автореферат диссертации по архитектуре, 18.00.01, диссертация на тему:Мемориальное зодчество Казахстана: эволюция и проблемы формообразования

На правах рукописи

БАЖЕНОВ ЭСКАНДЕР МУСЛИМОВИЧ

МЕМОРИАЛЬНОЕ ЗОДЧЕСТВО КАЗАХСТАНА: ЭВОЛЮЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ ФОРМООБРАЗОВАНИЯ

Специальность 18.00.01 - Теория и история архитектуры, реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия.

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора архитектуры

Москва -2004

Работа выполнена в Казахской головной архитектурно-строительной академии (КазГАСА) и Научно-исследовательском институте теории архитектуры и градостроительства Российской Академии архитектуры и строительных наук (НИИТАГ РААСН).

Научный консультант:

доктор искусствоведения, академик РААСН С.О. Хан-Магомедов

Официальные оппоненты: доктор архитектуры Ю.Л.Косенкова доктор архитектуры, профессор P.M. Муксинов доктор архитектуры, профессор С.С.Ожегов

Ведущая организация - Казахский национальный технический университет им. К.И.Сатпаева

Защита состоится 8 июня 2004 г. в 11.00. на заседании диссертационного совета Д.007.02.01. в Научно-исследовательском институте теории архитектуры и градостроительства Российской Академии архитектуры и строительных наук по адресу: 119019, Москва, Воздвиженка, 5

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке НИИТАГ

Автореферат разослан 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат архитектуры, профессор Ю.П.Волчок

Введение

Актуальность темы исследования. При всей широте охвата проблем региональной истории архитектуры до сих пор нет целостной картины формообразования традиционного мемориального зодчества Казахстана, построение которой является насущной проблемой.

В настоящей работе сделана попытка восполнить этот пробел: в широких хронологических рамках исследовать процесс формообразования рассматриваемого зодчества, выявить основные этапы его эволюции и особенности развития. Архитектурное формообразование - это знаковое выражение социально-культурных процессов. Поэтому, основываясь на пространственных параметрах архитектурной формы, мы рассматриваем и ее символику (как способ фиксации содержательности). Развитие формообразования рассматривается как направленный процесс преемственно связанных памятников.

Своевременность представленного исследования обусловлена также актуальными проблемами охраны памятников - выявления, определения их роли и значимости как научной основы для рекомендаций по консервации, реставрации и реконструкции архитектурного наследия Казахстана.

Обретение Казахстаном суверенитета и построение современной государственности вызвало значительный интерес к истокам и развитию самобытной культуры. В условиях активной застройки общественными зданиями новой столицы Астаны и других городов Республики Казахстан проведенное исследование монументальной мемориальной архитектуры региона является особенно актуальным.

Таким образом, актуальность настоящего исследования заключается в назревшей необходимости: 1) научного обобщения накопленного материала, 2) охраны памятников, требующей безотлагательного решения,

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

библиотека { С.Пет»рвя»г . ОЭ

3) использования принципов архитектурного наследия в создании современной архитектуры Казахстана.

Объектом исследования являются памятники мемориальной архитектуры на территории Казахстана в процессе их формообразования. Предмет исследования - содержание, структура и эволюция формообразования мемориального зодчества Казахстана в диалектическом единстве внешних условий и внутренних процессов развития формы.

Границы исследования охватывают в географическом плане в основном современную территорию Казахстана, хронологические рамки -конец И-го тысячелетия до н.э. - начало XX века, то есть весь путь развития традиционного мемориального зодчества от истоков до угасания, в связи с необходимостью взглянуть на проблему в целом.

Состояние вопроса. Значительный интерес к проблемам формы и формообразования проявили Г.Вельфлин, М.Я.Гинзбург, А.В.Иконников, А.Г.Раппопорт, Г.Ю.Сомов, А.В.Рябупган, И.Г.Лежава, В.И.Локтев, Л.И.Кириллова, Г.Б.Минервин, Д.Д. Омуралиев и др. Этих проблем в трудах по теории и истории архитектуры касались Э.Панофски, Н.И.Брунов,

A.В.Бунин, Ле Корбюзье, Ф.Л.Райт, Л.Кап, К.С.Мельников, А.В.Щусев, И.В.Жолтовский, А.И.Каплун, В.Л.Воронина, С.О.Хан-Магомедов,

B.Л.Хайт, С.С.Ожегов, Е.И.Кириченко, Т.П.Каждан, И.А.Азизян, В.Л.Глазычев, И.А.Бондаренко, Ю.Л.Косенкова., Ю.П.Волчок, Т.С.Проскурякова, А.А.Воронов, Р.М.Муксинов, В.Н.Ткачев, А.И.Куркчи, Н.И.Смолина, В.З. Паперный, Аскаров Ш.Д., Д.А. Назилов, М.А.Юсупова, Р.У. Чекаева, К.И. Самойлов, Б.Т.Балыкбаев и др.

Материалы по мемориальному зодчеству Казахстана были рассмотрены в различных аспектах в трудах С.П.Толстого, К.А.Акишева, Т.Н.Сениговой,

A.Г.Максимовой, А.К.Акишева, К.М.Байпакова, З.С.Самашева,

B.Ольховского, В.Л.Ворониной, Г.А.Пугаченковой, М.М.Мендикулова, Т.К.Басенова, Г.Г.Гсрасимова,. В.В. Константиновой, Б.А.Ибраева,

Т.Д.Джанысбекова, М.Б.Ходжаева(Кожа), С.С.Джамбулатова,

Б.Т.Туякбаевой, С.И.Аджигалиева, Б.А.Глаудинова, З.Ж.Шарденовой и др. В то же время анализ литературы показал, что целый ряд важнейших аспектов мемориального зодчества Казахстана оставался не изученным.

Автором эта тема разрабатывалась на протяжении многих лет, первым этапом было исследование мемориального зодчества юго-западных районов Казахстана, но целый ряд вопросов оставался не освещенным и нуждался в дальнейшем всестороннем изучении.

Цель исследования - построение целостной картины формообразования мемориального зодчества Казахстана, выявление структуры, содержания и основных этапов его эволюции.

Задачи исследования:

проанализировать природно-ландшафтные и историко-культурные условия возникновения и развития мемориального зодчества Казахстана;

- предложить периодизацию истории развития мемориального зодчества, выявить основные типологические группы памятников, характерные для каждого периода;

- выявить композиционные особенности памятников мемориального зодчества Казахстана и проанализировать пути их сложения;

- выявить характерные черты организации пространства («картина мира») мемориалов каждого из периодов;

выявить роль и соотношение внешних факторов и внутренней логики формообразования в определении направленности развития мемориального зодчества;

установить структуру и содержание формообразовательного процесса;

построить схему формообразования мемориального зодчества Казахстана (древо формогенеза).

Основным методом исследования является системный подход, так как объект исследования обусловлен системой связей, которые необходимо вскрыть и свести в единую модель. Модель представлена аналитической и синтетической функциями: объект рассмотрен поэлементно, а затем объединен в единое целое.

Новизна исследования заключается, во-первых, в том, что впервые системно рассмотрен процесс формообразования мемориального зодчества Казахстана: выявлены тенденции, структура и содержание формообразовательного процесса. Во-вторых, в научный оборот введено более пятисот выявленных и обследованных автором памятников за более чем пятнадцатилетний период полевых исследований (1979 - 1993, 2001 гг. с 1983 по 1993 гг. в качестве начальника экспедиции), что нашло отражение в паспортах на памятники, отчетах и публикациях.

На защиту выносятся выявленные автором структура, содержание и эволюция процесса формообразования мемориального зодчества Казахстана.

Практическая ценность работы заключается в обобщении имеющегося и вновь выявленного и изученного автором материала по мемориальному зодчеству Казахстана как основы для дальнейших его исследований, реконструкции и реставрации архитектурного наследия. В использовании материалов в соответствующих курсах архитектурных вузов Республики, в учебниках и учебных пособиях, а также в справочно-энциклопедических изданиях (Свод памятников, энциклопедии, словари).

Апробация. Основные положения диссертации доложены на Международных конференциях в Баку (1989г.), Алматы (1980, 1989, 2001, 2002, 2003, 2004 гг.), Новосибирске (2003 г.), на XXXII Всероссийской конференции в Пензе (2003 г.), на Республиканской конференции в Бишкеке (2003 г.), а также на ежегодных научно-практических и методических конференциях КазГАСА.

Диссертация состоит из двух томов: первый содержит текст (введение, пять глав, заключение), включающий 378 страниц, приложение и библиографию, второй - иллюстративно-аналитический материал (36 двойных таблиц).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Глава 1. Условия возникновения мемориального зодчества Казахстана (конец !-го тыс. до н.э. — начало XX в.).

Природно-ландшафтная характеристика Казахстана определяется его расположением в самой широкой части аридного пояса Евразии — в зоне сухих степей, полупустынь с вкраплениями оазисов, ограниченных с юго-востока и востока горными системами, а с запада - Каспийским морем. Климат континентальный с малым количеством осадков.

Основная часть рек относится к области внутреннего стока. Реки юга Казахстана (особенно Сырдарья с ее разветвленной древней дельтой) с давних времен благоприятствовали развитию земледелия, а лессовые отложения, большие запасы глины и природного камня способствовали возведению сводчатых и купольных построек из сырцового, обожженного кирпича и камня-плитняка. Камыш служил хорошим кормом для скота, строительным и обжиговым материалом.

Обширные дельтовые области и долины рек (Сырдарья, Сарысу, Чу, Или и др.) с полуоседлым скотоводческо-земледельческим населением с древних времен были промежуточной территорией между кочевниками степей и земледельческими оазисами Средней Азии.

В целом же, географические условия основной территории Казахстана осложняли занятие земледелием, но способствовали развитию

кочевничества, которое на протяжении трех тысяч лет определяло бытовой уклад и тем самым культурную преемственность.

Во II тысячелетии до н.э. произошло сложение скотоводческо-земледельческой экономики и обозначились контуры основных культур эпохи бронзы - андроновской (XVIII - XII вв. до н.э.) и срубной, связанных с арийскими племенами, преемниками которых по антропологическому типу и культуре стали сакские племена. На рубеже II и I тысячелетий до н.э. произошло коренное преобразование хозяйства - возникло кочевое скотоводство, просуществовавшее до начала XX века.

Постсакская история степей связана в основном с тюрко-монгольскими племенами хунну, древних тюрок, тюргешей, карлуков, огузов, кипчаков, киданей, найманов, монголов и др., с миграциями которых был привнесен централыгоазиатский компонент в мемориальное зодчество. На этой этнической основе на территории Казахстана возникли такие крупные государства как Западнотюркский каганат, государство Караханидов, империя Чингиз-хана, впоследствии распавшаяся на орды (Ак-Орда, Кок-Орда и т.д.). В государстве Караханидов тюркоязычные народы впервые приняли ислам, идеология которого сыграла значительную роль в последующем развитии архитектуры.

В середине XV в. закладываются основы казахской государственности; XVI, XVII и XVIII века были насыщены междоусобной и освободительной борьбой казахских ханов и султанов. Кроме того, XVIII век ознаменовался началом вхождения казахов в состав России. XIX и начало XX века связаны с промышленным освоением территории Казахстана, а также с расцветом просвещения, науки и культуры.

Формы проявления культа предков, особенно для раннего периода, связанного с андроновскими племенами (эпоха бронзы) весьма архаичны: практиковался обряд кремации даже с сожжением возводимых

погребальных сооружений (индоевропейская традиция). Культуры скифского времени, продолжая традиции древнейших верований, развивали и местные варианты. С появлением Великого шелкового пути в Южный Казахстан и Семиречье в раннем средневековье были занесены буддизм и христианство несторианского толка. Архитектурные формы построек этих культов вполне могли быть использованы при сложении средневекового мусульманского зодчества, появившегося с проникновением ислама. Представления казахов о потустороннем мире определялись смесью древних языческих представлений и установлений ислама, в связи с этим в мемориальном зодчестве прослеживаются элементы и домусульманских верований.

В древнем периоде (конец П-го тыс. до н.э. - I тыс. н.э.), начиная с андроновской культуры и до первых веков н.э., прослеживается единство, обусловленное преемственностью в основном ираноязычных культур.

Архитектура средневекового периода (X - XV вв.), развиваясь под сильным влиянием идеологии ислама, впитала местный раннесредневековый субстрат и обрела черты целостности.

Позднесредневековый период архитектуры (XVI - начало XX в.) связан со сложением казахского этноса и включал множество локальных композиционных вариантов (преимущественно - по территориальному признаку). Выражая, тем не менее, общеэтнические представления, его архитектура выделялась на фоне предыдущих периодов.

Архитектурно организованные мемориалы, появившиеся на территории Казахстана с эпохи поздней бронзы объединялись в некрополи.

В представлениях строителей курганов сакского времени была заложена идея ритуального Пути, чем и объясняется ориентация погребенных (на запад или восток) и, чтобы «не мешать» посмертному путешествию в этом направлении соседние курганы располагались с обеих сторон в цепочку (север-юг).

Средневековые мавзолеи Казахстана, особенно степной зоны, не образуют больших некрополей, а встречаются чаще всего по одному (Алаша-хан, Жоши-хан, Лбат Байтак и др.) или по два рядом (Болган-ана, Сырлытам Инкардарьинский и т.д.), позднесредневековые же (казахские) часто образуют большие некрополи (особенно в Западном Казахстане), иногда имея «во главе» средневековый мавзолей. Казахские мавзолеи часто выстраивались в «шеренгу» из двух, трех и более построек, памятники же следующего поколения располагались за ними. Главные фасады мавзолеев в основном ориентированы на южный сектор - в сторону Мекки («кыбла»), но встречаются и исключения. Южная ориентация главного фасада способствовала его защите от неблагоприятных северных ветров, что было особенно важным для сырцовых маазолеев. Ориентация главного фасада («лица») в определенном направлении свидетельствует уже о подсознательной антрогюморфизации зданий, чего не было в древности. Последнее подтверждается и выявленными нами преданиями, когда друзья указывали место своего будущего захоронения с таким расчетом, чтобы их мавзолеи «видели» друг друга.

Как показали исследования автора, расположение мемориалов обязательно учитывало особенности ландшафта, обычно с этого места (водоразделы, чинки, возвышенности) открывался красивый вид и сами они были видны издалека, причем из-за отсутствия других ориентиров на местности казались значительно крупнее. Видимые за много километров, они акцентировали возвышенности, организовывали и одухотворяли пространство. Интереснейшим проявлением «степной психологии» является выявленный нами прием расположения мемориалов так, чтобы его освещали последние лучи заходящего между двух гор солнца, тогда как все вокруг было уже в тени. В одном случае это был сакский курган, в другом же - казахский мавзолей, построенный через две тысячи лет.

Глава 2. Доисламские культово-мемориальные сооружения (конец П-го тысячелетия до н.э. — начало !-ш тысячелетия н.э.).

Древний и раннесредневековый архитектурный субстрат очень разнообразен. Во II тысячелетии до н.э. в эпоху бронзы появились погребальные выкладки из камней в виде круга, квадрата и их сочетаний (так называемые андроновские оградки). В эпоху поздней бронзы в Центральном Казахстане и Восточном Приаралье возводятся первые мавзолеи (бегазы-дандыбаевские, тагискенские) с планировкой, включающей окружности и квадраты, часто концентрические. Центральная камера уже тогда перекрывалась сводами из дерева (Дандыбай) или напуском каменной кладки (мавзолей Бугулы 3).

Позже в Восточном Приаралье сложились мавзолеи-«крестовины» (чирик-рабатская группа) в виде круглых платформ с круглым или квадратным внутренним пространством, разделенным одной (мавзолей Асар) или двумя взаимно перпендикулярными стенками (мавзолеи Баланды 3, Чирик 2) или без них, но с возвышением в центре (мавзолеи Кзылтепе, Тышкантепе), а также квадратные в плане с многокамерным внутренним пространством (Бабиш-мулла и др.). В мавзолее на городище Чирик-Рабат зафиксирован первый в регионе случай устройства в верхней части «обходной» галереи.

Уникальным в этой культуре является купольный мавзолей Баланды-2 (IV - II вв. до н.э.). Его внешние стены расчленены треугольными лопатками - это первое из известных в Казахстане декорированное архитектурными элементами погребальное сооружение.

Параллельно с рассмотренной линией протомавзолеев существовал мощный пласт курганных сооружений, непрерывно развивавшийся с эпохи бронзы (курганы «с усами» тасмолинской культуры, бесшатырские, иссыкские, пазырыкские, туэктинские, майэмирские, берельские и т.д.), с

характерной послойной кладкой насыпи и архаичным способом соединения бревен в углах камер.

Зороастрийские святилища сарматов (Кызылуюк и Байте, плато Устюрт, начало I тыс. до н.э.,) в виде двух, установленных один на другой низких цилиндров, образующих двухступенчатое сооружение с неперекрытым крестообразным внутренним пространством, имеют явные генетические связи с приаральскими мавзолеями-«крестовинами».

В первые века н.э. возводились продолжавшие курганную традицию курумы, мугхона, наусы - сводчатые погребальные постройки, связанные с зороастризмом. Наземная камера и частично редуцированная насыпь делали эти постройки промежуточными между курганами и мавзолеями.

В доисламских культовых сооружениях I тыс. н.э. (буддийские, зороастрийские, христианские) среднеазиатско-казахстанского региона благодаря общности строительной культуры формировались общие строительные приемы и использовались аналогичные формы. Их архитектура повлияла на сложение типа мусульманского мавзолея.

Анализ истоков и эволюции форм сакских усыпальниц показал, что соответствия между мифом и формой сооружений не так прямолинейны и гораздо глубже чем «обозначаемое и обозначающее», о чем свидетельствует большой разброс синхронных вариантов композиционных сочетаний даже из таких простых фигур как крут и квадрат. Да и сама преемственность погребальных сооружений с неизбежной трансформацией объемно-пространственной структуры свидетельствует в пользу дискретных изменяющихся форм, а не застывшей проекции мифа.

Схема развития сакских усыпальниц: 1) возникновение выкладок в форме окружности или квадрата с погребением в центре, 2) поиск композиций, производных от этого исходного типа с отбором приемлемых вариантов, 3) интенсивная проработка элементов в рамках этих вариантов. Как показал авторский анализ ни вторая фаза, характеризующаяся

изменением формы, ни тем более третья, основанная на второй, принципиально не могли определяться (но лишь, корректироваться) мифом. Не могло этого произойти и с исходным типом в виде окружности из камней с истоками в глубокой древности, который возник, скорее всего, неосознанно, а не как архитектурная «калька» мифологических символов.

Скорее даже миф мог позаимствовать какие-то отдельные геометрические элементы, уже отработанные в материальной культуре, позже «возвратив» их обратно. Таким образом, безоговорочно ставить в зависимость от мифа формы сакральной архитектуры не представляется возможным.

В кургане пересекались и совмещались нескольких качественно различных уровней (морфологический, сакральный, конструктивный), но уровнем, в котором в силу его специфики реализовались все остальные был морфологический, обусловленный по принципу обратной связи; входящими в него названными уровнями особенно сакральным.

Считается, что наивысшей сакральностъю обладал центр кургана с погребальной камерой, к периферии же она равномерно уменьшалась. Но это не совсем так... Во второй половине I тысячелетия до н.э. происходил процесс осваивания пространства курганов в виде четкой фиксации узловых элементов структуры, в которых и совмещались все эти уровни. В связи с этим, конструктивные акценты можно рассматривать и как показатель сакральности значимых участков, почему и степень уменьшения ее от центра к периферии также нельзя безоговорочно считать равномерно убывающей. Так, внешний абрис курганной насыпи, оформленный в виде кольцевой выкладки (рубеж между мирами) конечно же, более сакрализован нежели участки внутреннего тела насыпи в виде простой наброски.

В мавзолеях в силу их архитектурной специфики эти «узловые моменты» четко выражены конструктивным решением.

Великолепные многокамерные усыпальницы, возводившиеся почти все I тысячелетие до н.э., испытав период расцвета, угасли, не дав продолжения, тогда как скромная линия упоминавшихся сводчатых сооружений (курумы, мугхона) благодаря простоте форм не исчерпавшая возможностей, к пластической трансформации явилась основой для дальнейшего развития купольных сооружений. Именно на основе курумов, мугхона и наусов, с редуцированной насыпью в виде пока еще толстых стен сложились раннесредневековые (I тысячелетие н.э.) юртообразные сводчатые и купольные постройки («дын»).

Таким образом, носителями сакской культуры была выработана конструкция купола, что способствовало утверждению в степях севера Средней Азии на последующие почти две тысячи лет приоритета купольных композиций.

Глава 3. Средневековое мемориальное зодчество ( Х- X VB B.).

Истоки форм мавзолеев исследователями выводились из местных культовых, погребальных или других монументальных построек (храмы огня и т.д.). То есть, упор делался на происхождение форм, хотя отмечалась и принципиальная новизна типа мусульманского мавзолея, взятого в единстве архитектурного, социального и идеологического аспектов. Однако, вскрытие причин и механизма возникновения именно купольной структуры мусульманского мавзолея Средней Азии оставалось за кадром.

Важнейшим моментом стало привнесение на тогдашние окраины мусульманского мира обобщешюго образа монументальной парадной усыпальницы, и что очень важно, увенчанной куполом (первый мусульманский мавзолей Куббат ас-Сулабийя - купольный). То есть, при заимствовании в самом общем виде структуры купольного мусульманского

мавзолея в Средней Азии уже существовал облегчающий это восприятие код, основанный на предыдущем опыте. При всем отличии

среднеазиатского мавзолея от ближневосточного прототипа, наличие в первом купола делало его мусульманским, то есть типическим -использование образцов, пусть даже на уровне ассоциаций, наиболее прямой путь создания типического в художественных образах архитектуры.

