автореферат диссертации по документальной информации, 05.25.03, диссертация на тему:Картина мира в детской литературе: критерии редакторской оценки

Введение. Традиционная картина мира как объект редак торской оценки

Глава 1. Жанровые особенности сказки и ее функционирование в системе детского чтения

1.1. Классификация сказок

1.2. Формы бытования сказки

1.3. Критерии отбора сказок для детского чтения. «Дискуссия о сказке»

1.4. «Произведения сказочного типа»

Глава 2. Традиционная картина мира и ее репрезентация в детской литературе

2.1. Основные характеристики традиционной картины мира

2.2. Сказковедение и традиционная картина мира

2.3. Отражение ключевых характеристик картины мира в произведениях сказочного типа (издания. 1970-90-х гг.)

2.4. Характеристики традиционной картины мира в системе критериев редакторской оцейки

Глава 3. Особенности работы редактора над изданиями сказок для детей

3.1. «Канонические тексты» с минимальным вмешательством редактора (сказки Пушкина)

3.2. Издания с традиционно высокой степенью участия редактора («Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева в детском чтении)

3.3. «Пиноккио» и «Буратино». Проблема соотношения «культурных кодов» в детской литературе

Формирование личности человека и гражданина — одна из важнейших задач общества. Национально-культурные и общечеловеческие ценности должны органично войти в мировоззрение ребенка; наряду с теми традициями, ритуалами и т.п., которые могут быть восприняты им непосредственно в ближайшей сфере общения, существуют и некоторые глубинные концепты культуры, отражаемые в произведениях фольклора и литературы. Традиционная картина мира, в высокохудожественной обобщенной форме представленная, в частности, в русской народной сказке, органично включает в себя эти концепты. В то же время в области теории и практики редактирования детской литературы существует определенный разрыв между признанием важности «культурного наследия» и возможностями рассмотрения с соответствующей точки зрения произведений или изданий в целом; научные исследования, посвященные изучению системы традиционных национально-культурных ценностей, практически не включаются в сферу чтения редактора, а их результаты не влияют на критерии оценки произведений (изданий) детской литературы (актуальность нашего исследования во многом заключается в необходимости изменения подобной ситуации). Цель настоящей работы - создание включаемой в систему критериев редакторской оценки специфической подсистемы критериев, позволяющей оценить адекватность отражения в редактируемых произведениях (в основном сказках и произведениях сказочного типа) русской традиционной картины мира; основой этой подсистемы является анализ использования в тексте некоторых ключевых характеристик (параметров, концептов) традиционной картины мира. В то же время предлагаемая нами подсистема критериев редакторской оценки отнюдь не претендует на универсальность и должна лишь «накладываться» на существующие методики работы над изданиями для детей. Как отмечала Е. В. Шлюпер, «если мы говорим о системе критериев, то предполагаются такие коренные свойства системности, как существование подсистем или уровней, а также устойчивых (закономерных) отношений между ними. Эта система включает три основных уровня: критерии общие (обусловленные видом литературы), критерии частные (обусловленные жанром) и критерии единичные (обусловленные своеобразием авторского замысла, концепции, особенностями используемого материала и т.п.)»1; в данном случае речь идет в основном об уровне «частных критериев». Кроме того, вопрос о применимости подобной подсистемы при оценки текстов неповествовательного характера остается открытым. В качестве объекта исследования рассматриваются, таким образом, формы отображения традиционной картины мира в сказке (включая и «произведения сказочного типа»), соотносимые с определенными сказочными жанрами. Традиционная картина мира, как будет показано ниже, может быть исследована на уровне ключевых концептов (параметров, характеристик). Основные параметры традиционной картины мира, играющие функциональную роль в сказке и произведениях сказочного типа и рассматриваемые в контексте редакторской оценки, — предмет данного исследования.

Результаты исследования могут быть использованы в процессе редакторской подготовки изданий сказок и произведений сказочного ти

1 Шлюпер Е.В. Редакторский анализ как система (к постановке вопроса) // Книга. Исследования и материалы. Вып. 67. М.: Терра, 1994. С. 75. па, определяя основные направления и границы вмешательства редактора в текст.

