автореферат диссертации по информатике, вычислительной технике и управлению, 05.13.10, диссертация на тему:Взаимосвязь социально-экономических процессов и гендерных отношений

РГ6 од

РГ& !1?лОД;рр

7

"РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ

На правах рукописи

МАЛЫШЕВА МАРИНА МИХАЙЛОВНА

ВЗАИМОСВЯЗЬ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ И ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Специальность: 05.13.10 - Управление в социальных и экономических системах

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук

Москва 1999

Работа выполнена в Институте социально-экономических проблем народонаселения РАН.

Официальные оппоненты:

доктор экономических наук, профессор доктор экономических наук, профессор доктор философских наук, профессор

Шапиро В.Д. Овсянников А.А.

Козлова Н.Н.

Ведущая организация - Институт сравнительной политологии РАН

Защита состоится 21 марта 2000 года в 11 часов на заседании Диссертационного Совета Д 003.88.01 в Институте социально-экономических проблем народонаселения РАН по адресу: 117218, Нахимовский проспект, 32, ком. 923.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института социально-экономических проблем народонаселения РАН.

Автореферат разослан 14 февраля 2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного Совета,

кандидат экономических наук Е.В. Жилинский

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Тендерные отношения пронизывают все сферы жизнедеятельности человека. По мере расширения рынков труда и втягивания женщин всех регионов мира в общественное производство эти отношения стали зоной особой напряженности. Реформирование и реструктуризация экономики стран Восточной Европы, России и бывших стран СНГ, а также Восточной и Юго-Восточной Азии драматически усугубили ситуацию. Сегодня осуществляется не только активный трансферт капитала и природно-сырьевых ресурсов, но также рабочей силы. Женщины составили более трети мировых трудовых мигрантов. Те условия занятости, которые им были предоставлены в процессе реформ и миграции у себя на родине и за рубежом, показали, что механизмы дискриминации и сегрегации по признаку пола остаются активным инструментом политики, осуществляемой на рынке труда.

Утвердившийся в рыночной системе отношений дух экономизации -использования ограниченных ресурсов для получения максимальных результатов - неизбежно сопровождается ужесточением тендерного разделения ролей, как в общественной, так и в частной сферах жизни общества. В связи с этим сегодня можно говорить о новом этапе эволюции патриархата - патриархальная система не отмирает, но, сращиваясь с капиталистической системой, удваивает эксплуатацию человека, будь то мужчина или женщина.

Вместе с тем, биологические различия между мужчинами и женщинами неизбежно превращают их в две неравноценные составляющие современной рабочей силы. Материнство остается основным барьером в достижении женщинами ключевых позиций в экономике и политике, а значит, в принятии решений, определяющих приоритетные направления развития общества на ближайшую перспективу. Важнейшие сферы социальной активности - международная дипломатия, вопросы вооружения, операции на рынке ценных бумаг, распределение государственного бюджета, - остаются для них почти закрытыми, и социальный облик происходящих изменений приобретает явно выраженные маскулинные черты.

Современные индустриальные и технократические разработки опираются на базовые социально-культурные структуры общества, включая тендерную. Она

связана с системой традиционных норм и представлений о месте и роли мужчины и женщины в обществе1. Хотя эти представления и нормы претерпевают изменения, они не настолько глубоки, чтобы можно было преодолеть тендерную асимметрию на рынке труда и в домохозйствах. Факт нахождения более цивилизованных способов разрешения названных конфликтов в экономически развитых странах часто используется как аргумент в пользу доказательства того, что дисбаланс тендерных ролей - это наследие недостаточного уровня развития экономики и социальной инфраструктуры. Такие суждения с точки зрения тендерной теории представляют собой индустриальный редукционизм, проистекающий из доминирующего ныне в развитых западных странах технократического воззрения на социум.

Массовое производство предметов потребления, развитие индустрии сервиса, плюс информационно-технологические достижения последних лет не могут изменить духовную организацию общества настолько, чтобы классовая, этническая или половая дискриминация могли исчезнуть сами по себе. Здесь требуется комплекс взаимоувязанных действий: специальное сосредоточение внимания на выявлении механизмов насильственного воспроизводства всех видов неравенства, выработка мер по ограничению дискриминации посредством законодательства, составление специальных социальных программ, реализация политики аффермативных действий, изменение исследовательских приоритетов в науке, равно как и самой методологии социальных исследований.

Все это в полной мере относится и к России. Ход экономических преобразований показал, что за фасадом официальной идеологии равноправия полов, скрывались патерналистские механизмы воспроизводства тендерного неравенства. За последние десять лет они усугубились воздействием рыночных механизмов.

Цель исследования - определить основные подходы к разработке гендерно сбалансированной модели экономических отношений, обеспечивающей

'Термин "тендер" впервые был использован как отправная точка для анализа социальных отношений в обществе американским психоаналитиком Робертом Столлером. В работе "Sex and Gender: On the Development of Masculinity and Femininity" (Science House, New York, 1968) он подчеркнул, что установление различия между "полом" и "гендером" существенно для преодоления ошибочных суждений о том, что биологические различия являются определяющими для поведения мужнин и женщин и для той роли, которую они играют в обществе. Этот термин был впоследствии широко использован многими исследователями и способствовал критическому анализу основных направлений социологии и концепций развития социума, которых придерживались ученые на протяжении предшествующей истории.

устойчивое развитие. Достижение этой цели осуществлялось путем решения комплекса исследовательских задач, главные из которых сводились к следующим:

• дать анализ стратегий сильнейших мировых держав в отношении реструктуризации экономики развивающихся стран и стран с переходной экономикой и показать, как реализация этих стратегий влияет на изменение положения женщин на рынке труда и в частной жизни;

• раскрыть особенности перехода от фордистской модели трудовых отношений к нео-фордистской и описать соответствующие этому переходу изменения режимов труда в зависимости от полового состава рабочей силы;

• провести ретроспективный обзор основных направлений финансирования науки в послевоенное время и определить, в какой мере оно учитывало интересы всего населения, включая женщин, а также место, отводившееся женщинам в развитии научных исследований;

• показать ограниченность концептуальных возможностей позитивистской методологии для исследования взаимосвязи тендерных отношений и социально-экономических процессов;

• обосновать значение культурно-аналитической традиции для становления тендерной экономики и понимания оснований тендерной стратификации общества;

• раскрыть механизм выстраивания традиционных приоритетов экономического развития, используя понятие тендерной макро- и микрополитики;

• предложить некоторые стратегии воздействия на доминирующую идеологию в оценке экономического развития, учитывая обострение проблем тендерного неравенства.

Проблема исследования определена социальными противоречиями, возникающими вследствие экономической ориентации деловых кругов всего мира на получение сверхприбылей от вложений в производство, науку и технику, без адекватных вложений в организацию частной жизни человека. Эти действия не являются гендерно нейтральными. Они институционально оформлены и поэтому позволяют удерживать сферу воспроизводства человека (являющуюся преимущественно сферой активности женщин) в подчиненном, обслуживающем положении по отношению к сфере материального производства.

Не абсолютизируя предлагаемую схему, можно выделить несколько основных уровней институциональной организации общества, закрепляющих ген-

дерную субординацию. Первый представлен людьми, занимающими главенствующие позиции в крупнейших международных организациях, транснациональных компаниях и банках. Они определяют направление экономического развития для большинства регионов мира и создают механизмы реализации этих направлений. Их деятельность идеологически обосновывается разработкой критериев экономического прогресса и доказательствами соответствия данных критериев основным социальным ориентирам общества. Учитывая, что критерии прогресса предлагаются "сверху", преимущественно через мужскую элиту, они часто не связаны с интересами населения или даже им противоречат (см. рис. 1).

Следующий уровень, на котором происходит закрепление тендерного неравенства, представлен крупнейшими международными благотворительными фондами и научными организациями, определяющими направления исследовательских разработок. В соответствии с принимавшимися вплоть до начала 80-х годов решениями все основные средства из этих институтов шли на технические и естественнонаучные разработки, а социальные исследования почти не спонсировались. В результате тендерная асимметрия, сохранившаяся во всех сферах жизни, оставалась вне зоны научного анализа, а значит, вне серьезных публичных дискуссий.

Третий уровень, определяющий дифференциацию статусов и ролей мужчин и женщин, представлен национальными политическими, экономическими и военными элитами, активно воздействующими на содержание деятельности СМИ, политику предпринимателей и работодателей в отношении условий найма женщин на работу. Только гражданские институты по самой своей природе более всего приближены к структурам, способным противостоять традиционной субординации женщин в обществе, но большинство из них ориентировано на решение других задач, а, кроме того, они зависят от финансовой поддержки государственных и частных фондов, которая носит нестабильный характер.

На уровне образовательных и медицинских учреждений уже в самом раннем возрасте происходит передача норм и представлений, закрепляющих традиционные различия в самоидентификации и поведении мужчин и женщин. То же самое наблюдается в семье. Благодаря культурно-нормативным предписаниям и традициям, закрепленным в длительной практике родственных отношений,

МИКРО- УРОВЕНЬ

индивиды разного пола воспринимают дифференцированную роль мужчин и женщин в частной и социальной жизни как нечто естественное, а затем из этой дифференциации выводят экономически соподчиненное положение двух основных сфер жизнедеятельности - материального производства и воспроизводства человека.

Между тем, указанное соподчинение не является естественно заданным. Оно возникает как результат институциональной активности вышеназванных структур, поэтому в рамках тендерной теории они рассматриваются как агенты (субъекты) гендарной политики. Содержание данной политики не сводится к обоснованию вторичного статуса женщин на рынке труда и приоритета ее обязательств в семье. Оно намного шире и связано с противопоставлением значимости профессионального труда в сфере материального и интеллектуального производства репродуктивному труду (внутри домохозяйств и индустрии услуг) по восстановлению психофизиологических функций человека или его витальной энергии.

Объектом тендерной политики является все население в целом, независимо от половой принадлежности. Речь идет о населении, а не о женщинах в отдельности, потому что мужчины не менее зависимы от сформированного тендерного режима и встраиваются в культурно и экономически заданные схемы поведения. На эмпирическом уровне эти схемы наиболее четко проявляют себя через рынок труда и семью. Если говорить о рынке труда, то основным субъектом тендерной политики становятся работодатели и юристы, определяющие условия работы для мужчин и женщин. А если говорить о семье, то каждый из супругов является носителем тендерной идеологии по отношению друг к другу. Поэтому в приватной сфере, как и в публичной, все действия гендерно окрашены.

Тендерное содержание социально-экономических отношений сегодня остается преимущественно предметом исследования узкого круга гуманитарных специалистов. И в этом заключается серьезная проблема, поскольку инициаторы экономических реформ, осуществляемых во всем мире, не осознают масштабы воздействия производственных изменений на организацию частной жизни человека. В результате возникают драматические коллизии, которые принято рассматривать как частную проблему отдельного человека, а вовсе не результат технократического использования рабочей силы.

Разработка технологий интенсификации труда, не учитывающих семейный статус занятых, или наоборот, ориентация на использование рабочей силы в те фазы жизненного цикла, когда из нее можно "выжать" максимальную отдачу, говорит об отсутствии комплексного понимания того, что экономика представляет собой сложный организм, построенный на интеграции и взаимодействии двух систем - производства и воспроизводства человека. Здесь кроются основные причины усиления тендерного неравенства и обострения многих социальных конфликтов.

В соответствии с таким видением проблемы в диссертации определяется предмет исследования - механизмы воспроизводства тендерного неравенства, действующие на макро- и микроуровне, а также политика целенаправленного воздействия на статусы мужчин и женщин в разных регионах мира.

Объектом исследования выступают агенты тендерной политики в лице представителей международных организаций, государственных учреждений, персоналии различных социологических и экономических школ, административные структуры различного уровня, мужское и женское население.

Научная новизна диссертационной работы.

1. Разрабатывается новое направление экономической теории - гендерная экономика. Ее основное содержание определено тремя компонентами: 1) анализом важнейших экономических концепций и процессов в обществе с точки зрения их воздействия на положение мужчин и женщин; 2) раскрытием механизмов сохранения тендерного неравенства; 3) разработкой критериев экономического развития с учетом мер по преодолению тендерной асимметрии в обществе.

2. На основе обзора межстрановых социоэкономических исследований продемонстрирован глобальный характер усиления тендерного неравенства и идентифицированы универсальные механизмы дискриминации женщин в разных регионах мира; в силу всеобщности этих механизмов в диссертации впервые апробируются некоторые западные методологические подходы для исследования тендерного неравенства в России.

3. Предлагаются способы интеграции макроуровневого и микроуровневого подходов к изучению экономики через соединение количественной и качественной методологии; обосновывается положение о том, что длительный период их относительно автономного развития явился одной из главных причин не-

адекватного понимания роли женщин в экономической истории, а значит, неполноты ряда социально-экономических концепций, которые претендовали на обобщенное объяснение развития общества.

4. Впервые проанализированы истоки формирования либерального права с точки зрения тех последствий, которые оно имело для развития международного законодательства по правам человека и правам женщин.

5. Введено в оборот понятие "гендерной политики", проводимой на макро- и микроуровнях организации общества и идентифицированы ее ключевые агенты в основных сферах жизнедеятельности социума.

Теоретическая база исследования

В анализе социальных явлений тендерная теория опирается на труды наиболее известных экономистов, социологов, культурологов, психологов, историков, лингвистов. С одной стороны, она развивается благодаря критике натуралистических обобщений внутри названных дисциплин и пересмотра универсалистского характера социальных наук (привязанного к абстрактным понятиям и категориям, в которых не учитывается тендерная дифференциация объекта исследования), а с другой, - на основе активного синтеза всего позитивного, что наработано в гуманитарных областях знания (в рамках феноменологического и культурологического объяснения гендерной системы отношений).

В связи с этим теоретической базой диссертационного исследования являются как классические работы по социологии и экономике, так и наработки тендерных теоретиков, нашедшие наибольшее признание и распространение. К источникам первого рода в первую очередь следует отнести социальные теории О. Конта и Э. Дюркгейма (140, 141), которые строили свои концепции, основываясь на поиске повторяющихся взаимоотношений, существующих в обществе, а потому приняли гендерно асимметричные позиции полов, наблюдаемые в самых культурах, за универсальный закон. К. Маркс и Ф. Энгельс (48) признавали его, исходя из того, что контроль над собственностью принадлежал мужчинам, и именно им давал прибыль, закрепляя тем самым "естественное" разделение труда между полами.

Для прояснения истоков формирования тендерных стереотипов в диссертации анализируется теория конструирования гендерной идентичности 3. Фрейда, в которой он сформулировал тезис о начале цивилизации как моменте

передачи контроля над женщинами от одного патриарха нескольким, в результате чего между полами возникли отношения подчинения/субординации (155, 156). В обосновании значимости "культурного" анализа экономического поведения исследование опиралось на идеи М. Вебера (279, 280), который открыл новую перспективу для изучения тендерных отношений, позволившую преодолеть ограниченность суждений вышеназванных теоретиков.

Из современных экономических теорий в работе наибольшее внимание уделено идеям Г. Беккера (95) относительно способов формализации домашней экономики и его теории максимизации прибыли. В качестве "противовеса" его воззрениям приводятся аргументы А. Риха (66) о формировании новой "хозяйственной этики". Утверждения о росте воздействия системы производства на организацию частной жизни подкрепляются заключениями О. Тоффлера (74) о распаде традиционных форм корпоративной организации, рассредоточении производства и последующего неизбежного отхода от единообразия семейных и всех других аспектов жизни. В связи с этим рассматривается концепция субстантивной экономики К. Поланьи (228), в которой под рациональным использованием ресурсов семьи понимается ориентация на жизнеобеспечение, а не на максимизацию прибыли. Важной теоретической базой исследования тендерных аспектов мобильности служат работы западных классиков теории стратификации -Дж. Голдтропа (165, 166), К. Маршала (206), Р. Эриксона (144), А. Дейл (130), Р. Дарендорфа (129), Д. Берто (104 - 106).

Из наиболее известных трудов представителей тендерной теории диссертация опирается на идеи М. Розальды (172) о разделении приватного и публичного пространства, на теорию тендерной схематизации С. Бем (99), положения К. Гиллиган (161) относительно построения женской идентичности, на разработки А. Оукли (217), касающиеся основных приемов ведения интервью, концепции М. Кастро (117) и Ш. Роуботам (243, 244) о феномене социального сознания и женского сознания, теорию соотносительных ресурсов Д. Ванной (178, 275).

Среди российских ученых, труды которых стали теоретической базой диссертационного исследования, следует назвать таких экономистов, как В. Жере-бин (26, 27), Н. Римашевская (61 - 65), В. Радаев (58, 59), А. Посадская (61), И. Калабихина (35, 36). Для написания методологического раздела работы наиболее ценными стали наработки представителей качественной школы в социологии - Е.

Ярской-Смирновой (88), Т. Васильевой (15), В. Семеновой (71), Е. Мещеркиной (52). К числу специалистов, активно адаптирующих западные теории конструирования тендера и разрабатывающих самостоятельные подходы к анализу тендерной идентичности, следует отнести И. Жеребкину (28), Е. Здравомыслову и А. Темкину (31, 32). Наконец, для последнего раздела диссертации в качестве важного теоретического источника послужили основные международные документы по правам человека.

Эмпирическая база исследования

Учитывая устойчивость тендерных норм в сознании, психологии и поведении людей, и многообразие механизмов дифференциации статусов мужчин и женщин в приватном и публичном пространстве, в основу диссертационного исследования были положены результаты нескольких проектов, выполненных при участии автора диссертационной работы. Они раскрывают разную перспективу проблемы тендерного неравенства.

Первое исследование "Век социальной мобильности в России" (русско-французский проект), проводилось в период с 1991 по 1995 гг. В нем использовался генеалогический метод, позволивший раскрыть тендерные отношения в семьях разного типа и тендерные конфликты с различными социальными институтами в исторической ретроспективе.

Второе исследование - российско-американский проект "Влияние реформ на брачные отношения в России". Он был осуществлен в 1996-1997 гг. и содержит результаты репрезентативного опроса московских супругов (а также проживающих в окрестных селах Пскова и Саратова), касающиеся взаимосвязи социально-экономического статуса мужей и жен с их тендерными представлениями, распределением домашних обязанностей, оценкой качества брачных отношений.