Обобщенный образ явился матрицей, в которую монтировались местные часто разновременные элементы и «спекались» в единую композицию. Ранний из известных мавзолеев Средней Азии мавзолей Саманидов (X - XV вв.) имел виртуозное архитектурно-художественное решение, что связывалось с несохранившимся опытом строительства подобных построек. Исходя же из нашей концепции, синтез мог произойти одномоментно, без промежуточных звеньев. Этим, кстати, и объясняется богатейший декор первых мавзолеев ислама в Средней Азии, использовавших «цитаты» из предшествовавших построек, тогда как обычно стилевой цикл начинался с простых, пропитанных духом аскетизма композиций. То есть, произошел, во-первых, краткий период экспортирования ближневосточного обобщенного образа, во-вторых, скачкообразное синтезирование из высокохудожественных элементов былых построек нового для Средней Азии типа мемориального сооружения. На последнее и были в основном затрачены усилия ученых по изучению генезиса среднеазиатского мавзолея, на первом же - внимание не акцентировалось.

Таким образом, нельзя рассматривать происхождение мусульманского мавзолея лишь как трансформацию местных форм без четкого акцентирования внимания на содержательном аспекте, представлявшем по существу измененную коренным образом парадигму. При создании мавзолея совпал двойной код, один слой которого отвечал директивному образу усыпальницы новой идеологии, а другой - милым сердцу местным

формам и декоративных элементам, что стало возможным благодаря близости форм средневековых мемориалов Ближнего и Среднего Востока.

В Казахстане, начальная фаза сложения мавзолеев (Карахан, Бабаджи-хатун, Айша-биби) сменяется характерным особенно для XIV - XV вв. портально-купольным типом, на основе которого и происходит дальнейшая детализация.

На рассматриваемой территории наиболее явно вычленяются три центра средневекового мемориального зодчества - южно-, центрально- и западноказахстанский.

Наиболее устойчивым оказался южноказахстанский центр, где раньше остальных утвердился ислам. Переход к позднесредневековой

архитектуре здесь происходил плавно - в мавзолеях XVI - XVII веков (Есим-хан и др.) продолжались средневековые традиции, их влияние прослеживалось даже в мавзолеях XIX - начала XX века (мавзолеи Сайрама и др.).

Центральноказахстанский центр имел более узкие временные рамки, приближенные ко времени монгольского завоевания. Средневековые строительные традиции не пустили там глубокие корни как это было в Южном Казахстане, в связи с чем и не оказали сильного влияния на памятники XVI - XVII веков.

Характерной чертой западноказахстанского центра также явились узкие хронологические рамки, судя по малой степени преемственности и этот центр не был столь же мощным, как южноказахстанский.

Таким образом, в южноказахстанском центре непрерывная преемственность стилистики мусульманских мавзолеев прослеживается с X по XIX век, в центральноказахстанском - как минимум в XII-XIV веках, а в западноказахстанском - в XIV-XV веках, то есть, чем раньше утвердились архитектурные традиции, тем более устойчивыми они оказались.

Несмотря на отличие первых мавзолеев от памятников развитого этапа высокий художественный уровень зодчества держался с X по XV век.

К домонгольским (X - XII вв.) относятся первые мавзолеи Южного и Центрального Казахстана - Карахан, Лйша-биби, Бабаджи-хатун, Окши-ата, Асан-ата, Алаша-хан близкие по стилю к синхронным среднеазиатским, к XIII - XV вв. - мавзолеи Центрального Казахстана — Жоши-хан, Болган-ана, Аяк-камыр, Жубан-ана, а также мавзолеи Южного Казахстана ходжа Ахмед Яссави, Юсуп-ата, Рабига-султан-бегим, Жунус-ата, Исмаил-ата, Исхак-ата, Кок-Кесене, Сырлытамы Жанадарьинский и Инкардарьинский, Даут-бек и Западного Казахстана - мавзолеи Абат-байтак, Болгасын.

Для Казахстана, в отличие от Средней Азии, не типичны пространственно развитые мемориалы, а также портальные мавзолеи с порталом шире основного объема. Впрочем, многокамерность для средневековых мавзолеев Казахстана явление также достаточно редкое и связана преимущественно с Южным Казахстаном, имевшим тесные связи со Средней Азией. В то же время, типичной для Казахстана является порталыю-купольная композиция с порталом, вписанным в призматический корпус.

Мавзолей Алаша-хана интересен обходной галереей, устроенной в верхней части. Проблема происхождения таких галерей в средневековых мавзолеях Средней Азии - одна из ключевых. Исследователями резонно предполагалось, что этот элемент - реликт доисламской эпохи, который с утратой первоначального смысла был вынесен в верхнюю часть и в качестве разгрузочной полости к тому же вполне отвечал конструктивной целесообразности.

Нашими исследованиями выяснено, что не только в средневековом, но и в позднесредневековом периоде (Култан) и даже в древнем (Чирик-Рабат)

прием выноса в верхнюю часть сооружения элементов, традиционно находившихся в нижней части является универсальным. То есть в появлении галереи в верхней части средневековых мавзолеев нужно видеть не какое-то частное решение или стечение обстоятельств, а универсальный принцип реализующийся при достаточно длительной эволюции памятников.

В целом же, в рассматриваемом периоде, уникальным является сочетание элементов, составляющих композицию мавзолеев (Ллаша-хан и др.), самобытен характер деталей, пропорций, разработки фасадов, поливы (Кок-Кесене, Сырлытам Инкардарьинский, Сырлытам Жанадарьинский и ДР.).

В Казахстане существует особая группа мавзолеев, характерной чертой которых являются шатровые купола, то есть конические или пирамидальные (Айша-биби, Бабаджи-хатун, Исхак-ата, Исмаил-ата, Жубан-ана, Абат-Байтак, Болгасын, Кок-Кесене, Жунус-ата, Сырлытам жанадарьинский). Интересно, что купола такой формы не характерны для большей части территории Средней Азии, но типичны для ее северных окраин (Хорезм,- Киргизия), есть и более отдаленные аналоги (мавзолеи Маджара и т.д.).

Но даже на фоне мавзолеев севера Средней Азии (султан Текеш, Фахр-аддина-Рази, гумбез Манаса и др.) казахстанские шатровые мавзолеи имеют композиционные особенности в виде конического купола на многогранном барабане, тем более двухчастном (Кок-Кесене), а также ребристого купола на многограшюм барабане (Жунус-ата). В то же время в Казахстане не выявлено известных в Средней. Азии сочетаний цилиндрического подкупольного барабана и конического купола, а также конического купола на ребристом барабане. Наиболее же распространенное сочетание, как на территории Казахстана, так и за его пределами - это многогранный пирамидальный купол на многогранной призме подкупольного барабана. Подобные различия, на наш взгляд, связаны не

столько с особенностями генезиса, сколько с особенностями архитектурных школ и техникой строительства.

Помимо шатровых мавзолеев в Восточном Приаралье возводились уникальные мемориальные башни с шатровым покрытием (Сараман-коса, Бегим-ана), которые вообще не имеют близких аналогов в Средней Азии. Как это уже было установлено они генетически связанны с башенными мавзолеями Хорасана, Турции, Азербайджана и т.д. отличаясь впрочем и от них более архаичными чертами (усеченный купол, проем в верхней части, естественная возвышенность в основании).

Выявлен генезис шатровой формы купола, связанный с целым пластом конических культовых предметов и сооружений, в том числе погребальных, с древних времен распространенных на территории Казахстана, Алтая и Сибири. Ввиду явных «языческих» истоков шатровая форма куполов привилась только в мемориальных башнях и мавзолеях, и то преимущественно в северных районах Средней Азии, где позиции ислама были не столь сильны, в мечетях же она не применялась вовсе (как компромисс — в минаретах).

В целом, средневековые мавзолеи Казахстана испытали наибольшее влияние архитектуры Средней Азии на первоначальном этапе, затем линия их развития все больше приобретала самостоятельную направленность.

Глава 4. Позднесрсдневековое мемориальное зодчество (XVI -начало XX в.).

Мавзолеи делятся на однокамерные и многокамерные. Однокамерные мавзолеи включают куполъно-центрические, фасадные и портально-купольные варианты. Центрические же в свою очередь делятся на замкнутые и раскрытые (в виде ротонд или квадратных в плане киосков). В фасадных мавзолеях главный фасад разработан более активно по

сравнению с остальными, но менее чем в портальных, где портал часто был даже шире основания мавзолея (чего не встречается в средневековых мавзолеях Казахстана). Весьма самобытны постройки с входным проемом, устроенном на боковом фасаде, а также со входом в виде невысокого и узкого коридора (дромос).

Для многокамерных мавзолеев выявлены двух, -трех, -четырех, пятикамерные постройки, комбинация камер - продольно-осевая, поперечно-осевая, то есть с фронтально расположенными камерами, а также по три или четыре камеры в шахматном порядке вокруг двора; пятикамерный вариант - с четырьмя камерами вокруг центральной. Все это многообразие распадается на мавзолеи, имеющие внешние призматические или уступчатые в плане объемы, и пространственные с симметричной композицией. Встречаются комбинированные варианты, в которых купольные объемы сочетаются с ограждающими элементами в симметричном и асимметричном вариантах. Особо следует отметить наличие среди многокамерных мавзолеев разновидности с членением пространства по вертикали, то есть устройством камер (молельных) на втором уровне.

В истоках форм позднесредневековых казахских мавзолеев лежали местные и привнесенные традиции - автохтонные сводчатые сооружения типа «дын» с включением элементов погребальных сооружений мигрантов, преимущественно из Центральной Азии. Нами выявлено, что древнейшим местным элементом, восходящим к дромосам курганных сооружений в некоторых мавзолеях, являлся упомянутый входной коридор.

Кроме того, казахские мавзолеи во многом сформировались под влиянием средневековых мусульманских мавзолеев. Полностью средневековый мавзолей копировался редко, обычно использовался какой-либо его элемент (например, «треугольник» недостроенной портальной арки мавзолея ходжа Ахмеда Яссави) с дальнейшим развитием темы. Частыми

были импровизации на тему средневекового зодчества. Мавзолеи конца XIX — начала XX века, удаленные от центров средневекового зодчества испытали опосредованное влияние в виде увеличения абсолютных размеров и размеров внутреннего пространства. Их самобытность часто выражалась в гипертрофированном разрастании внешней поверхности мавзолея относительно камеры (уступчатые, шлемообразные объемы, грибовидные навершия и т.д.). В связи с этим, можно говорить о более высоком темпе развития внешнего пространства, активно участвовавшего в создании образа как черты характерной для завершающей фазы позднесредневекового периода. Именно эти постройки, сложившиеся при минимуме внешних влияний в результате собственного формообразования придавали уникальность казахскому зодчеству (мавзолеи Мангышлака, Северо-Восточной Бетпакдалы и т.д.).

Особую стилевую окраску памятникам конца XIX - начала XX века придавали русский «кирпичный стиль» и модерн. К восприятию этих стилевых влияний все группы были открыты в равной степени, так как «кирпичный стиль» по своей сути не нуждался в стилеобразующих формах, заимствованных из прошлого, но это происходило если не было ограничений, вызванных особенностями самой группы мемориалов или отдаленностью от городов.

Влияние «кирпичного стиля» и модерна выразилось в своего рода «стилевой рубашке» (лопатки, пояски, поребрики) на традиционной структуре, затронувшей в основном «словарный запас» языка архитектуры, но не его грамматический строй - морфологию и синтаксис.

Мавзолеи юга и запада Казахстана, особенно конца XIX - начала XX века более декоративны, нежели памятники северной и восточной его частей. При этом у первых объем чаще всего был однокамерным (особенно на крайнем западе Казахстана) на остальной же территории особенно в «бедном» декором Восточном Казахстане происходила

интенсивная комбинация объемов. То есть, прослеживается тенденция к большей декоративности простых объемов и, напротив, к большей чистоте форм при усложненной объемно-пространственной структуре (компенсаторность).

Характерная черта казахских мемориалов - комбинирование композиций из набора универсальных элементов, которыми обменивались сооружения как внутри группы, так и между группами. Стыковка элементов осуществлялась по так называемой «линии разреза». Внутри группы происходило составление комбинаций из элементов, характерных для этой группы (например, для мавзолеев это - корпус, подкупольные барабаны, купола, порталы). В межгрупповом обмене группа-индуктор (или донор) распространяла присущие только ей элементы на другие группы (например, порталы от мавзолеев к мемориальным оградам). При этом элементы каждой группой воспринимались избирательно.

В целом же возможность взаимозаменяемости элементов (комбинаторика) способствовала созданию большого количества композиционных разновидностей.

Внеутилитарная сущность и консервативность мемориального зодчества проявилась в том, что элементы, утратившие функцию, продолжали механически воспроизводиться, встраиваясь в композицию. Таковыми например, были фронтоны с оконцами, возводившиеся без кровель (из-за нехватки дерева), что нимало не смущало строителей этих мемориалов.

Для мемориального зодчества характерна также известная из этнографии инверсия представлений - предметы, имевшие ценность в этом мире при переходе в мир иной обесценивались и наоборот. С этим связан обычай ритуальной поломки (порчи) вещей покойного, которые, сопровождая его в потусторонний мир, изменяли свой естественный статус на противоположный - там они опять становились целыми. Так, в

казахских мемориалах оставляли обломки бакана (стойка) и кереге (звено остова юрты), в качестве пандативов или перемычек над проемами применялись дощечки от мебели с красивым орнаментом, в кладку купола заделывались детали предметов быта (колесо и т.д.).

В целом, как показали исследования автора, в сложении казахских мавзолеев прослеживаются две линии преемственности: непрерывная -с истоками в глубокой древности и подражательная, возникавшая в моменты резонанса художественных предпочтений с каким-либо архитектурным явлением. Последняя характерна для 2-й половины XIX -начала XX века, когда казахское зодчество стадиально подошло к восприятию средневековой композиционной символики и художественности «кирпичного стиля» и модерна.

Глава 5. Структура и содержание процесса формообразования в мемориальном зодчестве Казахстана.

Сравнительный анализ композиционных особенностей мавзолеев выявил характерные черты каждого периода.

В древнем периоде применялись формы на основе круга, квадрата и их производных, использовались концентрические и радиальные членения. Наряду с сочетанием «круг в квадрате» и «круг в круге», характерным был «квадрат в круге» как отголосок курганного прошлого. Мавзолеи чирик-рабатской культуры (IV - II вв. до н.э.), в которых стены использовались уже как архитектурный элемент, а не курганная масса отходят от этого архаизма и развивают внутреннее пространство, соответствующее внешнему абрису. Со средневековья соответствие

внешнего и внутреннего очертаний для мавзолеев стало практически обязательным, изредка нарушаясь восьмигранником камеры, вписанным

в кубический корпус и кругом камеры, вписанным в квадрат основного объема (только в казахских мавзолеях).

Со средних веков также расширяется набор композиционных сочетаний за счет многогранника и звездчатых в плане фигур. В средневековом и позднесредневековом периодах звездчатыми были подкупольные барабаны и изредка купола в последнем же «звездчатость» распространялась еще и на основной объем (в мемориальных оградах). Восьмигранник (подкупольный барабан) применялся в связи с переходом от квадрата основания к кругу купола. Никогда больше не повторилось древнее сочетание - квадрат, вписанный в окружность, так как четко соблюдалась тенденция «скругления» формы в направлении центра (квадрат - многоугольник - круг). Чаще всего в квадратный корпус вписывался квадрат (реже восьмигранник) камеры. Круглые и многогранные в плане средневековые мавзолеи для Казахстана не характерны (обнаружены на территории Киргизстана, Туркменистана). Купола мавзолеев в плане, как правило, имеют окружность, но встречаются и многогранные (Жубан-ана, Центральный Казахстан) и звездчатые (Бабаджи-хатун, Жунус-ата).

Особенностью казахских памятников было значительно большее, чем в предыдущие периоды количество вариантов сочетаний форм в плане (квадрат в квадрате, многоугольник в квадрате, круг в квадрате, многоугольник в многоугольнике, круг в многоугольнике, круг в круге) и вариантов абриса куполов. Не все они были устойчивыми, что свидетельствует о не полностью завершенном процессе канонизации композиционных разновидностей.

Нашими исследованиями выявлен «алгоритм» соотношения внешнего и внутреннего пространства мемориалов - в древних сооружениях сначала происходит удаление внешней поверхности от внутренней, а затем при переходе от курганов к мавзолеям их сближение; в средние века это

соотношение наиболее гармонично, в конце же позднесредневекового периода опять наблюдается «разрастание» внешних форм. Таким образом, можно констатировать центростремительные и центробежные тенденции в развитии внешнего и внутреннего абрисов.

Сакские мавзолеи имели типологически универсальную схему центральной целлы и охватывающих ее помещений, скомпонованных в горизонтальной плоскости. Напротив, композиция средневековых мавзолеев основана на постановке элементов «один на другой», то есть развивалась по вертикали. Композиция древних мавзолеев образуется как бы вертикальным «вытягиванием» следов плана, что приводило к простым приземистым цилиндрическим или призматическим формам, композиция же средневековых мавзолеев, структурирующая три убывающих по вертикали уровня - более сложна.

В древнем периоде архитектура мавзолеев определялась планировкой, в средневековом - уступчатым объемом, лишь опосредованно связанным с планом нижнего уровня. В позднем средневековье развивались обе схемы с преобладанием второй.

Таким образом, линия эволюции такова: первоначально происходило сложение планов мавзолеев, более проработанных относительно производных от него цилиндрических или призматических объемов, в средние же века усложнился силуэт. То есть план сооружения складывается раньше, чем фасад (силуэт, объем), но затем и «отстает» от него по степени сложности и проработки.

В целом же если и нельзя говорить о строгой преемственности всех трех периодов (особенно между первым и двумя последующими), то нельзя и отрицать общего эволюционного совершенствования архитектуры, которое привело к структурированию композиции по вертикали.

Формообразование мемориалов концентрировалось в однокамерных и многокамерных композициях. В однокамерных

композициях это выразилось в насыщении объема членениями и дополнительными элементами, но самое главное - в выявлении главного фасада с увеличением значимости портала и соответственно уменьшением роли купола. Основанием для этого явилась смена приоритета структурообразующих осей: от вертикальной оси в центрических мавзолеях до продольной в портальных. Дело в том, что отголоски древней символики и семантики, заложенные в центрических формах характерных для начальных фаз всех трех периодов и выраженные в преобладании вертикальной оси (сакральная вертикаль), отходят на второй план. Актуальной же становится художественность (геометрическая гармонизация, образность, пропорции), учитывающая особенности восприятия памятников; поэтому-то активно выявляется главный фасад в виде портала и одновременно увеличивается роль продольной оси.

Многокамерность развивалась двумя основными путями - в виде внутренних членений крупного объема, что было характерным для сакских мавзолеев, средневековых и казахских башен и комбинированием однокамерных объемов (средневековые и казахские мавзолеи).

Для объединения (сближения) объемов необходимо сближение и их вертикальных осей. В отношении же сакских мавзолеев с преобладанием горизонтальных размеров это условие не выполнялось, поэтому они структурировались по пути усложнения внутреннего пространства. Его членение происходило по характерным «силовым линиям», присущим центрическим круглым и квадратным в плане фигурам в виде концентрических, радиальных и в том числе взаимно перпендикулярных стен (Баланды-2, мавзолеи-«крестовины»). Отдельно стоящие башни также как и сакские мавзолеи приобрели внутренние членения, но в соответствии со спецификой башенной формы - в виде горизонтальных сводчатых уровней, замкнутых или соединенных друг с другом.

Комбинирование объемов подчиняется общей тенденции возрастания структурированности композиции и чаще всего не связано с преследованием каких-то функций. Отмечалось, что выявлено три основных типа комбинирования камер - вокруг центрального помещения или двора, анфиладный и реже фронтальный (Ике, Сатпай, Алмат-тамы). Характерная черта в дворовых композициях - это подчинение ориентации входных проемов камер общей композиционной концепции. Венцом развития анфиладных и фронтальных композиций является «поглотивший» камеры призматический объем с внутренними членениями в виде платформы, увенчанной куполами. Таким образом, эта линия освоения многокамерной формы начиналась с составления се из однокамерных элементов, а затем «переплавкой» их во внешне простой, но расчлененный внутри объем. Происходило усложнение внутреннего пространства (в том числе и по вертикали) при одновременном упрощении объема. Интересно, что к аналогичной структуре привела и линия внутренних членений крупного объема.

В многокамерных продольно-осевых комплексах культово-мемориального зодчества региона (ходжа Ахмед Яссави) не развились ярко выраженные глубинно-пространственные композиции (ср. Древний Египет, Китай), что связано с «тормозящей» ролью куполов, вводящих в общую композицию активные вертикальные оси, ослаблявшие силу продольной оси. Тем не менее, место в глубине мавзолея более почетное (также как и в юрте).

Важной особенностью формообразования мавзолеев было выделение основания и навершия. В основе появления венчающей части и основания-постамента лежит компенсация зрительной потребности в виде облегчения верхней и утяжеления нижней частей композиции. Так, выявление навершия мавзолеев помимо явно выраженных включений в виде декорированных шпилей осуществлялось приливом или членением

самого тела верхней части купола. Линия усложнения основания от отвесного участка или цоколя до четко выраженного круглого или квадратного в плане корпуса хорошо прослеживается в казахских мавзолеях.

В целом, однокамерные мавзолеи в большей степени стремились к увеличению количества внешних членений (башенок, порталов и т.д.), то есть «обрастали» внешними элементами, в то время как многокамерные наоборот развивали лапидарные объемы. Направленность

формообразования во многом зависит от исходной композиции.

За типом организации пространства стоит содержание, которое и является символическим значением архитектурной формы. Во всех трех периодах автором выявлены характерные структурные особенности организации пространства.