Основные методы исследования — исторический, жанрово-типоло-гический, метод сравнительного анализа.

Несмотря на то, что настоящая работа не носит исторически-обоб-щающего характера, необходимо исследовать существующие в сфере детской литературы подходы к сказке и произведениям сказочного типа, способы и методы редакторской оценки подобных произведений. При наличии весомых достижений в этой области некоторые принципы подготовки изданий сказок, на наш взгляд, не удовлетворяют современным требованиям. Итак, эти вопросы рассматриваются в первой главе настоящей работы.

На основе достижений предшественников и собственных предположений мы попытаемся определить основные параметры русской традиционной картины мира и проанализировать способы их отображения в сказке (этому посвящена вторая глава нашего исследования).

В третьей главе мы проанализируем основные принципы редакторской подготовки изданий и наиболее распространенные приемы, используемые в работе редактора, в соответствии с формируемой подсистемой критериев редакторской оценки (в качестве материала для исследования используются издания для детей в сравнении с изданиями в основном академического типа).

На защиту выносятся следующие положения:

1) наиболее адекватное отражение традиционной картины мира, адаптированное к возможностям детского восприятия, дает сказка (в частности, сказка волшебная); превалирование ложно понятых педагогических критериев оценки сказок ведет к искажению сказочного наследия и не способствует развитию мировосприятия ребенка;

2) традиционная картина мира может изучаться на уровне определенного набора своих ключевых параметров (концептов); для отечественной традиции ими являются «путь», «выбор пути», «святость» и «вольная жертва»;

3) на основе анализа функционирования данных концептов в текстах произведений детской литературы (в частности, сказок и «произведений сказочного типа») разработана специфическая подсистема критериев редакторской оценки произведений («способность к трансляции социокультурных норм», «содействие в развитии форм мировосприятия», «непротиворечие с национальной идентичностью»); адекватное отражение традиционной картины мира также является системным критерием оценки произведения (издания);

4) методика отбора текстов (при составлении сборников) и работы над изданиями в целом может и должна быть усовершенствована в результате применения подобной подсистемы критериев.

Источниковая база настоящего исследования включает в себя как работы теоретиков детской литературы (в основном конца XIX — начала XX в.), философов и сказковедов, так и те издания детской литературы, которые могут представлять интерес в контексте данной работы. Мы практически не используем здесь работы, посвященные редактированию детской литературы как таковому, так как в наши задачи никоим образом не входит опровержение тех методов и приемов редактирования, которые не касаются непосредственно предмета нашего исследования; с другой стороны, нельзя не отметить то, что именно наличие в этой области достаточно серьезной теоретической базы (большинство отечественных работ последних лет выполнено в Московском государственном университете печати С. Г. Антоновой, Е. Л. Пономаревой и др.) сделало возможным появление исследований, подобных нашему. В то же время, .насколько нам известно, проблема адекватного отражения традиционной картины мира в детской литературе до сих пор не осознавалась в качестве более или менее серьезной (лишь отдельные ее аспекты, нередко вырванные из контекста, привлекали внимание исследователей; ниже мы рассматриваем ряд подобных работ). Именно отсутствие опыта комплексного подхода к данной проблеме, на наш взгляд, мешало оценить ее остроту и важность для развития теории и практики редактирования детской литературы (в то же время этнографы и фольклористы достаточно давно занимаются реконструкцией и изучением традиционного мировосприятия и, используя полученные результаты, добились значительных успехов в решении ряда частных вопросов, казавшихся ранее неразрешимыми).

По некоторым вопросам, поднимаемым в настоящей работе (в частности, это касается изучения сказочных жанров), имеется довольно обширная литература. Труды Р. М. Волкова, А. И. Никифорова, В. Я. Проппа, а также работы ряда послевоенных исследователей (В. П. Аникина, И. Я. Лупановой, Э. В. Померанцевой), в значительной мере помогли автору настоящей диссертации.