Третье исследование проводилось в 1997-1998 гг. в г. Рыбинске Ярославской области. На основе полученных результатов изучалась динамика правосознания людей с учетом тех последствий, которые вызвали социально-экономические реформы. Глубинные интервью позволили проанализировать причастность городских и административных структур к отстаиванию или нарушению прав жителей города в целом и женщин в отдельности. Рассматривалось воздействие распространенных тендерных стереотипов на экспектации и поведение людей при решении важнейших жизненных проблем.

Основные результаты.

1. В диссертации показано, что рост экономической активности женщин во всем мире в последние десятилетия не привел к существенным изменениям их материального и социального статуса. В процессе реструктуризации экономики разных регионов мира произошла приватизация и дерегуляция рынка занятости. Распространились такие модели использования рабочей силы, которые делают женщин даже менее защищенными, чем раньше - работа по краткосрочным контрактам, неполный день, по скользящему графику, на дому. Женщины втягиваются в рынок труда и немедленно выталкиваются в низкооплачиваемые, незаметные и нестабильные сегменты экономики, то есть интегрируются и маргина-лизируются одновременно (с. 23- 56).

2. Установлено, что на протяжении нескольких десятилетий приоритеты в финансировании научных исследований были подчинены интересам промышленных, военных и политических элит, занявших через своих представителей ключевые позиции в международных организациях по экономическому и социальному развитию, а также в крупнейших научных фондах (с. 68-85). Определены тендерные последствия данной ситуации. Среди них, во-первых, медленная интеграция женщин в высшие эшелоны науки, где определяется содержание исследовательских разработок. Во-вторых, оттеснение тендерных исследований преимущественно в сферу культурологии и социологии и их слабая связь с макроэкономикой (86-94). В-третьих, отсутствие практического выхода из накопленных данных об усилении тендерного неравенства, которое усугубляет противоречия между материальным производством и воспроизводством человека.

3. Вскрыты тендерные методологические смещения в теории стратификации общества и экономике домашних хозяйств, связанные с преобладанием "конвенционального подхода", основанного на формально-статистических процедурах сбора информации, берущих за единицу анализа семью, а не каждого индивида в отдельности. Показано, что социальный статус женщин детерминируется статусом мужа или отца, а тендерные особенности их вхождения в рынок труда (дискриминация) и самой структуры занятости (сегрегация) рассматриваются вне основного русла стратификационных исследований (с. 115-126). Изучение экономики домашних хозяйств строится на агрегированных рассчетах доходов и потребления независимо от тендерных характеристик членов семьи, что зани-

жает "вес" женщин в доходах, поскольку многие виды домашнего труда, в том числе сохранение неформальных (родственных и поселенческих) связей не поддаются стоимостной оценке (с. 95-114).

4. Показано, что неустойчивость российской экономики стимулирует формирование гендерно оппозиционных моделей поведения молодого поколения женщин, вошедших в сферу трудовых отношений вместе с началом реформ. Одна модель состоит в отказе от карьерных притязаний и адаптации к реформам через сознательное подчинение традиционным ценностям патриархальной семьи, а другая - в мобилизации жизненных ресурсов исключительно на профессиональный успех и активном пересмотре общепринятых тендерных ролей (с. 207-221).

5. Определены основные причины преобладания традиционного разделения труда в российских семьях и традиционных тендерных стереотипов. Во-первых, различия в заработках по полу остаются весьма существенными: в московской выборке только 20% женщин зарабатывали более $200 в месяц, в то время как среди мужчин доля респондентов в стаким заработком составила более 50%. Во-вторых, спектр видов профессиональных занятий для женщин ограничен по сравнению с мужчинами. В-третьих, поддержка со стороны старших поколений в воспитании детей свелась к минимуму (с. 256-272).

6. Показано, что падение уровня жизни в Российской провинции столь существенно, что концепция равных прав и равных возможностей женщин фактически оказывается неприложимой к реалиям сегодняшнего дня (с. 292-334). Права на свободу предпринимательства, свободу передвижения остаются по большей мере декларативными. Они востребованы очень незначительной частью населения, имевшей к началу перестройки статусные позиции в региональных структурах власти или руководящие должности в промышленности. В результате население ориентируется преимущественно на "патерналистские" права, то есть те, которые гарантировало государство в советский период (на труд, образование, бесплатное медицинское обслуживание и т.п.). Среди женщин число сторонников патерналистской ориентации выше, чем среди мужчин, что обусловлено не их антирыночными настроениями, а свертыванием социальных программ по охране детства и старости, то есть переносом функций защиты наиболее уязвимых слоев населения на женские плечи при ограничении возможностей трудоустройства и нерегулярности выплат заработной платы (с. 334-357).

Практическое значение работы. Основные результаты исследований, полученные при подготовке диссертации, вошли в ежегодные научные отчеты ИСЭПН РАН в период с 1994 по 1999 гг.

Материалы всех разделов работы использованы при чтении курса лекций "Основы тендерной теории" для бакалавров и магистров Высшей школы экономики, 'Тендерные аспекты качественной методологии" для студентов Государственного университета гуманитарных наук Института социологии РАН; для слушателей Первой российской летней школы по женским и тендерным исследованиям, участников летней школы по тендерным исследованием Харьковского государственного университета.

Основные выводы диссертации включены в экспертное заключение о положении женщин в России для International Women's Rights Action Watch (Minnesota) 1995; в дополнения к Федеральной программе обеспечения и защиты прав и свобод человека (1998); в научный отчет Московского Центра тендерных исследований "Права женщин в России: исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания" (1998).

Апробация работы. Материалы, вошедшие в диссертацию, были представлены в виде докладов: на российско-американской конференции: "Women's Lives in Post-Soviet Russia: Gendered Consequences and Responses to Social Change. Москва, 7-10 августа 1995; Первой Российской летней школе по тендерным исследованиям. Валдай, июль1996; на американской конференции "Agenda for the 21st Century Labour Force: Implications of Changing Family Structure, Diversity and Jobs" 15-17 ноября 1996; на международной конференции "The Role and Functions of non-governmental organizations working for the promotion of gender equality in Central and Eastern Europe, организованной Советом Европы. Будапешт, 3-6 октября 1996; на первой конференции женщин Балтийского региона проходившей в г. Любек (Германия) 6-7 марта 1997; на международной конференции "Биографические исследования как гуманистическое измерение в социологии", Москва, 12-14 июля 1997; на русско-французском семинаре "Браки, разводы и семья в XX веке", 2-4 февраля 1998; на Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию ИСЭПН РАН - "Социально-экономические проблемы народонаселения". 23-24 апреля 1998; на Второй Украинской летней школе по тендерным исследованиям. Форос 8-12 июня 1998; на международной

конференции "The Future of Women's (Un)Paid Work". Бонн, 29-30 октября 1998; на конференции МЦГИ "Права женщин в России: реальная практика соблюдения и массовое сознание" (по результатам исследовательского проекта). Москва, 25 ноября; на российско-французском семинаре "Социальная политика во Франции и в России", Париж 18-20 октября 1939; на семинаре ИСЭПН РАН "Правовое, законодательное и институциональное обеспечение политики в области трудовой миграции женщин" 25 ноября 1999.

По теме диссертации опубликовано 23 работы, из них 3 монографии в соавторстве общим объемом 35 а. л. Авторская монография "Патриархат в эпоху постмодернизма. Социологическое эссе" 12 а. л. принята на конкурс Российским Гуманитарным научным фондом.

Структура работы. Представленная к защите диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка литературы и приложений. ГЛАВА 1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ТЕНДЕРНОГО НЕРАВЕНСТВА В СИСТЕМЕ ФАКТОРОВ "НЕУСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ"

1.1. Тендерные последствия макроэкономических преобразований

1.2. Тендерные аспекты реструктуризации в странах Юго-Восточной Азии

1.3. Тендерные аспекты преобразовательной политики в Европе

1.4. Тендерные аспекты реструктуризации российской экономики

1.5. Переоценка парадигм экономического развития в свете тендерного неравенства

1.6. Тендерные стратегии воздействия на разработку критериев экономического развития

ГЛАВА 2. ПРОГРАММЫ ФИНАНСИРОВАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ НАУКИ И ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В ИССЛЕДОВАНИЯХ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ

2.1. Женщины как субъект и объект европейских исследовательских программ

2.2. Истоки традиционализма в социальных исследованиях и его роль в закреплении тендерной асимметрии

2.3. Тендерный анализ экономических теорий домашнего хозяйства

2.4. Тендерный анализ теорий стратификации и социальной мобильности

ГЛАВА 3. КОЛИЧЕСТВЕННАЯ И КАЧЕСТВЕННАЯ МЕТОДОЛОГИЯ В ИССЛЕДОВАНИИ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ

3.1. Качественная методология и ее связь с тендерной теорией

3.2. Тендерный анализ методологических смещений в сборе информации

3.3. Опыт использования качественной методологии в тендерных исследованиях

3.4. Коммуникативные проблемы передачи социального опыта женщин ГЛАВА 4. СЕМЕЙНЫЕ ГЕНЕАЛОГИИ КАК МЕТОД РЕКОНСТРУКЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СТАТУСА ЖЕНЩИН

4.1. Генеалогии в микросоциальном исследовании тендерных отношений

4.2. Женская история и социальная история

4.3. Переход к рынку и смена статусов женщин в семейных генеалогиях

4.4. Метод "историй жизни" в исследовании экономических моделей семейного поведения

ГЛАВА 5. СЕМЬЯ КАК ИНСТИТУТ ВОСПРОИЗВОДСТВА ТРАДИЦИОННОЙ ТЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ.

5.1. Краткая историография исследований тендерных отношений: Россия и США

5.2. Методология анализа тендерных отношений в семье в современных американских источниках

5.3. Представления московских супругов об идеальном разделении тендерных ролей

5.4. Реальное распределение тендерных ролей среди московских супругов ГЛАВА 6. ТЕНДЕРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РАМКАХ КОНЦЕПЦИИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

6.1. Концептуальные подходы к определению прав женщин и некоторые стратегии их реализации

6.2. Тендерная асимметрия семейных и супружеских ролей в свете концепции прав человека

6.3. Права женщин в контексте российского правосознания и методология их исследования

6.4. Устные свидетельства о нарушении прав женщин и прав человека

6.5.Религия и ее влияние на отношение к правам человека и правам женщин

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЛИТЕРАТУРА ПРИЛОЖЕНИЕ

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В гл. 1. "ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ТЕНДЕРНОГО НЕРАВЕНСТВА В СИСТЕМЕ ФАКТОРОВ "НЕУСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ" содержится системно-структурный анализ занятости женщин на рынке труда в различных регионах мира, переживающих период реструктуризации экономики; описываются основные дискриминационные тендерные практики; предлагаются новые критерии оценки экономического развития.

Дается характеристика глобальной экономической политики, инициированной ВБ - МВФ, известной под названием "структурно-преобразовательных программ" (СПП), воздействию которой женщины подверглись более всего. Показано, что эмпирический опыт экономических трансформаций в Восточной и Юго-Восточной Азии, а также Восточной Европе и бывших странах СНГ основывается на тендерной дискриминации как на центральном организующем принципе в воспроизводстве капиталистической системы индустриального труда.

Женщины несут тройное бремя под тяжестью СПП: они компенсируют денежные потери других членов семьи и сокращение доступа к социальному обслуживанию, оказываясь при этом перед фактом лимитированных экономических возможностей для самих себя. Они более всего вовлечены в уличную торговлю, обслуживание, ручную неквалифицированную работу и легкое мануфактурное производство. Женщины "первого" мира также испытывают определенное влияние. В Англии, например, занятость рабочей силы перераспределилась таким образом, что мужчины преимущественно вовлечены в производство на постоянной основе, а женщины имеют случайные заработки по субконтрактам или работают дома. В Германии из 5,3 млн. частично занятых доля женщин составляет 81,5%. Большинство выражают недовольство тем, что их привязывают к дому. Это справедливо для 99% домохозяек из новой части Германии и для 74% - из старой.

Подчеркивается, что положение женщин в экономической и социальной сферах не принимается во внимание ни правительственными национальными

программами, ни глобальными программами развития. С учетом вышесказанного в данном разделе диссертации предложена тендерная система показателей, позволяющая судить о реальных последствиях политики реструктуризации экономики для женщин. Она включает: возможность реализации базовых нужд (таких как еда, одежда и приюты); предоставление занятости за рамками дома и признание экономической ценности домашнего труда; доступ к образованию и профподготовке, позволяющей избавиться от низкоквалифицированного и непроизводительного труда; возможность реализации репродуктивной функции и воспитания детей, включая не только охрану здоровья, но и использование дошкольных учреждений; контроль над размещением ресурсов, как в обществе, так и в семье.

Более детально анализируется опыт Юго-Восточной и Восточной Азии. Женщины Тайваня, Южной Кореи, Гон Конга и Сингапура сделали большой вклад в индустриализацию 70-х и 80-х годов и создали костяк экспортно-ориентированной промышленности, которая стала движущей силой и гарантом устойчивости их экономики. Но в результате производство с интенсивной эксплуатацией труда было передислоцировано в другие регионы и страны, где условия инвестирования были лучше и труд дешевле - в Индонезию, Китай и Вьетнам. Реструктуризация производственных линий с целью усиления духа конкуренции на производстве принесла в жертву многих женщин. Корпорации в этих странах использовали их преимущественно как частично занятых или предоставляли случайные заработки.

Индия, Бангладеш и Филиппины также являются теми странами, которые, получив займы от ВБ - МВФ, были вынуждены принять макроэкономические стабилизационные и структурно-преобразовательные программы. Транснациональные компании (ТНК) стали активно открывать здесь свободные торговые зоны (СТЗ), в которые вовлекалось большое количество женщин. На основе анализа организации труда женщин в СТЗ, определены следующие дискриминационные практики: 1) основной контингент занятых формируется за счет молодых женщин в возрасте от 16 до 25 лет. Им отдается предпочтение потому, что они молчаливы, поддаются манипуляции и согласны выполнять скучную, монотонную работу; 2) открыто провозглашается, что женщины самые лучшие работники благодаря природному терпению и гибкости рук; 3) ТНК предпочитают

одиноких женщин без детей. Тесты на беременность среди потенциальных работников во избежание выплаты материнских пособий являются обычной процедурой; 4) краеугольным камнем в стратегии управления рабочей силой, изобретенной менеджерами, стал акцент на семье. ТНК используют семьи для контроля над рабочими. Рекрутирование занятых также является семейным процессом. Женщины занимаются поисками работы не самостоятельно: отцы, братья и мужья открывают им доступ для работы в компании; 5) производственная жизнь определяется для женщины стадией семейного жизненного цикла; 6) отпуска по болезни или по другим причинам, которые должны быть предоставлены по закону, недоступны; 7) частная жизнь полностью подлежит контролю. Жизнь на работе и вне работы интегрированы таким образом, что работодатели могут максимизировать наблюдение за женщинами. Вследствие этого формирование социальных связей минимизируется; 8) кабальная зависимость женщин в СТЗ от боссов часто трансформируется в сексуальное принуждение или сексуальную эксплуатацию.

Анализируются тендерные изменения в европейских моделях занятости, определены новые основания стратификационного разделения общества и построения тендерной идентичности. Доминирующей моделью трудовых отношений была модель, основанная на роли мужчины - основного кормильца, получившая название "фордистской". В результате растущей приватизации и дере-гуляции рынка труда она оказалась подорванной. На смену ей пришла "пост-фордистская" модель, соответствующая идеологии рыночного либерализма или деформализованной занятости, когда продолжительность и содержание труда стали предметом частного договора с работодателями, а протекция со стороны трудового законодательства и социальная защита свелись к минимуму. Флекси-билизация занятости, сокращение зарплаты и рост безработицы усилили эрозию фордистской модели и вызвали приток женской рабочей силы. Однако женщины не выиграли от глобализации производства. Смена одной модели трудовых отношений на другую породила новые механизмы их эксплуатации.

Благодаря исследованию этих механизмов, выявлены долгосрочные тенденции субординации женщин на рынке труда: дальнейшая феминизация занятости, обусловленная ростом неформальных и низкооплачиваемых видов занятий; вытеснение в надомные виды занятости, самозанятость и мелкое пред-

принимательство (в Европе в целом женщины составляют 81,5 % частично занятых); маргинализация профессиональных позиций, поскольку интеграция на рынок труда сопровождается немедленным выталкиванием в нестабильные и незаметные сегменты экономики; сегментация занятости по признаку тендерной сегрегации - сосредоточение в сфере торговли, публичного сервиса, в системе образования и среди мелких клерикальных служащих; этнотизация самых непривлекательных и низкооплачиваемых видов занятий за счет привлечения женщин-мигрантов; дифференциация по полу оплаты труда. Средняя оплата американки составляет 74% заработков мужчин, у афроамериканок она опускается до 65%, у латино-американок до 57%, а в России до 45%.

Флексибилизация и рост числа безработных делают размытыми классовые различия и классовую идентичность, что следует учитывать при разработке теорий стратификации общества. Новое классовое деление может выглядеть таким образом: (1) обладатели постоянной работы, дающей доход, который обеспечивает высокий стандарт жизни и социальную безопасность; (2) подвижная рабочая сила, которая находится в постоянном поиске временной или частичной занятости, обычно мал о оплачиваемой; (3) маргинализованные, выпавшие из состава рабочей силы люди, которые оказались "лишними".

Дается общая оценка состояния макроэкономических изменений в России, определяются тендерные последствия этих изменений и описывается полодиф-ференцированная специфика российской безработицы. Выделены два основных вида производств: 1) когда отношения выстраиваются по неоклассическому образцу, то есть, активизируются связи между внутренним и внешним рынком, регулируя уровень цен на рабочую силу, вводятся индивидуальные трудовые контракты и управление подчинено рыночно устанавливаемым моделям занятости; 2) когда используется модель "гибкой" рабочей силы, способной реагировать на изменения в спросе, позволяя рабочим переходить к альтернативным видам производств. Менеджмент в данном случае основывается на коллективных договорных контрактах, а важнейшие барьеры между внутренним и внешним рынком труда сохраняются. Аутсайдеры в результате не могут напрямую конкурировать с инсайдерами.

Делается вывод о том, что при всей неустойчивости схем управления рабочей силой на предприятиях, сложились повторяющиеся паттерны женской

занятости. Женщины как социальная группа находятся в менее выгодном положении, чем мужчины с точки зрения возможностей внутреннего рабочего рынка и внешних перспектив занятости.