В основе композиции сакских усыпальниц лежал

структурообразующий исходный тип с истоками в эпохе бронзы -каменное кольцо или концентрические кольца вокруг погребальной камеры. Этой структурой были маркированы периферия и центр с вертикальной осью, проходящей через нижнюю (погребальная камера) и верхнюю (навершие) точки. Фиксированность вертикальной оси привела к развитию пространства в намеченных ей направлениях (вверх и вниз). Но, кроме того, центрическая композиция сочетает концентричность и радиальность, последняя предполагает равенство по крайней мере двух взаимно перпендикулярных осей на горизонтальной плоскости. Концентричность и радиальность взаимообусловлены: нарушение одной из них ведет к трансформации другой.

Увеличение значимости продольной оси, зародившееся в погребальной камере в виде ориентации захоронения ослабило центричность. Последняя хотя и была поколеблена, но «поддерживаемая» квадратной камерой и круглой в плане монументальной насыпью сопутствовала

курганной культуре на протяжении всего ее существования. Поэтому небольшое преимущество продольной оси не мешало другим радиальным направлениям «указывать» форме пути ее дальнейшего развития (радиальные стенки, лопатки на фасаде мавзолеев).

Концентричность также задает структуру курганной насыпи и около курганных элементов (жертвенники, выкладки и т.д.), то есть приводит к появлению концентрических фигур, являясь при этом сдерживающим фактором в развитии других направлений композиции.

Пока не были полностью исчерпаны «лабиринты» центрической композиции с ее радиальностью и концентричностью она являлась доминирующей линией в культово-мемориальной архитектуре и архитектурное мышление не могло в полной мере «вырваться» на простор качественно иных композиций (что полностью произошло лишь в индустриальную эпоху). Центрические композиции древнего периода отражали начальную стадию архитектурного освоения пространства.

В средние века подчеркнутая геометричность форм и стройная логически обоснованная система их сочетания была обусловлена высоким уровнем развития науки (геометрия, логика), от которой была производной всякая ремесленная деятельность, в том числе и архитектура (Аль-Фараби, Бируни). Имея своим мировоззренческим основанием гармонию, средневековая архитектура по сравнению с древней и позднесредневековой была наиболее гармоничной и сбалансированной в плане композиции.

Логика архитектуры средневековых мавзолеев привела к композиции из трех горизонтальных уровней (основание — барабан — купол), выстроив из них еще и последовательность геометрических форм со зрительным облегчением к верху. Поэтому в классической схеме массивное основание было квадратным в плане, подкупольный барабан, служивший «посредником» между основанием и куполом был восьмигранным, а купол как венчающий и самый «легкий» элемент - имел в плане окружность.

Однако это было не только конструктивное решение перехода от квадрата основания к кругу купола - само мировоззрение привело к такой организации пространства. Реализация упомянутой схемы развивалась поэтапно - от двухчастных композиций фасадов (основание-купол) с невыраженным ярусом тромпов (подобно их прототипам - чортакам) до четкого выявления этого яруса в интерьере, а затем в виде подкупольного барабана, что и придавало мавзолеям характерную трехчастность. Можно констатировать направленность формообразования в сторону корреспондированности членений внутреннего и внешнего пространства.

Таким образом, благодаря организации пространства в виде компактного объема, структурированного вдоль вертикальной оси, а также подчеркнутого геометризма, уравновешенности и логически обоснованной иерархии форм стало возможным выразить в архитектуре идею всеобщей гармонии среднеазиатского средневековья.

Духовные ценности культуры кочевников-казахов - культ предков-«аруахов», отголоски поклонения Небу воплотились в специфическом типе пространства, основанном на сакральной вертикали с излюблешюй формой ложных куполов повышенных очертаний. Но даже в приземистых мавзолеях энергия этого «прасимвола» исподволь ощущалась в стремлении к цельности и обобщенности всего объема.

Корпус самобытных казахских мавзолеев - это не более чем развитый цоколь с господствующим над ним куполом. «Невнимание» к горизонтальным членениям, которые нарушили бы вертикальную направленность пространства, особенно выразилось в интерьерах, где «мятые» и «вялые» формы не стремились продемонстрировать работу конструкций. Даже переход к куполу часто происходил постепенным напуском кладки из углов камеры непосредственно от самого ее пола (мавзолей Кармакчи-ата) с полным скруглением лишь на значительной высоте. Благодаря такой конструкции и возникли повышенные очертания

куполов. Специфика символического начала способствовала «затушевыванию» работы конструкций.

Преобладание в конце периода художественной символики привело к выявлению главного фасада и ослаблению внимания к куполу, произошло также «сращивание» интерьера с внешними формами, в то же время основная масса построек вплоть до начала XX века продолжала развивать исходный принцип.

Таким образом, сакральная вертикаль являлась смысловой осью, вокруг которой группировалось внутреннее топономическое пространство кочевников-казахов. Этими представлениями буквально пронизаны мемориальные постройки - наряду с купольными, сооружениями, излюбленными также являются открытые небу мемориальные ограды и особенно башни - воплощение вертикали.

В целом же, каждый период (архитектурный цикл) отражал свою «картину мира», обусловившую символику и содержательность форм древних, средневековых и позднесредневековых памятников.

Роль внешних факторов (природно-климатические, социально-экономические, культурно-исторические) в сложении архитектуры чрезвычайно высока, но эволюцию мемориалов невозможно полностью объяснить только их воздействием. Необходимо учесть и внутреннюю (имманентную) логику формообразования (фазы, принципы и приемы формообразования) - важно соотношение всех групп факторов.

Направляющая роль природно-климатических факторов сказалась в появлении сводчатых и купольных конструкций; в южной ориентации мавзолеев в связи с господством северных ветров, устройстве «коленчатых» входов, исключающих задувание, а также в овальной

(аэродинамической) форме курганов. Противодействие осадкам привело одновременно к экономии затрат и художественному эффекту - облицовке обожженным кирпичом лишь верхней, наиболее уязвимой части купола

сырцовых мавзолеев. Механические свойства сцепления грунта или камней без раствора обусловили абрис курганных насыпей и запечатлелись в эстетических предпочтениях кочевников. Кирпич при обжиге на саксауле приобретал темно красный оттенок, на камыше красивый желтоватый -эта особенность подхватывалась художественным решением и т.д.

Таким образом, архитектура как бы подстраивалась под непосредственное воздействие этих факторов, являясь в этом аспекте их продолжением.

Ярким примером опосредованного воздействия природно-климатических факторов является феномен кочевничества, который впоследствии стал мощным социально-экономическим фактором, определявшим все формы проявления жизнедеятельности, мировоззрения, в том числе и архитектуру кочевников.

В курганах кочевой знати различия социально-экономической стратификации были выражены, по терминологии Н.И.Брунова, через количественные параметры - крупные, а иногда и гигантские размеры (бесшатырские, пазырыкские царские курганы). Увеличение же абсолютных размеров мемориалов вело к и их усложнению (появление деталей, членений, совершенствование конструкций).

Дух функциональности, обусловленный жизнью кочевника, выразившийся в предметах быта, мобильном жилище запечатлен и в обобщенных архитектурных формах с крупными членениями -«затвержение сериальных реакций» приводит к суммирующему образу (Дж.Брунер). Эти черты мемориальные постройки получали в периоды наибольшей кочевой активности с оседанием же, композиция памятников приобретала большую расчлененность, тектоничность и декоративность.

Всякий текст и архитектура в том числе, «вдвшгут» в некоторую внетекстовую структуру - модель культуры, один из ее универсальных этапов. Для раннего этапа важен был результат не в виде законченного сооружения (оно могло сжигаться, скрываться насыпью), а в виде

ритуального процесса, в котором сооружение было лишь одним из звеньев и необязательно главным. Содержанием второго этапа является поворот к художественности, композиции, а процесс возведения памятника ориентирован уже на его окончание. Для первого этапа культуры важны значения, сообщаемые ритуалом сооружению и его элементам, а для второго — соотношение этих элементов между собой и в соответствии с этим гармония целого, художественность, композиция.

Типы организации пространства и символики форм трех рассматриваемых архитектурных циклов преломлялись в соответствии с содержанием этих этапов культуры. Так, граница между первым и вторым этапами пришлась на вторую половину древнего периода - в мавзолеях и даже курганах впервые появляется художественная трактовка элементов (лопатки, ритм вертикально установленных и горизонтально уложенных камней ограждения, уступчатость силуэта, декоративные крепиды и т.д.).

В архитектуре средневекового периода доминировала художественность. В позднем же средневековье с его родо-племенной раздробленностью и поворотом к народной культуре первоначально всплыли простые центрические формы построек с реликтовыми элементами (каменные кучи, жердочки в куполах и т.д.), сменившиеся в XIX веке памятниками с композиционной содержательностью.

На этом фоне существовали и культурные влияния, нарушавшие размеренный ход общего процесса, но затем усваивавшиеся и дополнявшие общую картину, как это произошло в средние века с экспансией ислама. Смена идеологии всегда стимулирует образование новых типологических и стилистических форм (пусть даже на основе старых элементов). В то же время, монгольское нашествие, не ставшее навязывать свои мировоззренческие стереотипы, не изменило хода средневекового зодчества.

НАЦИОНАЛЬНАЯ 1 БИБЛИОТЕКА { СПетсрбург { « 09 109 акт I

Итак, внешние факторы - это проявление возможностей, ограничений и предписаний, они определяют рамки некоего коридора, в котором происходит формообразование, являясь существенной движущей силой последнего.

Стабильность внешних факторов способствует проявлению внутренней логики формообразования в виде цепочки, вытекающих одна из другой форм. Проявление саморазвития формы в виде цикличности, давно подмеченное учеными, распространяется и на материал рассматриваемой архитектуры.

В системных исследованиях фаза сложения системы (категория «начала»), включающая скрытый и явный период, сменяется фазой выбора направления в развитии системы, а затем фазой специализации выбранного направления. Автором выделены аналогичные звенья для исследуемого материала - каждый из трех периодов (циклов) складывается из определенной последовательности фаз, с соответствующей трансформацией их содержания.

Итак, в первой фазе древнего периода в эпоху бронзы произошло постепенное сложения круга или квадрата на земной поверхности; в средневековом периоде этому соответствовало привнесение обобщенного образа репрезентативной парадной усыпальницы (скрытый этап первой фазы) с «вплетением» в эту матрицу форм и элементов местных построек (явный этап первой фазы); в позднем же средневековье цикл начался (XVI -XVIII вв.) с актуализации элементарной центрической формы.

Во второй фазе древнего периода (конец II тыс. до н.э. - 1-я половина I тыс. до н.э.) появляется несколько композиционных вариантов (бегазы-дандыбаевские, тагискенские мавзолеи, ранние курганы), на их основе «выкристализовались» устойчивые объёмно-пространственные структуры курганов, круглых и квадратных в плане мавзолеев с соответствующими формами камер. Вторая фаза средневекового периода (X - XII вв.) также

дала несколько линий мавзолеев (Карахан, Айгаа-биби, Бабаджи-хатун) и вплотную подошла к сложению характерного для Казахстана портально-купольного мавзолея в призматическом корпусе. Во второй фазе позднесреднсвекового цикла (ее пик - середина - 2-я половина XIX в.) появились устойчивые композиционные разновидности мавзолеев -однокамерные (центрические, портально-купольные) и многокамерные (продольно-осевые, фронтальные и т.д.).

В третьей фазе древнего периода (2-я половина I тыс. до н.э. и позже) происходила индивидуальная разработка элементов в рамках

ограниченного числа канонизированнных структур (бесшатырские, пазырыкские, берельские курганы, «крестовины» и т.д.). В средневековом периоде (XIII - XV вв.) также на основе выработанной портально-купольной темы происходило дальнейшее углубление в детали. И в третьей фазе позднесредневекового периода (конец XIX - начало XX в.) совершенствовались элементы (пропорции, конструкции, декор), сложившихся раньше композиционных разновидностей мавзолеев.

В целом же, проведенное исследование позволяет обобщить специфику архитектурного формообразования, рассмотренную через призму закономерной последовательности фаз. Первая фаза — порождение исходного типа с высокой эмоциональной (ритуальной, неформальной) насыщенностью и, благодаря ее схематичности, потенцией к пластичности и изменяемости формы. Во второй фазе акцент переносится на уровень пространственной организации, что приводит к некоторому количеству конкурирующих линий («взрыв формообразования»), на основе которых вырабатывается канон. В рамках третьей фазы осуществляется специализация с дальнейшей проработкой деталей - эти мелкие композиционные изменения не касаются объемно-пространственной структуры канонизированных типов.

Характерное для первой фазы содержание (особенно в древнем периоде) было сосредоточено на внутреннем значении форм, в последующих фазах - на соотношении элементов между собой, гармонии целого, то есть на символике художественности. Такая трансформация особенно резко произошла в древнем цикле, формы которого к концу периода были осознаны как художественное явление. В этом великая роль и значение архитектуры сакского времени.

Осуществляя общую направленность формообразовательного процесса, фазы реализовались через принципы и приемы формообразования. Эти категории непосредственно «работали» на уровне формы:

- "собирание"тела памятника с вытягиванием вдоль вертикальной оси (тенденция к более стройным пропорциям);

- разный темп развития элементов композиции - элементы эволюционируют в значительной степени независимо друг от друга. Малоизменяющиеся ("твердые") - это, как правило, элементы с четко определенной функцией (погребальная камера, дромос и т.д.). Кроме того, темп эволюции "молодых" элементов выше, чем "старых" и если купольная основа оставалась почти без изменений, то поздние "наслоения" (порталы, угловые башенки и т.д.) активно изменялись;

- диалектика внутренней и внешней формы выражается в их "встречном движении" - увеличение внутреннего пространства погребальных камер происходит с одновременным уменьшением внешнего и сопровождается оптимизацией конструкций;

- использование архаичной формы в миниатюре, для венчающей части поздних построек ( аналогично венчанию обелиска в виде пирамидки), центрическая культовая или мемориальная протоформа стимулирует появление субструктных форм;

- вынос нижних элементов на верхний уровень - тенденция к структурированию пространства с комбинированием элементов по вертикали;

- развитие башенных композиций осуществлялось в виде использования прототипа из других классов сооружений (оборонительные, сигнальные башни) или рассмотренных выше принципов комбинирования элементов по вертикали и "собирания" тела памятника вдоль вертикальной оси. Два первых пути ведут к появлению ярко выраженных башенных форм, последний же приводит лишь к развитию композиций со стройными пропорциями.

- освоение объема в горизонтальной плоскости (канонизация плана) происходит раньше окончательного формирования абриса. Формирование объема начинается с освоения его вплане, который первоначально сложнее силуэта затем наоборот - доминирует силуэт;

- взаимосвязь интерьера и фасада в архитектуре известна в трех основных типах соотношений: 1) разработка внешних форм при невнимании к внутреннему пространству (ступа, субурганы); 2) художественный акцент на внутреннем пространстве в ущерб внешнему (сокровищницы Атрея, Агамемнона, боспорские, киданьские склепы); 3) параллельная разработка внешнего и внутреннего пространства, последнее характерно для средневековых мавзолеев Казахстана;

- утрата элементом первоначального смысла и наполнение новым заключается в том, что с забыванием первоначального назначения форма, в силу внешнего сходства с какой-либо другой, воспринимает ее символику и при последующем воспроизведении все более становится похожей на нее (например, редуцированный накат из жердей в куполе "превращается" в шанрак - верхнее кольцо юрты с перекрестием планок). С утратой первоначального смысла элемент быстрее изменяется и легче встраивается в композицию;

- конкуренция и компромисс форм. Характер взаимодействия элементов композиции определяется степенью их взаимной тождественности - они могут быть либо взаимоисключающими, то есть с одинаковым назначением, либо соседствующими, имеющими различное пространственное положение (поэтому, как правило, разнос функциональное значение ). В первом случае формы «конкурировали», во втором же - изменение одного пространственного участка вызывало перераспределение ролей и других участков (поиск компромисса);

- смена доминирования структурообразующих осей однокамерного объема заключается в переходе господствующего положения от вертикальной оси к продольной и сопровождается сменой центрической композиции на композицию с выявленным главным фасадом;

- закономерности в освоении многокамерных композиций. Центрические формы с доминирующими горизонтальными размерами членятся внутри (концентрические и радиальные членения); при доминировании вертикальных размеров однокамерных объемов, многокамерность осуществляется комбинированием таких объемов. Венцом этого направления является призматический объем со сложными внутренними членениями, увенчанный куполами. Стадиальное проявление этого принципа свидетельствует о его универсальности.

- композиционные границы типа - это "коридор", внутри которого формы могут изменяться без риска попасть в другую типологическую группу; действуют тенденции конвергенции (схождение признаков) и дивергенции (расхождение признаков).

Конвергенция проявляется в обретении общих черт памятниками разных групп благодаря использованию "дрейфующих" элементов, выявлению навершия, основания, а также контаминации форм. Маргинальные формы памятников разных групп могут быть похожими друг на друга, так как вплотную подходят к смежной границе между этими

группами. Дивергенция привела к разграничению памятников на группы (мавзолеи, ограды), но уже внутри групп с увеличением мелких различий спосбствовала появлению видового разнообразия;

- смешение форм и элементов становится возможным с ослабеванием традиции, вызванным временным («старение») или территориальным (удаление от ее эпицентра) факторами.

Рассмотрев действие принципов и приемов формообразования можно отметить, что форма чаще всего создается в результате взаимодействия нескольких из них. Каждый из принципов может наиболее выпукло проявляться в определенных циклах и фазах, в других же - участвовать опосредованно.

Внешние факторы в силу своего разнообразия обусловили как функцию (мавзолей, кенотаф), так характер и комбинацию составных частей объёмно-пространственной структуры (предпочтительность квадратного помещения под купол; ограничение размеров и конфигурации перекрываемого пролета особенностями конструкций и свойствами стройматериалов; входная или молельная камера предшествует погребальной; вход «коленом» и т.д.). Внутренняя логика формообразования определяла структуру (центричность, симметрия, структурированность по вертикали и т.д.) и особенности развития композиции (пропорции, ритм, тектонику и т.д.). Таким образом, внешние факторы в основном определяют функционально-типологические градации, а внутренняя логика формообразования проявляется, исходя уже из этих условий, но только на композиционном уровне. Областью же их взаимодействия является объемно-прострапственная структура, к которой первые примыкают со стороны функционального типа, а вторая - со стороны композиции. Кроме того, внешние факторы в силах резко изменить формообразовательный процесс на любом этапе в независимости от своего предшествующего состояния, так как могут непредсказуемо

измениться в любой момент, вторая же - стабилизирует процесс формообразования, придавая ему направленность, всякий раз последовательно отталкиваясь от непосредственно предшествовавшей композиции для совершенствования последующей.

По существу внутренняя логика формообразования - это закономерность композиционных изменений, облаченная в конкретно-исторические одежды внешних факторов, от пышности которых зависит насколько будет обнажаться или скрываться ее сущность. Внешние факторы и внутренняя логика формообразования воздействуют на архитектуру всей слагающей их совокупностью, определяя своим балансом архитектурную форму в каждом хронологическом срезе.

Из совокупности рассмотренных выше составляющих складывался процесс формообразования мемориального зодчества (древо формогенеза).

Обычно линия развития мемориальной архитектуры, основываясь на простых формах, приводит к постройкам с развитой композицией которые, исчерпав свой композиционный потенциал неспособны к дальнейшим активным изменениям. В нашем случае простота центрической структуры, переходившей из периода в период (в виде субдоминантной линии) была резервом ее возможностей к трансформации. В каждом периоде «запускался» механизм формообразования, чем достигался расцвет архитектуры очередного цикла, становившийся затем тупиковой ветвью. Конечно, в каждом периоде эта «трансцикличная» структура несколько изменялась, сохраняя, тем не менее, инвариантное свойство -центричность и была своего рода стержнем, стволом архитектуры.

К каждой из ветвей (периодов), а особенно ко второй и третьей, были «привиты» привнесенные влияния. В большей степени они сказались на средневековом зодчестве, так как были вплетены в начале периода, в казахских же мавзолеях стилевые воздействия («кирпичный стиль», модерн), наслоившиеся в конце повлияли в меньшей степени. Чем раньше

восприняты влияния, тем большее воздействие они оказывают на последующую направленность архитектуры.

В каждом периоде содержание фаз формообразования имело свои особенности. Так, первая фаза была связана со сложением исходного типа, который мог быть однородным или составным, привнесенным или автохтонным, а также комбинированным - этим различались периоды. Однородным и автохтонным оказался исходный тип древнего периода, в средние века он включал привнесенный обобщенный образ, синтезировавший местные формы, в позднем же средневековье его специфика заключалась в синтезе местных и ставших местными (мусульманских, центрально-азиатских) компонентов.

Вторая фаза - фаза поиска направления, это «калейдоскоп» специфических для каждого периода форм. Третьи же фазы всех трех периодов - это три «пика» расцвета формообразования, стремление к гармонии, по если древний период только открыл для себя архитектурную композицию, то в средние века была уже достигнута высочайшая гармония слагаемых архитектуры; в конце же XIX - начале XX века появилось множество локальных образно-стилистических тем.

В каждом из трех периодов принципы и приемы формообразования специфическим образом преломлялись.

Так, собирание тела памятника с вытягиванием его вдоль вертикальной оси (диалектическое «свертывание») стало интенсивно развиваться в конце древнего периода. Вынос на верхний уровень элементов, традиционно находившихся в нижней части заявил о себе в середине древнего периода, став господствующим в средневековом (особенно в X - XII вв.), но имел место и в казахском зодчестве.

Многокамерность, возникшая путем внутренних членений характерна практически на всем протяжении первого периода (концентрические членения в первой фазе и радиальные во второй и третьей).

Многокамерность на основе комбинирования однокамерных объемов складывается в последующих двух периодах на рубеже второй и третьей фаз, приводя в обоих к простому призматическому корпусу с внутренними членениями.