Исследования в области детской литературы почти всегда носят междисциплинарный характер: интерес к психологии развития и «теории коммуникаций» проявился здесь задолго до официального признания этих научных направлений («Вопрос о детской литературе — это вопрос о том, когда и в каком виде книга должна входить в жизнь ребенка»2). Тем не менее нам кажется допустимым в настоящей работе отказаться от использования большей части имеющихся данных (прежде всего из области психологии) в силу невозможности их обобщения на достаточно профессиональном уровне (приводятся лишь некоторые результаты, непосредственно касающиеся рассматриваемых здесь проблем); в конце концов, и «ребенка прежде всего интересует конкретное и индивидуальное, отвлеченное и общее долгое время ему совершенно непонятно»3, — в нашем случае таким «конкретным и индивидуальным» представляется исследование особенностей русской традиционной картины мира, опирающееся в основном на материал народных сказок. Выбор сказок объясняется не только тем, что «одним из существенных слагаемых сказочного образования являются общие воззрения и представления людей»4, но и принципиальной возможностью сопоставления со сказками как таковыми многих произведений для детей, формально относящихся к другим жанрам (в дальнейшем мы попытаемся это доказать на конкретных примерах).

Сказки, на наш взгляд, вполне соответствуют основным задачам детской литературы и отвечают специфическим требованиям, предъявляемым к ней: «Знания о мире . должны иметь особый характер и учитывать специфику читателя»5; для выражения весьма широкого круга понятий (в том числе морально-этического плана) в сказках используется сравнительно небольшой словарный запас.

2 Чехов Н.В. Имеет ли детская литература право на существование: Доклад на I Всероссийском съезде по семейному воспитанию //Труды I Всероссийского съезда по семейному воспитанию. Т. 1.СП6., 1914. С. 460.

3 Чехов Н.В. Имеет ли детская. С. 461.

4 Трояков П.А. От этнографических реалий к сказочному мотиву // Фольклор. Поэтическая система. М.: Наука, 1977. С. 136.

5 Антонова С.Г. Книга для детей. Вопросы типологии и издания: Учебное пособие. М.: Мир книги, 1995. С. 7.

Жан Пиаже, рассуждая о преобладании у ребенка «аутистической мысли», которая «не приспосабливается к внешней действительности, а создает сама себе воображаемую реальность или реальность сновидения»6, упоминал, в частности, о «сказочной» воде, имеющей мало общего с «водой научной картины мира»: «.она стала темой для многочисленных народных вымыслов, фантазий детей и мало сознательных взрослых, обладающих чисто органическими представлениями. Она была уподоблена жидкостям, исходящим из человеческого тела, и вследствие этого символизировала само рождение»7 (ср. «живую воду» сказок).

Относительно правомерности обращения к «традиционной картине мира» в работе по детской литературе существуют сомнения; в данном случае мы принимаем в расчет то, что их разрешение возможно лишь в рамках исследования, значительно превосходящего наши возможности. Так, следовало бы установить: является ли детская литература частью «большой» литературы, выделяющейся лишь предполагаемым соответствием своду специфических требований, предъявляемых к ней в силу особенностей читательской аудитории?

Тот же вопрос можно отнести, например, к литературе для слепых: должна ли отличаться литература для слепых от рождения от литературы для слепых, имевших некогда визуальный контакт с миром, или от литературы для тех, кто слеп лишь частично (где граница между потребителями «брайлевских» и крупношрифтовых книг)? Являются ли слепой, ребенок и слепой ребенок частью той культурной общности, для которой мы постулируем «традиционную картину мира»? К сожалению, нам вряд ли удастся дать удовлетворительные ответы; заметим, что даже специалисты в области тифлопсихологии в не столь давние времена

6 Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. СПб.: Союз, 1997. С. 46.

7 Там же. С. 47. признавали: «.если процессы чувственного отражения, включая его высшую ступень - представления, изучены достаточно основательно для того, чтобы делать определенные теоретические выводы, то область мышления слепых и слабовидящих до сих пор изучена недостаточно»8.