Отмечаются три основных момента: (1) женщины рассматриваются как "резервная армия труда", поэтому они чаще теряют работу; (2) их связь с рабочей силой считается вторичной; (3) женщин используют как буфер, облегчающий адаптацию мужчин к кризису на рынке труда; (4) безработица среди мужчин считается более серьезной проблемой, чем женская безработица. При этом спад производства создает условия для замены работающих мужчин женщинами, так как найм женщин, которые соглашаются на низкую оплату труда, помогает работодателям поддерживать желаемый уровень цен на производимую продукцию в период падения прибыли.

Показана необоснованность обозначения новых отношений в сфере занятости как альтернативного пути "развития" по сравнению с прежними парадигмами - фордизмом и государственным социализмом. На основе анализа опыта стран азиатского и восточно-европейского регионов делается вывод, что ни одной парадигмы индустриального и социального развития, свободной от гендерной асимметрии, предложено не было, и что история реструктуризации явилась процессом усиления гендерного неравенства. В параграфе приведены основные параметры, определяющие негативное воздействие современного промышленного капитализма на тендерную систему отношений. Среди них: 1) интенсификация основных показателей гендерного неравенства; 2) восстановление новых форм гендерной субординации, основанных на комбинации старых и новых элементов эксплуатации рабочей силы; 3) повторное открытие женского труда как особого источника извлечения прибыли (дешевизна, гибкость, контролируемость) через процесс индустриальной передислокации и 4) последующая "феминизация" индустриальных отношений с использованием таких принципов регулирования труда как частичная занятость, временная работа и нерегулярные контракты почти во всех секторах экономики; 5) использование межрегиональной женской миграции (в контексте найма домашней прислуги, почтовой системы предложения невест и сексуальных развлечений) для развития секс-индустрии и сексуальных притеснений на рабочем месте; 6) интеграция малого и среднего бизнеса в индустриальное русло через предприятия, возникшие как семейные

производственные единицы, где используется преимущественно неоплачиваемый женский труд.

На основе критического пересмотра самого понятия "развитие" определяются тендерные стратегии воздействия на происходящие экономические процессы, среди которых главные - мейнстриминг и политика аффермативных действий. Мэйнстриминг - инкорпорация проблемы тендерного равенства во все области политики на всех уровнях - локальном, муниципальном и национальном, -и разработка мер для ее решения. Главный смысл заключается в том, чтобы сделать гендерно сбалансированную политику основным ("main") ориентиром, потеснив мужские ("male") ориентиры управления обществом. На практике это означает, что все выносимые на обсуждение предложения и решения следует анализировать с учетом соблюдения тендерного равенства, чтобы изначально установить возможные последствия реализации той или иной политики для мужчин и женщин.

Предлагаются специальные тактики, помогающие интегрировать тендерный подход в принятие решений. Это: а) создание групп продвижения, которые занимаются оценкой компетентности муниципальных и госслужащих и организацией для них, а также для руководителей вузов, образовательных курсов; б) учреждение министерств или комитетов по контролю за соблюдением равных прав, отслеживающих восприимчивость политиков и работодателей к тендерным проблемам и их позитивную ориентацию по отношению к женщинам; 3) инициация проектов, включающих разработку, последующий анализ и финансирование методов, ведущих к установлению равенства в разных сферах социальной жизни. Целью является не равенство полов как таковое, а те перспективы, которые оно открывает. Среди этих перспектив - подчиненность экономических процессов социальным нуждам людей, повышение социальной мобильности общества, преодоление сегрегации на рынке труда, более сбалансированное родительство.

В гл. 2. 'ТЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫ ФИНАНСИРОВАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ НАУКИ И ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В ИССЛЕДОВАНИИ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ" раскрывается зависимость основных направлений научных разработок от интересов правящей политической и экономической элиты общества, прослеживаются истоки формирования гендерно асимметричного гуманитарного знания и обозна-

чаются наиболее проблемные "сферы социально-экономических исследований с точки зрения репрезентации статусов и ролей мужчины и женщины.

Дан ретроспективный анализ финансирования европейской науки, начиная с конца 50-х годов и по настоящее время. Выделено пять поколений исследовательских программ, из которых только две последние программы открыли перспективу для исследования тендерной асимметрии в организации общества. Показано, что иерархическая структура исследований, в которой социальным проблемам населения десятилетиями не отводилось серьезного места, - прямое следствие господства технократических ценностей и отсутствия доступа женщин в структуры, определявшие направления научных разработок.

Делается вывод о том, что вследствие бесконтрольности структур, распределявших ресурсы на науку, произошел разрыв между гражданским обществом и техноэкономическими проектами. Отмечается, что женское движение первым обратило внимание общественности на эту проблему и потребовало ректификации вклада женщин во все сферы социальной жизни. Хотя это было сделано амери-канками еще в 1965 году, реакция международных альянсов, финансирующих науку, последовала только в 1999. Таким образом, дается ответ на вопрос, почему освобождение женщин происходит не через науку, а через политику.

Прослеживается генезис постулатов общественной науки о незыблемости принципов социального разделения полов. Анализируются связь этих постулатов с позитивистскими методами исследования общества. Анализируются взгляды О. Конта и Э. Дюркгейма. Вычленен основной методологический прием, объединивший социальных мыслителей разных направлений в объяснении тендерного неравенства. Он состоит в том, что женщины в самых различных концепциях были представлены как "другая" часть общества наряду с самим этим обществом, и что они долгое время оставались предметом, а не объектом теории. Суждения о женщинах как о "других", выводились логически из доминировавших (мужских) философских и социологических концепций и неизбежно давали смещенную презентацию реальности. Изложены характеристики такого рода смещений в работах К. Маркса и Ф. Энгельса, М. Вебера и 3. Фрейда. Параллельно отслеживаются существенные различия их представлений о патриархате и роли мужчин и женщин в становлении цивилизации.

Проводится тендерный анализ экономических теорий домашнего хозяйства. Отмечается, что наибольшие противоречия в отражении процессов, происходящих внутри домохозяйств, возникают вследствие отрыва микро- и макроуровней анализа. Ради удобства экономических расчетов жизнедеятельность семьи внутри приватного пространства сводится к набору хозяйственных функций для удовлетворения личных потребностей в форме натуральных продуктов и услуг. Что касается качественных характеристик функционирования домашнего хозяйства, например, тендерного разделения труда в выполнении домашней работы, временных затрат на поддержку семейных традиций и родственных связей, эмоцио-нального вклада в укрепление душевного состояния детей и престарелых родителей, создания атмосферы уюта и тепла и т.д., то они выпадают из рас-смотрения. Поскольку их нельзя "снять" формализованными методами, предмет научного исследования сужается. Из анализа изымается производство всех нематериальных благ в виде психофизиологических и эмоциональных "услуг", являющихся движущим стимулом сохранения домохозяйства.

По методологическим причинам распределение хозяйственных функций между полами, социальные или индивидуальные контракты, определяющие данное распределение, спускаются на микроуровень анализа, не поднимаясь обратно на уровень макротеории, так как главной учетно-статистической единицей существующих экономических теорий является семья или тип хозяйства, а не индивид. Позитивизм предлагаемого подхода и полученных с его помощью знаний состоит в том, что за усредненными семейными показателями домашнего производства и потребления спрятаны гендерно структурированные механизмы обмена временных и материальных ресурсов. Между тем, эти механизмы являются фундаментом, на котором держится существующий порядок современного общественного устройства.

Если говорить о совокупных доходах, потреблении и сбережениях домохозяйств, то понятие "совокупности" также выводит на получение таких усредненных показателей, которые маскируют принципиально иную природу вклада женщин в доходы и сбережения семьи, наряду с тем вкладом, который они производят вместе с мужчинами через участие в формальной экономике. Вклад женщин учитывается далеко не целиком, потому что для него не удается найти измерительный стандарт. Отсюда возникает парадокс, который заключается в

том, что вопреки двойной занятости доля женщин в доходах семьи ниже, чем доля мужчин, соответственно и в сбережениях.

Для исследователей, применяющих тендерный подход, домохозяйство - это союз разностатусных и разнополых индивидов, устанавливающих "договорную цену" на все, что они производят и обменивают между собой. При этом экономическая "цена" труда брачных партнеров корректируется морально-этическими критериями долженствования, вписанными в тендерный контракт общества (культурные предписания о соответствующих моделях поведения для мужчины и женщины). Но уровень абстракции, на который выходит макроэкономическая теория, "защищает" ее от необходимости включать в анализ культурную специфику функционирования домохозяйств.

Между тем будущее домохозяйств непосредственным образом зависит от того, как долго можно будет использовать механизм тендерного неравенства в разделении семейных обязанностей. Сегодня 75% домашнего труда (с некоторыми колебаниями в разных странах) выполняется женщинами (см. рис. 2).

Рис. 2. Временные затраты мужей на ведение домашнего хозяйства в некоторых странах мира (1990 год).

30 25 20 1С 10 ( о

Разрушение фордистской модели семьи, о котором говорилось выше, показывает, что патриархальной порядок, определявший до сих пор стабильность домохозяйств, находится под серьезной угрозой. Таким образом, макроорганизация общества все более становится зависимой от того, что происходит на микроуровне, особенно с точки зрения изменения статуса женщин.

Тендерный анализ теорий стратификации и социальной мобильности позволил идентифицировать основные причины, по которым черты женской мобильности плохо вмещаются в контуры концептуального описания мужской мобильности (хотя она десятилетиями репрезентировалось как мобильность

общества в целом). Отмечается, что наиболее распространенным остается "конвенциональный" подход, который менее всего учитывает механизмы воспроизводства тендерного неравенства. Его методологическая особенность заключается в том, что единицей анализа выступает опять-таки домохозяйство, а не индивид. В результате классовое положение и профессиональная идентичность женщин измеряются не ее собственным занятием, а занятием главы семейства. Это касается как замужних, так и одиноких женщин. Поэтому возникают противоречия при анализе данных о статусе женщин. Так, исследования становления "среднего класса" в современной России не дают ответа на вопрос о количественной и качественной представленности женщин в этом классе, хотя очевидно, что чисто мужским он быть не может.

Предлагается активизировать использование "индивидуалистического" подхода, как более адекватного, поскольку существуют отчетливо выраженные модели занятости и пути вхождения в рынок труда, связанные с тендерными особенностями. Дается разъяснение их "веса" в системе стратификации общества. Вместе с тем, подчеркивается, что в современном мире женская мобильность больше связана с процессами занятости, чем с классовыми процессами. Это требует предельно концентрировать фокус анализа на понятии "профессиональная мобильность", а не "классовая мобильность", то есть рассматривать ее как перемещение между профессиональными группами (горизонтальный, а не вертикальный срез).

Особо акцентируется внимание на том, что структурные изменения, происходящие на рынке труда, оказывают большее воздействие на профессиональную мобильность, чем такие факторы, как образование или квалификация. Рынок труда охарактеризован как система, построенная на использовании тендерных различий, поэтому она закрепляет сегрегацию труда по признаку пола и делает мужскую и женскую мобильность не сопоставимой. Вместе с тем, усиленное втягивание женщин в средние и, особенно, нижние сегменты экономики, приводит к динамичным изменениям режимов труда в этих сегментах. Мужчины, вытесняемые туда вследствие растущей безработицы, испытывают на себе непосредственное воздействие этих изменений. Поэтому в заключении делается вывод о том, что вне названных тендерных параметров социальная

мобильность не может быть понята. Чтобы понять мобильность как таковую, нужно лучше изучать социальную мобильность женщин.

Гл. 3 "КОЛИЧЕСТВЕННАЯ И КАЧЕСТВЕННАЯ МЕТОДОЛОГИЯ В ИССЛЕДОВАНИИ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ" содержит подробное описание различных методологических приемов традиционной социальной науки, не позволявших долгое время понять генезис тендерного неравенства. В ней предлагаются новые подходы к объяснению субординации полов в обществе и принципы ведения социальных и экономических исследований, дающие более релевантное отражение опыта женщин.

Обосновывается необходимость разработки культурно-аналитической традиции для анализа тендерных отношений, поскольку тендер (как уже было определено во введении) представляет собой социальный конструкт. От успешности этих разработок и активности их интеграции в изучение социально-экономических процессов зависит само направление развития экономической науки. До недавнего времени тендерные проблемы находили в экономике только локальное отражение (рынок труда, занятость, домашнее хозяйство), причем их видение определялось представлениями о естественности патриархальной организации общества и лимитирующей роли репродуктивной функции женщин. В конечном итоге такое положение дел привело к стандартизации методов сбора информации о взаимоотношениях полов, унификации результатов исследований и объяснительных моделей, касающихся их разных статусов. Более того, через категориальный аппарат науки стал воспроизводиться особый вид микрополитики, оправдывающей субординацию человеческих отношений по признаку пола. Речь идет о доминировании количественной методологии над качественной.

Вплоть до начала 80-х годов и в социологии, и в экономике статистические расчеты превалировали над качественными методами съема и анализа информации. Синтез культурного и экономического знания задержался фактически на полстолетия. Ему мешала вся предшествующая история институционализации двух наук. Становление экономики происходило через ее автономизацию от философско-культурных теорий и интеграцию с математикой. В свою очередь культурология подчеркивала несводимость многих социальных явлений к экономическим объяснениям и подкрепляла свою самостоятельную роль через использование этнографических и философских разработок. В результате количест-

венная и качественная методологии оказались противопоставленными друг другу, и дискуссия об объективности первой и необъективности второй заметно активизировалась.

Итоги этой дискуссии в рамках тендерной теории дали следующие положительные результаты: подвергся критике принцип субъектно-объектной детерминации изучаемых явлений, диктующий жесткое разграничение внутреннего и внешнего мира человека, чувственного и рационального восприятия; было оспорено утверждение о том, что построение репрезентативной выборки является достаточным основанием для получения достоверных и устойчивых данных об изучаемом явлении; стала стираться жесткая грань между субъектом и объектом исследования, когда исследователю, бесспорно, принадлежала активная роль эксперта, а исследуемому - пассивного объекта для наблюдения; расширилась предметная зона анализа - в нее была интегрирована каждодневная коммуникация людей (этнометодология, конверсационный анализ), память, эмоции, Вышеперечисленные сдвиги обозначили формулировку новых правил сбора и интерпретации эмпирических данных, которые не соответствуют принципам позитивной науки. Благодаря этому женщины перестали быть только объектом исследования, они получили экспертные позиции для оценки перспективы тех или иных социальных процессов, стали изучаться новые социальные проблемы, которые раньше (вследствие отсутствия на них запроса экономических, политических и научных элит) никогда не поднимались.

Излагаются способы организации тендерного исследования, позволяющие избежать методологических смещений в сборе информации. Анализируются идеи М. Эйчлер и С. Хардер. Описываются две основные техники качественного подхода, дающие значительное приращение знания о тендерных отношениях - интерактивное интервьюирование и обоснованная теория. Две другие техники - генеалогия и история жизни - представлены в 4 гл. диссертации.

Хотя интервью являются наиболее распространенным способом сбора информации о событиях и людях, до сих пор ведутся дебаты, как лучше его проводить. Позиция, утвердившаяся в тендерной теории, состоит в том, что необходимо интерактивное взаимодействие исследователя и респондента, позволяющее обсуждать в терминах и понятиях респондента культурные нормы и правила игры, которые принимают мужчины и женщины в разных сферах социальной

жизни. Сопоставление новых аспектов ведения интервью с традиционными конвенциональными правилами объясняет разное качество получаемой информации. В первом случае тендерные оценки непосредственно вплетены в ход беседы, а во втором их набор и способ селекции заранее заданы.

Обоснованная теория (grounded theory), предложенная Б. Глайзером и А. Строссом, дает отличную от существовавших ранее канонов перспективу исследования тендерных отношений. Благодаря активному использованию метода сравнительного анализа она позволяет выводить из эмпирических данных, собранных в разных социальных, культурных и географических срезах различные закономерности взаимодействия полов, детерминированные как локальными, так и глобальными социальными процессами.

Раньше общепринятая академическая практика состояла в верификации существовавших социальных теорий, а также в поиске концепций и гипотез, релевантных избранной области исследования (у М. Вебера такой областью исследования была бюрократия, у Э. Дюркгейма - самоубийства и т.д.). Причем большинство эмпирических исследований содержали заключения, полученные из логически дедуктивной теории. Сегодня адекватность социальной теории все больше определяется процессом, благодаря которому она была выработана. Тендерная теория, основной областью исследования которой является воспроизводство тендерного неравенства, не сводит этот феномен исключительно к влиянию патриархальной власти. Выработка теории происходит за счет постоянного привлечения большого количества данных, на чем настаивали Б. Глайзер и А. Стросс. В результате концепции и гипотезы не только проистекают из данных, но систематически производятся по отношению к ним в течение хода исследования.

Обоснованная или "приземленная" теория - это позиция феноменологическая, а не логическая. Она вбирает в себя множество конструктов и является их синтезом. То же самое можно сказать и о тендерной теории, для которой факт сконструированное™ социальных отношений полов является отправной точкой анализа. В культурно-аналитической традиции конструкт образуется из авторизованных версий событий, изложенных респондентами. В объективистской традиции существуют версии событий, сформулированные в виде гипотез иссле-

дователя, и ответы респондентов закладываются в измерительный инструмент в зависимости от степени соответствия этим гипотезам.

Размышления над этим различием методологий проясняют ответ на вопрос, почему в первом случае проводится глубинное интервью (биографическое, лейтмотивное, нарративное или фокусированное), а во втором стандартизованное. Разный тип опроса в свою очередь приводит к дифференцированному восприятию объекта исследования. Так, в одном случае женщины предстают как биологические индивиды, а в другом как социальные.

Анализируется опыт некоторых наиболее ценных тендерных исследований с точки зрения успешности применения качественной методологии. Одно из них -исследование А. Оукли, которая использовала вышеописанные способы нетрадиционного ведения интервью2. Второе исследование было выполнено М. Кастро, которая настаивала на том, что женщинам должна быть предоставлена возможность публично обсуждать те проблемы, которые маркируются как частные, и что их нужно «вытащить из невидимости» 3

Большую методологическую ценность для проведения генедерных исследований имеет предложенное М. Кастро изучение "обывательской" (или массовой) логики интервьюируемых" (common sense logic) и ее интеграции в рамки принятого академического дискурса. Она справедливо отметила, - если анализ проводится на уровне сознания, то, повышая уровень обобщения, мы теряем истинность и смысл философии "обычного" человека.