Смена доминирования структурообразующих осей (вертикальной на продольную) намечается со 2-й фазы древнего периода в виде входного проема, но большого значения так и не получает. В самом начале средневекового цикла доминирует вертикальная ось (центрические доисламские постройки, мавзолей Саманидов и др.), но уже с первых мавзолеев (Араб-ата) продольная ось существует с ней на равных и главенствует в конце периода. В казахских мавзолеях роль вертикальной оси была гораздо выше, чем в мавзолеях средневекового периода, несколько уступив позиции лишь к концу третьей фазы (конец XIX -начало XX века).

Конкуренция форм в большей степени проявлялась на ранних фазах периодов в виде вытеснения одних форм другими, компромисс же - в завершении периодов, особенно позднесредневекового, когда

одновременно использовались даже взаимоисключающие элементы, иногда взаимно искажаясь.

* * *

В целом, природно-ландшафтные, социально-экономические и культурно-исторические особенности совместно со спецификой пространственной организации мемориалов, фаз, принципов и приемов, направлявших развитие форм создали феномен мемориального зодчества Казахстана.

Заключение.

Проведенные автором натурные обследования (обмеры памятников, сбор преданий и исторических сведений), анализ литературных и архивных

источников, а также проведенное на этой основе исследование развития мемориального зодчества Казахстана позволили сделать следующие выводы:

1. Природно-ландшафтные особенности региона привели к широкому использованию конструкций из кирпича и камня (купола, своды и т.д.), обусловили доминирование на протяжении последних трех тысяч лет кочевого уклада, способствовавшего возникновению и сохранению специфических верований и представлений. Это и предопределило характер архитектуры мемориальных сооружений.

2. Выделено три основных периода (цикла) развития мемориального зодчества: а) древний (доисламский) - II тыс. до н.э. по I тыс. н.э., б) средневековый, включавший преимущественно мусульманское зодчество X - XV веков с истоками в раннем средневековье, в) позднесредневековый, связанный со сложением и развитием казахского этноса (XVI - начало XX века). Ведущим типом усыпальниц древнего периода были курганы и мавзолеи (по существу это протомавзолеи со следами «курганного прошлого»). В средние века на территории Казахстана доминировали мавзолеи, но возводились и уникальные для централыюазиатского региона мемориальные башни. В позднем средневековье наряду с мавзолеями и башнями были широко распространены мемориальные ограды, а также малые формы мемориалов.

Каждый из периодов имел характерные черты взаиморасположения и группировки памятников. Сакские курганные цепочки образовались благодаря древним представлениям о посмертном путешествии.

Средневековые мавзолеи часто расположены по одному или по два рядом иногда в комплексе с мечетью или медресе, больших некрополей сохранилось мало (Туркестан, Турбат). Ориентация мавзолеев была связана с канонами ислама.

Памятники позднего средневековья часто образуют обширные некрополи из разных типологических групп, при этом поздние постройки почтительно возводились позади более ранних, что связано с отголосками культа предков. Традиция ориентации главных фасадов с входными проемами на южный сектор (направление на Мекку) удачно совпала с необходимостью «отвернуться» от неблагоприятных северных ветров.

Мемориалы занимали наиболее выгодные для восприятия точки ландшафта (возвышенности, линии водоразделов, чинки - края плато, мысы рек) тем самым, организовывая и одухотворяя его.

3. Для всех трех периодов характерным было сочетание форм на основе квадрата и круга в плане, однако, концентрическое вписывание в круглый абрис квадратных в плане элементов, а также обычное для построек древнего периода несоответствие внешних и внутренних форм в плане в следующих двух уже не встречается. Со средневековья расширяется набор композиционных сочетаний, особенно с введением многогранных и звездчатых в плане элементов.

Выявлены две основополагающие схемы компоновки элементов мемориалов. В древнем периоде элементы (корпус, камера, коридоры) располагались в пределах горизонтальной плоскости при этом план мемориала был значительно сложнее силуэта (объем был производным от плана). Начиная со средневековья, с доминированием художественных тенденций, бурным развитием комбинаторики элементов компоновка их происходила по вертикали, с усложнением композиции (квадрат основного объема - восьмигранник барабана - круг купола).

4. Мавзолеи развивались в однокамерных и многокамерных композициях. Развитие однокамерных объемов сосредоточилось вокруг центрической и «фасадной» композиций. В каждом из периодов сначала прослеживается доминирование первой композиции, стадиально всплывавшей в начале цикла, а затем на развитом этапе - второй. Особенно

это выражено в средневековом периоде в излюбленной теме портально-купольных мавзолеев с экспрессивными формами порталов. Такая смена форм в целом обусловлена развитием художественных тенденций, ослабивших позицию центричности (вертикальная ось), что и привело к выявлению главного фасада (с увеличением значимости продольной оси).

Формирование многокамерных композиций реализовалось в виде внутренних членений объема или комбинированием однокамерных объемов - выбор направления был обусловлен исходными параметрами (пропорциями) форм. Так комбинирование объемов в горизонтальной плоскости предполагает активное сближение их вертикальных осей (иначе не получится цельного объема), что наиболее подходит к композициям с доминированием вертикальных размеров. Поэтому такой путь оказался предпочтительным для средневековых и казахских мавзолеев, развивавшихся на основе стройного купольного объема. В

«распластанных» же сакских усыпальницах это условие не соблюдалось, поэтому развитие композиции пошло по пути внутренних членений (концентрических и радиальных).

5. Выявлены характер и специфика содержательности периодов (циклов) мемориального зодчества Казахстана с особенностями организации пространства в каждом из них. Так, в конце древнего периода (2-я половина I тыс. до н.э.) произошел переход от символики ритуала к художественности. В позднесредневековом цикле аналогичный ярко выраженный «перелом» к художественному пониманию формы произошел со 2-й половины XIX века, то есть, также ближе к завершению (этим оказались сходны первый и третий периоды). В архитектуре же средневековых мусульманских мавзолеев с истоками в раннем средневековье художественность была актуальна на протяжении всего периода. В целом же, истоки каждого цикла связаны с всплыванием в той или иной степени «архаики» центрических форм (в этом смысле как бы

начинаясь заново) с последующим доминированием художественной символики.

На этом фоне каждый период развивал свою «картину мира», воплощенную в особенностях пространственной организации мемориалов: концентричность и радиальность центрического пространства сакских усыпальниц отражали начальную стадию архитектурного освоения пространства, подчеркнутый геометризм и логика сочетания форм были характерны для средневекового зодчества, смысловая вертикаль, воплотившаяся в доминирующих купольных формах - для позднесредневековых казахских мавзолеев.

6. Выявлены содержание, «ответственность» и взаимодействие факторов формообразования. Разграничение воздействия факторов заключается в том, что внешние в основном определяют функционально-типологические градации, ускоряют или замедляют процесс формообразования, внутренняя же логика формообразования действует на уровне формы, областью их взаимодействия является объемно-пространственная структура.

Стабильные внешние факторы - это благоприятный фон для проявления внутренней логики формообразования. Древний, средневековый и позднесредневековый периоды архитектуры даже, несмотря на некоторые колебания внешних факторов в основном успели пройти (каждый со своей спецификой) закономерные циклы фаз формообразования, начиная от зарождения и интенсивных поисков формы до канонизации типов, переходящей в увлечение деталями.

7. Выявлены особенности фаз каждого периода (цикла), а также "наполнявших" их принципов и приемов формообразования. В первой фазе происходило сложение эмоционально (ритуально) насыщенного исходного типа (для второго и третьего периода исходный тип усложнен привнесенными влияниями). Трансформация содержательности привела во второй фазе к переносу акцента с эмоционального уровня на уровень

пространственной организации, что выразилось в появлении нескольких композиционных вариантов, из которых и вырабатывалось два-три основных. На основе этих канонизированных вариантов в третьей фазе осуществлялись лишь мелкие композиционные изменения, не затронувшие объемно-пространственной структуры.

Содержанием фаз определялась общая направленность развития объемно-пространственной структуры мемориалов, сложение же ее конкретных форм осуществлялось на основе принципов и приемов, «регулировавших» локальные проявления формообразования.

8. В основе всего композиционного многообразия лежал компактный центрический объем (субстилевая основа). «Кочуя» из периода в период в виде субдоминантной линии, этот объем благодаря изначальной пространственной схематичности (со своей спецификой в каждом периоде) стал стволом всего древа формообразования региона. Но в то же время происходившая на его основе в каждом из трех периодов специализация в развитии форм, обогащенная привнесенными влияниями и саморазвитием формы, привела к возникновению трех самобытных ветвей мемориалов. Все вместе это составило целостную, панорамную картину эволюции и содержания мемориального зодчества Казахстана.

9. Обследование памятников выявило неудовлетворительное их состояние, что свидетельствует о необходимости дальнейших мероприятий по охране памятников: учете, паспортизации, консервации и реставрации. Особое внимание следует обратить на архитектурное наследие из сырцового кирпича, как наиболее подверженное разрушениям.

10. Ознакомление с малоизвестными и вновь выявленными диссертантом памятниками архитектуры Казахстана, а также использование других результатов настоящего исследования позволит зодчим обогатить и усилить выразительность современной архитектуры республики, сохранить ее самобытность.

Список научных работ по теме диссертации

1. К генезу «башенных мавзолеев». // Тезисы докладов научно-теоретической конференции Общества охраны памятников истории и культуры КазССР и АН КазССР. - Алма-Ата, 1980. - С. 166 - 169.

2. Кумбезы. // «Билим жане енбек». - 1984. - № 7. - С. 15 (на каз. яз.)

3. Народный лекарь. // «Билим жане енбек». - 1984. - № 10. - С. 12-13 (на каз.яз.).

4. Башни в песках. // «Мадениет жане турмыс». - 1985 - № 2. - С. 20 - 21.

5. Если помнить о памятниках. // «Билим жане енбек». - 1985. - № 9. - С. 9 (на каз.яз.).

6. Мавзолеи Окше-ата, Асан-ата, Есабыз. // «Искусство Казахстана». Альманах. - Алма-Ата: «Онер», 1985. - С. 73 - 76.

7. Мунара Орака. // «Билим жане енбек». - 1986. - № 6. - С. 20 -21 (на каз. яз)

8. Об одном уникальном композиционном варианте казахского мавзолея.// Вестник АН КазССР. - 1986, №4- С. 83-85.

9. Загадка башни Узун-там и другие памятники Приаралья. // «Памятники истории и культуры Казахстана». Сборник статей. - Алма-Ата, 1985. - С. 43 -46.

10. Неизвестные памятники архитектуры в низовьях р.Сарысу и окрестностях оз.Телеколь. // Известия АН КазССР, серия общественныйх наук. - 1986. -№5-С. 37-44.

11.0 некоторых памятниках архитектуры в низовьях реки Сарысу, связанных с древними казахскими преданиями. // Известия АН КазССР, серия филологическая. -1987. - № 1 - С. 49 - 52.

12.Мавзолеи «Косуйтам» (новые материалы по казахскому народному зодчеству). // «Современные аспекты совершенствования строительства». Межвузовский сборник научных трудов. - Алма-Ата, 1987. - С. 37 - 39.

13.Двухкамерные мавзолеи XIX - начала XX века в устье Сырдарьи. // «Архитектура и строительство Узбекистана». - 1987. - № 8 - С. 37 - 39.

14. К проблеме аналогий в формах сакских усыпальниц и казахских кумбезов (мавзолеев) Северо-Восточной Бетпакдалы. // «Архитектура и строительство - поиск и решения молодых». Тезисы докладов республиканской научно-1ехнической конференции молодых ученых и специалистов. - Алма-Ата, 1989. - С. 28 - 31.

15. Силуэты Бетпакдалы. // «Памятники истории и культуры Казахстана». Сборник статей. - Алма-Ата: «Казахстан», 1989. - С. 28 - 31.

16. О связях мемориального зодчества Казахстана с архитектурой Средней Азии. // «Архитектура и строительство Узбекистана». - 1989. - № 11. - С. 31 -32.

17. О влиянии средневековых мавзолеев Казахстана на сложение композиции казахских кумбезов XIX - XX вв. // «Архитектура и искусство Ближнего и Среднего Востока». Материалы международной конференции. - Баку, 1989. -С.104-106.

18. Казахские мунара. // Архитектурное наследство. - Вып.37. - М.: «Стройиздат», 1990. - С. 335-344.

19. Кумбез Джучи-хана. // Казахская энциклопедия. Казахская ССР. - Алма-Ата,1991.- Т.4.-С.206.

20. Сузакская мечеть. // Казахская энциклопедия. Казахская ССР. - Алма-Ата, 1991.- Т.4.-С.527.

21. Свод памятников истории и культуры Казахстана. Южно-Казахстанская оюласть. - Алматы: «Казак энциклопедиясы», 1994. - Т 2. С. 242, 258, 259, 261 (6 статей).

22. Казахские мавзолеи (кумбезы) с коридором-дромосом. // «Современные проблемы архитектуры и градостроительства Казахстана». Межвузовский сборник научных трудов. - Алматы, 1994 - С. 103 - 108.

23. Мавзолеи пустыни Бетпакдала. // Архитектурное наследство. - Вып. 41. -М: НИИТАГ, 1996. - ее. 176 - 181.

24. «Казакстан». Улттык энциклопедия. // Алматы: «Казак энциклопедиясы»,

1998. - Т. 1. - С. 86, 131,132, 175,210, 211,244, 333, 335, 575 (И статей), на каз яз.

25. «Казакстан». Улттык энциклопедия. // Алматы: «Казак энциклопедиясы»,

1999. - Т.2. - С. 29, 46, 50, 52, 110, 127, 146, 147,154, 155, 228, 229, 409, 410 (19 статей), па каз.яз.

26. К сложению форм казахских мавзолеев. // Вестник Инженерной академии РК. - Алматы, 2000. - № 1 (5). - С. 238 - 243.

27. Казахские мавзолеи. Конкуренция и компромисс форм. // «Мировоззренческо-методологические проблемы современной науки и образования». Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 20-летига КазГАСА. - Алматы, 2000. - 4.2. - С. 79-83.

28. Казахские однокамерные мавзолеи. Композиционные предпочтения. // Вестник КазГАСА. - Алматы, 2001. - № 1. - С. 10 -15.

29. Мавзолеи в окрестностях г.Яны-Курган. // Вестник КазГАСА. - Алматы, 2001.-№ 1.-С. 16-25.

30. Мемориальное зодчество Казахстана: факторы формообразования. // «Суверешшй Казахстан в гуманитарном измерении: культура, политика, экономика». Сборник материалов международной научно-теоретической конференции. - Алматы, 2001. - С. 376 - 381.

31. Набросок к новому курсу «Проблемы формообразования в архитектуре».// «Образование и наука в 21 веке. Взгляд в будущее» (Современные научно-образовательные технологии и перспективы развития). Материалы международной научно-практической конференции. - Алматы, 2001. - С. 107-109.

32. Темы практических занятий к курсу «Проблемы формообразования в архитектуре». // «Новые подходы к подготовке кадров высшей квалификации КазГАСА». Материалы I и II научно-методических конференций КазГАСА. - Алматы, 2001. - С. 47 - 49.

33. О некоторых закономерностях формирования казахских однокамерных мавзолеев. // Вестник КазГАСЛ. - Алматы, 2001. - № 2 - С. 23 - 25.

34. К методологии изучения взаимосвязи мифологических представлений и сакральной архитектуры. // «Архитектура и дизайн». Материалы республиканской научно-практической конференции. - Алматы, 2001 - С. 12.

35. Вызовы современности и контуры архитектуры будущего. // «Безопасность и качество жизни в крупном городе» .Материалы международной научно-практической конференции. - Алматы, 2002. - С. 66 - 69.

36. Проблемы переориентации архитектурного образования в связи с прогнозированием архитектуры будущего. // «Проблемы подготовки специалистов архитектурно-строительного профиля в совремегагых условиях». Сборник материалов международной научно-методической конференции. - Алматы, 2002. - Часть I. - С. 22 - 26.

37. Свод памятников истории и культуры Республики Казахстан. Жамбылская область. -Алматы : РГП «НИПИ ПМК», 2002. - Т.2. - С. 232, 233, 237 - 240, 258 (13 статей).

38. Развитие повышенных пропорций памятника - один из принципов формообразования в мемориальном зодчестве Казахстана. // «Актуальные проблемы современного строительства». Сборник материалов XXXII Всероссийской научно-технической конференции. - Часть 2. - Пенза: ПГАСЛ,2003.-С.9-10.

39. Зодчество Казахстана. Прошлое и горизонты. // Мир Евразии.-- 2003. - № 2 - С. 62 - 64.

40. Концентрическая («горизонтальная») и ступенчатая («вертикальная») композиционные схемы в мемориальном зодчестве Казахстана. // «Архитектура и строительство». Сборник научных трудов. - Бишкек: Кыргызско-Российский Славянский университет, 2003. - С. 102 - 110.

41. Мемориальное зодчество Казахстана: эволюция и проблемы формообразования. - Алматы: КазГАСЛ, 2004. - 10 п.л.

42. Некоторые вопросы охраны памятников. // Сборник материалов Международной научно-практической конференции «Алматы -перекресток цивилизаций. Прошлое, настоящее, будущее» (в печати).

43. «Кирпичный стиль» и модерн в казахских мемориалах. // «Архитектура, строительство, дизайн» (в печати).

44. «Черты парадоксальности в казахских мавзолеях». // «Архитектура, строительство, дизайн» (в печати).

45. Типы организации пространства мемориальных сооружений Казахстана (I тысячелетие до н.э. - начало XX). // "Известия ВУЗов. Строительство", (в печати).

БАЙТЕНОВ ЭСКАНДЕР МУСЛИМОВИЧ

МЕМОРИАЛЬНОЕ ЗОДЧЕСТВО КАЗАХСТАНА: ЭВОЛЮЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ ФОРМООБРАЗОВАНИЯ

Специальность 18.00.01 -Теория и история архитектуры, реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия.

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора архитектуры

Подписано к печати 27.04.2004 г. Ризография Формат 60x84 1/16 Усл. печ. л. 3. Тираж 100 экз. Заказ №234 АО «Казахская головная архитектурно-строительная академия» 480043, г. Алматы, ул. Рыскулбекова, 28

»-90 4 6

Введение.

Глава 1. Условия возникновения и развития мемориального зодчества Казахстана.

1.1. Природно-ландшафтные и исторические условия развития мемориального зодчества.

1.2. Религиозно-мифологические представления как основа возникновения мемориального зодчества.

1.3. Периодизация, основные типологические группы и организация мемориальных объектов (некрополи и отдельные памятники).

Выводы по первой главе.

Глава 2. Доисламские культово-мемориальные сооружения региона конец II тысячелетия до н.э. - I тысячелетие н.э.). 2.1. Древний и раннесредневековый архитектурный субстрат.

2.2. Истоки и эволюция форм сакских усыпальниц.

Выводы по второй главе.

Глава 3. Средневековое мемориальное зодчество Казахстана

Х-ХУвв.).

3.1. Сложение типа средневекового среднеазиатско-казахстанского мавзолея.

3.2. Основные центры средневекового зодчества Казахстана.

3.3. Архитектурные особенности средневековых мемориалов

Казахстана.

Выводы по третьей главе

Глава 4. Позднесредневековое мемориальное зодчество Казахстана

XVI - начало XX в.).

4.1. Истоки форм и основные разновидности казахских мавзолеев.

4.2. Преемственность и самобытные черты в сложении мемориалов.

4.3. Особенности формообразования в казахском мемориальном зодчестве.

Выводы по четвертой главе.

Глава 5. Структура и содержание процесса формообразования в мемориальном зодчестве Казахстана.

5.1. Композиционные особенности памятников древнего, средневекового и позднесредневекового периодов.

5.2. Пути сложения однокамерных и многокамерных мемориалов.

5.3. Типы организации пространства мемориалов трех основных периодов.

5.4. Роль и соотношение внешних факторов и внутренней логики формообразования в сложении мемориалов.

5.5. Древо формогенеза (схема формообразования мемориального зодчества Казахстана).

Выводы по пятой главе.

Актуальность темы исследования. При всей широте охвата проблем региональной истории архитектуры до сих пор нет целостной картины формообразования традиционного мемориального зодчества Казахстана, построение которой является насущной проблемой.

В настоящей работе сделана попытка восполнить этот пробел: в широких хронологических рамках исследовать процесс формообразования рассматриваемого зодчества, выявить его целостность и особенности развития. Мемориальное зодчество выбрано в силу наибольшей сохранности памятников, а также в этом классе зодчества формообразование наиболее выражено, так как в меньшей степени, чем в гражданских постройках завуалировано жизненными процессами.

Своевременность представленного исследования обусловлена также актуальными проблемами охраны памятников - выявления, определения их роли и значимости как научной основы для рекомендаций по консервации, реставрации и реконструкции архитектурного наследия Казахстана.

Обретение Казахстаном суверенитета и построение современной государственности вызвало значительный интерес к истокам и развитию самобытной культуры. В условиях активной застройки общественными зданиями новой столицы Астаны и других городов Республики Казахстан проведенное исследование монументальной мемориальной архитектуры региона является особенно актуальным.

Таким образом, актуальность настоящего исследования заключается в назревшей необходимости научного обобщения накопленного материала, остро стоящей проблеме охраны памятников, требующей безотлагательного решения, а также настоятельной потребности использования принципов архитектурного наследия в создании современной архитектуры Казахстана.

Объектом исследования являются памятники мемориальной архитектуры на территории Казахстана в процессе их формообразования. 1

Предмет исследования - содержание, структура и эволюция формообразования мемориального зодчества Казахстана в диалектическом единстве внешних условий и внутренних процессов развития формы.