Безусловно, для ребенка «зрительное поле — не истина в последней инстанции. Через представление, через слово и его значение он выходит в смысловое поле, а затем, по мере роста личностных структур, в личностно значимое поле и, соответственно, ролевое поведение»9; здесь важно то, что именно внутри смыслового поля «вещи только и могут вступать в определенные отношения друг к другу»10 (место конкретных вещей по мере развития ребенка, по всей вероятности, могут заменять все более сложные абстракции). Кроме того, «адекватное отражение важнейших параметров (свойств) внешнего мира» возможно и при наличии только одного вида «гностических ощущений — зрительных или кожно-мышечных»11: «в различных сенсорных системах при перекодировании раздражителей в нервные импульсы обнаружена адекватная информационная эквивалентность, т.е. соответствие между начальным и конечным звеньями передачи информации»12. Таким образом, можно дать удовлетворительный ответ относительно теоретической возможности восприятия картины мира детьми с различными физиологическими нарушениями (вероятно, определенные концепты, характерные для

8 [От редакции] // Особенности познавательной деятельности слепых и слабовидящих школьников: Сб. науч. трудов. Вып. 3. Л.: [ЛГПИ им. А.И.Герцена], 1972. С. 4. ' Гарбер Е.И. Курт Коффка. Сила и слабость гештальт-теории психического развития //Гештальт-психология. В.Келер, ККоффка. М.: ACT, 1998. С. 282.

10 Выготский Л.С. Проблема развития в структурной психологии (Критическое исследование) // Гештальт-психология. С. 316.

11 Литвак А.Г. Некоторые теоретические вопросы тифлопсихологии // Особенности познавательной. С.193.

12 Там же. традиционной картины мира, могут адекватно восприниматься и многими детьми, страдающими нарушениями психики).

С другой стороны, «мир ребенка совершенно отличен от мира взрослых; отличие это не в материале окружающих явлений, а в иных отношениях к ним ребенка»13; небезынтересна возможность сближения особенностей детского мышления (доверие к внешним аналогиям, склонность к «автоматическим формальным последовательностям», подчинение авторитету старших) с «особым сознанием дурака» в русских сказках'4 (впрочем, дурак как раз является носителем традиционного мышления15 — предположительно мышления в категориях «традиционной картины мира»). Заметим, однако, что в любом случае надо учитывать опасность подобных сопоставлений; например, неоднократно указывалось на существующее в литературной практике стремление ликвидировать «разрыв, существующий между восприятием автора и читателя, не путем органического освоения восприятия ребенка, а путем внешнего приспособления к нему . Целостное изучение ребенка в конкретных условиях заменяется выявлением какого-нибудь одного, нередко верно схваченного, свойства ребенка, но взятого вне времени и пространства»16. Схожие вопросы рассматривал Хартмут фон Хентиг в своем исследовании под названием «Нереалистическая провинция: О шансах современной детской литературы быть педагогичной и правдивой одновременно»17, отмечая склонность «педагогического» направления в детской литературе к игнорированию реальных проблем

13 Чехов Н.В. Имеет ли детская литература . С. 461.

14 См.: Юдин Ю.И. Русская народная бытовая сказка. M.: Академия, 1998. С. 127-129.

15 См. там же, с. 133.

16 Кон Л.[Ф.] Коренной вопрос детской литературы //Детская литература. 1936. № 6. С. 42.

17 von Hentig, H. Unrealistische Provinzen: Über die Chance heutiger Kinderliteratur, pädagogisch und wahrhaftig zugleich zu sein // Helft den Büchern, helft den Kindern!: Über Kindern und Literatur / Herausg. von Peter Härtling. München, Wien: Carl Hanser Verlag, 1985. S. 84-99. развития личности ребенка и его взаимоотношений с окружающим миром; используя вымышленные категории «детскости» при создании своих произведений и оценке чужих, представители этого направления в некотором смысле препятствуют нормальному развитию детской литературы.

Существует также «проблема индивидуальных различий, которая не может быть разрешена никакими исследованиями норм»18; вместе с тем не только в области психологии можно находить «общие понятия вместо сумм отдельных черт и изучать развитие детского поведения во взаимоотношении с этими общими понятиями»19.

Представим себе паритет детской литературы и литературы для взрослых. Должно ли это повлечь за собой сопоставление отдельных видов, жанров и т.п.? Детская энциклопедия — имеет ли она не только содержательные, но и жанровые параллели в современной «взрослой» литературе? Книжка-раскраска - равноценны ли ей опыты Рубинштейна с карточками? В этой связи небезынтересно сравнить издания сказок для детей с научными изданиями фольклорных вариантов (то же касается и классических авторских сказок на фольклорной основе).