Роль социолога или экономиста в предложенной исследовательской парадигме состоит в том, чтобы "озвучить" эмпирический опыт женщин и утвердить их как полноправных субъектов реальности, а только во вторую очередь дать аналитическое осмысление эмпирических наблюдений. Эмпирические данные приобретают в исследовании самостоятельную ценность, равную ценности аналитических выкладок и теоретических обобщений. Такую позицию можно подвергнуть критике как недостаточно "научную" с позиций традиционной науки, придерживающейся специальных процедур и техник работы с данными. Однако при решении сложных и новых интеллектуальных задач, встающих при построении тендерной

! Oakly, А. (1981). Interviewing Women: contradiction in terms. //Roberts, H. (ed.) Doing Feminist research. Routledge. London.

3 Castro, M.G. (1978) "Mary" and "Eve's" Social Reproduction in the "Big Apple": Columbian Voices". New York University, New York.

теории, роль исследователя определяется иначе. Каждому ученому следует выбрать такую степень "участия" в интервью и такой уровень обобщения при анализе и представлении данных, которые могут дать необходимое приращение знаний, то есть новое качество, и при этом не исказить эмпирической истины.

Акцентируется внимание на необходимости соблюдения методологического принципа исследования, выделенного X. Сафа4 - строить свои заключения на "авторизованном" описании жизни людей, дающем представление о том, как конкретное событие (смена работы, развод, миграция) встроено в общую жизненную стратегию. Речь идет о сохранении холическаго подхода к анализу практически всех проблем женщин. Без него вообще сложно что-либо понять в патриархальной культуре, поскольку из-за сильной детерминированности всех сторон жизни женщин отношениями семьи и материнства, анализ отдельных связей (например, миграции) вне этой центральной структуры теряет смысл.

Исходя из опыта зарубежных исследований, выделены другие методологически значимые моменты для развития тендерной теории: а) осознавая себя в роли объекта исследования, респонденты хотят соответствовать, или противостоять стереотипам маскулинности/фемининности, поэтому задача исследователя/интервьюера - элиминировать синдром стереотипности; б) с помощью научного анализа и теоретического обобщения эмпирических данных о жизни опрашиваемых необходимо получить такое знание, которое показало бы возможные направления улучшения их жизни; в) при построении выборки активнее использовать метод "снежного кома", так как принципы формирования выборки в случае качественного исследования существенно отличаются от традиционного массового опроса. Исходным пунктом является представление об изучаемом феномене. Должна быть сформулирована гипотетическая модель феномена. Если исследователь использует методологию grounded theory, то феномен в целом или его отдельные взаимосвязи и являются единицами наблюдения и анализа. Возможно сочетание отдельных элементов методологии обоснованной теории с биографическим методом. Тогда единицами наблюдения и анализа выступают биографии респондентов.

Анализируются проблемы адекватной передачи посредством языка того реального содержания, которое заключено в различных видах социально-эконо-

4 Safa, H.(1981). Runaway Shops and Female Employment: The Search for Cheap Labour. //Signs. Vol. 7, N 2.

мической активности мужчин и женщин. Это тот уровень микроисследования, на который социологи и экономисты выходят редко. Между тем, обобщенная терминология, обозначающая жизненные процессы, иногда недостаточно раскрывает некоторые содержательные элементы деятельности женщин. Например, такие термины как "труд" и "отдых" означают не одно и то же по отношению к женщинам и мужчинам. Многое из того, что относится к активности домашней хозяйки, фактически не помещается ни в одну из этих категорий, например прогулки с ребенком или прием родственников. Такие сферы "женского" труда как налаживание отношений с соседями или благотворительность вследствие недооценки их значимости часто оказываются вообще "невидимой работой". Не случайно в экономических теориях их изучению до сих пор не нашлось места. Редким исключением является изданная под редакцией Т. Шанина монография "Неформальная экономика"5. Сам термин "неформальная" в данном случае говорит сам за себя.

В анализе домашней экономики есть множество терминов, обозначающих физические задачи, но нет адекватных выражений для передачи межличностной работы, которую выполняют женщины и которая для них наиболее значима. Существует конвенционально заданный набор предметных областей анализа, который расширяется крайне медленно, что приводит к стандартности словаря общения. Поэтому, начиная изучать проблемы, не имевшие ранее широкого обсуждения, исследователь должен дать респондентам внешний толчок для беседы о "скрытых" сторонах жизни, особенно если речь идет о частном пространстве. Например, требуется особая стратегия ведения интервью, если беседа сконцентрирована на обсуждении рутины. Побуждение респондентов к повествованию осуществляется через перераспределение акцентов в описаниях этой ■ рутины, иначе диалог не складывается.

Серьезная проблема состоит также в том, что большинство людей приучены интерпретировать свой опыт в терминах доминирующего языка и значений, часто боятся давать ему персонифицированные оценки, не совпадающие с публичными экспектациями. Исследователь здесь должен взять на себя задачу отслеживать то, как научные понятия смещают опыт разных социальных групп. Женщины часто пытаются "перевести" на общепринятый язык смысл своих действий, в результате чего часть этого смысла исчезает. Обычно в социально-

5 Шанин, Т. (ред). "Неформальная экономика. Москва, Логос, 1999.

экономических исследованиях такая рефлексия не являлась специальной задачей, потому что ученые ищут в диалоге сведения, подтверждающие их собственные гипотезы.

Учитывая данное обстоятельство, в параграфе формулируются методологические требования к анализу текстов интервью, соблюдение которых позволяет раскрывать упускавшиеся реалии жизни: (а) помимо изучения больших смысловых кусков необходимо сосредотачивать внимание на "смазанных" фрагментах речи респондентов; (б) если исследуемой темой является приватное пространство или повседневная жизнь, то в транскрипции нужно отслеживать и то, что касается хаотичности повседневных разговоров; (в) для исследования ценны те фрагменты транскриптов, в которых встречается много противоречивых высказываний. "Неправильность" языка респондентов сама по себе может стать важным источником информации. Иллюстрацией профессионального использования этого методологически важного момента является работа Н. Козловой и И. Сандо-мирской, содержащая анализ "наивного письма" Е.Г. Киселевой. (См. "Наивное письмо": опыт лингво-социологического чтения". М., "Гнозис", 1996). Несистематизированные высказывания могут даже прояснять смысл речи.

В заключении делается вывод о том, что, соблюдая приведенные выше требования, исследователь находит новые значения жизненных практик респондента и освобождается от часто повторяющейся ошибки приписывания человеческому, особенно женскому опыту, определенных "ярлычков" - наименований.

Гл. 4 ТЕНДЕРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ СКВОЗЬ ПРИЗМУ СЕМЕЙНЫХ ГЕНЕАЛОГИЙ: УСТНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ПОКОЛЕНИЙ" открывает второй раздел диссертационной работы, в которой содержатся результаты трех эмпирических исследований, опирающихся на описанную в предыдущей главе методологию, а также на результаты репрезентативного опроса и статистический анализ. Кроме того, в каждой из последующих глав представлены некоторые новые исследовательские техники, адаптированные к изучению российской действительности в процессе совместной реализации международных проектов.

Прослеживается эволюция метода семейных генеалогий, связанная с расширением его использования в различных областях гуманитарного знания. Основной областью в социологии стала социальная мобильность. Ее изучению был посвящен совместный российско-французский проект "Социальные генеа-

логии в комментариях и сопоставлениях" (1992 - 1995), осуществленный диссертанткой совместно с коллегами из Института социологии РАН и директором Центра по изучению социальной мобильности Дома наук о человеке - проф. Д. Берто. В фокусе анализа находились жизненные стратегии трех поколений московских семей и тот социально-исторический контекст, в котором формировались их ценности. Обширный массив собранного материала позволил автору диссертации выполнить самостоятельный анализ проблем, связанных с тендерными аспектами экономического поведения семей в дореформенный и трансформационный периоды развития российского общества.

Родственное окружение по материнской или отцовской линии рассматривается как среда формирования тендерных установок, определяющих социально-экономическое поведение женщин. Отслеживается воздействие на их самосознание социальных статусов и видов профессиональных занятий родителей и родственников из разных поколений. В целом, наиболее часто повторяющиеся случаи распределения ролей по ведению хозяйства или приобретения статусов и профессий в зависимости от пола демонстрируют модель тендерного построения социума. Нетипичные примеры расшатывают восприятие этих моделей у младших поколений, формируя ориентацию на тендерные изменения. Типичные -ориентируют на традиционное сохранение существующей субординации между мужчинами и женщинами.

С методологической точки зрения генеалогия дает наиболее надежные данные о том, в какой мере тендерные представления детерминированы индивидуальными взглядами человека, а в какой - социальным происхождением. Через генеалогии устанавливается, что является типичным в поведении мужчин и женщин из семей определенного социального слоя, а что представляет собой исключение. Метод позволяет соотносить степень ответственности родственного окружения (семьи) за конструирование мужской или женской идентичности со степенью ответственности общества.

В табл. 1 дана классификация дисциплин, в которых генеалогии утвердились как особый метод исследования. Она дополнена тендерной экономикой. Делается вывод о том, что генеалогии можно (и нужно) использовать как одну из наиболее эффективных техник в исследовании гендерных отношений

общества, и, учитывая ее достоинства в изучении гендерной асимметрии в сфере занятости и в домохозяйствах, интегрировать в экономическую науку.

Таблица 1. Основные типы генеалогических исследований

Дисциплина Предмет исследования

В истории Родословная семьи (изначально с целью установления права на наследование)

В антропологии Обычаи и традиции жизни предков

В демографии Смертность, рождаемость, разводимость, миграция, планирование семьи

В социологии Социальная мобильность

В экономике Тендерные отношения в сфере профессиональной занятости и в домохозяйстве

В фамилистике Семейные циклы, продолжительность существования семейного рода и семейная преемственность

В психологии Построение геносоциограмм

Ставится проблема соотношения женской истории и социальной истории как имеющая ключевое значение для понимания роли женщин в социально-экономическом развитии. В патриархальном обществе наибольшую социальную значимость имела деятельность политиков, военных и промышленников. Доля женщин среди них была и остается несущественной, поэтому место женщин в истории оказывается более чем скромным. Соответственно социальная история и экономическая история предстает больше как мужское предприятие.

Нормативное требование относительно самореализации мужчин преимущественно в публичной сфере невольно поставило их в положение непосредственных участников важнейших социально-экономических процессов. В свою очередь, традиционное предписание для женщин заниматься организацией приватного пространства (своего и всех членов семьи), сузило их возможность влиять на события, лежащие вне семейного круга и воспринимать эти события по ана-логии с мужчинами. В оценке исторических и экономических явлений женщины руковод-

ствовались опытом, приобретенным в повседневной жизни, а мужчины исходили из опыта, связанного с их профессиональными занятиями.

Однако профессионализация домашнего труда, происходившая в процессе индустриального развития, постепенно привела к тому, что работа женщин вне семьи стала занимать большее количество времени. Женщины во всех семьях, к какому бы социальному слою они не принадлежали, вступали в тесную и гибкую производственную кооперацию. Но они выполняли производственную работу как обычную домашнюю, не оценивая ее значимость сквозь призму социального объединения. Данный вывод группы экономистов и социологов из Цюриха, выбравших для изучения ранний этап развития индустриализации (1920-1940)6, анализируется в связи с тем, что указывает на специфику тендерного самосознания женщин. Она мешала их профессиональной институционализации и разработке коллективных стратегий уменьшения социального риска. Действительно, те из женщин, которые по состоянию здоровья или каким-либо другим причинам выпадали из кооперативного союза, оказывались в изоляции и нищете. Не только пожилые женщины, но и одинокие матери с низким материальным достатком, лишенные кооперативной поддержки, становились маргинальными слоями населения, а бщество не брало на себя ответственность за их судьбу.

Рассмотрение данных исторических сюжетов в диссертации связано с тем, что позволяет делать сопоставления с современным развитием частного семейного предпринимательства в восточно-азиатских регионах (о чем шла речь в первой главе данной работы). Организация мелкого семейного бизнеса вне рамок крупного производства здесь тоже приводит к росту социального риска. В свете вышеизложенного семейная кооперация выглядит как откат к прошлому, а не движение к новым формам организации производства. Спекулируя на низком уровне тендерного самосознания женщин, руководители СПП используют семейные связи для воспроизводства традиционных типов эксплуатации.

Если вследствие экономического кризиса Россия вынуждена будет перейти к расширению мелкой семейной кооперации, то положение наших женщин также усугубится. Судя по результатам исследования, изложенным в гл. 6, в борьбе за повседневное существование (особенно в провинции) они максимально активизируют родственные связи. Являясь ключевыми фигурами в неформальной эконо-

6Joris, E. Witzig, H. (1994). Alltagserfahningen von Frauen als Ausgangspunkt historischer und soziaiwissenschaftlicher Fragestellungen. //Femininistische Studien, 12 Jahrgang, No2, pp.81-90.

мике, большинство из них объясняют общественные события исходя из семейного или родственного положения. В результате интеграция женщин в создаваемые рыночные структуры и новые политические ниши остается слабой.

Анализируются интервью, собранные в рамках проекта "Век социальной мобильности в России"7, выявляются изменения в экономическом поведении и взглядах младшего поколения женщин из московских семей на их социальный статус. Изучение тендерных сюжетов повествования позволило проследить: а) как трансформируется женская идентичность в процессе адаптации к рыночным отношениям в сфере занятости, б) какие структуры являются определяющими в ее формировании - микромир семьи или макроорганизация общества.

Обнаружено, что в жизненной стратегии молодых женщин выстраивается та модель поведения, которая получила широкое распространение на Западе -ориентация на материальную независимость предшествует репродуктивным планам. По сравнению с матерями дочери проявляют меньший интерес к рождению детей и большее стремление к самовыражению через профессию или хобби.

Противоборство традиционных и эмансипирующих ценностей молодых женщин стало центральной коллизией их жизни. Эта коллизия существовала и раньше, но сопоставление поколенческих свидетельств показало, что в отличие от матерей и бабушек дочери преимущественно определяют профессиональную жизнь в терминах карьеры, а не общественного долга, и ориентируются на различные стратегии формирования индивидуальных доходов, а не на заработки в государственных предприятиях. В повествованиях дается описание жестких режимов труда в частных фирмах, что приводит к переосмыслению женщинами представлений об организации частной жизни вообще, о "женском" и "мужском", о традиционных ролевых моделях полов, об их неадекватности тем требованиям, которые предъявляются к человеку в рыночной системе отношений. Хотя советская плановая система тоже имела деструктивное воздействие на приватную сферу и ломала традиционную тендерную идентичность, создавая необычные женские образы, эти образы тяготели к коллективному портрету поколения и

Всего было собрано около ста генеалогий. Основными информантами для построения генеалогий явились молодые люди, достигшие на момент опроса 23-25 лет, их родители и прародители, - то есть три поколения родственников. Проект стал первым исследовательским экспериментом в постсоветской социологии, где основным материалом для анализа послужили устные свидетельства москвичей об истории жизни их семей. При внимательном анализе свидетельств можно было проследить, существует ли между поколениями преемственность взглядов, и насколько она модифицировалась в разные исторические периоды их социализации.

укладывались в рамки официальной эмансипационной идеологии. Кроме того, отсутствие института частной собственности блокировало эскалацию индивидуализма, благодаря которому тендерные различия обостряются по мере усиления конкуренции мужчин и женщин на рынке труда.

Используется еще один качественный метод исследования экономического поведения - метод "историй жизни". В данном случае истории вычленены из генеалогических повествований как автономные сюжетные линии, поскольку в них внимание сосредотачивается не на преемственности, а на социальных разрывах в опыте двух поколений женщин. В центре анализа оказывается распад жизненного уклада на приватное и публичное пространство, который имеет фундаментальное значение для понимания происходящей экономической трансформации.

Выявлено что, для старшего поколения особенно ценными были и остаются коллективистские нормы поведения и воспроизводство горизонтальных связей в профессиональном сообществе, поскольку это сообщество видится как ядро возможной социальной поддержки. Младшим поколением место работы оценивается как среда с иерархизированной структурой отношений и формализованными контактами. В первом случае жизненные стратегии ориентированы на соединение приватного и публичного пространства, во втором - на автономизацию. Конкуренция, борьба за доходы и статусы вызывают обособление молодых женщин в профессиональной среде и приводят к заметной социальной изоляции.

Профессиональная идентификация старшего поколения строится через соотнесение с определенными социальными слоями, сформировавшимися в дореформенный период, а также моралью и идеологией этих слоев, а младшее поколение женщин имеет "ценовые" критерии самоидентификации внутри неустойчивого трудового коллектива, без оформленной идеологии и с размытыми представлениями о своем месте в социальной структуре общества. Идеологические принципы советской трудовой морали, включавшие представления о справедливости, равенстве и солидарности, полностью потеряли для них свою функциональную значимость.

Вместе с тем, экономические модели поведения молодых женщин не являются результатом осознанного выбора, поскольку цивилизованные способы социального продвижения не реализуются вследствие протежирования руководством предприятий родственников и дискриминации по признаку пола. Чувстви-

тельность к последней более всего развита у молодых женщин с высокими социальными притязаниями и профессиональными амбициями. Семейно ориентированные женщины воспринимают ее как нечто естественное.

Гл. 5. "СЕМЬЯ КАК ИНСТИТУТ ВОСПРОИЗВОДСТВА ТРАДИЦИОННОЙ ТЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ" состоит из двух разделов - теоретического и эмпирического. Теоретический раздел содержит тендерный анализ российских и американских исследований по проблемам семьи, а эмпирический - результаты реализации совместного российско-американского проекта "Влияние реформ на качество супружеских отношений в России" (1996).

Проанализированы основные подходы к изучению тендерных отношений в семье, которые были доминирующими в российской социологии на протяжении двух десятилетий - функциональный и "алармистский". Идентифицированы имена исследователей, расширивших предметные области исследований внутри фами-листики и семейной экономики. Названы основные работы, которые ознаменовали отход от идеологической риторики равноправия полов и открыли дискуссию об эксплуатации женщин. Наконец, выделены труды философов и социологов, которые начали разрабатывать культурологический подход и ввели в оборот понятие тендера как социального конструкта. Определены общие исходные основания новейших американских исследований по проблемам тендерных отношений в семье, связанные с установлением детерминирующто влияния статусов супругов. Приведены источники, в которых установлены закономерности поведения супругов, проистекающие из различного соотношения их статусов, а также факторы, влияющие на удовлетворенность семейной жизнью. Дана библиография, содержащая выводы об изменениях в семейной жизни женщин, обусловленных повышением их относительной экономической самостоятельности.