Границы исследования охватывают в географическом плане в основном современную территорию Казахстана, однако, при необходимости привлекается материал и соседних регионов. Хронологические рамки исследования охватывают конец II* г ~ тысячелетия до н.э. - начало XX века, то есть весь путь развития традиционного мемориального зодчества от истоков до угасания. Такая глубина охвата вызвана необходимостью взглянуть на проблему в целом - чем дальше друг от друга «полюса» исследуемого явления, тем неожиданнее и интереснее могут быть выводы — рассмотрение архитектуры каждого из относительно самостоятельных периодов в связи и через призму друг друга, позволяет в каждом из них острее почуствовать характерные черты.

Состояние вопроса. Значительный интерес к проблемам формы и формообразования проявили Г.Вельфлин /70; 71; 72/, М.Я.Гинзбург /96; 175/, А.В.Иконников /129; 130/, Л.И.Кириллова /280/, А.Г.Раппопорт /246/, Г.Ю.Сомов /246/, А.В.Рябушин /260/, И.Г.Лежава /102/, В.И.Локтев /280/, Г.Б.Минервин /23; 280/ и др. Этих проблем в трудах по теории и истории архитектуры касались Н.И.Брунов /58; 59/, А.В.Бунин /65; 66/, Ле Корбюзье /173/, Ф.Л.Райт /173/, Л.Кан /173/, А.В.Щусев /174/, И.В.Жолтовский /174/, К.С.Мельников /175/, Б.Н.Засыпкин /116; 117/, А.И.Каплун /146/,

B.Л.Воронина /75 - 84/, С.О.Хан-Магомедов /296 - 299/, В.Л.Хайт /294; 295/,

C.С.Ожегов /220/, Е.И.Кириченко /147/, Т.П.Каждан /145/, И.А.Азизян /10; 11/, В.Л.Глазычев /280/, И.А.Бондаренко /54; 55/, Ю.Л.Косенкова /153/,

Ю.П.Волчок /280/, Т.С.Проскурякова /220; 234/, А.А.Воронов /85/, Р.М.Муксинов /207/, А.И.Куркчи /158/, Н.И.Смолина /270/, В.З. Паперный /221/, И.М.Азимов /12; 13/, Д.А. Назилов /208/, Р.У. Чекаева /222; 304/, К.И. Самойлов /262/, Б.Т.Балыкбаев /44/ и др.

Материалы по мемориальному зодчеству Казахстана были рассмотрены в различных аспектах в трудах А.Х.Маргулана /186 - 191/, С.П.Толстова /285; 286/, К.А.Акишева /15; 16/, Т.Н.Сениговой /266/, А.Г.Максимовой /170/,

A.К.Акишева /14/, К.М.Байпакова /25; 26/, З.С.Самашева /218; 262/,

B.Ольховского /217; 218/, В.Л.Ворониной /75 - 84/, Г.А.Пугаченковой /236 -244/, М.М.Мендикулова /200 - 202/, Т.К.Басенова /48 - 50/, Г.Г.Герасимова /92 - 94/, В .В. Константиновой /152/, Б.А.Ибраева /125; 126/, Т.Д.Джанысбекова/106/, М.Б.Ходжаева (Кожа) /302; 303/, С.С.Джамбулатова /105/, Б.Т.Туякбаевой /289/, С.И.Аджигалиева /8; 9/, Б.А.Глаудинова /97/, З.Ж.Шарденовой /26/ и др. Автором эта тема разрабатывалась на протяжении многих лет, первым этапом было исследование мемориального зодчества юго-западных районов Казахстана, но целый ряд вопросов оставался не освещенным и нуждался в дальнейшем всестороннем изучении.

При всей широте охвата проблем региональной истории архитектуры проблемы формообразования традиционного мемориального зодчества Казахстана практически не исследованы. В этом заключается научная проблема и замысел настоящей работы. Кроме того, накопленный по мемориальному зодчеству Казахстана материал достиг в настоящий момент той «критической массы», когда для дальнейшего продвижения в научном плане необходимо его обобщение, целостный взгляд на имеющееся наследие, чего до сих пор сделано не было.

Однако прежде чем обратиться к этим проблемам, необходимо определиться с «краеугольным» понятием, применяемым в нашей работе формообразование» и естественно, с основной его составляющей — «форма».

Проблема определения понятия «форма» так или иначе, волновала исследователей во все времена, начиная с античности вплоть до наших дней. Различными были и точки зрения на этот феномен.

Путь, который проделало понятие «форма» из латыни в европейские языки средневековья, а затем в конце XVII - начале XVIII века в русский язык, естественно определил целый спектр значений /246, 34/, поэтому рассмотрение этимологии слова не дает нужного результата (это не единственный пример, так, например, слово «религия», от «религаре» -«связывать», еще более, чем в нашем случае, затуманивает смысл понятия или «композиция», смысл понятия которого сильно трансформировался). Не случайно истории этой проблемы в настоящее время уделяется большое внимание. Так, А.Г.Раппопорт отмечает, что в античности, именно в Греции форме соответствовал термин «техне», а само это понятие пришло в философию из ремесленного производства, несмотря на различие его понимания Платоном и Аристотелем. В античности проблемы архитектурной формы и не могли быть поставлены, ибо архитектура - это ремесло, а архитектор не ученый, а ремесленник, подобно скульптору в Древнем Египте /Винкельман/. Таким образом, «.понятие художественной формы — равным образом, «противопонятие» - возникло лишь тогда, когда было осознано . «содержание» художественных творений, то есть когда выразительный язык искусства во всех своих воздействиях перестал быть чем-то вполне естественным и самоочевидным, как это, бесспорно, еще имело место в эпоху строителей пирамид, микенских крепостей и раннеготических соборов» /310,285/.

Практически с 1930-х гг. исследования проблем методологии архитектурной формы были прекращены, и даже, несмотря на острую борьбу теоретических концепций в 30 — 50 -е гг. 20 века и полемику с западными архитектурными концепциями, понятие архитектурной формы мало чем изменилось с конца 19 века /246, 18/. Впоследствии, в 60-е гг., термин «архитектурная форма» стали даже всячески избегать.

Значительный интерес к проблеме формы был проявлен в 70-80 гг. прошлого века и продолжается до сих пор.

Исходя из накопленных знаний по понятию «форма» можно сделать вывод, что методологическая трудность определения этого понятия связана с противоречием его диалектического характера и «статичной» сущностью определения если оно конкретно или размыванием смысла, если оно слишком широкое и общее. Очевидно, что само понятие «форма» проявляется в разных качествах в зависимости от его употребления, естественно, что одним определением трудно «закрыть» все проявления этого понятия. Поэтому тут важна точка зрения, с которой будет рассматриваться форма и именно это является основанием для конкретного определения этого понятия и построения на этой основе дальнейших рассуждений.

Вполне осознавая диалектичность формы и всю сложность ускользающих смыслов, тем не менее, в нашем конкретном исследовании памятников архитектуры Казахстана, «форма» и ее трансформация во времени - «формообразование» — это знаковое выражение социально-культурных процессов. Поэтому, здесь нельзя обойтись без опоры на внешние геометрические свойства памятников, служащих индикатором этих процессов. В формах памятников, их морфологии проявляется сущность формообразования, именно их анализ позволяет выявить эту содержательность.

О недопустимости рассматривать сущность как нечто только внутреннее предостерегал Гегель, аналогичным образом, отвергая обвинения в формализме, форму художественного текста как его сущность рассматривал Ю.М.Лотман /167/. «Реабилитация» архитектурной формы прослеживается в словах (Бочаров Ю.П., Рябушин A.B.): «Именно форма, как теперь уже ясно, организует функцию (тут своя диалектика прямых и обратных связей).»/ Теоретические основы советской архитектуры/279, 10/. Более того, уже давно сложилась, парадоксальная, на первый взгляд, ситуация - между участниками теоретического процесса, несмотря на отсутствие общепринятой дефиниции понятия «форма», не возникает смыслового разрыва, во всяком случае «историк архитектуры описывает историю архитектурной мысли, опираясь на это понятие как на однозначный смысловой инвариант»/246, 18/.

Наше исследование также проводится в этом ключе - в основе исследования формообразования использованы, прежде всего, пространственные параметры архитектурной формы, то есть морфологический уровень описания. Но в то же время этот уровень взятый отдельно слишком скучен, статичен так как, будучи описан лишь в категориях геометрии не вскрывает присущего архитектурным формам смысла. Форма - это, не просто, геометрически обозначенная нейтральная масса, но, как это представлял И.Голосов, она выявляет содержание, то есть, это совокупность массы и идеи /298, 198/. Таким образом, поскольку всякая архитектурная форма содержательна, а символическое описание есть форма фиксации этого содержания, то нельзя обойтись без символического описания, расширенное понимание которого, помимо мифологических толкований (купол - небо), подчас спорных, может включать иную содержательность, в том числе и содержательность пропорций, членений, монументальности, декоративности и т.д., то есть, композиционную, художественную.

Термин «формообразование» также не однозначен и зачастую под этим названием кроются пусть даже близкие, но все-таки разные смыслы. Чаще всего в литературе по теории и истории архитектуры формообразование рассматривается как единовременный акт, хронологический «срез» в котором создан памятник. Это осуществляется даже тогда, когда речь идет о множестве последовательных, но самостоятельных актов не связанных осью направленности. Это приемлемо для современной архитектуры, так как в этом случае формообразование как морфологическая организация жизненных процессов в каждом случае осуществлялось под преобладающим воздействием тех или иных внешних факторов, заставляя преемственность отступать на второй план.

В нашем же случае, формообразование рассматривается как эволюционный направленный процесс, связанных единой культурой мемориалов. Конечно, и мемориальное зодчество связано с организацией жизненных процессов, но все-таки, не в такой степени как, другие группы зданий, например, жилище. Формообразование в рассматриваемых мавзолеях сосредоточено вокруг базовой купольной структуры и осуществляется в виде добавления и трансформации элементов (портал, башенки и т.д.), могут даже комбинироваться отдельные объемы. Но это практически не связано с жизненными процессами за исключением тех случаев, когда осуществлялись дополнительные функции (зиарат-хана, как помещение для молитв или ханака - для ночлега паломников и т.д.

В целом же анализ литературы показал, что целый ряд важнейших аспектов мемориального зодчества Казахстана оставался не изученным.

Автором эта тема разрабатывалась на протяжении многих лет, первым этапом было исследование мемориального зодчества XVIII - начала XX в. юго-западных районов Казахстана (низовья Сырдарьи), но целый ряд вопросов оставался не освещенным и нуждался в дальнейшем всестороннем изучении.

Цель исследования - построение целостной картины формообразования мемориального зодчества Казахстана, выявление структуры, содержания и основных этапов его эволюции.

Задачи исследования: проанализировать природно-ландшафтные и историко-культурные условия возникновения и развития мемориального зодчества Казахстана;

- предложить периодизацию истории развития мемориального зодчества, выявить основные типологические группы памятников, характерные для каждого периода;

- выявить композиционные особенности памятников мемориального зодчества Казахстана и проанализировать пути их сложения;

- выявить характерные черты организации пространства («картина мира») мемориалов каждого из периодов; выявить роль и соотношение внешних факторов и внутренней логики формообразования в определении направленности развития мемориального зодчества; установить структуру и содержание формообразовательного процесса; построить схему формообразования мемориального зодчества Казахстана (древо формогенеза).

Основным методом исследования является системный подход, так как объект исследования обусловлен системой связей, обеспечивающих его механизм, а также сведения их в единую модель. Модель представлена аналитической и синтетической функциями: объект рассмотрен поэлементно, а затем объединен в единое целое.

Новизна исследования заключается, во-первых, в том, что впервые системно рассмотрен процесс формообразования мемориального зодчества Казахстана: выявлены тенденции, структура и содержание формообразовательного процесса. Во-вторых, в научный оборот введено более пятисот выявленных и обследованных автором памятников за более чем пятнадцатилетний период полевых исследований (1979 - 1993, 2001 гг. с 1983 по 1993 гг. в качестве начальника экспедиции), что нашло отражение в паспортах на памятники, отчетах и публикациях.

На защиту выносятся выявленные автором структура, содержание и эволюция процесса формообразования мемориального зодчества Казахстана.

Практическая ценность работы заключается в обобщении имеющегося и вновь выявленного и изученного автором материала по мемориальному зодчеству Казахстана как основы для дальнейших его исследований, реконструкции и реставрации архитектурного наследия. В использовании материалов в соответствующих курсах архитектурных вузов Республики, в учебниках и учебных пособиях, а также в справочно-энциклопедических изданиях (Свод памятников, энциклопедии, словари).

Апробация. Основные положения диссертации доложены на Международных конференциях в Баку (1989г.), Алматы (1980, 1989, 2001, 2002, 2003, 2004 гг.), Новосибирске (2003 г.), на XXXII Всероссийской конференции в Пензе (2003 г.), на Республиканской конференции в Бишкеке (2003 г.), а также на ежегодных научно-практических и методических конференциях КазГАСА.

Выводы по пятой главе.

Выявлено, что в генезисе основными являются два направления. Первое, это универсальное возникновение тех или иных пространственных структур или элементов в независимости от предшествовавших форм. Второе направление напротив характеризуется непрерывностью линии развития какого-либо элемента или даже целостного объема, узнаваемого, несмотря на трансформации и пространственные перемещения в структуре памятника.

К первому направлению генезиса мы относим имеющее стадиальный характер выявление навершия и основания. Сюда же можно отнести появление порталов в казахских мавзолеях, особенно второй половины XIX века, возникших сразу как подражание средневековым постройкам. То есть, девизом этого направления является положение: «не было - появилось».

Ко второму направлению относится генезис такого уникального элемента как коридор-дромос. Выявление истоков этой темы широко представленной даже в казахских мавзолеях начала XX века уводит, по крайней мере, в I тысячелетие до н.э. Несмотря на всевозможные перипетии и трансформации этот «твердый» элемент прошел сквозь толщу времени в узнаваемом виде и только в конце XIX — начале XX века, благодаря эклектическим тенденциям начал смешиваться с другими «одноранговыми» элементами (например, с порталом), давая гибридные формы.

Говоря об этих двух, полярных друг относительно друга направлениях нельзя не отметить и промежуточное, представленное генезисом обходной галереи. Предложенный нами путь ее происхождения предполагает ряд последовательных и очень сильных трансформаций с полным переосмыслением сущности и в то же время закономерной можно сказать стадиальной неизбежностью ее выноса в верхнюю часть построек. Впрочем, как было показано, в казахских мавзолеях возникновение обходных кольцевых коридоров в толще основания (то есть на нижнем уровне) могло происходить сразу, без каких-либо предшествовавших звеньев. Устройство таких пазух или пустот, скорее всего, делалось ради экономйи материала. Это еще один пример функциональной основы возникновения нового пространственного элемента композиции.

Наконец, к этому же направлению относится и генезис купольного объема, базовой структуры казахстанской мемориальной архитектуры. При этом первый этап, связанный с его сложеним в сакское время больше отвечает первому направлению, то есть, появлению его как чего-то принципиально нового, а последующие трансформации от раннего средневековья до начала XX века соответствуют второму направлению, связанному с последовательными трансформациями имеющейся формы.

Рассмотренные выше особенности направления генезиса форм и элементов мемориального зодчества Казахстана дополняют картину самобытности его формообразования.

Сравнение композиционных особенностей мавзолеев древнего, средневекового и позднесредневекового казахского периодов выявило особенности каждого периода и их общие черты. Из элементарных форм в сакский период применялись формы, имеющие в плане только круг и квадрат, в средневековье этот набор был несколько расширен за счет многогранника и звездчатых в плане фигур, что впрочем, было поддержано и казахскими постройками.

В сакский период применение всего двух форм (на основе квадрата и круга) компенсировалось большим количеством их сочетаний -развивались различные концентрические фигуры. Но самое главное, чего не появилось в последующей архитектуре, так это квадрата вписанного в круг. В средневековых и казахских памятниках четко соблюдалась направленность к «скруглению» формы по направлению вверх и к центру (квадрат - многоугольник — круг). Эта логическая последовательность имела основу в высоком уровне развития наук в средние века, тогда как древность, осваивая геометрию горизонтальной плоскости, еще продолжала традиции курганных масс.

Особенностью казахских памятников было значительно большее количество вариантов сочетаний форм, чем в предыдущие периоды, а особенно конкретных вариантов разработки пропорций, абрисов основных элементов. Нельзя назвать все эти сочетания устойчивыми, сложившимися, некоторые из них реализовались лишь в одном экземпляре.

Для композиции сакских мавзолеев характерной была типологически универсальная схема центральной целлы и охватывющих ее помещений, сопряженных в горизонтальной плоскости. Напротив, композиция средневековых мавзолеев основана на постановке элементов «один на другой», то есть, структурирована по вертикали.

Есть различия и в объемно-пространственном решении: особенностью композиции сакских мавзолеев было как бы «вытягивание» вертикально следов плана, что привело к элементарным цилиндрическим объемам, трехчастная же композиция средневековых мавзолеев неоднозначна - каждый из трех уровней имеет своеобразное сечение, что в целом составляет усложненную композицию. В казахских мавзолеях отмечается развитие обеих основных схем с преобладанием второй. В казахском зодчестве древние формы в виде мемориальных оград и «заново» складывающихся мавзолеев с кольцевыми галереями на первом уровне -соотносились с «древней» схемой, в которой преобладало развитие в горизонтальной плоскости, а мавзолеи с развитыми подкупольными конструкциями, чья композиция структурировалась по вертикали -соответствовали «средневековой» схеме.

В целом же, для композиций древнего периода характерна усложненность на горизонтальной плоскости при упрощенной вертикали, а для средневековья, наоборот, усложненность силуэта, объема при относительно простотых горизонтальных проекциях.

Таким образом, с развитием мавзолеев как архитектурных сооружений освоение геометрических форм происходит сначала на горизонтальной плоскости (с тенденцией сближения внешнего и внутреннего абрисов элементов), а затем уже объема, получившее наивысшее развитие в средневековом зодчестве.

Таким образом, каждый из рассмотренных трех периодов имеет свои характерные композиционные особенности, хотя конечно, мавзолеи и башни средневекового и следующего за ним, позднесредневекового преиодов более близки друг к другу по объемно-пространственной структуре. Однако если и нельзя говорить о строгой последовательности и преемственности всего рассматриваемого процесса (особенно между первым и двумя последующими периодами), то нельзя и отрицать общего совершенствования архитектуры, ввиде структурирования композиции по вертикали.

В рассматриваемом регионе выявлено два вида членения пространства — однокамерность и многокамерность

Характерной чертой формообразования однокамерных построек явилось «обрастание» однокамерного объема различными элементами — порталами, угловыми башенками, дополнительными членениями и т.д. В соответствии с этим, однокамерные формы развивались в трех основных видах — центрическом (раскрытом и замкнутом), «фасадном» (то есть, с незначительным выявлением одного из фасадов) и портальном (с активным выявлением главного фасада). Все эти виды организации пространства основаны на смене приоритета в их композиции структурообразущих осей — от главенства вертикальной в центрических мавзолеях, до продольной в портальных. Смена доминирования осей связана с переосмыслением символики, содержания архитектуры - от древней сакральной вертикали где главным элементом являлся купол, до включения зрителя в восприятие композиции настолько, что главным становился воспринимаемый им фасад (портал) и в соответствии с этим композиция развивалась вдоль продольной оси. Таким образом, основанием для развития однокамерного объема явилась смена приоритета структурообразующих осей этого объема, что в свою очередь было обусловлено сменой архитектурной содержательности. Это могло происходить в виде постепенного выделения главного фасада или, даже, скачкообразно - последнее происходило тогда, когда казахские мавзолеи второй половины XIX - начала XX века «дозревали» до необходимости портальных форм, они позаимствовали их (иногда даже копируя) без всяких переходных звеньев у средневековых портальных мавзолеев.

Многокамерность в мемориальном зодчестве Казахстана развивалась двумя основными путями - в виде внутренних членений крупного объема, что характерно для древности (сакские мавзолеи) и комбинированием однокамерных объемов — на этой основе сложились многокамерные средневековые и казахские мавзолеи. Широко распространенная разновидность многокамерных мавзолеев — двухкамерная, появилась благодаря развитию входной камеры.

В сакских сооружениях монументальность центрического объема и значительное доминирование горизонтальных размеров над вертикальными препятствовало комбинированию объемов, то есть их объединению. В связи с этим, развитие композиции и пошло по направлению внутренних членений.

Напротив, наиболее усложненные многокамерные композиции средневековья и казахского времени были созданы комбинированием однокамерных объемов. Весьма выпукло этот процесс прослеживается на казахских мемориалах. Дело в том, что процесс сложения многокамерных казахских мавзолеев путем объединения камер начал развиваться всего лишь со второй половины XIX века, поэтому хорошо документирован датированными и сохранившимися постройками. Судя по имеющемуся материалу, комбинирование объемов подчинялось общей тенденции возрастания структурирования мемориальных сооружений и чаще всего не связано с преследованием каких-то иных функций. Нашими исследованиями выявлено три основных типа комбинирования камер - вокруг центрального помещения или двора, анфиладный и реже фронтальный. В наиболее развитых многокамерных композициях (анфиладных, фронтальных) прослеживается принцип объединения камер в простом призматическом объеме - характер внутренних членений практически не выражен во внешних формах, памятники разрабатываются в виде платформы, увенчанной куполами (иногда с прорезями оконных проемов).

Таким образом, главным в создании многокамерности комбинированием объемов, являются две встречные тенденции — усложнение внутренней структуры при одновременном упрощении внешнего объема. Любопытно, что оба вида образования многокамерности — внутренними членениями и комбинированием равноценных объемов приводят по сути к одной объемно-пространственной структуре ввиде элементарного, но сложно расчлененного внутри объема.