В то же время необходимо, учитывая сложившиеся представления о детской литературе (прежде всего с точки зрения литературной и педагогической критики, оценивающей соответствие существующей детской литературы тем или иным потребностям общества), определить место «эффективности отображения традиционной картины мира» в системе критериев редакторской оценки произведений.

Книги для детей составляют в настоящее время, в подавляющем большинстве случаев, отрасль промышленности. Они - такой же ры

Коффка К. Основы психического развития // Гештальт-психология

19 Там же.

С. 641. ночный товар, как детская обувь, детское платье. И создается этот товар из таких же мотивов и теми же путями, как все, что произво

20 дит промышленность.» — эти слова, сказанные в начале века, вновь обрели актуальность в 90-е годы. Легко согласиться и с другим утверждением: «Детская литература гораздо больше других видов литературы — создание иностранное, чуждое нам. С настоящей литературой — той, которое создает народное творчество и отдельные гении - специальные книги для детей не имели раньше, не имеют и теперь ничего общего, кроме типографии»21. Более того, можно найти и такие примеры, когда «издатель . покупает в Германии ходкую рыночную, конечно дешевую, книгу, поручает слабограмотному по-русски и столь же по-немецки специалисту перевести, переработать, а то и состряпать по нескольким источникам детскую пищу для ума и сердца»22 (с той лишь разницей, что вместо Германии обычно фигурирует Америка).

Тем не менее возьмем на себя смелость заявить, что основные проблемы отечественной детской литературы кроются совсем не в этом; полемическая заостренность высказываний о «засилье рынка» и «иностранном влиянии» не соответствовала реальному положению начала века (по крайней мере, даже традиционно упоминаемое в негативном контексте — зачастую без серьезных оснований — издательство Вольфа в свою «Золотую библиотеку» включило и русские народные сказки, и многое из того, что исследователями советского времени включалось в «золотой фонд детской литературы» — «Хижину дяди Тома» Бичер-Стоу, сказки Андерсена и братьев

20 Оршанский Л.Г. [Предисловие] // Вольгаст Г. Проблемы детского чтения / Пер с нем. СПб.: Школа и жизнь, 1912. С. 3.

21 Там же.

22 Там же. С. 4.

Гримм и многое другое, — а также произведения Кэррола и Буша, по разным причинам не издававшиеся впоследствии в течение нескольких десятилетий), не соответствует и тому, что можно наблюдать в последние годы (так, все больше места на прилавках книжных магазинов занимают переиздания произведений советских авторов; появление же таких книг, как «Славная севастопольская оборона» Клавдии Лукашевич, свидетельствует как раз о преемственности той внерыночной «патриотической» традиции, которую большинство исследователей предпочитает не обсуждать). По нашему мнению, состояние самой системы критериев оценки как отдельных произведений детской литературы, так и феномена детской литературы в целом, таково, что не только не дает возможности одобрять или осуждать какие-либо интенции, но делает и обычный редакторский анализ произведений процессом глубоко субъективным. В качестве примера в настоящей работе рассматривается «дискуссия о сказке» 20-х гг.; мы попытаемся проследить ее связь как с отечественной литературно-критической традицией, так и с современностью. Основные принципы подхода к изданию сказок и оценке места сказки в жизни ребенка, рельефно проявившиеся в этот период, являются, по нашему мнению, достаточно показательными и в то же время традиционными для отечественной детской литературы.

Нами также будут рассмотрены некоторые вопросы теории сказочных жанров, относящиеся к исследуемой проблеме. Недостаточное внимание к жанровой специфике сказок, зачастую проявляющееся при подготовке изданий, приводит к деформации традиционно сложившихся форм, ведущей к снижению художественного уровня и в конечном счете к «усреднению» сказок (речь здесь идет

15 отнюдь не о естественном и неоднократно отмеченном в устной традиции взаимодействии различных фольклорных жанров, а об искусственном приведении сказок к «общему педагогическому знаменателю»).

Наконец, в дополнение к изучению основных концептов традиционной картины мира, отображаемых в сказке, представляется необходимым составление «словника русской волшебной сказки», включающего в себя наиболее часто встречающиеся сказочные образы.