На основе изучения западной литературы предложена типология наиболее распространенных типов брака. Первый тип образуют браки, ориентированные на сохранение индивидуальности каждого из супругов. Способ взаимодействия брачных партнеров основан на ответной благодарности (reciprocity); каждый из них может сохранить себя таким, каким он/она есть, а ответная благодарность дает существенную инструментальную и экспрессивную поддержку. Второй тип браков основан на симбиотической привязанности. Супруги в данном случае взаимодействуют как двое зависимых людей, которые дополняют

друг друга определенным образом. Разделение труда по тендерному признаку составляет суть таких союзов. Симбиотические браки имеют пассивную и активную формы. Пассивная форма - это подчинение. Чтобы спастись от изоляции человек соглашается стать частью жизни другого человека, который ведет, направляет и защищает его или ее. Активная форма - доминирование, когда человек избавляется от одиночества, вовлекая другого в реализацию собственных интересов. Этот индивид зависим в равной мере и в экстремальных ситуациях может командовать, эксплуатировать или унижать партнера.

Брак, основанный на взаимной благодарности двух равноправных партнеров, рассматривается в тендерной теории как наиболее перспективный, поскольку взаимозависимость супругов не связана с подавлением или подчинением кого-либо из них. Симбиотический брак может быть описан с помощью традиционной концепции маскулинности и фемининности, подразумевающей неравные статусы мужчин и женщин, и связанные с этими статусами инстру-ментальность мужчин и сенситивность женщин.

В параграфе раскрывается положение о том, что биологические различия полов сами по себе не задают расхождений социальных траекторий жизни мужчин и женщин. Последние возникают вследствие культурной интерпретации предназначения полов. Массовое сознание тиражирует сконструированные смыслы, и в результате возникает биологическая перспектива, называемая "эссенциализ-мом" или "биологическим редукционизмом". Согласно ей все наиболее существенные качества женщин имеют биологическую природу и, только следуя им, женщина остается сама собой. Этой концепции противостоит антиэссенциализм, который получил название "социального конструктивизма".

В США последнее направление особенно активно развивала С. Бем 8. Она ввела понятие "линз", через которые, мы смотрим на мир: 1) андроцентрические, заставляющие рассматривать социальные ценности и нормы мужской культуры как общечеловеческие или универсальные, а потому выступающие в качестве ориентира для женщин; 2) поляризационные, разводящие мужчин и женщин по разные стороны социального пространства вследствие их кардинального отличия друг от друга и возводящие это отличие в организационный принцип социальной жизни; 3) эссенциалистские, лигитимизирующие андроцентризм и противопоста-

sBcm, S.L. (1993). The Lenses of Gender. New Haven: Yale University Press.

вление полов как нечто объективное, свободное от идеологических наслоений, предопределенное природой, биологией человека.

Разработана схема основных теорий тендерных ролей и названы имена авторов этих теорий. Социологи Дж. Лорбер и М. Ферре, отметив неразрывную связь разделения труда по признаку пола в семье и на рынке труда, подчеркнули, что только одновременный демонтаж этого разделения в обоих сферах даст необходимый эффект обществу, которое стремится к большему равенству полов.

Излагаются некоторые результаты исследования "Влияние реформ на брачные отношения в России". Общая композиция анкеты названного исследования содержала следующие блоки: 1) проблемы занятости; 2) история брака; 3) отношение к разводу; 4) предпочтения относительно разделения труда в браке; 5) стремление супругов соответствовать тендерным ролям; 6) вера в биологическую обусловленность способностей мужчин и женщин; 7) самоидентификация респондентов через приписывание маскулинных-фемининных черт характера; 8) реальное разделение труда в браке; 9) удовлетворенность разделением труда; 10) принятие решений; 11) конфликты в семьеэ.

Особое внимание было уделено изучению стереотипных представлений состоящих в браке респондентов о наличии у мужчин и женщин способностей, обычно приписываемых противоположному полу и убеждений о том, как должны распределяться гендерные роли в семье. Измерение этих убеждений супругов являлось центральным10, так как проясняло традиционнность или подвижность сознания мужей и жен.

'Самоидентификация осуществлялась путем построения автопортрета из набора черт, традиционно приписывемых мужчинам или женщинам: независимый, веселый, настойчивый, сочувствующий, агрессивный, понимающий, сильный, сострадающий, лидирующий, утешающий, упрямый, нежный, принимающий решения, теплый, рискующий, деликатный, надежный, страстный, доминирующий, чувствительный.

'"Сбор данных осуществлялся в 1996 г. по многоступенчатой вероятностной выборке в Москве и двух сельских областях, прилегающих к Саратову и Пскову. Выборки были составлены из мужчин и женщин в возрасте 18-60 лет. Всего было опрошено: в МосквеЮЭО респондентов, в Псковской области 159 и в Саратовской области 175. Эти респонденты образовали первичную выборку. Супруги или сожительствующие партнеры респондентов из первичной выборки также были проинтервьюированы. В результате получилась специальная выборка из зарегистрированных и незарегистрированных супружеских пар: 746 в Москве; 123 пары в Псковской области и 125 пар в Саратовской области.

В Москве использовались списки избирателей случайным образом отобранные из различных, также случайным образом отобранных муниципалитетов Москвы по всем 9 префектурам. Затем потенциальных респондентов случайным образом отбирали из списков избирателей. Учитывая тот факт, что исследование требовало опроса обоих брачных партнеров, первичные респонденты включались в выборку только в том случае, если их супруги или партнеры соглашались быть проинтервьюированными. В целях исследования сожительствующие пары рассматривались как состоящие в браке.

Анализ данных опроса показал: 1) четвертая часть женщин и почти каждый третий, состоящий в браке мужчина, не рассматривают отцов как равновесных партнеров в реализации родительских функций; 2) женатые мужчины более скептичны в своих представлениях о способностях женщин в сфере труда, чем женщины. Только 31,1% мужчин в отличие от 53,2% женщин считают, что замужние женщины могут работать столько же, сколько мужчины; 3) распространено убеждение в меньшей выносливости женщин: 25% мужчин отметило, что делать грубую работу женщины не могут, хотя сами женщины в своих силах уверены больше. Только каждая десятая респондентка усомнилась в том, что в данном случае им не достает стойкости; 4) психологическя способность женщин быть такими же настойчивыми и жесткими в преследовании своих целей, как и мужчины, оценивается респондентами обоего пола довольно высоко. Эту способность признали 67,3% жен и 69, 3% мужей.

В целом данные опроса, связанные со стереотипными представлениями состоящих в браке респондентов о наличии у мужчин и женщин способностей, обычно приписываемых противоположному полу, показали, что жены довольно высоко и сходным образом с мужьями оценивают способность мужчин проявлять "женские" качества. Но мужья намного реже по сравнению с женами признают за женщинами "мужские" качества, такие как высокая работоспособность и выносливость. Эта диспозиция мнений, видимо, является свидетельством большего традиционализма тендерных воззрений мужей.

Данные, касающиеся взглядов о распределении обязанностей по ведению домашнего хозяйства, создают впечатление об згалитарных установках москвичей (см.табл. 2). Однако 80% состоящих в браке мужчин и женщин верят, что заработки - в основном обязанность мужа. Традиционное признание за мужчиной роли основного кормильца снижается среди разведенных супругов. Опыт развода становится важным фактором в осознании ценности женской экономической эмансипации.

В соответствии с устойчивой русской традицией сохраняется ориентация на то, чтобы ведением бюджета заниались жены. В трети семей эта функция им передана целиком, а в половине - осуществляется совместно.

Согласно требованиям исследования супруги опрашивались одновременно, причем мужчин интервьюировали интервьюеры-мужчины, а женщин - женщины преимущественно в доме у респондентов. Одновременность опроса была продиктована желанием избежать возможных дискуссий между мужем и женой относительно спорных моментов подачи информации.

Таблица 2. Предпочитаемое разделение домашнего труда среди московских жен, мужей и разведенных _женщин и мужчин: процентные распределения._

СОСТОЯЩИЕ В БРАКЕ

Домашнее Заработки Ведение Ремонт в Уход за Уход за

хозяйство бюджета доме детьми родителями

Жен- Муж- Жен- Муж- Жен- Муж- Жен- Муж- Жен- Муж- Жен- Муж-

щины чины щины чины щины чины щины чины щины чины щины чины

Предпочитаю, чтобы

работа выполнялась ЖЕНОЙ 35.0 32.6 6 2.3 37.6 35.2 1.9 2.5 14.7 1 4.7 1.4

Предпочитаю, чтобы работа делилась

поровну между ПАРТНЕРАМИ 62.0 62.3 18.8 13.8 57.2 50.1 59.3 27.7 81.2 80.9 91.4 80.8

Предпочитаю, чтобы работа выполнялась МУЖЕМ 1.6 4.3 78.6 82.3 4.5 14.3 36.5 67.7 2.3 3.0 1.4 11.6

РАЗВЕДЕННЫЕ

Предпочитаю, чтобы

работа выполнялась ЖЕНОЙ 31.1 37.1 0.6 3.1 32.3 49.3 0 2.6 10.4 15.6 3.1 6.2

Предпочитаю, чтобы работа делилась

поровну между ПАРТНЕРАМИ 68.4 60.3 25.9 31.0 63.7 31.0 60.6 7.2 8.0 71.2 96.0 81.4

Предпочитаю, чтобы

работа выполнялась МУЖЕМ 0.1 2.6 71.8 65.9 3.8 19.8 38.8 88.9 1.3 11.9 0 11.1

Проводилось сопоставление тендерных представлений с реальным поведением супругов. Исследование показало, что существует значительный разрыв между идеальными ориентациями и реальным разделением труда в семье. То, какими люди хотят быть в семейной жизни и какими они являются на самом деле, не совпадает. При всей видимой эгалитарности суждений о разделении семейных обязанностей, большая часть работы по дому по-прежнему ложится на женщин.

Вместе с тем отмечается, что неравенство временных затрат на ведение домашнего хозяйства не столь значимо для удовлетворенности браком, сколько восприятие этого неравенства. Причем тендерные представления имеют к этому самое непосредственное отношение. Женщины с более эгалитраными взглядами чувствительнее относятся к участию или неучастию мужа в домашних делах, чем женщины с традиционными взглядами. Соответственно их удовлетворенность браком несколько ниже, чем у традиционных женщин.

И мужья и жены признают, что преимущественно жена выполняет основные виды домашней работы. Речь идет о покупке продуктов, мытье посуды, уборке квартиры, планировании досуга и заботе о стариках. Участие мужей весьма далеко от равноценного, причем они оценивают его выше, чем жены. Расхождение мужских оценок с женскими прослеживается в отношении всех видов домашней работы. Что же касается того, как оценивают жены свой труд, то их восприятие вполне совпадает с восприятием мужей.

Поскольку большая часть домашней работы ложится на женщин, то, как и следовало ожидать, удовлетворенность разделением труда у жен намного ниже, чем у мужей. Но в целом уровень удовлетворенности разделением домашних обязанностей, учитывая традиционный характер этого разделения, у женщин остается довольно высоким и колеблется в пределах от 62,6% до 85,6%. У мужей нижняя граница удовлетворенности составляет 80% (планирование досуга), а верхняя - 92,1% (мытье посуды). Причина того, что жены в своем большинстве добровольно принимают на себя большую часть домашней работы и выражают при этом удовлетворенность, скорее всего, объясняется их экономической зависимостью. Поскольку мужчины зарабатывают существенно больше, то жены стремятся к тому, чтобы от них была большая отдача в семье.

Другие наиболее важные результаты таковы: • дети не являются фактором, цементирующим современные браки;

• отцовство, если рассматривать его с точки зрения временных затрат на воспитание детей, сохраняет символический характер.

• большинство решений в семье принимается женщинами, что свидетельствует не об их власти и авторитете в доме, а о перекладывании на их плечи основной доли ответственности за домашние проблемы; с ростом уровня доходов и статуса обоих супругов, участие мужа и жены в принятии решений становится более сбалансированным

• женщины с традиционными взглядами более удовлетворены состоянием брачных отношений; соответственно мужья с более либеральными взглядами, чем их жены, тоже более счастливы в своем браке, так как у них меньше претензий к распределению домашних дел и воспитанию детей.

• когда уровень доходов мужей существенно превышает уровень доходов жен, и в выполнении домашней работы й в принятии решений женщины оказываются наименее равноправными;

• единственная обязанность, которую супруги готовы делить поровну и действительно делят, - это забота о родителях;

• образование жены и профессиональный статус обоих супругов играют существенную роль в определении качества брака. Чем выше образование жены, тем выше ее восприятие качества брака. Однако престиж занятости жены производит обратный эффект: чем он выше, тем ниже восприятие качества брака. В противоположность этому, престиж занятости мужа имеет значительный позитивный эффект на качество брака.

Все вместе взятью результаты исследования говорят о том, что существует множество моделей поведения в семье, дифференцированных социо-экономи-ческими и демографическими характеристиками супругов. Но это многообразие не меняет того обстоятельства, что эгалитарные установки мужей и жен часто не подкрепляются их эгалитарным поведением, соответственно традиционные роли кормильца и хранительницы семейного очага сохраняются.

Гл. 6. ТЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫ КОНЦЕПЦИИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА" имеет теоретический и эмпирический разделы. В теоретическом разделе рассматриваются проблемы формирования нового дискурса прав человека, связанного с разработкой положений о полноценном участии женщин в социально-экономическом развитии. В эмпирическом разделе представлены результаты исследования

"Права женщин в России", осуществленного диссертанткой совместно с коллегами из лаборатории тендерных исследований ИСЭПН РАН в 1997-98 гг. в городе Рыбинске Ярославской области.

Анализируются различия между патриархальной и либеральной концепциями о природе человека и общества, прослеживается влияние идей Д. Локка на эволюццию представлений о правах женщин, выявляются причины сохранения гендерно асимметричного правового пространства.

Подчеркивается два обстоятельства. Первое, что либеральные представления стимулировали основные перемены в сознании, благодаря которым женщины начали претендовать на равные права с мужчинами (принцип всеобщности и неотъемлемости прав). Второе, что абстрактность принципов либерального права не предоставила женщинам достаточных перспектив для реализации универсальных праз. В связи с этим особое внимание уделяется третьему поколению прав человека, где решается проблема особых прав отдельных коллективов и групп граждан, которые в силу специфики своего социально-демографического положения не в состоянии воспользоваться некоторыми из основных прав.

Учитывая устойчивые дискриминационные практики в отношении женщин во всех регионах мира, ставится вопрос о предоставлении женщинам равных возможностей в реализации прав как особой социальной группе. Отмечаются стратегически важные сдвиги в использовании международного законодательства, которые позволяют преодолевать эту проблему. Среди них - решение Пекинской конференции о том, что неудачи или нежелание правительств различных государств защищать и реализовывать эти права должны квалифицироваться в терминах насилия, а не неспособности "соблюсти обязательства".

В параграфе подчеркивается, что современные договоренности по правам человека не следует рассматривать как инструмент непосредственного регулирования тендерных отношений. Они выступают тем нормативным ориентиром, сообразуясь с которым можно менять сознание людей, укреплять их волю и желание жить по принципам цивилизованного общества, отторгающего конфликты, дискриминацию и насилие.

Обосновывается положение о том, что ухдшение положения женщин во многих регионах мира не столько связано с патриархальным дискурсом концепции прав человека, сколько с массовым пренебрежением базовыми правами человека

вообще, в том числе и правовыми аспектами преодоления тендерного неравенства, сегодня достаточно хорошо разработанными и включенными во все основные международные документы.

Отслеживается эволюция международного законодательства по семье в рамках современной концепции прав человека и анализируется степень разработанности основных понятий этого законодательства. Отмечается отсутствие общепринятого юридического определения семьи, а также тот факт, что гендерно асимметричные обязательства перед семьей остаются главным барьером на пути реализации многих социальных прав женщин.

Рассматривается проблема защиты частной жизни от вмешательства государства. Вместе с тем, обосновывается необходимость повышения его роли в урегулировании семейных проблем, учитывая рост домашнего насилия во всех регионах мира. Определяется жесткая взаимозависимость прав женщин и прав детей в связи с тем, что ущемление интересов одних всегда вызывает драматические последствия для других. Данная взаимосвязь выступает как катализатор воспроизводства вторичного статуса женщин: они рассматриваются как социально подчиненные потому, что воспитывают детей.

В связи с этим анализируется важный сдвиг, имевший место в международном законодательстве, состоящий в том, что сегодня ставится вопрос не об общих семейных обязанностях, а о равных обязанностях родителей. К Международному закону о правах человека предъявляется требование признать отцовство "социальной функцией" по аналогии с материнством, что пока еще не сделано. Подчеркивается, что необходимость перераспределения власти в семье связана с тем, что нуклеарная семья стала доминирующим типом во всем европейском регионе мира. Расширенная семья, осуществлявшая в прошлом экономическую и культурную связь многих поколений, распалась. Образовалась материальная зависимость детей исключительно от своих родителей, что имеет весьма негативные последствия для женщин и детей в условиях роста числа разводов и углубления экономического кризиса. Экстремальный пример в этом отношении представляет Россия. В каждой пятой семье с детьми до 18 лет нет отца. Внебрачная рождаемость выросла за последние 10 лет в два раза. Общее количество детей, рожденных вне брака, составило 25%.

Определены основные факторы, в силу которых права женщин игнорируются чаще, чем раньше: 1) депрессивное сстояние производства; 2) непонимание сути идеологии равноправия полов в силу тех искажений, которые в ней возникли под влиянием советской пропаганды и сохранившейся традиционности мышления; 3) общая ориентация населения на права, которые патриархально-патерналистское государство предоставляло женщинам в рамках программ защиты материнства и детства.

Установлена связь между растущим разделением общества на богатых и бедных и ростом разделения их доступа к реализации базовых прав. На основе многочисленных свидетельств, собранных в процессе глубинных интервью, выделено два основных типа права - "элитарное" и "патерналистское". Первое принадлежит тем малочисленным группам населения, которые вышли из высших административных и партийных структур города, а также руководства предприятий и заметно усилили свои властные и экономические позиции. Второе стало уделом остальной части жителей провинции, поскольку они находятся в состоянии тотальной зависимости от местной элиты и не имеют никаких реальных каналов для решения своих социальных и экономические проблем. Обращения в суды превратились в единственную и малоэффективную практику защиты экономических интересов.