Интересно сравнить сложение однокамерных и многокамерных мавзолеев. Однокамерные мавзолеи в большей степени стремятся к увеличению количества внешних элементов (башенок, порталов и т.д.). В то время как многокамерные мавзолеи, наоборот, стремятся к компактности объема. Интересно, что те из них, которые не придерживались этого принципа, а развивали порталы, угловые башенки и т.д., оказывается, происходят из однокамерных мавзолеев с развитой входной частью. То есть «вели» себя так, как будто помнили свое однокамерное прошлое. В целом, обращает на себя внимание тенденция более умеренного применения архитектурных деталей в многокамерных мавзолеях (с усложненной структурой) по сравнению с однокамерными. Соотношение объемных и декоративных элементов в казахских мавзолеях согласуется с выводами И.Голосова: при активной роли объемной композиции значение архитектурных деталей резко падает/298, 80/.

В рассмотренных трех периодах древнем, средневековом и позднесредневековом выявлены различные типы организации пространства.

В сакских усыпальницах доминировала радиально-кольцевая схема, определявшая центрическую композицию плана, а также характер и обусловленность внутренних членений, которые строились в соответствии с «силовыми линиями» - радиальными и кольцевыми. При этом, она не оказала сколько-нибудь существенного влияния на объем или силуэт, которые были по сравнению с «рисунком» плана, очень просты (а в курганах, даже, могли не иметь четкой геометрической формы). Таким образом, сакская архитектура — это «архитектура плана», отражавшая начальный этап освоения архитектурной формы.

Напротив, для средневекового зодчества при относительно простой планировке однокамерных объемов характерным было усложнение, качественное их изменение в вертикальном направлении благодаря «установленным» друг над другом элементам (объемам, слоям). Логика архитектуры средневековых мавзолеев вела к тому, что составленная из трех горизонтальных уровней (основание — барабан — купол) композиция мавзолеев выстраивала из них еще и логическую последовательность геометрических форм со зрительным облегчением этих форм к верху. Подчеркнуто выявленная геометричность форм и стройная логически обоснованная система их сочетания между собой была связана с высоким уровнем развития наук (в том числе геометрии, философии, логики), от которых практическая деятельность, в том числе и архитектурная композиция, были производными.

Таким образом, благодаря спцифике орагнизации пространства стало возможным выразить в архитектуре идею всеобщей гармонии среднеазиатского средневековья.

Духовные ценности культуры кочевников-казахов - культ предков-«аруахов», отголоски поклонения Небу воплотились в специфическом типе пространства, основанном на сакральной вертикали с излюбленной формой ложных куполов повышенных очертаний. Но даже в приземистых мавзолеях энергия этого «прасимвола» исподволь ощущалась в стремлении к цельности и обобщенности всего объема.

Корпус самобытных казахских мавзолеев — это не более чем подставка для купола. Невыраженность горизонтальных членений ввиде пандативов прослеживается в интерьерах, где эти формы не стремились продемонстрировать работу конструкций. Переход к куполу часто происходил постепенным напуском кладки из углов камеры непосредственно от самого ее пола с полным скруглением лишь на значительной высоте. Благодаря такой конструкции и возникли повышенные очертания куполов. Символическое начало преобладало над конструктивным.

Развитие в конце периода художественной символики привело к выявлению главного фасада и ослаблению внимания к куполу, произошло также «сращивание» интерьера с внешними формами. В то же время основная масса построек вплоть до начала XX века продолжала развивать исходный принцип.

Таким образом, сакральная вертикаль являлась смысловой осью, вдоль которой развивалось пространство казахских усыпальниц - наряду с купольными сооружениями, излюбленными также являются открытые небу мемориальные ограды и особенно башенные постройки.

В целом же, каждый период (архитектурный цикл) отражал свою «картину мира», обусловившую символику и содержательность форм древних, средневековых и позднесредневековых памятников. Архитектура каждого цикла отличалась «не только по языку форм, замыслу и средствам, но прежде всего по существу» - содержанию пространственных представлений.

Внешние факторы и закономерности внутренней логики формообразования тесно взаимодействуют между собой. Так, весьма показателен для среднеазиатско-казахстанского региона пример возникновения типа средневекового мавзолея: а) привнесение с исламом обобщенного образа мусульманской парадной усыпальницы, «скачкообразное» возникновение мавзолея, как нового для Средней Азии типа с использованием при этом местных форм, канонизация ограниченного числа направлений (купольно-центрический, портально-купольный с небольшим количеством разновидностей внутри них), мелкие изменения (варианты пропорций, членений, декора) в рамках канонизированных типов.

Только первый пункт этой цепочки можно рассматривать как внешний фактор, в остальных же, ведущей является внутренняя логика формообразования. Кстати, в приведенном примере высвечивается глобальная тенденция двуэтапности архитектуры, присущая многим культурам - самобытный этап сменяется впитавшей его соки блестящей классикой привнесенных и далее усовершенствованных канонов.

В целом, внешние факторы, определяющие функционально-типологический характер архитектуры могут непредсказуемо влиять на формообразовательный процесс на любом этапе. Внутренняя логика образования формы проявляется исходя уже из этих условий, но только на композиционном уровне последовательно опираясь непосредственно на предыдущие достижения (композиционные разновидности) и тем самым, образуя некоторую направленность формообразования.

В каждом явлении есть своя собственная «внутренняя» сущность, которая является стержнем этого явления. В архитектуре, по-видимому, такой сущностью и является внутренняя логика формообразования, что проявляется особенно в традиционном мемориальном зодчестве (в отличие, например, от жилища, связанного множеством внешних факторов). Таким образом, внутренняя логика формообразования — это сущностная структура архитектуры, ее характер, поэтому ее можно было бы назвать и «собственная логика развития формы» или «собственные закономерности развития формы».

По существу, внутренняя логика формообразования - это закономерность композиционных изменений, облаченная в конкретноисторические одежды внешних факторов, от пышности которых зависит, насколько будет оголяться или скрываться ее сущность.

Также как ландшафт влияет на организм не каким-либо из составляющих его факторов (например, высотой над уровнем моря, температурой и т.д.), а всей совокупностью элементов, также и внешние факторы в архитектуре воздействуют как интегративная сумма, более того, в этом качестве объединяясь с внутренними закономерностями формообразования. Однако если ландшафт воздействует на организмы принудительно, заставляя их развиваться в определенном направлении насколько это допускает организация вида, то в архитектуре внешние факторы наряду с такими воздействиями (ограничением служит «коридор» в рамках которого может трансформироваться та или иная группа памятников), могут восприниматься и добровольно в качестве образцов для подражания, как мода и т.д.

Необходимо отметить, что «коридор» для каждой группы мемориальных сооружений с их дифференциацией все более ограничивает возможности трансформации, что способствует усложнению структуры композиционных разновидностей внутри группы. Однако эти «коридоры», в каждом из которых развивается какой-то памятник, будь то мавзолей, ограда или башня, стоят на страже только границ между этими группами, что обеспечивает их отличие друг от друга. В то же время, если такой «угрозы» не существует (то есть, изменение формы памятника не вторгается в формы других групп), то никаких ограничений не вводится. Благодаря этому, например, беспрепятственно развивались многокамерные композиции мавзолеев или композиции с несколькими функциями (в комплекс могли вкючаться зиарат-хана, ханака и т.д.), так они не посягали на «композиционное поле» ни какой другой группы мемориальных сооружений.

В предложенном нами древе формогенеза, фазы, особенно первая, различны по своему составу. В древнем цикле первая фаза была автохтонная и цельная, а в двух последующих — составная. Можно также констатировать, что чем раньше на протяжении цикла «вплетаются» те или иные внешние влияния, тем большее воздействие они оказывают на последующюю направленность формообразования. Ярким примером этому может служить привнесенный обобщенный образ парадной мусульманской усыпальницы, участвовавший в сложении мавзолеев уже с первой фазы. Не случайно, все последующее формообразование средневекового цикла, протекало под его знаком, несмотря на использование местных форм, то есть, влияние коснулось структуры. Далее формообразование происходило согласно содержательности второй и третьей фаз с характерными особенностями для каждого периода.

В целом, в построенном нами древе развития архитектуры сплелись воединно внешние и внутренние факторы с их унивесальными и конкретными, присущими только рассматриваемому региону составляющими. Этим подведен итог построению целостной картины формообразования мемориального зодчества Казахстана.

В дальнейшем, на имеющемся материале можно попытаться построить и обобщенную картину формообразования, отвлеченную схему этого процесса. Однако в этом случае существует некая двойственность -чем более обширным будет исторический период, тем более насыщенной структурными элементами и связями оказывается модель (это, в первую очередь, связано с неоднократно отмечавшейся выше различной содержательностью последовательности культурно-исторических этапов и увеличением количества внешних влияний). В то же время, не для каждого цикла общего культурно-исторического процесса используются все структурные элементы и связи, собранные в наиболее общей модели, некоторые из них отсутствуют (то есть, равняются нулю), что должно оговариваться при применении этой модели. В то же время модель какого-либо частного архитектурного цикла, полностью соответствующая ему, не будет отражать все многообразие других циклов.

Таким образом, выбор и характер использования модели будет зависеть от анализируемого материала с учетом конкретного этапа, то есть, места аназируемого архитектурного цикла или «цепочки» циклов в последовательности культурно-исторических этапов. Использование модели для анализа других культур, естественно, внесет в нее уточнения.

Заключение

Проведенные автором натурные обследования (обмеры памятников, сбор преданий и исторических сведений), анализ литературных и архивных источников, а также проведенное на этой основе исследование развития мемориального зодчества Казахстана позволили сделать следующие выводы: Природно-ландшафтные особенности региона привели к широкому использованию конструкций из кирпича и камня (купола, своды и т.д.), обусловили доминирование на протяжении последних трех тысяч лет кочевого уклада, способствовавшего возникновению и сохранению специфических верований и представлений. Это и предопределило характер архитектуры мемориальных сооружений.

Выделено три основных периода (цикла) развития мемориального зодчества: а) древний (доисламский) - II тыс. до н.э. по I тыс. н.э., б) средневековый, включавший преимущественно мусульманское зодчество X -XV веков с истоками в раннем средневековье, в) позднесредневековый, связанный со сложением и развитием казахского этноса (XVI - начало XX века). Ведущим типом усыпальниц древнего периода были курганы и мавзолеи (по существу это протомавзолеи со следами «курганного прошлого»). В средние века на территории Казахстана доминировали мавзолеи, но возводились и уникальные для центральноазиатского региона мемориальные башни. В позднем средневековье наряду с мавзолеями и башнями были широко распространены мемориальные ограды, а также малые формы мемориалов.

Каждый из периодов имел характерные черты взаиморасположения и группировки памятников. Сакские курганные цепочки образовались благодаря древним представлениям о посмертном путешествии.

Средневековые мавзолеи часто расположены по одному или по два рядом иногда в комплексе с мечетью или медресе, больших некрополей сохранилось мало (Туркестан, Турбат). Ориентация мавзолеев была связана с канонами ислама.

Памятники позднего средневековья часто образуют обширные некрополи из разных типологических групп, при этом поздние постройки почтительно возводились позади более ранних, что связано с отголосками культа предков. Традиция ориентации главных фасадов с входными проемами на южный сектор (направление на Мекку) удачно совпала с необходимостью «отвернуться» от неблагоприятных северных ветров.

Мемориалы занимали наиболее выгодные для восприятия точки ландшафта (возвышенности, линии водоразделов, чинки - края плато, мысы рек) тем самым, организовывая и одухотворяя его.

Для всех трех периодов характерным было сочетание форм на основе квадрата и круга в плане, однако, концентрическое вписывание в круглый абрис квадратных в плане элементов, а также обычное для построек древнего периода несоответствие внешних и внутренних форм в плане в следующих двух уже не встречается. Со средневековья расширяется набор композиционных сочетаний, особенно с введением многогранных и звездчатых в плане элементов.

Выявлены две основополагающие схемы компоновки элементов мемориалов. В древнем периоде элементы (корпус, камера, коридоры) располагались в пределах горизонтальной плоскости при этом план мемориала был значительно сложнее силуэта (объем был производным от плана). Начиная со средневековья, с доминированием художественных тенденций, бурным развитием комбинаторики элементов компоновка их происходила по вертикали, с усложнением композиции (квадрат основного объема - восьмигранник барабана - круг купола).

Мавзолеи развивались в однокамерных и многокамерных композициях. Развитие однокамерных объемов сосредоточилось вокруг центрической и «фасадной» композиций. В каждом из периодов сначала прослеживается доминирование первой композиции, стадиально всплывавшей в начале цикла, а затем на развитом этапе — второй. Особенно это выражено в средневековом периоде в излюбленной теме портально-купольных мавзолеев с экспрессивными формами порталов. Такая смена форм в целом обусловлена развитием художественных тенденций, ослабивших позицию центричности (вертикальная ось), что и привело к выявлению главного фасада (с увеличением значимости продольной оси).

Формирование многокамерных композиций реализовалось в виде внутренних членений объема или комбинированием однокамерных объемов - выбор направления был обусловлен исходными параметрами (пропорциями) форм. Так комбинирование объемов в горизонтальной плоскости предполагает активное сближение их вертикальных осей (иначе не получится цельного объема), что наиболее подходит к композициям с доминированием вертикальных размеров. Поэтому такой путь оказался предпочтительным для средневековых и казахских мавзолеев, развивавшихся на основе стройного купольного объема. В распластанных же сакских усыпальницах это условие не соблюдалось, поэтому развитие композиции пошло по пути внутренних членений (концентрических и радиальных).

Выявлены характер и специфика содержательности периодов (циклов) мемориального зодчества Казахстана с особенностями организации пространства в каждом из них. Так, в конце древнего периода ( вторая половина I тыс. до н.э.) произошел переход от символики ритуала к художественности. В позднесредневековом цикле аналогичный ярко выраженный «перелом» к художественному пониманию формы произошел со второй половины XIX века, то есть, также ближе к завершению (этим оказались сходны первый и третий периоды). В архитектуре же средневековых мусульманских мавзолеев с истоками в раннем средневековье художественность была актуальна на протяжении всего периода. В целом же, истоки каждого цикла связаны с всплыванием в той или иной степени «архаики» центрических форм (в этом смысле как бы начинаясь заново) с последующим доминированием художественной символики.

На этом фоне каждый период развивал свою «картину мира», воплощенную в особенностях пространственной организации мемориалов: концентричность и радиальность центрического пространства сакских усыпальниц отражали начальную стадию архитектурного освоения пространства, подчеркнутый геометризм и логика сочетания форм были характерны для средневекового зодчества, смысловая вертикаль, воплотившаяся в доминирующих купольных формах - для позднесредневековых казахских мавзолеев.

Выявлены содержание, «ответственность» и взаимодействие факторов формообразования. Разграничение воздействия факторов заключается в том, что внешние в основном определяют функционально-типологические градации, ускоряют или замедляют процесс формообразования, внутренняя же логика формообразования действует на уровне формы, областью их взаимодействия является объемно-пространственная структура.

Стабильные внешние факторы - это благоприятный фон для проявления внутренней логики формообразования. Древний, средневековый и позднесредневековый периоды архитектуры даже, несмотря на некоторые колебания внешних факторов в основном успели пройти (каждый со своей спецификой) закономерные циклы фаз формообразования, начиная от зарождения и интенсивных поисков формы до канонизации типов, переходящей в увлечение деталями.

Выявлены особенности фаз каждого периода (цикла), а также "наполнявших" их принципов и приемов формообразования. В первой фазе происходило сложение эмоционально (ритуально) насыщенного исходного типа (для второго и третьего периода исходный тип усложнен привнесенными влияниями). Трансформация содержательности привела во второй фазе к переносу акцента с эмоционального уровня на уровень пространственной организации, что выразилось в появлении нескольких композиционных вариантов, из которых и вырабатывалось два-три основных. На основе этих канонизированных вариантов в третьей фазе осуществлялись лишь мелкие композиционные изменения, не затронувшие объемно-пространственной структуры.

Содержанием фаз определялась общая направленность развития объемно-пространственной структуры мемориалов, сложение же ее конкретных форм осуществлялось на основе принципов и приемов, «регулировавших» локальные проявления формообразования.

В основе всего композиционного многообразия лежал компактный центрический объем (субстилевая основа). «Кочуя» из периода в период в виде субдоминантной линии, этот объем благодаря изначальной пространственной схематичности (со своей спецификой в каждом периоде) стал стволом всего древа формообразования региона. Но в то же время происходившая на его основе в каждом из трех периодов специализация в развитии форм, обогащенная привнесенными влияниями и саморазвитием формы, привела к возникновению трех самобытных ветвей мемориалов. Все вместе это составило целостную, панорамную картину эволюции и содержания мемориального зодчества Казахстана.

Обследование памятников выявило неудовлетворительное их состояние, что свидетельствует о необходимости дальнейших мероприятий по охране памятников: учете, паспортизации, консервации и реставрации. Особое внимание следует обратить на архитектурное наследие из сырцового кирпича, как наиболее подверженное разрушениям.

Ознакомление с малоизвестными и вновь выявленными диссертантом памятниками архитектуры Казахстана, а также использование других результатов настоящего исследования позволит зодчим обогатить и усилить выразительность современной архитектуры республики, сохранить ее самобытность.

1. Абусеитова М.Х. Казахское ханство во второй половине XV1.века.- Алма-Ата: «Наука», 1985. 103 с.

2. Аверинцев С.С. Древнегреческая поэтика и мировая литература. // Поэтика древнегреческой литературы. М: «Наука», 1981. - С. 3-14.

3. Аверьянов А.Н. Система: филосовская категория и реальность. -М.: «Мысль», 1976. 188 с.

4. Авеста: Избранные гимны; Из Видевдата. // Пер. с авест., предисл., примеч. И словарь И. Стеблин-Каменского. М.: Дружба народов; КРАМДС- Ахмед Ясови, 1992. 207 с.

5. Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX- XIII вв. Ашхабад: «Ылым», 1969. - 295 с.

6. Агеева Е.И. Памятники средневековья (раскопки на городище Баба-ата). // Археологические исследования на северных склонах Каратау. Труды ИИАЭ АН КазССР. Алма-Ата, «Наука», 1973. - Т. 14. - С. 117 - 219.

7. Агзамходжаев Т. Туябугузские наусы. // История материальной культуры Узбекистана. Ташкент, 1962. - Вып.З. - С. 71 - 79.

8. Аджигалиев С. Новое в изучении памятников Западного Казахстана. // Памятники истории и культуры Казахстана. Алма-Ата: «Казахстан» - С.63-67.

9. Аджигалиев С.И. Генезис традиционной погребально-культовой архитектуры Западного Казахстана (на основе исследования малых форм). — Алматы : «Гылым», 1994.-260 с.

10. Азизян И.А. Рождение диалогизма сознания XX. // Вопросы теории архитектуры. Архитекттурное сознание XX XXI веков: Разломы и переходы. - Эдиториал УРСС. - С. 7 — 89.

11. Азизян И.А., Иванова И.В. Памятники вечной славы. Концепции и композиция. М: «Стройиздат», 1976. - 208 е., с илл.

12. Азимов И.М. Черты поздней мемориальной архитектуры Ферганской долины. // САУ, 1980. №12. - С. 30 -34.

13. Азимов И.М. Архитектура Узбекистана XVIII нач. XX вв. (традиции и локальные особенности). Диссертация на соискание ученой степени доктора архитектуры. - Ташкент, 1999. - 343 е., ил.

14. Акишев А.К. Искусство и мифология саков. Алма-Ата: «Наука», 1984.- 176 с.

15. Акишев К.А., Агеева Е.И. Древние памятники Казахстана. -Алма-Ата: «Казгосиздат», 1958. 60с.

16. Акишев К.А., Кушаев Г.А. Древняя культура саков и усуней долины р.Или. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1963. - 398 с.

17. Арнхейм, Р. Искусство и визуальное восприятие. М.:Прогресс, 1977.- 392 с.

18. Аль-Фараби. Математические трактаты. Алма-Ата: «Наука», 1972.-324 с.

19. Аль-Фараби. Логические трактаты. Алма-Ата: «Наука», 1975.672 с.

20. Анохин A.B. Материалы по шаманству у алтайцев, собранные во время путешествия по Алтаю в 1910 1912 гг. по поручению Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии // Сборник МАЭ АН СССР. - Л., 1924. - Т. 4. - Вып. 2.

21. Анучин В.А. Географический фактор в развитии общества. М., 1982. - 335 с.

22. Араухо И. Архитектурная композиция. М.: Высшая школа, 1982.-207 с.23 .Архитектура и эмоциональный мир человека. /Г.Б. Забелыпанский, Г.Б.Минервин, А.Г.Раппопорт, Г.Ю.Сомов. М.: Стройиздат, 1985. - 208 с. ил.

23. Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. М.: «Наука», 1965.195 с.

24. Байпаков K.M. Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья (VI начало XIII в.). - Алма-Ата: Наука, 1986. — 256 с.

25. Байпаков K.M., Шарденова З.Ж., Перегудова С.Я. Раннесредневековая архитектура Семиречья и Южного Казахстана на Великом шелковом пути. Алматы: «Гылым», 2001. — 238 е., с илл.

26. Байтенов Э.М. Неизвестные памятники архитектуры в низовьях реки Сарысу и окрестностях озера Телеколь. // Известия АН КазССР, серия общественных наук, 1986, №5, сс. 37 44.

27. Байтенов Э.М. Казахские мунара. // АН. М., 1989. - Сб.37. - С.335.344.

28. Байтенов Э.М. Казахские мавзолеи (кумбезы) с коридором-дромосом. // «Современные проблемы архитектуры и градостроительства Казахстана». Межвузовский сборник научных трудов. Алматы, 1994, сс. 103-109.

29. Байтенов Э.М. Мавзолеи пустыни Бетпакдала. // Архитектурное наследство. -Вып. 41. -М.: НИИТАГ, 1996. сс. 176 - 181.

30. Байтенов Э.М. К сложению форм казахских мавзолеев. // Вестник Инженерной академии PK. Алматы, 2000. - № 1 (5). - С. 238 - 243.