Делается вывод о том, что между основной частью населения, ограниченной лимитом патерналистского права, и теми, кто имеет элитные права, нет никакой социальной прослойки, которая могла бы не оглядываясь на пособия государства и не ища покровительства у элиты проводить экономические реформы. Сохраняется ситуация почти полного бесправия внизу и сепаратного, образно говоря, "наднародного" права вверху. Концепция прав человека при таких обстоятельствах становится мало приложимой абстракцией и, как показало исследование, не востребована ни "обычными" людьми, ни представителями общественных организаций, ни работниками СМИ или даже образовательных учреждений. Тем более это касается международных соглашений о правах женщин, с которыми население вовсе не знакомо.

Приводятся устные свидетельства жителей г. Рыбинска Ярославской области о нарушении прав человека и прав женщин, позволившие дать характеристику основным процессам, определяющим общий уровень правосознания населения

города и тендерного самосознания в частности. Установлено, что права, которые условно можно назвать "рыночными" (поскольку они возникли в связи с переходом к рыночной системе отношений и с развитием частной собственности), - открытие своего бизнеса, свобода передвижений, право накоплений, покупки и продажи земли, жилья, - остаются чисто декларативными. Каналов открытой критики действий администрации не существует, распределение городского бюджета не подлежит общественному контролю, коллективные выступления в защиту базовых прав погашаются без каких-либо видимых результатов.

Население поставлено в условия выживания, поэтому неравенство статусов и социальных возможностей мужчин и женщин не представляются серьезной проблемой, требующей разрешения. Выделение в автономную область прав женщин видится администрации предприятий и городских структур необоснованным требованием. Исключение составляют лишь материнские права, но и те защищены только декларативно, поскольку невыплата детских пособий стала устойчивой практикой городских административных структур.

Характерно, что из всех судебных исков наряду с невыплатой заработной платы лидирующее положение сохраняют иски о взыскании алиментов. Эта проблема, десятилетиями не попадавшая в число приоритетных направлений законодательной и исполнительной деятельности, драматически усугубилась, учитывая рост безработицы среди населения и размах скрытой (незарегистрированной) занятости, когда взыскать алименты не представляется возможным.

В результате обнищания населения часть женщины не может реализовать право на развод. Оплата этой процедуры оказалась экономически недоступной многим людям, особенно женщинам с малолетними детьми. В совокупности с отсутствием экономической возможности реализовать право на отдельное жилье, эта ситуаця привела к обострению внутрисемейных конфликтов и повлекла за собой потерю еще одного права - свободы от насилия. Это классический пример взаимоувязанное™ различных прав и доказательство того, что принцип их неделимости является основным гарантом эффективности.

Из-за отсутствия перспектив в сфере свободного предпринимательства и падения уровня доходов, а также в связи с ростом безработицы, подавляющая часть населения хотела бы вернуть мужчине статус главы семьи и основногс кормильца. Российская провинция отброшена реформами в прошлое настолько,

5С

что идеология равенства полов в приватной и публичной сфере не находит широкой поддержки. Вместе с тем для мужской части населения роль основного кормильца стала трудновыполнимой. В результате многие отцы семейств чувствуют себя в семье неполноценными. Экономический и не менее тяжелый психологический прессинг вынуждает молодых мужчин покидать семьи в поисках заработков, что в значительном количестве случаев становится фактором распада семей, а не укрепления их материальных позиций.

Если накануне перестройки феномен анемии социологи раскрывали через отчуждение личности от публичной жизни и погружение в приватную жизнь, семью, то теперь можно говорить, что анемия пошла еще глубже. Появилась статистически значимая доля мужского населения, поведение которой респонденты квалифицируют как "уход в самих себя" или отчуждение от самого близкого окружения и даже от детей.

Под влиянием религиозной доктрины воспроизводятся традиционные представления о роли мужчины и женщины в жизни общества, а также восстанавливаются традиционные (дискриминационные) границы прав и обязанностей обоих полов. Зависимость от религиозных норм и традиций во многом объясняет пассивное отношение людей к концепции прав человека. Иерархия мужского и женского рассматривается как механизм, который структурирует всю систему взаимоотношений полов и организацию жизни социума в целом.

Основной вывод, сформулированный в результате данного исследования, состоит в том, что наиболее значимым фактором нарушения прав человека является отсутствие информации о международных правовых документах. Реформирование общества идет не по пути постоянного просвещения людей, а по пути изоляции от этих знаний. То, что в сегодняшней России названные документы изучает довольно узкий круг специалистов, причем не столько в прикладном аспекте, сколько в теоретическом плане, и то, что в СМИ им уделяется мизерная доля времени, характеризует, прежде всего, тип существующего государства, и только во вторую очередь уровень правовой культуры населения.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования. На основе сопоставления с другими регионами мира, имеющими переходную экономику, определяются негативные тенденции социально-экономического развития

России с точки зрения положения женщин на рынке труда и состояния все1 системы воспроизводства человека.

Делается вывод о том, что если не будут приняты адекватные меры е сфере трудового законодательства, а также в сфере социальной политики следует ожидать усиления многих дискриминационных процессов. Произойдет дальнейшее отторжение женских трудовых ресурсов в непристижные и малооплачиваемые сферы общественного производства. Учитывая растущую дефор-мализацию труда, усилится вынужденный переток женщин в неформальную социально незащищенную занятость, где трудовые контракты либо не заключаются вовсе, либо условия найма строго не прописываются (что расширяет возможность моральных и физических унижений женщин). Получат дальнейшее распространение флексибильные режимы труда по скользящему графику или неполный рабочий день при одновременном сужении перспектив для профессионального роста, потере социальных гарантий по старости и доступа к качественному медицинскому обслуживанию. Возрастет практика случайных, краткосрочных видов занятости без постоянного рабочего места сначала для женщин, г затем и для мужчин. В конечном итоге усилится маргинализация значительной доли населения, ведущая к расширению в социальной структуре общества деклассированных слоев, не имеющих устойчивой профессиональной и личностной идентичности. Наконец, еще больше обесценится репродуктивный труд женщиь или услуги, предоставляемые ими для восстановления психофизиологически) ресурсов человека, то есть поддержания витальной энергии (в домохозяйстве сфере бытовых услуг, общественной системе здравоохранения).

Вследствие недостаточной разработанности гендерной политики, котора; позволила бы преодолеть патриархальные механизмы эксплуатации женско£ рабочей силы, акценты сдвигаются на повышение роли социальной политики. Не на нее правящая элита большинства государств мира не выделяет достаточне средств, поэтому социальная политика остается лишь придатком законода тельных обязательств в отношении урегулирования проблем, связанных < ухудшением жизненных стандартов или нарушением прав различных груш населения.

Стремление разрешить экономические тендерные проблемы преимущественно мерами социальной политики не меняет ситуацию кардинальным образом

а отчасти даже затушевывает конфликты, назревающие внутри общества, особенно учитывая отсутствие доступа женщин к федеральным и региональным бюджетам своих стран с целью контроля за объемами финансирования социальной сферы. В связи с этим отечественная и зарубежная наука и научные сообщества объективно поставлены перед необходимостью построения новых моделей экономики, среди которых гендерно сбалансированная модель могла бы послужить фундаментом для достижения устойчивого развития.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Рыночные преобразования российской экономики осуществлялись за счет увеличения нагрузки на семью как на институт воспроизводства рабочей силы. Традиционная оценка репродуктивного домашнего труда как малоэффективного, связанного с непрофессиональной активностью женщин, лежала в основе такого хода преобразований.

2. Неравномерность распределения возросшей домашней нагрузки между мужчиной и женщиной привела к падению конкурентоспособности женщин на рынке труда и ослаблению их социальных позиций, в силу чего ориентация на традиционные тендерные роли усилилась.

3. Репродуктивный труд в сфере публичного сервиса, образования и общественного здравоохранения также не находит экономического и социального признания в обществе, закрепляет за женщинами статус низкоквалифицированной рабочей силы и еще более отдаляет мужские сегменты занятости от женских.

4. Отказ государства от обязательств в отношении социальной защиты населения, сопровождавшийся падением производства и уровня жизни, обесценил практическую значимость ратифицированных Россией международных соглашений по обеспечению женщинам равных прав и равных возможностей. Юридические нормы не имеют реальных механизмов обеспечения.

5. В России и во всех странах с депрессивной экономикой, а также в странах, где активно привлекается импортированная женская рабочая сила, тендерная дискриминация становится важнейшим резервом сохранения такой модели организации общества, в которой система производства вещей (информации, технологии, оружия) имеет приоритет над системой воспроизводства человека. Усиление тендерного неравенства консервирует эту модель для всего мира и шансы ее изменить сокращаются.

6. Разработка новой модели экономического развития неизбежно должна включать тендерный подход, который является одним из ключевых инструментов сдерживания деятельности властных структур (как в национальном, так и в общемировом рыночном масштабе), а также способом регламентации конкурентной борьбы в целях наживы. Этот подход состоит в переоценке значимости репродуктивного труда. Социально, экономически и законодательно репродуктивный труд должен быть признан равноценным другим видам профессиональной деятельности, что открывает перспективу для достижения социальной защищенности основной части населения мира.

7. Политика равных родительских прав и обязанностей, а также равных прав и возможностей мужчин и женщин на рынке труда в таком контексте перестает быть направлением деятельности правовых и социальных активистов, - она становится живым инструментом для установления баланса во взаимодействии систем материального производства и воспроизводства человека. До тех пор, пока не будут реализованы способы экономического уравновешивания полов в этих системах, в том числе и через пропорциональный контроль над производством технологий, знаний, информации, оружия и т. д., ненасильственные и бесконфликтные формы существования общества останутся недостижимыми.

Основные положения диссертации опубликованы:

1. М. Малышева. Приватность и права человека: семейный аспект. И Права женщин в России. Исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания. Том 2. М„ МЦГИ. 1998, -2.а. л.

2. М. Малышева. Анализ качественных данных. II Социологические исследования, N12, 1998. - 0,6 а.л.

3. М. Малышева, Д. Ванной, Н. Римашевская. Окно в русскую частную жизнь. М. Академия. 1999. -11,2а.л.

4. М. Малышева, Н. Римашевская, Е. Мещеркина. Супружеские отношения в условиях перехода к рынку. II Народонаселение, №2, 1999. - 0,6 а.л.

5. М. Малышева, Е. Баллаева, Т. Клименкова и др. Права женщин в контексте социально-экономических реформ. // Россия-98. Социально-демографическая ситуация. М., ИСЭПН РАН, 1999. - 0,5 а.л.

6. M. Малышева. Тендерная асимметрия в политике финансирования науки. // Тендерные исследования. Харьковский центр тендерных исследований. Москва, "Человек и карьера", 1999. -0,6 а.л.

7. М. Малышева. Интерактивное интервьюирование и нетрадиционные способы интерпретации данных. // Возможности использования качественной методологии в тендерных исследованиях. (Ред. М. Малышева). МЦГИ, 1997. - 0,8 а.л.

8. М. Малышева. Тендерные аспекты качественной методологии. // Материалы первой Российской летней школы по женским и тендерным исследованиям. М., МЦГИ, 1997. - 0,5 а.л.

9. М. Малышева. Мигранты в крупном городе: история семьи Шинелевых. // Судьбы людей: Россия XX век". М., ИС РАН, 1996. - 1,2 а.л.

10. М. Малышева. Идентификация женщин в послевоенной и посткоммунистической России. // Судьбы людей: Россия XX век. М., ИС РАН, 1996. -1,2 а.л.

11. М. .Малышева. Коммунистическая утопия в судьбах сельских женщин. // Тендерные аспекты социальной трансформации. ИСЭПН РАН, вып. 15, 1996, -1,3 а.л.

12. М. Малышева, Д. Берто Культурная модель русских народных масс и вынужденный переход к рынку. // Биографический метод. ИС РАН, 1994. -2,2 а.л. 13. М. Малышева. Тендерная политика и социальная ситуация в Российском регионе. // Молодежь России на рубеже 90-х годов. (Ред. М. Малышева). ИС РАН, Кн. 1.1992.-1,0 а.л.

14. М. Малышева. Формирование молодых семей. //Жизненные пути одного поколения. Наука, 1992. - 0,6 а.л.

15. M. Malysheva, D. Bertaux. Le modele culturel des classes populaires russes face au passage a l'economie de marche. // Revue d'etudes comparatives Est-Quest, Décembre. 1994. - 1,3 а.л.

16. M. Malysheva. Feminism and Bolshevism: Two Worlds and Two Ideologies. // Women in the Face of Change. Eds. Sh. Rai, H. Pilkington and A. Phizaclea. Rout-ledge. London. 1992. -0,6 а.л.

17. M. Malysheva. The Politics of Gender in Russia. // Women's Voice in Literature and Society. Eds.V. Al lison & A.White. Bradford occasion al papers. Bradford Univ. No 11, 1992. -0,5a./i.

18. M. Malysheva. Some Thoughts on the Soviet Family. //Soviet Social Reality in the Mirror of Glasnost. Ed. By J. Riordan. Macmillan, Ltd. London, 1992.-0,5 a.n.

19. M. Malysheva. Feminismus und Bolsche wismus. ZweiWelten, zwei Ideologien. // Feministische Studien, Nov. 1994, No 2. -0,6 a.ji

20. M. Malysheva. Gender Identity in Russia: Comparison of Post world War II and Post-Communist Experience. // Canadian Women Studies Winter. Vol. 16, No 1, 1995.-0,4 a.n.

21. M. Malysheva, D. Bertaux. The Social Experiences of a Countrywoman in Soviet Russia. II Gender and Memory. International Yearbook of Oral History and Life Stories. Vol.4. Oxford, Oxford University Press, 1996. - 0,5 a.n.

22. M. Malysheva, D. Vannoy, N. Rimashevskaya. Marriages in Russia. Couples During the Economic Transition. Connecticut, London, "Praeger", 1999. - 10 a.n.

23. M. Malysheva. Between peasants and love machines: 'Democratic' perspectives for Russian Women. The Futrese of (Un) Paid Women's Work. Bonn, NRO Fraunenforum, 1999. -0,5 a.n.

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ТЕНДЕРНОГО НЕРАВЕНСТВА В СИСТЕМЕ ФАКТОРОВ "НЕУСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ"

1.1. Тендерные последствия макроэкономических преобразований.

1.2. Тендерные аспекты реструктуризации в странах Юго-восточной Азии.

1.3. Тендерные аспекты преобразовательной политики в Европе.

1 -4. Тендерные аспекты реструктуризации российской экономики.

1.5. Переоценка парадигм экономического развития в свете тендерного неравенства

1.6. Тендерные стратегии воздействия на разработку критериев (экономического развития

ГЛАВА 2. ПРОГРАММЫ ФИНАНСИРОВАНИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ НАУКИ И ТРАДИЦИОНАЛИЗМ В ИССЛЕДОВАНИЯХ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ

2.1. Женщины как субъект и объект европейских исследовательских программ

2.2. Истоки традиционализма в социальных исследованиях и его роль в закреплении тендерной асимметрии в обществе с. 5с. 20с. 27-34 34-42 43-48 48-57 57с. 68-85 85

ГЛАВА 5. СЕМЬЯ КАК ИНСТИТУТ ВОСПРОИЗВОДСТВА ТРАДИЦИОННОЙ ТЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ.

5.1. Краткая историография исследований тендерных отношений: Россия и США 239

5.2. Методология анализа тендерных отношений в семье ввременных американских источниках 250

5.3. Представления московских супругов об идеальном

разделении тендерных ролей 255

5.4. Реальное распределение тендерных ролей среди московскихпругов 244

ГЛАВА 6. ТЕНДЕРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РАМКАХ КОНЦЕПЦИИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

6.1. Концептуальные подходы к определению прав женщин и некоторыератегии их реализации 299

6.2. Тендерная асимметрия семейных и супружеских ролей вете концепции прав человека 314

6.3. Права женщин в контексте российского правосознания и методология их исследования 328

6.4. Устныеидетельства о нарушении прав женщин и прав человека 338

6.5. Религия и ее влияние на отношение к правам человека и правам женщин 357

Актуальность исследования. Макроэкономические процессы, происходящие во всем мире, имеют многообразные последствия. За показателями роста/падения промышленного производства, объема валового национального продукта, потребления энергоресурсов стоит не только дифференциация уровней жизни населения, но и существенные качественне изменения в самой ее организации. Эти изменения во многом являются результатом отношения наиболее процветающих стран к развивающимся странам и странам с переходной экономикой (в том числе и к России). Здесь есть позитивные и негативные моменты. К негативным относится использование экономических рычагов власти для выкачивания сырьевых, человеческих и денежных ресурсов. К позитивным -происходящая параллельно передача опыта создания гражданских институтов и способов противостояния патриархальным, капиталистическим и технократическим стратегиям управления обществом.

Связь и взаимообусловленность этих стратегий стали предметом отдельного рассмотрения сравнительно недавно, когда критика пути, по которому движется человечество, получила развитие внутри институционально оформленных социальных дисциплин. Та из них, которая представлена в данной работе, получила название гендерной экономики. Она отталкивается от широко при-знанного на сегодняшний день положения, что оценка прогресса человечества не может сводиться к критериям роста объемов и качества производства и потребления, поскольку технологические и экономические прорывы сопровождаются возникновением новых форм эксплуатации, дискриминации и даже порабощения людей. Основные различия между людьми - этнические, расовые, культурные, классовые, половые - используются как основание для их субординации. Тендерная экономика сосредотачивает внимение на субординации по признаку пола. Утвердившийся в рыночной системе отношений дух

2.3. Тендерный анализ экономических теорий домашнего хозяйства с. 95-114

2.4. Тендерный анализ теорий стратификации и социальной мобильности с. 115-126

ГЛАВА 3. КОЛИЧЕСТВЕННАЯ И КАЧЕСТВЕННАЯ МЕТОДОЛОГИЯ В ИССЛЕДОВАНИИ ТЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ

3.1. Качественная методология и ее связь с тендерной теорией с. 127-143

3.2. Тендерный анализ методологических смещений в сборе информации с. 143-157

3.3. Опыт использования качественной методологии в тендерных исследованиях. с. 157-167

3.4. Лингвистические проблемы тендерной микрополитики: особенности языка в процессе интервьюирования с. 167-180

ГЛАВА 4. СЕМЕЙНЫЕ ГЕНЕАЛОГИИ КАК МЕТОД РЕКОНСТРУКЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СТАТУСА ЖЕНЩИН

4.1. Генеалогии в микросоциальном исследовании тендерных отношений с. 181-195

4.2. Женская история и социальная история с. 195-207

4.3. Переход к рынку и смена статусов женщин в семейных генеалогиях с. 207-221

4.4. Метод "историй жизни" в исследовании экономических моделей семейного поведения с. 221-238 экономизации - использования ограниченных ресурсов для получения максимальных результатов - неизбежно сопровождается ужесточением тендерного разделения ролей, как в общественной, так и в частной сферах жизни общества. В связи с этим сегодня можно говорить о новом этапе в эволюции патриархата - патриархальная система не отмирает, но, сращиваясь с капиталистической системой, удваивает эксплуатацию человека, будь то мужчина или женщина.

Эксплуатация, связанная с половыми различиями, является самой распространенной и массовой. Она имеет многовековые традиции и многократно усиливается в наши дни. В рамках исследования проблем постиндустриального общества, ставшего одним из главных направлений западной социально-экономической теории, эта тема пока еще не нашла нужного развития. Есть много причин, почему этого не произошло. На них мы остановимся специально.

Современная история показывает, какими бы либеральными не были экономисты в развитии своих теорий, большинство из них остаются консерваторами в культуре. И это не случайно. Как отмечает Д.Белл в его книге "Культурные противоречия капитализма" (1976), именно культурная сфера является важнейшим источником структурированности социального целого и поэтому сама должна обладать жесткой структурой и определяться в четких терминах и понятиях. Если бы базовые социокультурные структуры общества распадались, то никакие индустриальные и технократические разработки нельзя было реализовать. К числу таких структур, безусловно, можно отнести тендерную структуру общества, связанную с системой традиционных норм и представлений о месте и роли мужчины и женщины в обществе1. Хотя эти представления и нормы

Термин "гендер" впервые был использован как отправная точка для анализа социальных отношений в обществе американским психо-аналитиком Робертом Столлером. В работе "Sex and Gender: On the Development of Masculinity and Femininity" (Science House, New York, 1968) он подчерукнул, что установление различия между "полом"и "тендером" существенно для преодоления ошибочных суждений о том, что биологические различия являются определяющими для поведения мужчин и женщин и для той роли, которую они играют в обществе. Этот термин был впоследствие использован большим количеством исследователей и способствовал претерпевают изменения, они не настолько глубоки, чтобы можно было преодолеть тендерную асимметрию на рынке труда и в домохозйстве, порождающую острые конфликты во всем мире. Разница между странами состоит только в способах их разрешения, но сами конфликты имеют сходные механизмы возникновения и проявления, обусловленные тендерной социализацией в рамках традиционной культуры.

Факт нахождения более цивилизованных способов разрешения названных конфликтов в экономически развитых странах часто используется как аргумент в пользу доказательства того, что дисбаланс тендерных ролей - это наследие недостаточного уровня развития экономики и социальной инфраструктуры. Выдвигаются утверждения, что по мере расширения индустрии сервиса и роста доступности ее услуг шансы для самореализации в любой сфере социальной жизни станут более сбалансированными между полами. Предполагается также, что вследствие этого тендерная дискриминация должна будет постепенно исчезнуть. Такие суждения с точки зрения тендерной теории представляют собой индустриальный редукционизм, проистекающий из доминирующего ныне в развитых западных странах технократического воззрения на социум. Массовое производство предметов потребления, развитие индустрии сервиса, плюс информационно-технологические достижения последних лет не могут изменить духовную организацию общества настолько, чтобы классовая, этническая или половая дискриминация могли исчезнуть сами по себе. Здесь требуется комлекс взаимоувязанных действий: специальное сосредоточение внимания на выявлении механизмов насильственного воспроизводства всех видов неравенства, выработка мер по ограничению дискриминации посредством законодательства, составление специальных социальных программ, реализация политики критическому анализу основных направлений социологии и концепций развития социума, которых придерживались ученые на протяжении предшествующей истории. аффермативных действий, изменение исследовательских приоритетов в науке, равно как и самой методологии социальных исследований.

Тендерная теория, которая разрабатывается в Западной Европе и в США с конца 60-х годов, позволяет отслеживать, насколько существующие социальные программы и законодательство различных государств адекватны целям преодоления дискриминации по признаку пола. По этим документам и программам можно судить, действительно ли правящие круги признают (хотя бы декларативно) демократические нормы развития общества или они не относят достижение равных прав и возможностей мужчин и женщин к числу таких норм (по культурным, экономическим или религиозным причинам).

Цель исследования - определение основных подходов к разработке гендерно сбалансированной модели экономических отношений, обеспечивающей устойчивое развитие. Достижение этой цели осуществлялось путем решения комплекса исследовательских задач, главные из которых сводились к следующим:

• проанализировать стратегии сильнейших мировых держав в отношении реструктуризации экономики развивающихся стран и стран с переходной экономикой и показать, как реализация этих стратегий влияет на изменение положения женщин на рынке труда и в частной жизни;

• описать переход от фордистской модели трудовых отношений к технократической, основанной на идее либерального рынка, и соответствующие этому переходу изменения режимов труда в зависимости от полового состава рабочей силы;

• провести ретроспективный обзор основных направлений финансирования науки в послевоенное время и определить, в какой мере оно учитывало интересы всего населения, включая женщин, а также место, отводившееся женщинам в развитии научных исследований;

• показать ограниченность концептуальных возможностей позитивизма для исследования взаимосвязи тендерных отношений и социально-экономических процессов;

• обосновать значение культурно-аналитической традиции для становления тендерной экономики и понимания оснований тендерной стратификации общества;

• раскрыть механизм выстраивания традиционных приоритетов экономического развития, используя понятие тендерной макро- и микрополитики

• предложить некоторые стратегии воздействия на доминирующую идеологию в оценке экономического развития, учитывая обострение проблем тендерного неравенства

Научная новизна диссертационной работы заключается в разработке нового направления экономической теории - гендерной экономики. Ее сновное содержание определено как анализ важнейших экономических концепций и процессов в обществе с точки зрения их воздействия на положение мужчин и женщин, а также разработка критериев экономического развития с учетом мер по преодолению гендерной асимметрии в обществе.

На основе обзора большого количества межстрановых социо-экономических исследований продемонстрирован глобальный характер усиления тендерного неравенства и идентифицированы универсальные механизмы дискриминации женщин в разных регионах мира; в силу всеобщности этих механизмов в диссертации впервые апробируются некоторые западные методологическе подходы для исследования тендерного неравенства в России.

Поднимается проблема интеграции макроуровневого и микроуровневого подходов к изучению экономики через соединение количественной и качественной методологии; обосновывается положение о том, что длительный период их относительно автономного развития явился одной из главных причин неадекватного понимания роли женщин в экономической истории и тендерных смещений в ряде социально-экономических концепций, которые объясняют развитие общества в целом.

Впервые проанализированы истоки формирования либерального права с точки зрения тех последствий, которые оно имело для развития международного законодательства по правам человека и правам женщин. На примере одного из российских регионов сделан вывод о невостребованности основных положений этого законодательства в современной России из-за социально-экономической депрессии, переживаемой населением.

Введено в оборот понятие "гендерной политики", проводимой на макро- и микроуровнях организации общества и идентифицированы ее ключевые агенты в основных сферах жизнедеятельности социума.

Проблема исследования определена социальными противоречиями, возникающими вследствии экономической ориентации деловых кругов всего мира на получение сверхприбылей от вложений в науку, технику и производство без адекватных вложений в организацию частной жизни человека. При этом ответственность за положение дел внутри приватного пространства традиционно возлагается на женщин, но ресурсы (материальные и временные), которыми они располагают для социализации детей, ухода за стариками и инвалидам, а также другими членами семьи, остаются весьма скудными. В результате частная сфера деградирует, а рынок труда (или общественное поизводство) становится все более притягательным пространством для обоих полов, где они вступают в жестокую конкуренцию между собой за получение рабочего места. Но биологические различия между мужчинами и женщинами неизбежно превращают их в две неравноценные составляющие современной рабочей силы. Материнство, как и ранее, остается основным барьером в достижении женщинами ключевых позиций в экономике и принятии решений, определяющих приоритетные направления развития общества на ближайшую перспективу. Соответственно важнейшие сферы социальной активности - международная дипломатия, вопросы вооружения, операции на рынке ценных бумаг, распределение государственного бюджета, - остаются закрытыми для женщин и социальный облик происходящих изменений приобретает явно выраженные маскулинные черты.

Действия правящих мужских элит, направленные на закрепление их экономических позиций и контроль над распределением человеческих и материальных ресурсов, не являются гендерно нейтральными. Они институционально оформлены и поэтому позволяют удерживать сферу воспроизводства человека (являющуюся преимущественно сферой активности женщин) в подчиненном, обслуживающем положении по отношению к сфере материального производства. Можно выделить, несколько основных уровней институциональной организации общества, закрепляющей тендерную субординацию (см. рис. 1). Первый и самый основной уровень представлен государственными лицами высшего уровня, которые входят в крупнейшие международные организации, транснациональные компании и банки, определяющие направление экономического развития для большинства регионов мира и создающие механизмы реализации этих направлений. Их деятельность всегда идеологически обосновывается разработкой критериев экономического прогресса и доказательствами соответствия данных критериев социальным ориентирам общества. Однако, учитывая то обстоятельство, что критерии прогресса предлагаются "сверху", через мужскую элиту, они часто не связаны с интересами населения или даже им противоречат.

Следующий уровень, на котором происходит закрепление тендерного неравенства, предствлен крупнейшими международными благотворительными фондами и научными организациями, оределяющими направления исследовательских разработок. В соответствии с принимавшимися вплоть до начала 80-х годов решениями все основные средства из этих институтов шли на технические и естественнонаучные разработки, а социальные исследования почти не спонсировались. В результате тендерная асимметрия, сохранившаяся во всех

Рис 1. Структура институтов, влияющих на формирование тендерной асимметрии в обществе МАКРО- УРОВЕНЬ ---------МИКРО- УРОВЕНЬ

Международные организации, определяющие общие стратегии развития различных регионов мира

Крупнейшие банки и индустриальные корпорации, финансирующие реформы, проводмые в разных странах

Предприниматели и работодатели, создающие рабочие места и осуществляющие реформы

Международные фонды и научные организации, определяющие направления исследовательских разработок

Гражданские институты, зависящие от финансовой поддержки государствен, и частных фондов

Национальные политические, экономические и военные элиты

Образовательные и медицинские учреждения

Средства массовой информации

Семьи, индивиды, родственное окружение, community серах жизни, оставалась вне зоны научного анализа, а значит, вне серьезных публичных дискуссий.

Третий уровень, определяющий дифференциацию статусов и ролей мужчин и женщин, представлен национальными политическими, экономическими и военными элитами, активно воздействующими на содержание деятельности СМИ и политику предпринимателей и работодателей в отношении условий найма женщин на работу. Только гражданские институты по самой своей природе более всего приближены к структурам, способным противостоять традиционной субординации женщин в обществе, но большинство из них ориентировано на решение других задач, а, кроме того, они зависят от финансовой поддержки государственных и частных фондов, которая носит нестабильный характер.

На уровне образовательных и медицинских учреждений уже в самом раннем возрасте происходит передача норм и представлений, закрепляющих традиционные различия в самоидентификации и поведении мужчин и женщин. То же самое наблюдается в семье. Благодаря культурно-нормативным предписаниям и традициям, закрепленным в длительной практике родственных отношений, индивиды разного пола воспринимают дифференцированную роль мужчин и женщин в частной и социальной жизни как нечто естественное, а затем из этой дифференциации выводят экономически соподчиненное положение двух основных сфер жизнедеятельности - материального производства и воспроизводства человека.

Между тем, указанное соподчинение не является естественно заданным. Оно возникает как результат институциональной активности вышеназванных структур, и поэтому в рамках тендерной теории они рассматриваются как агенты (субъекты) гендерной политики. Содержание данной политики не сводится к обоснованию вторичного статуса женщин на рынке труда и приоритета ее обязательств в семье. Оно намного шире и связано с противопоставлением значимости профессионального труда в сфере материального и интеллектуального произодства репродуктивному труду по восстановлению психофизиологических функций человека или его витальной энергии (внутри домохозяйств, сферы услуг ит.д.).

Объектом тендерной политики является все население в целом, независимо от половой принадлежности. Речь идет о населении, а не о женщинах в отдельности, потому что мужчины не менее зависимы от сформированного тендерного режима и встраиваются в культурно- и экономически заданные схемы поведения. На эмпирическом уровне эти схемы наиболее четко проявляют себя через рынок труда и семью. Если говорить о рынке труда, то основным субъектом тендерной политики становятся работодатели и юристы, определяющие условия работы для мужчин и женщин. А если говорить о семье, то каждый из супругов является носителем тендерной идеологии по отношению друг к другу. Поэтому в приватной сфере, как и в публичной, все действия гендерно окрашены.

Тендерное содержание любых социально-экономических отношений сегодня остается преимущественно предметом исследования узкого круга гуманитарных специалистов. И в этом заключается серьезная проблема, поскольку инициаторы экономических реформ, осуществляемых во всем мире, не осознают масштабы воздействия производственных изменений на организацию частной жизни человека. Так, замена в процессе реструктуризации экономики старых режимов труда на те, которые плохо совмещаются с семейной жизнью (скользящие графики, сверхурочные часы, ночные смены, выезды в специальные трудовые зоны и т.д.) мало заботит работодателей, нанимающих служащих или рабочих. В условиях сокращения продолжительных и стабильных контрактов многократно возрастает возможность непосредственного воздействия на репродуктивное поведение женщин. Ограничение доступа молодых замужних женщин к целому ряду профессиональных занятий или увольняя беременных под различными предлогами является общерапространенной практикой. В результате возникают драматические коллизии, которые принято рассматривать как частную проблему отдельного человека, а вовсе не результат технократического использования рабочей силы.

Разработка технологий интенсификации труда, не учитывающих семейный статус занятых, или наоборот, ориентация на использование рабочей силы в те фазы жизненного цикла, когда из нее можно "выжать" максимальную отдачу, говорит оо ботсутствии комплексного понимания того, что экономика представляет собой сложный организм, построенный на интеграции и взаимодействии двух систем - производства и воспроизводства человека. Здесь кроются основные причины усиления тендерного неравенства и обострения многих социальных проблем.

В соответствии с таким видением проблемы в диссертации определяется предмет исследования - механизмы воспроизводства тендерного неравенства, действующие на макро- и микроуровне, а также политика целенаправленного воздействия на статусы мужчин и женщин в разных регионах мира.

Объектом исследования выступают агенты гендерной политики в лице представителей международных организаций, государственных учреждений, персоналии различных социологических и экономических школ, административные структуры различного уровня, мужское и женское население.

Теоретическая база исследования. В анализе социальных явлений тендерная теория опирается на труды наиболее известных экономистов, социологов, культурологов, психологов, историков, лингвистов. С одной стороны, она развивается благодаря критике натуралистических обобщений внутри названных дисциплин и пересмотра универсалистского характера социальных наук (привязанного к абстрактным понятиям и категориям, в которых не учитывается тендерная дифференциация любого объекта исследования), а с другой, - на основе активного синтеза всего позитивного, что наработано в гуманитарных областях знания (в рамках феноменологического и культурологического объяснения гендерной системы отношений).

В связи с этим теоретической базой диссертационного исследования являются как классические работы по социологии и экономике, так и наработки тендерных теоретиков, нашедшие наибольшее признание и распространение. К источникам первого рода в первую очередь следует отнести социальные теории О. Конта и Э. Дюркгейма (140,141), которые строили свои концепции, основываясь на поиске повторяющихся взаимоотношений, существующих в обществе, а потому приняли гендерно асимметричные позиции полов, наблюдаемые в самых разных культурах, за универсальный закон. К. Маркс и Ф. Энгельс (48) признавали его, исходя из того, что контроль над собственностью принадлежал мужчинам и именно им давал прибыль, закрепляя тем самым "естественное" разделения труда между полами.

Для прояснения истоков формирования тендерных стереотипов в диссертации анализируется теория конструирования гендерной идентичности 3. Фрейда, в которой он сформулировал тезис о начале цивилизации как моменте передачи контроля над женщинами от одного патриарха нескольким, в результате чего между полами возникли отношения подчинения/субординации. Более всего исследование опиралось на идеи М. Вебера (279 , 280) который открыл новую перспективу для исследования тендерных отношений, позволившую преодолеть ограниченность суждений вышеназванных теоретиков. Основополагающим стало его утверждение о том, что определяющей чертой "метода культурных наук" является анализ феноменов жизни в терминах их культурной значимости, а также заключение о невыводимости конфигурации культурного феномена и основания этой значимости из системы аналитических законов, поскольку значимость культурных событий предполагает ценностную ориентацию по отношению к этим событиям.

Из современных экономических теорий в книге наибольшее внимание уделено идеям Г. Беккера (96) относительно способов формализации домашней экономики и его теории максимизации прибыли. В качестве "противовеса" его возрениям приводятся аргументы А. Риха (66) о формировании новой "хозяйственной этики". Утверждения о росте воздействия системы производства на организацию частной жизни подкрепляются заключениями О. Тоффлера (74) о распаде традиционных форм корпоративной организации, рассредоточении производства и последующего неизбежного отхода от единообразия семейных и всех дугих аспектов жизни. В связи с этим большую значимость прибретает концепция субстантивной экономики К. Поланьи (228), в которой под рациональным использованием ресурсов семьи понимается ориентация на жизнеобеспечение, а не на максимизацию прибыли. Важной теоретической базой для исследования тендерных аспектов мобильности служат работы западных классиков теории стратификации - Дж. Голдтропа (165, 166), К. Маршала (206), Р. Эриксона (144), А. Дейл (130), Р. Дарендорфа (129), Д. Берто (104, 105, 106).

Из наиболее известных трудов представителей тендерной теории диссертация опирается на идеи М. Взальды (172) о разделении приватного (частного) и публичного (общественного) пространства, на теорию тендерной схематизации С. Бем (99), положения К. Гиллиган (161) относительно построения женской идентичности, на разработки А. Оукли (217), касающиеся основных приемов ведения интервью, концепции М. Кастро (117) и Ш. Роуботам (243,244) о феномене социального сознания и женского сознания, теорию соотносительных ресурсов Д. Ванной (178, 275).