31. Байтенов Э.М. Казахские мавзолеи. Конкуренция и компромисс форм. // «Мировоззренческо-методологические проблемы современной науки иобразования». Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 20-летию КазГАСА. Алматы, 2000. - 4.2. - С. 79 - 83.

32. Байтенов Э.М. Казахские однокамерные мавзолеи. Композиционные предпочтения. //Вестник КазГАСА. Алматы, 2001. - № 1. - С. 10 - 15.

33. Байтенов Э.М. Мавзолеи в окрестностях г.Яны-Курган. // Вестник КазГАСА. Алматы, 2001. - № 1. - С. 16 - 25.

34. Байтенов Э.М.Темы практических занятий к курсу «Проблемы формообразования в архитектуре». // «Новые подходы к подготовке кадров высшей квалификации КазГАСА». Материалы I и II научно-методических конференций КазГАСА. Алматы, 2001. - С. 47-49.

35. Байтенов Э.М. Казахские однокамерные мавзолеи. Композиционные предпочтения. // Вестник КазГАСА. Алматы, 2001. - С. 10-15.

36. Байтенов Э.М. О некоторых закономерностях формирования казахских многокамерных камерных мавзолеев. // Вестник КазГАСА. Алматы, 2001. -№2-С. 23-25.

37. Байтенов Э.М. К методологии изучения взаимосвязи мифологических представлений и сакральной архитектуры. // «Архитектура и дизайн». Материалы республиканской научно-практической конференции. Алматы, 2001 - С. 1-2.

38. Байтенов Э.М. Зодчество Казахстана. Прошлое и горизонты. // Мир Евразии. 2003. - № 2 - С. 62 - 64.

39. Байтенов Э.М. Концентрическая («горизонтальная») и ступенчатая («вертикальная») композиционные схемы в мемориальном зодчестве Казахстана. // «Архитектура и строительство». Сборник научных трудов. -Бишкек: 2002. С. 102 - 110.

40. Балыкбаев Б.Т. Архитектурная форма как предмет риторики. // Архитектура и дизайн. Конференция, посвященная 10-летию независимости РК. Алматы, 2001. - С. 3 - 4.

41. Бартольд В.В. Башня Кабуса как первый датированный памятник мусульманской архитектуры. // ЕРИИИ. Т.1. - Петербург-М.,1921 (на обложке 1922). - Вып.2. - С. 121-125.

42. Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. Сочинения в 9-ти томах. М.: «Восточная литература», 1963. - Т.1. - 760с.

43. Бартольд В.В. К истории орошения Туркестана. Сочинения в 9-ти томах. М.: «Восточная литература», 1965. -Т.З. - С. 95-233.

44. Басенов Т.К. Архитектурные памятники в районе Сам. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1947. - 49 с.

45. Басенов Т.К. Некоторые памятники Алма-Атинской области в Казахской ССР. // Известия АН КазССР, серия архитектурная. Алма-Ата, 1948. - Вып.1. — С.32 - 39.

46. Басенов Т.К. Орнамент Казахстана в архитектуре. Алма-Ата, Изд-во АН КазССР, 1957. - 98 с.

47. Бируни Абу Райхан. Избранные произведения. Ташкент. Т. I.

48. Бернштам А.Н. Архитектурные памятники Киргизии. М.-Л: Изд-во АН СССР, 1950.- 146 с.

49. Бондаренко И.А. Творчество без образца. // Вопросы теории архитектуры. Архитекттурное сознание XX XXI веков: Разломы и переходы. - Эдиториал УРСС. - С. 90 - 103.

50. Бондаренко И.А. «Христианская топография; Косьмы Индикополова и традиции храмостроения. // АН. Вып. 45. - М.: Рохос, 2003.-С. 13-24.

51. Бородина И.Ф. Особенности формирования мемориальных сооружений Средней Азии X XV вв. // АН. -Вып. 22. - М.: 1974. - С. 117127.

52. Брунер Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации. М.: Издательство «Прогресс», 1977. - 413 с.

53. Брунов Н.И. Очерки по истории архитектуры. М.-Л.: «Академия», 1937.-Т.1.-442 е., илл.

54. Брунов Н.И. Очерки по истории архитектуры. М.-Л., «Академия», 1935.-Т. II.-621 е., илл.

55. Булатов М.С. Геометрическая гармонизация в архитектуре Средней Азии IX -XV вв. М.: «Наука», 1978. - 380 с. ил.

56. Булатов М.С. Архитектура в классификации наук Аль-Фараби. // Аль-Фараби. Научное творчество. М., 1975. - 183.

57. Булатов М.С. Мавзолей Саманидов жемчужина архитектуры Средней Азии. - Ташкент: Издательство литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1976. - 128 с.

58. Булатова В. А., Маньковская Л.Ю. Памятники зодчества Ташкента XIX XIX вв. Ташкент: Издательство литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1983. - 144 с.

59. Булатов М.С. К вопросу о генезисе архитектуры мавзолея Саманидов. // ОНУ. 1964. - № 2. - С. 34 - 35.

60. Бунин А.В., Саваренская Т.Ф. История градостроительного искусства: В 2-х т. 2-е изд. М.: «Стройиздат», 1979. - Т.1. — 496 с. с илл.

61. Бунин А.В., Саваренская Т.Ф. История градостроительного искусства: В 2-х т. 2-е изд. М.: «Стройиздат», 1979. - Т. 2. — 412 с. с илл.

62. Буряков Ю.Ф. Пскентские наусы. // СА. 1968. - №3. - 131 - 136.

63. Бусева-Давыдова И.Л., Баталов А.Л. О методологии изучения символоики архитектуры. В сб.: «История архитектуры. Объект, предмет и метод исследования»; под ред. А.А.Воронова. М., 1988. - С.92 - 99.

64. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Алма-Ата, 1985.-Т.4.

65. Вельфлин Г. Истолкование искусства. М. 1922. - 37 с.

66. Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. М.-Л., 1930.- 290 с.

67. Вельфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса. -М.:ИЗОГИЗ, 1934.-388 с.

68. Викторова Л.Л. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. М., 1980. - 224 е., илл.

69. Войтов В.Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культово-поминальнных памятниках Монголии VI VIII вв. - М.: Изд-во ГМВ.- 152 е., ил.

70. Воронина В.Л. Изучение архитектуры древнего Пянджикента. // МИА. М.-Л., 1950. - № 15. - С.189-198.

71. Воронина В.Л. Городище древнего Пянджикента как источник для истории зодчества. // АН. М., 1957. - Вып. 8. - С. 115-142.

72. Воронина В.Л. Сырцовые минареты верховьев Зеравшана. // Труды ИИАЭ АН ТаджССР. Сталинабад, 1960. - СХХ. - С.55-59.

73. Воронина В.Л. К характеристике архитектуры Средней Азии эпохи Саманидов. // Труды ИИАЭ АН ТаджССР. Сталинабад, 1954. -ХХУП.-С.41-45.

74. Воронина В.Л. Древняя строительная техника Средней Азии. // АН. М., 1953. - Вып. 4. - С. 3-35.

75. Воронина В.Л. Архитектура Средней Азии ХУШ XIX вв. // ВИА в 12 томах. - М.: Изд-во литературы по строительству, 1969. - Т.8. - С. 331-346.

76. Воронина В.Л. Ислам и изобразительное искусство. // Народы Азии и Африки, 1965. № 5. - С. 121-126.

77. Воронина В.Л. Строительные методы зодчих Ферганской долины XVI XIX вв. // АН. - 1974. - Вып. 22. -С. 97-107.

78. Воронина В.Л. Конструкции и художественный образ в архитектуре Востока. М.: «Стройиздат», 1977. - 160 с.

79. Воронина B.JI. Мавзолей Саманидов и его зарубежные аналоги. // АН. М., 1985. - Вып. 33. - С. 191 - 195.

80. Воронов А.А. Объект истории архитектуры как теоретическая проблема. // История архитектуры. Объект, предмет и метод исследования. Сборник статей. М., 1988. - С. 4 - 11.

81. Востров В.В., Муканов М.С. Родоплеменной состав и расселение казахов (конца XIX начала XX в.). - Алма-Ата: «Наука», 1968. - 256 с.

82. Габричевский А.К. Пространство и масса в архитектуре. // Искусство, 1923. №1. - 18 с.

83. Гайдукевич В.Ф. Боспорские города (Уступчатые склепы. Эллинистическая усадьба. Илурат). Л.: «Наука», 1981. - 137 с.

84. Геродот. История в девяти томах. М.: «Ладомир», «Аст», 1999.- 740 с.

85. Гемуев И.Н., Сагалаев A.M., Соловьев А.И. Легеды и были таежного края. Новосибирск, 1989. - 176 е., илл.

86. Генинг В.В., Генинг В.Ф. Метод определения древних традиций ориентировок погребенных по сторонам горизонта. // Археология и методы исторических реконструкций. Киев: «Науковоа думка», 1985. - С. 136 — 152.

87. Герасимов Г.Г. Памятники архитектуры Каратау. // Известия АН КазССР, серия архитектурная. Алма-Ата, 1950. - Вып.2. -С. 55-82.

88. Герасимов Г.Г. Некоторые памятники архитектуры в районе Западной части Бетпак-Далы. // Известия АН КазССР, серия горного дела, металлургии и обогащения, стройматериалов. Алма-Ата, 1955. - Вып.5. - С. 19-22.

89. Герасимов Г.Г. Памятники долины реки Кара-Кенгир в Центральном Казахстане. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1957. - 60с.

90. Гидион 3. Пространство, время, архитектура. М.: Стройиздат, 1975.-568 с.

91. Гинзбург М.Я. Стиль и эпоха. М.: Госиздат, 1924. - 238 с.

92. Глаудинов Б.А. История архитектуры Казахстана (с древних времен до начала XX века). Алматы: КазГАСА, 1999. - 295 с. с ил.

93. Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. М.: «Наука», Главная редакция Восточной литературы, 1980. - 256 с.

94. Греков Б.Д., Якубовский А.В. Золотая Орда и ее падение. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1950. - 478 с.

95. Грязнов М.П. Курган как архитектурный памятник. // Тезисы на заседаниях, посвященных итогам полевых исследований в 1960 г. М., 1961. -С. 22-25.

96. Грязнов М.П. Аржан. Царский курган скифского времени. Л.: «Наука» Ленинградское отделение, 1980. — 63 с. с ил. и прил.

97. Гутнов А.Э., Лежава И.Г. Будущее города. М., 1977.

98. Дахшлейгер Г.Ф. Историография Советского Казахстана. -Алма-Ата: «Наука», 1969. 191 с.

99. Денике Б.П. Архитектурный орнамент Средней Азии. M.-JL: Изд-во Всесоюзной Академии архитектуры, 1939. - 228 с.

100. Джамбулатов С.С. Мастера-строители у кочевников Северного Казахстана.//АН.-Вып. 35.-М.: НИИТАГ, 1988.-С. 172

101. Джанысбеков Т.Д. Особенности мемориального зодчества Устюрта и Мангышлака XVIII — начала XX в. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата архитектуры. М.: 1981.

102. Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма. М.: «Стройиздат», 1985. - 136 е., илл.

103. Диваев A.A. Несколько слов о могиле Хорхут-ата. // ПТКЛА, 1897 (1896 1897), 2, протокол от 17.02.1897 г. - С. 10 - 13.

104. Диваев A.A. Еще о могиле святого Коркут-ата. // ЗВОРАО, 1901, (1900). Т.13. - С. 39-40.

105. Диваев A.A. Мавзолей Кок-Кесене (историко-археологические заметки). // ПТКЛА, 1905 (1904 1905), 10, протокол № 2, от 23.12. 1905, приложение - С. 40 - 42.

106. Диоп (Шейх Анта). Слагаемые культуры. // Курьер ЮНЕСКО. 1982, сентябрь-октябрь. С. 5-7.

107. Древние авторы о Средней Азии. Ташкент: «Соцэкгиз», 1940.171 с.

108. Ершов С.А. Некоторые итоги археологического изучения некрополя с оссуарными захоронениями в районе города Байрам-Али. // Труды ИИАЭ АН ТаджССР. Ашхабад, 1959. - Т.5 - С. 160 - 204.

109. Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Русская Средняя Азия. СПб.- М.:1885. Т. 10. - 448 с.

110. Жирмунский В.М. Следы огузов в низовьях Сырдарьи. // Тюркологический сборник. М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1951. - С. 93 - 102.

111. Засыпкин Б.Н. Памятники монументального искусства Востока. // Художественная культура Советского Востока. М,- Л.: 1931. С. 21 - 49.

112. Засыпкин Б.Н. Архитектура Средней Азии. — М.: Издательство Академии архитектуры, 1948. 159 с.

113. Захидов П.Ш. Самаркандская школа зодчих XIX начала XX в. Ташкент: «Наука» УзССР, 1965. - 176 с.

114. Зеленин Д.К. Древнерусский языческий культ «заложных покойников». // Известия Академии наук. Петроград, 1917. - С.24.

115. Зеленин Д.К. Культ онгонов в Сибири. Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1936- 436 с.

116. Земпер Г. Практическая эстетика. М.: «Искусство», 1970. - 320

117. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства (1635 1758). Издание 2-е. - М.: «Наука», 1983. - 332 с.

118. Ибрагимов С.К. «Михман наме-и-Бухара» Рузбехана как источник по истории Казахстана ХУ — ХУ1 вв. // Новые материалы по древней и средневековой истории Казахстана. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1960. - С. 225.

119. Ибрагимов С.К. К истории Казахстана ХУ1 в. // Вопросы философии и истории современного и зарубежного Востока. М.: Изд-во восточной литературы, 1961. - С. 172-181.

120. Ибраев Б.А. Космогонические представления наших предков. // ДИ.- 1980.- №8. С.40 - 44.

121. Ибраев Б.А. К генезису форм купольных мавзолеев Западного Казахстана. // АН. М.: «Стройиздат», 1981. - Сб. 29. - С. 171 - 178.

122. Ибраева Н. Памятники Мангышлака. // ДИ . 1980. - № 8.-С. 32-35.

123. Ивлиев A.JI. Погребения киданей. // Центральная Азия и соседние территории в средние века. Новосибирск: «Наука». - 1990. - .42 — 63.

124. Иконников A.B., Степанов Г.П. Основы архитектурной композиции.- М.: «Искусство», 1971. 224 с.

125. Иконников A.B. Функция, форма, образ в архитектуре. М., 1986.-286 с. ил.1312. Инностранцев К. О древне-иранских погребальных обычаях и постройках. // ЖМНП. Новая серия, часть XX, № 3, СПб., 1909. С.95 - 121.

126. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней). В пяти томах. Алматы: «Атамура», 1996. - Том 1. - 544 с.

127. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней). В пяти томах. Алматы: «Атамура», 1997. - Том 2. - 624 с.

128. История Казахстана (с древнейших времен до наших дней). В пяти томах. Алматы: «Атамура», 2000. - Том 3. - 768 с. с илл.

129. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. (комментарий Б.Ч. Скржинской). М., 1960. - 436 с. ил.

130. Казакстан улттык энциклопедия. Алматы: «Казак энциклопедиясынын», 1998. - Т. 1. - 720 с. с илл.

131. Казакстан улттык энциклопедия. Алматы: «Казак энциклопедиясынын», 1999. - Т. 2. - 704 с. с илл.

132. Каллаур В.А. Мавзолей Кок-Кесене в Перовском уезде. // ПТКЛА, 1901 (1900 1901), 6, протокол № 3 от 11.12.1901 г., приложение. -С. 98-101.

133. Каллаур В.А. Развалины «Сырлы-там» в Перовском уезде. ПТКЛА, 1901 (1900 1901), 6, протокол № 1 от 19.03.1901 г., приложение. -С. 14-17.

134. Каллаур В.А. Развалины древних крепостей по р. Яны-Дарье. — ПТКЛА, 1904 (1903 1904), протокол № 3 от 12.11.1904 г., приложение. - С. 56-59.

135. Карутц Р. Среди киргизов и туркменов на Мангышлаке. СПб.: Изд-во А.Ф.Девриена, 1910. - 188 с. с илл.

136. Кастанье И.А. Древности Киргизской степи и Оренбургского края. -ТОУАК. Оренбург, 1910. - Вып. 22. - 332 с. с илл.

137. Кастанье И.А. Надгробные сооружения Киргизских степей. -ТОУАК. Оренбург, 1911, вып. 26, 102 с. с илл.

138. Канетти Э. Масса и власть. М., 1997. - 528 с.

139. Каждан Т.П. Архитектура и архитектурная жизнь России конца

140. XIX начала XX в. // Русская художественная культура конца XIX - начала

141. XX в. (1895 1907)", кн. 2. - М, 1969.

142. Каплун А.И. Стиль и архитектура. М.: Стройиздат, 1985. - 232с.

143. Кириченко Е.И. Москва на рубеже столетий. — М.: Стройиздат, 1977.-184 с.сил.

144. Кирюшин Ю.В., Тишкин A.A. Скифская эпоха Горного Алтая. // Культура населения Горного Алтая в раннескифское время. Часть I. -Барнаул: Издательство Алтайского университета, 1997. - 231 с.

145. Киселев C.B. Древняя история Южной Сибири. М., 1951. - 643е., илл.

146. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Летопись трех тысячелетий. -Алма-Ата, 1992. 379 с.

147. Комплекс археологических памятников у горы Тепсей. -Новосибирск: «Наука», 1979. 167с., илл.

148. Константинова В.В. Некоторые архитектурные памятники по среднему течению р. Сыр-Дарьи. // Известия АН КазССР, серия архитектурная. Алма-Ата, 1950. - № 80. - Вып. 2 - С. 37 - 54.

149. Косенкова Ю.Л. Советский город 1940-х первой половины 1950-х годов: От творческих поисков к практике строительства. - М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 378 с.

150. Крюков М.В., Переломов Л.С., Софронов М.В., Чебоксаров H.H. Древние китайцы в эпоху централизованных империй. М.: «Наука», 1983.-415 с.

151. Кубарев В.Д. Курганы Уландрыка. Новосибирск, «Наука», 1987.-302 с.

152. Кузьмина Е.Е. Древнейшие скотоводы от Урала до Тянь-Шаня. Фрунзе: «Илим», 1986. 135 е., илл.

153. Курочкин Г.Н. Гипотетическая реконструкция погребального обряда скифских царей 8 7 вв. до н.э. и курган Аржан (к проблеме происхождения скифов). // Материалы 1-й Всесоюзной конференции

154. Скифо-сибирское культурно-историческое единство». Кемерово, 1980. -С. 105-117.

155. Куркчи А.И. Архитектура кочевой степи в VIII в. // АН. Сб. 37. -М.: Стройиздат, 1990. - С. 81-94.

156. Киселев C.B. Древняя история Южной Сибири. М.: Изд-во АН СССР, 1951.- 643 с. силл.

157. Левина В.А., Овезова Д.М., Пугаченкова Г.А. Архитектура туркменского народного жилища. Труды ЮТАКЭ, М.: Госиздательство по строительству и архитектуре, 1963. Т.З. - 83 с. с илл.

158. Левшин А. Описание Киргиз-казачьих или Киргиз-кайсацких орд и степей. Часть 2. Исторические известия. С-Пб., 1832. - 334 с.

159. Левшин А. Описание Киргиз-казачьих или Киргиз-кайсацких орд и степей. Часть 3. Этнографические известия. С-Пб., 1832. - 304 с. с илл.

160. Лерх П.И. Археологическая поездка в Туркестанский край в 1867 году.-СПб., 1870.

161. Литвинский Б.А. Курганы и курумы Западной Ферганы. М.: Главная редакция Восточной литературы, 1972. 258 с. с илл.

162. Литвинский Б.А. Среднеазиатский центрический мавзолей. Проблемы генезиса. // Этнография и археология Средней Азии. М.: «Наука», 1979.-С. 65-70.

163. Литвинский Б.А., Пичикян И.Р. Эллинистический храм Окса в Бактрии (Южный Таджикистан). Раскопки. Архитектура. Религиозная жизнь. М.: Восточная литература «РАН», 2000. - Т.1. - 504 е., илл.

164. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: «Искусство», 1970. - 384 с.

165. Львович Д.М. (Д.Л.Иванов). По Киргизской степи. Путевые очерки. Петроград, 1914. - 224 с. с илл.

166. Майдар Д., Пюрвеев Д. От кочевой до мобильной архитектуры. -М.: «Стройиздат», 1980. 216 с.

167. Максимова А.Г. Курумы хребта Каратау. // Археологические исследования в Казахстане. Труды ИИАЭ АН КазССР. Алма-Ата: «Наука», 1973.-T. 14.-С. 156- 165.

168. Максимова А.Г. Гробница типа науса у с. Чага (Шага). // В глубь веков. Алма-Ата: «Наука», 1974. С. 95 - 118.

169. Макшеев А.И. Описание низовьев Сыр-Дарьи. Спб., 1856. - 80

170. Мастера архитектуры об архитектуре. М.: «Искусство», 1972. — 590 с. с ил.

171. Мастера советской архитектуры об архитектуре. — М.: «Искусство», 1975. -Т. 1. 544 с. с ил.

172. Мастера советской архитектуры об архитектуре. М.: «Искусство», 1975. — Т. 2. — 584 с. с ил.

173. Маньковская Л.Ю. К изучению приемов среднеазиатского зодчества конца XIV в. (Мавзолей Ходжа Ахмеда Ясеви). // ИЗУ. Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1962. - Вып. I. - С. 93 - 142.

174. Маньковская Л.Ю. Мавзолеи Кызыл-Мазар и Гумбез-бобо. // ОНУ, 1970. № 10. -С. 32 - 34.

175. Маньковская Л.Ю. Неизвестные памятники зодчества Хорезма. // САУ, 1970. № 10. - С. 32 - 34.

176. Маньковская Л.Ю., Пулатов Х.Ш. К изучению архитектурного наследия Ташкента // САУ, 1972. № 6. - С. 20-23.

177. Маньковская Л.Ю., Джумаев К., Усманов Т. Новое о мавзолеях Узбекистана // САУ, 1975. № 6. -С. 25 - 28.

178. Маньковская Л.Ю., Пардаева Л.У. Неизвестные мемориальные комплексы Бухарской области. // САУ, 1976. № 10 - С. 12—14.

179. Маньковская Л.Ю., Булатова В.А. Памятники зодчества Хорезма. Ташкент: Изд-во литературы и искусства им. Гафура Гуляма, 1978.

180. Маньковская Л.Ю. О типологии мемориального зодчества Средней Азии. Мавзолеи Фудины и Касби. // «Культура и искусство народов Средней Азии в древности и средневековье». М.: «Наука», 1979. -С. 96- 104.

181. Маньковская Л.Ю. Типологические основы зодчества Средней Азии. Ташкент: 1980. - 183 с.

182. Маньковская Л.Ю. Мемориальное зодчество Средней Азии. // Художественная культура Средней Азии. IX XIII века. - Т.: «Искусство», 1983.-С. 30- 48.

183. Маргулан А.Х. Архитектурные памятники в долине р.Кенгир. // Вестник АН КазССР. Алма-Ата, 1947. - № 11. -С. 62 - 71.

184. Маргулан А.Х. Отчет о работах Центрально-Казахстанской археологической экспедиции. // Известия АН КазССР. Алма-Ата, 1947. - № 6.

185. Маргулан А.Х. Из истории городов и строительного искусства древнего Казахстана. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1950. -122 с. с илл.

186. Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев A.M. Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1966.

187. Маргулан А.Х., Басенов Т.К., Мендикулов М.М. Архитектура Казахстана. Алма-Ата: «Казгосиздат», 1959. - 173 с.

188. Маргулан А.Х. Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана. Алма-Ата: «Наука», 1979. - 336 с.

189. Марсадолов Л.С. Пазырыкский феномен и попытки его объяснения. // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий: Сборник научных статей. Барнаул: Издательство Алтайского госуниверситета, 1999.-С. 104- 107.

190. Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества. Алматы «Социнвест» - Москва «Горизонт», 1995. - 320 с.

191. Масанов Н.Э., Абылхожин Ж.Б., Ерофеева И.В., Алексеенко А.Н., Баратова Г.С. История Казахстана: народы и культуры. -Алматы, 2001. 608 с, илл.

192. Массон М.Е. Мавзолей Ходжа Ахмада Ясави. Ташкент. 1930.22 с.

193. Массон М.Е., Пугаченкова Г.А. Гумбез Манаса. М.: Госиздательство архитектуры и градостроительства, 1950. 142 с. с илл.

194. Массон М.Е., Горячева В.Д. Бурана. История изучения городища и его архитектурных памятников. Фрунзе: «Илим», 1985. - 96 с.

195. Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М.: «Наука», 1974. - 167 с.

196. Мейер Л. Обзор западной оконечности Каратауских гор и несколько слов о взятии кокандской крепости Яны-Курган. // Военный сборник. СПб., 1862, год 5, №№ 9-10. -С. 263 268.

197. Мейер Л. Киргизская степь Оренбургского ведомства.// Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. СПб., 1865. - Ч.Ш. - 288 с.

198. Мендикулов М.М. Некоторые данные об исторической архитектуре Казахстана. // Известия АН КазССР, серия архитектурная. Алма-Ата, 1950. Вып. 2. - С. 3 - 36.

199. Мендикулов М.М. Памятники архитектуры Казахстана с коническими или пирамидальными куполами. // В кн.: «Архитектура республик Средней Азии». М.: Госиздательство архитектуры и градостроительства. 1951. -С. 229 - 240.

200. Мендикулов М.М. Памятники народного зодчества Западного Казахстана. Алма-Ата: «Онер», 1987. - 160 с.

201. Молодин В.И. Пазырыкская культура: проблемы этногенеза, этнической истории и исторических судеб. // АЭАЕ 4 (4), 2000. С. 131 — 142.

202. Морозов Н.В. Продвижение цивилизации от Передней Азии к Северо-Западной Европе. // География и хозяйство. М., 1968. - 311 с.

203. Муксинов P.M. Народная архитектура Кыргызстана. Бишкек, 2000. 235 е., илл.

204. Назилов Д.А. К вопросу анализа функции «говурганов». // Маскан. 1992. - 5.6. - С. 43 - 53.

205. Немцева Н.Б. Археологические раскопки у комплекса Ходжа Ахмеда Ясави (1958). // Известия АН КазССР, 1961. -Вып.1 (150.

206. Нестеров А. Прошлое приаральских степей в преданиях киргизов Казалинского уезда. // ЗВОРАО. СПб., 1900. - Т. 12. - Вып. 4. - С. 95-105.

207. Нильсен В.А. Монументальная архитектура Бухарского оазиса XI XII вв. - Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1956. - 157 с.

208. Нильсен В.А. Становление феодальной архитектуры Средней Азии (У-УШ вв.). Ташкент: «Наука», 1966. - 336 с. с илл.

209. Ноткин И.И. Архитектура Средней Азии XIII XIV вв. ВИА. -М.: Изд-во литературы по строительству, 1969. -Т.8. - С. 257 - 276.

210. Нурмуханбетов Б.Н. Новые данные по археологии тюркского времени Южного Казахстана. // Культура древних скотоводов и земледельцев Казахстана. Алма-Ата, 1969. - 196 с. ил.

211. Нурмуханбетов Б.Н. Некоторые итоги раскопок Борижарского могильника. // По следам древних культур Казахстана». Алма-Ата, 1970. -293 с. ил.

212. Нусов В.Е. Архитектура Киргизии с древнейших времен до наших дней. Фрунзе: «Кыргызстан», 1971. - 152 с.

213. Ольховский B.C. К изучению скифской ритуалистики: посмертное путешествие // Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. М., «Восточная литература», РАН, 1999. С. 116 - 135.

214. Ольховский B.C., Самашев З.С. Завершение исследований святилища Байте III в Западном Казахстане. // Археологические открытия 1998 г. М., 2000. С. 376 - 377.

215. Ольховский B.C. Погребально-поминальная обрядность населения степной Скифии (VII II вв. до н.э.). - М.: «Наука», 1991. - 256 с.

216. Ожегов С.С., Проскурякова Т.С., Хоанг Дао Кинь. Архитектура Индокитая. М.: «Стройиздат», 1988. - 312 е., с илл.

217. Паперный В. Культура Два. М.: «Новое литературное обозрение», 1996. - 384 е., с илл.

218. Пардаева (Чекаева) Р.У. Малоизвестные памятники сельской архитектуры Бухарской области. // САУ, 1976. №5. -С. 34-35.

219. Пацевич Г.И. Ремонт и реставрация мавзолея-мечети Ходжа-Ахмеда Яссови в 1939 1941 гг. // Известия АН КазССР, серия архитектурная. - Алма-Ата, 1950. - Вып. 2. - С. 95 - 100.

220. Пашино П.И. Туркестанский край в 1866 г. Спб., 1868, 174 с.

221. Пищулина К.А. Присырдарьинские города и их значение в истории Казахских ханств в XV — XVIII веках. В кн.: «Казахстан в XV -XVIII веках (Вопросы социально-политической истории)». - Алма-Ата, 1969. -С. 5 -49.

222. Полосьмак Н.В., Молодин В.И. Памятники пазырыкской культуры на плоскогорье Укок. // АЭАЕ 4 (4) 2000.

223. Поляков С.П. Средневековые погребения Северо-Западной Туркмении (к проблеме этнической истории туркмен). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1966. - 287 с.

224. Подольский M.JI. Местные и «инородные» элементы ранней тагарской культуры. // «Скифо-сибирское культурно-историческое единство». Материалы I Всесоюзной археологической конференции. -Кемерово, 1980. С.126 - 127.

225. Прибыткова A.M. Мавзолей Абул-Фазла в Серахсе. В кн.: «Архитектура республик Средней Азии». М.: Госиздательство архитектуры и градостроительства, 1951. - 304 с.

226. Прибыткова A.M. Памятники архитектуры XI века в Туркмении. -М., 1955.- 120 с., илл.

227. Прибыткова A.M. Архитектурные школы северного Хорасана X XII вв. // АН. - Вып. 22. - М.: «Стройиздат», 1974. -С. 108 - 116.

228. Прибыткова A.M. Среднеазиатские мавзолеи с галереями в стенах. //АН. Вып. 28. - М., 1980. - С. 178 - 182.

229. Прибыткова A.M. Архитектурные школы Средней Азии. // АН.-М.: «Стройиздат», 1982. С. 103 - 111.

230. Проскурякова Т.С. Пути формирования городов домонгольской Сибири. // АН. Вып. 37. - М.: «Стройиздат», 1990. - С. 34 - 47.

231. Прошлое Казахстана в источниках и материалах. CB.1.(V в. до н.э. XVIII в. н.э.). Под редакцией Асфендиарова С.Д. и Кунте П.А. - Алма-Ата: Казахское краевое издательство, 1935. - 299 с.

232. Пугаченкова Г.А. О резных деревянных колоннах XIV XV вв. в г. Туркестане. // Известия АН КазССР, серия архитектурная. - Алма-Ата, 1948. -Вып.1. - С.40 — 53.

233. Пугаченкова Г.А. К проблеме возникновения «шатровых мавзолеев» Хорасана. // Материалы ЮТАКЭ. Ашхабад, 1949. - Вып. 1.- С. 57-77.

234. Пугаченкова Г. А. Архитектурные памятники Дахистана, Абиверда, Серахса. // Труды ЮТАКЭ. Ашхабад, 1951. - Т.2. -С. 192 - 252.

235. Пугаченкова Г.А. Пути развития архитектуры Южного Туркменистана поры рабовладения и феодализма. ЮТАКЭ. М.: Изд-во АН СССР, 1958.-Т.6.- 492 с.

236. Пугаченкова Г.А. Архитектурный генезис мавзолея Саманидов. // ОНУ. 1962. - № 2. - С. 17 - 52.

237. Пугаченкова Г.А. Мазар Араб-ата в Тиме. // СА. 1961. - № 4. -С. 198-211.

238. Пугаченкова Г.А. Мавзолей Араб-ата. Из истории архитектуры Мавераннахра (IX X вв.). // ИЗУ. - Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1963. -Вып. 2.- 118 с.

239. Пугаченкова Г.А. Неизвестные архитектурные памятники в горных районах Узбекистана. // ИЗУ. Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1965. -Вып.З. С. 66-88.

240. Пугаченкова Г.А. Хорасанские мавзолеи. // В кн.: «Художественная культура Средней Азии. IX — XIII века. Т.: «Искусство», 1983.-С. 14-29.

241. Путешествие в Восточные страны Плано Карпини и Рубрука. -М.: Госиздательство географической литературы, 1957.- 270 с.

242. Раппопорт А.Г., Сомов Г.Ю. Форма в архитектуре: проблемы теории и методологии. М., Стройиздат, 1990. - 344 е.: ил.

243. Раппопорт Ю.А., Лапиров-Скобло М.С. Раскопки дворцового здания на городище Калалы-Гыр 1 в 1957 г. // МХЭ, М.: Изд-во АН СССР, 1963. Вып.6. - С. 141-156.

244. Ревзин Г.И. Очерки по философии архитектурной формы. М.: ОГИ, 2002.-144 с.

245. Ремпель Л.И. Мавзолей Исмаила Саманида. // Академия архитектуры, 1936. № 5. - С. 28 - 34.250. «Ригведа». Избранные гимны. Пер., комм, и вступ. Ст. Т.Я. Елизаренковой. М., 1972.

246. Рикер П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера. М., «Искусство», 1996. - 270 с.

247. Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Киргизский край. СПб., 1903. -С. 18. 479 с.

248. Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Туркестанский край. СПб., 1913. Т. 19. - 861 с.

249. Руденко С.И. Очерк быта казаков бассейнв рек Уила и Сагыза. Казаки. Антропологические очерки.- МОКИСАР. Вып. 3. - Л., 1927. - С. 7 -32.

250. Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. М.-Л.Д952. -268 е., илл.

251. Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.-Л., 1953. - 402 е., илл.

252. Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М.-Л., 1960. - 359 е., илл.

253. Руденко С.И. Культура хуннов и ноинулинские курганы.- M.-JL, 1962.-205 с. ил.

254. Рынков П.И. Топография Оренбургской губернии. Соч. П.И. Рычкова, 1762 г. Оренбург: Изд. Оренбург, отд. ИРГО, 1887. - 405 с.

255. Рябушин A.B. Гуманизм советской архитектуры. М.: Стройиздат, 1986 - 376 е., ил.

256. Самашев З.С., Фаизов К.Ш., Базарбаева Г.А. Археологические памятники ипалеопочвы Алтая. Алматы, 2001. - 108 с.

257. Самойлов К.И. Феноменология региональной архитектурной формы в зодчестве Казахстана XX в. // Вестник КазГАСА.- Алматы, 2001. -Вып. 1.-С. 26-27.

258. Свод памятников истории и культуры Казахстана. ЮжноКазахстанская область. Алматы, 1994. - Т.1. - 368 с. с илл.

259. Сембин М.К. Отчет Центрально-Казахстанской археологической экспедиции (Кзыл-Ординская обл.), 1976, Архив НИПМ «Казпроектреставрация» (Бегим-ана, Сараман-Коса).

260. Семенов А.П. Археологические и этнографические изыскания в Ингушетии в 1925 1932 гг. - Грозный: Чечено-Ингуш. Кн. Изд-во, 1963. -160 с.

261. Сенигова Т.Н. Уникальное культоое сооружение Аулие-Кумчик-ата в районе г. Туркестана. // В сб.: «Прошлое Казахстана по археологическим источникам». Алма-Ата, 1976. 235 с. ил.

262. Слово о полку Игореве. М., 1988, 232 е., илл.

263. Сидихменов В.Я. Китай: страницы прошлого. 3-е изд. - М.: «Наука», 1983.-415 с.

264. Смирнов К.Ф., Кузьмина Е.Е. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытый. М.: «Наука», 1977. - 83 с. с ил.

265. Смолина Н.И. Строительный канон и традиции культуры Средней Азии XV XVII вв. // АН. - Вып. 34. - М.: «стройиздат», 1986. - С. 95 - 104.

266. Сорокин С.С. Большой Берельский курган (Полное издание материалов раскопок 1865 и 1959 гг.). // Труды Государственного Эрмитажа. Л., 1969. - Т.Х. - С. 208 - 236.

267. Спасский Г.И. Записки о сибирских древностях. «Сибирский вестник»,1818.- 3.

268. Стеблюк Ю.В. Исмамут-ата (К типологии погребальных сооружений у народов Средней Азии). // СЭ, 1959. №3. - С. 88 - 97.

269. Стеблюк Ю.В. Погребальные сооружения Южного Хорезма ХУШ XIX вв. // МХЭ, вып. 7, II. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 98 - 117.

270. Суразаков A.C. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху раннего железа. Проблемы хронологии и культурного разграничения. -Горно-Алтайск, 1988.-215 с.

271. Ставиский Б.Я., Большаков О.Г., Мончадская Е.А. Пянджикентский некрополь. // Труды Таджикской археологической экспедиции ИИМК АН СССР, ИИАЭ АН ТаджССР и Госэрмитажа 1948 -1950 гг. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953. - Т.2. - С. 64 - 98.

272. Тайжанов Е., Исмаилов X. Макчам дом для духов предков. // СЭ. - 1980 - № 3. - С. 87-93.

273. Тишкин A.A., Дашковский П.К. Ориентация и положение погребенных людей в курганах скифской эпохи Горного Алтая. // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск, 1988. - 215 с.

274. Теоретические основы советской архитектуры. — М., 1985.

275. Теория композиции в советской архитектуре. М.: Стройиздат,1986. 256 е.: ил.

276. Тереножкин А.И. Казахские фрески. // В сб.: «Искусство», М.: «Искуство», 1938. № 2. - С.159 - 162.

277. Тернер В. Символ и ритуал. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. - 277 с. с ил.

278. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов относящихся к истории Золотой Орды. М- Л.: Издательство АН СССР, 6. - Т.2. - 308 с.

279. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990. - 622 е., илл.

280. Толстов С.П. По древним дельтам Окса и Яксарта. М.: Изд-во Восточной литературы, 1962. - 324 с.

281. Толстов С.П., Жданко Т.А., Итина М.А. // Работы Хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР в 1958 1961 гг. МХЭ. -М.: Изд-во АН СССР, 1963. - Вып. 6. - С. 3 - 90.

282. Трудновская С.А. Круглое погребальное сооружение на городище Чирик-Рабат. // МХЭ М., 1963. - С. 201 - 213.

283. Турсунов Е.Д. Генезис казахской бытовой сказки в аспекте с первобытным фольклором. Алма-Ата, 1973.

284. Туякбаева Б.Т. Эпиграфический декор архитектурного комплекса Ахмеда Ясави. Алма-Ата: Онер, 1989. - 176 с. илл.

285. Тынышпаев М. Материалы к истории киргиз-казакского народа. Ташкент, 1925. - 64 с.

286. Формозов A.A. Памятники первобытного искусства. М., 1966.

287. Фазлаллах ибн Рузбихан. «Михман-наме-йи Бухара (Записки бухарского гостя)».- М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1976. 195 с.

288. Федерякин В.Н. Антаблемент в древнегреческом ордере. // «Архитектура и экология России: традиции, современность, будущее». Сборник тезисов докладов республиканской научной конференции. -Новосибирск, 1993. С.35-37.

289. Хайт B.JI. Генезис культурной самобытности в профессиональном зодчестве. // В сб.: «История архитектуры. Объект, предмет и метод исследования». М., 1988. С. 109 - 114.

290. Хайт B.JI. Объективное и субъективное в истории архитектуры и в ее изучении: факт и интерперетация. // АН. — Вып. 45. М.: Рохос, 2003. — С. 6-12.

291. Хан-Магомедов С.О. Лезгинское народное зодчество. М.: «Наука», 1969. - 181 с. с илл.

292. Хан-Магомедов С.О. Объемно-пространственная композиция башенных сооружений горных аулов Дагестана. // АН. Вып. 22. - М., 1974. -С. 150-164.

293. Хан-Магомедов С.О. Архитектура советского авангарда: В 2 кн.: Кн. 1: Проблемы формообразования. Мастера и течения. — М.: Стройиздат, 1996.-709 е.: ил.

294. Хан-Магомедов С.О. Архитектура советского авангарда: В 2 кн.: Кн. 2: Социальные проблемы. М.: Стройиздат, 2001. - 712 е.: ил.

295. Хмельницкий С.Г. Исследование архитектурных памятников Ура-Тюбе в 1959 г. // Труды института им. Ахмада Дониша, т. 31, вып. 7. Душанбе: Изд-во АН ТаджССР, 1969. С. 130 - 142.

296. Хмельницкий С.Г. Ходжа Дурбад. // ТТПИ (строительный факультет). Вып.7.- Душанбе, ТГУ, 1971. - С. 92 - 105.

297. Ходжаев М. К генезису мавзолея Саманидов. // САУ. 1984. - № 2.-С. 6-8.

298. Ходжаев М.Б. Сооружение Козы-Корпеш. // «Средневековые города Южного Казахстана». Сборник статей. Алма-Ата: Изд-во КазГУ, 1986.- с.152— 158.

299. Чекаева Р.У. Малоизвестные и неизвестные архитектурные памятники Бухарского оазиса. // АСУ, 1983. №5.-С. 13-15.

300. Чернопицкий М.П. Курганная группа как архитектурный ансамбль (Опыт композиционно-художественного подхода). // Материалы I Всесоюзной археологической конференции. Кемерово, 1980. - С. 176 - 178.

301. Шеллинг Ф. Философия искусства. М., 1966.

302. Шишло Б.П. Среднеазиатский тул и его сибирские параллели. В кн.: «Домусульманские верования и обряды в Средней Азии». М.: «Наука», 1975.-С. 248-260.

303. Шнейдер Е.Р. Казахская орнаментика. // Сб.: «Казаки». Антропологические очерки, 1927. С. 135 - 171.

304. Шнэ В. Зимовки и другие постоянные сооружения кочевников Акмолинской области. // ЗЗСОИРГО, книга 17, вып.1. Омск, 1894. 38 с.

305. Шпенглер О. Закат Европы. М.: «Мысль», 1998. - Т.1. - 668 с.

306. Юдин В.П. Орды: Белая, Синяя, Серая, Золотая.// Казахстан, Средняя и Центральная Азия в XVI XVIII вв. - Саранск, 1960.

307. Юдин M.JI. Взятие Ак-Мечети в 1853 году как начало завоевания Кокандского ханства. М.: Изд-е Владимира Балашова, 1912. -140 с.

308. Юнг К.Г. Человек и его символы. С-Пб., 1996.

309. Яблонский JI.T. Саки Южного Приаралья (археология и антропология могильников). М., 1996. - 186 с.

310. Ягодин В.Н., Ходжаев Т.К. Некрополь древнего Миздакхана. -Ташкент, 1970. 254 с. ил.

311. Якобсон A.JI. Закономерности в развитии средневековой архитектуры IX XV вв. - JL, 1987. - 233 с. ил.

312. Якубовский А.Ю. Развалины Сыгнака (Сугнака). // Сообщения ГАИМК. М.-Л., 1929/ - Вып. 2. -С. 123 - 159.

313. Grabar О. The formation of Islamikart. New Haven, London. 1973.

314. Gyula H. Irak epiteszete. Corvina, 1974. P. 123

315. Diez E. Die Kunst der Islamischen Volker. Berlin, 1917.

316. Heiden D. , Gendrop P. Pre-columbian aAchitecture of Mesoamerika. New York, 1978. P. 382.

317. Creswell K. A. S. A short account earli Muslim architekture. Harmonsworth, 1958.