Среди российских ученых, труды которых стали теоретической базой диссертационного исследования, следует назвать таких экономистов, как В. Жеребин (26, 27), Н. Римашевская (62, 63, 64, 65), В. Радаев (58, 59), А. Посадская (61, 44), И. Калабихина (36,35). Для написания методологического раздела работы наиболее ценными стали наработки представителей качественной школы в социологии - Е. Ярской-Смирновой (88), Н. Васильевой (15), В. Семеновой (71), Е. Мещеркиной (52). Из числа культурологов и философов, активно адаптирующих западные теории конструирования тендера и разрабатывающих самостоятельные подходы к анализу тендерной идентичности следует отнести И. Жеребкину (28), Е. Здравомыслову и А. Темкину (31, 32).

Наконец, для последнего раздела диссертации в качестве важного теоретического источника послужили основные международные документы по правам человека.

Эмпирическая база исследования.

Учитывая устойчивость тендерных норм в сознании, психологии и поведении людей, и многообразие механизмов дифференциации статусов мужчин и женщин в приватном и публичном пространстве, в основу диссертационного исследования были положены результаты нескольких проектов, раскрывающих разную перспективу проблемы тендерного неравенства.

Первое исследование "Век социальной мобильности в России" (русско-французский проект), проводилось под руководством директора Центра по изучению социальной мобильности Дома наук о человеке (Париж) Д. Берто в период с 1991 по 1995 гг. Оно было посвящено изучению генеалогий московских семей в трех поколениях. Задача исследования состояла в реконструкции советской истории через устные свидетельства людей, рожденных в разные периоды развития советского государства, в раскрытии динамики их социокультурных представлений и стратегий выживания. Одними из главных сюжетов интервью были тендерные отношения в семьях разного типа и тендерные конфликты с государственными структурами.

Второе исследование - российско-американский проект "Влияние реформ на брачные отношения в России". Он был осуществлен в 1996-1997 гг. под руководством директора Института социально-экономических проблем народонаселения, проф. Н. Римашевской и профессора Отдела социологии университета Цинциннати штата Огайо Д. Ванной. В нем содержатся результаты репрезентативного опроса московских супругов, касающиеся социо-профессионального статуса мужей и жен, их тендерных представлений, распределения домашних обязанностей, домашнего насилия, оценки качества брачных отношений.

Третье исследование проводилось в 1997-1998 гг. силами сотрудников Московского центра тендерных исследований под руководством к.э.н. М. Баскаковой и к.ф.н. М. Малышевой в г. Рыбинске Ярославской области. Город по основным социо-экономическим и социо-демографическим показателям является типичным. На его примере ставилась задача изучения динамики правосознания людей с учетом тех последствий, которые вызвало реформирование экономики, особенно с точки зрения изменения положения женщин. Изучалась роль городских и административных структур в отстаивании или нарушении прав жителей города в целом и женщин в отдельности, анализировались экспектации и поведение людей относительно разрешения основных жизненных поблем.

Практическое значение работы. Материалы диссертационного исследования использованы при чтении курса лекций "Основы тендерной теории" для бакалавров и магистров Высшей школы экономики, "Тендерные аспекты качественной методологии" для студентов Государственного университета гуманитарных наук Института социологии РАН; для слушателей Первой российской летней школы по женским и тендерным исследованиям, участников летней школы по тендерным исследованием Харьковского государственного университета.

Основные выводы диссертации включены в экспертное заключение о положении женщин в России для International Women's Rights Action Watch (Minnesota) 1995; в дополнения к Федеральной программе обеспечения и защиты прав и свобод человека (1998); в научный отчет Московского Центра тендерных исследований "Права женщин в России: исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания" (1998).

Апробация работы. Материалы, вошедшие в диссертацию, были представлены в виде докладов: на росийско-американской конференции. "Women's Lives in Post-Soviet Russia: Gendered Consequences and Responses to Social Change. Москва, 7-10 августа 1995; Первой Российской летней школе по тендерным исследованиям. Валдай, июль1996; на американской конференции

Agenda for the 21st Century Labour Force: Implications of Changing Family Structure, Diversity and Jobs", проходившей в Kunz Center for the Study of Work and Family 1517 ноября 1996; на международной конференции "The Role and Functions of nongovernmental organizations working for the promotion of gender equality in Central and Eastern Europe, организованной Советом Европы в Будапеште, 3-6 октября 1996; на первой конференции женщин Балтийского региона "Ministerium fur Frauen, Wohnungs- und Stadtebau des Landes Schleswig-Holstein, проходившей в г. Любек (Германия) 6-7 марта 1997; на международной конференции "Биографические исследования как гуманистическое измерение в социологии", организованной Институтом социологии РАН. Москва, 12-14 июля 1997; на русско-французском международном семинаре "Браки, разводы и семья в XX веке", организованном Институтом социально-экономических проблем народонаселения 2-4 февраля 1998; на Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию ИСЭПН РАН - "Социально-экономические проблемы народонаселения". 23-24 апреля 1998; на Второй Украинской летней школе по тендерным исследованиям в Форосе 8-12 июня 1998; на международной конференции 'The Future of Women's (Un)Paid Work" в Бонне Германия) 29-30 октября 1998; на конференции МЦГИ "Права женщин в России: реальная практика соблюдения и массовое сознание" (по результатам исследовательского проекта). Москва, 25 ноября. Центр им. А.Сахарова; на российско-французском семинаре "Социальная политика во Франции и в России", организованном Национальным институтом демографических исследований в Париже 18-20 октября 1999; на семинаре ИСЭПН РАН "Правовое, законодательное и институциональное обеспечение политики в области трудовой миграции женщин" 25 ноября 1999.

По теме диссертации опубликовано 58 работ, из них 3 монографии в соавторстве общим объемом 35 а.л. Авторская монография "Патриархат в эпоху постмодернизма. Социологическое эссе" 12 а.л. принята на конкурс Российским Гуманитарным научным фондом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение основных направлений реструктуризации экономики во многих регионах мира, в том числе и в нашей стране, показывает, что этот процесс повсеместно сопровождается усилением тендерного неравенства. Если не будут приняты адекватные меры в сфере международного и внутреннего трудового законодательства, а также в области социальной политики, следует ожидать усугубления следующих негативных последствий:

• сегрегации труда - дальнейшего отторжения женских трудовых ресурсов в непристижные, малооплачиваемые сферы общественного производства и "консервации" этих сфер как таковых;

• деформализации труда - перетока женщин в неформальную, социально незащищенную занятость, где трудовые контракты либо не заключаются вовсе, либо условия найма строго не прописываются, что расширяет возможность гиперэксплуатации женщин, в том числе моральных и физических унижений;

• флексибилизации труда - распространения режимов труда по скользящему графику или неполный рабочий день при одновременном сужении перспектив для профессионального роста, потере социальных гарантий по старости и доступа к качественному медицинскому обслуживанию;

• кезуализации труда - роста случайных, краткосрочных видов занятости без постоянного рабочего места (в конечном итоге и для мужчин), что приводит к маргинализации значительной доли населения и расширения в социальной структуре общества деклассированных слоев, не имеющих устойчивой профессиональной и личностной идентичности;

• коммерциализации и обесценивания репродуктивного труда женщин или услуг, предоставляемых ими для восстановления психофизиологических ресурсов человека: уход за детьми, больным, престарелыми, инвалидами; поддержание санитарно-гигиенического состояния отелей, кафе, ресторанов; работа на поточных линиях по производству полуфабрикатов, занятость в химчистках и прачечных, предоставление сексуальных услуг через организованную секс-индустрию.

Приведенный список негативных последствий можно было бы расширить, используя содержащиеся в диссертационном исследовании материалы международной и региональной статистики, данные социологических исследований и тех резюме, которые есть в каждом из разделов. Но здесь представляется более целесообразным сформулировать основные положения, выносимые на защиту.

1. Рыночные преобразования российской экономики осуществлялись за счет увеличения нагрузки на семью как на институт воспроизводства рабочей силы. Традиционная оценка домашнего труда как малоэффективного, связанного с непрофессиональной активностью женщин, лежала в основе такого хода преобразований.

2. Неравномерность распределения возросшей домашней нагрузки между мужчиной и женщиной, привела к падению конкурентоспособности женщин на рынке труда и ослаблению их социальных позиций. В результате ориентация на традиционные тендерные роли усилилась. За женщинами закрепляется статус менее квалифицированной рабочей силы, мужские сегменты занятости отдаляются от женских.

3. В России и во всех странах с депрессивной экономикой, а также в странах, где активно привлекается импортированная женская рабочая сила, тендерная дискриминация становится важнейшим резервом сохранения такой модели экономической организации общества, в которой система производства вещей (информации, технологии, оружия) имеет приоритет над системой воспроизводства человека. Усиление тендерного неравенства консервирует эту модель для всего мира, и шансы ее изменить сокращаются.

4. Разработка новой модели экономического развития должна включать тендерный подход, который является эффективныим инструментом сдерживания деятельности властных структур (как в национальном, так и в общемировом рыночном масштабе), а также способом регламентации конкурентной борьбы в целях наживы. Этот подход состоит в переоценке значимости репродуктивного труда. Социально, экономически и законодательно репродуктивный труд должен быть признан равноценным другим видам профессиональной деятельности, что открывает перспективу для достижения хотя бы минимальной социальной защищенности основной части населения мира.

S. Политика предоставления равных прав и равных возможностей мужчинам и женщинам в таком контексте перестает быть направленим деятельности правовых активистов, - она становится живым инструментом для установления баланса во взаимодействии систем материального производства и воспроизводства человека. До тех пор, пока не будут найдены способы экономического уравновешивания полов в этих системах, в том числе и через пропорциональный контроль над производством технологий, знаний, информации, оружия и т. д., ненасильственные и бесконфликтные формы существования общества останутся недостижимыми.

Сейчас системы производства и воспроизводства человека находятся в жестком соподчинении. Женщины из развивающихся регионов мира и стран с переходной экономикой рассматриваются как биологический поставщик дешевой рабочей силы и резервуар для удовлетворения психофизиологических потребностей наиболее обеспеченных слоев населения у себя на родине и в особенности в западных странах1. Непосредственным доказательством этого может служить развитие индустрии домашнего сервиса и сексиндустрии. Не удивительно, что позиции женщин в общественной жизни оказываются слабыми и В 1994 году число трудовых мигрантов в западные процветающие страны составило 80 млн.чел. (ICFTU Free Labour World, September, 1995 :2). Выборочные данные из стран, входящих в состав Организации за безопасность и сотрудничество в Европе (ОБСЕ) показывают, что от 30 до 48% всех трудовых мигрантов составляли женщины (SOPEMI, 1993). В 1997 г. 175 тыс. женщин и девушек были проданы в этот регион из Восточной и Центральной Европы, а также стран СНГ. Страны ОБСЕ и Северная Америка остаются основными зоНами, куда поставляются работники из развивающихся стран Азии. Африки и Латинской их влияние на организацию производственных отношений минимизировано. У них нет сколько-нибудь ощутимой возможности направить конкурентную борьбу за максимизацию прибыли в более цивилизованное русло, поменять приоритеты правящей экономической и политической элиты в отношении реструкутризации экономики разных регионов мира, повлиять на удовлетворение базовых потребностей детей и стариков внутри своих собственных стран и в мире в целом.

Ведущая роль в социальном и экономическом урегулировании рыночного хозяйства на международном уровне сегодня отводится такой организации как ЕЭС, создавший межправительственные органы, обеспечивающие функционирование связующих механизмов в рамках внутреннего рынка этого сообщества. В "Своде основных социальных прав" Европейского Сообщества отмечается, что в пределах Европы как единого экономического пространства социальной проблематике должно уделяться не меньше внимания, чем экономической. Равные права мужчин и женщин оговариваются как важнейшие наряду с другими базовыми правами. Однако, если ограничиться даже рассмотрением тендерного представительства межправительственных органов ЕЭС, а также других наиболее влиятельных международных организаций, например, Международного валютного фонда (IMF), Всемирного банка реконструкции и развития (IBRD), Генерального соглашения по таможенным тарифам и торговле (GATT), то можно легко обнаружить, что женщинам там отводится более, чем скромное место. Другими словами, названные организации не могут преодолеть тендерную асимметрию на уровне принятия решений даже внутри себя, поэтому говорить о равенстве позиций мужчин и женщин внутри Европейского сообщества тем более не приходится.

Еще наивнее было бы рассчитывать на то, что вышеназванные организации будут заботиться о социальных проблемах других стран, учитывая

Америки (Trafficing in Human Beings: Implications for (he OSCE. JSCE Review Conference. September 1999/3, р.З. Всего в Европе трудится полмиллиона иностранных проституток. рост доли трудовых мигрантов в составе их населения, а также расширяющиеся возможности эксплуатации чужого населения, даже не вовлекая его в миграционные процессы. Поэтому, подчеркнем еще раз, нужна разработка государственных программ защиты национальных интересов тех стран и граждан, которые только вступили на путь экономических преобразований. Эффективность этих программ непосредственным образом зависит от стратегических наработок всех институтов гражданского общества, в том числе и женских неправительственных организаций. Ими собран обширный эмпирический материал, позволяющий сделать заключение о гендерно-этнической дискриминации как основном инструменте реструктуризации экономики в странах Юго-Восточной Азии, Восточной Еропы, России и бывших странах СНГ, а значит о необходимости кардинального пересмотра самих оснований этой реструктуризации, поскольку она подрывает систему воспроизводства человека.

Ограничивать подведение итогов диссертационного исследования повторением в наиболее обобщенном виде положений, сформулированных в основной части работы, вряд ли целесообразно. Поэтому отметим, что наряду с вопросами, получившими, по мнению диссертанта, более или менее удовлетворительное решение, возникло немало "незапланированных" проблем. Особенно важны для дальнейших научных исследований проблемы "бездействия" огромного количества законодательных актов и международных соглашений о преодолении дискриминации в отношении женщин, а также неустойчивости позитивных достижений в области равноправия полов. Под принудительной силой рыночной системы женщины включаются в конкурентную борьбу на рынке труда далеко не по правилам цивилизованного общества. В результате ни их собственные проблемы, ни экономические анатагонизмы современного общества не смягчаются. Законодательство по правам женщин остается пассивным инструментом, мало меняющим их статус и роль в социально-экономическом развитии. На фоне господствующих патриархальных воззрений об ограниченности способностей женщин управлять социумом, это законодательство до сих пор предстает скорее как часть контр-культуры или некий культурный авангард, который испытывает постоянное сопротивление.

Вследствие недостаточной разработанности экономической гендерной политики, которая позволила бы преодолеть патриархальные механизмы эксплуатации рабочей силы в сфере производства и воспроизводства человека, усилия по преодолению тендерного неравенства сводятся к гипертрофированому муссированию роли социальной политики. Но в силу того, что у правящей элиты большинства государств мира на ее никогда не хватает средств, социальная политика остается лишь придатком законодательных обязательств в отношении урегулирования проблем, связанных с ухудшением жизненных стандартов или нарушением прав различных групп населения.

Сведение решения наиболее острых социальных проблем преимущественно к мерам социальной политики не меняет ситуацию кардинальным образом, а только затушевывает конфликты, назревающие внутри общества, особенно учитывая отсутствие доступа женщин к федеральным и региональным бюджетам своих стран с целью контроля за объемами финансирования социальной политики. Отстраняя женщин экономические и политические элиты добиваются двух целей: 1) сохраняют свои привилегированные позиции для использования денежных ресурсов в личных целях, лишая шансов на достойную жизнь детей, инвалидов и стариков; 2) осуществляют организацию приватной жизни нетрудоспособных членов общества через неоплачиваемый труд женщин внутри семейных структур, изымая для этого те скромные заработки, которые женщины получают на рынке труда.

В своей работе "Культура и прину>кдение: два аспекта политической власти" известный британский социолог Рональд Ингельгард подчеркивает: "Культура теснейшим образом связана с проблемами политической власти. Ее нельзя сводить к случайному набору ценностей, верований и навыков представителей данного общества; она представляет собой стратегию выживания. В любом социуме, сумевшем сохраниться на протяжении длительного исторического периода, культура, как оказывается, находится с экономической и политической системами в "отношениях взаимного благоприятствования"2. Если в свете вышесказанного попытаться оценить тендерную культуру современного общества, то станет ясно, что она действительно представляет собой конструкт, не приспособленный для цивилизованной жизни. Процесс "демократизации" России и стран Восточной Европы носит явно маскулинный характер, хотя бы уже потому, что в представительных политических структурах любой из названных стран доля женщин не только не сохранилась, а снизилась. Комплекс норм, обосновывающих подчиненное или обслуживающее положение женщин, поддерживается в массовом сознании множественными институциональными структурами и СМИ намного активнее, чем дается информация о новых правовых подходах к определению статуса и роли женщин. В результате тендерная асимметрия остается неотъемлемой частью культурных воззрений общества, позволяющей политической и экономической элите сохранять традиционные механизмы эксплуатации населения по признаку пола.

Другими словами, глобализация обнаруживает патриархальный характер современного пути экономического развития и указывает на тупиковое направление движения цивилизации. Отечественная и зарубежная наука и научные сообщества сегодня объективно поставлены перед необходимостью построения новых моделей экономики, среди которых гендерно сбалансированная модель могла бы послужить фундаментом для достижения устойчивого развития.

Цитируется по по переводу, опубликованному в анталогии "Новая постиндустриальная волна на Западе" (ред. В.Л.Иноземцева, Москва. "Acadcmia", 1999 с.278).

1. Айвазова, С.Г. (1998). Русские женщины в лабиринте равноправия. Москва, РИК Русанова.

2. Айзенстайн, 3. (1998). Экспортный феминизм Севера и Запада. Тендерные исследования, N1. Харьковский Центр гендерных исследований.

3. Антонов, А.И. (1998). Микросоциология семьи. Методология исследования структур и процессов. Москва, "Nota Bene".

4. Антонов, А.И., Медков, В.М. (1996). Социология семьи. Москва, МГУ.

5. Арутюнян, М.Ю. (1998). Мужчины и женщины: образы и модели успеха. //Народонаселение, N 1, с. 72-81.

6. Архангельский, В.Н., Кучмаева, О.В. (1996). Личность, семья, общество: взаимодействие в современных условиях. //Семья в России, N2, 64-84.

7. Бабаева, Л.В. (1996). Женщины России в условиях социального перелома: работа, политика, повседневная жизнь. Москва, РОНФ.

8. Батыгин, Г.С., Девятко, И.Ф. Миф о "качественной" социологии. //Социологический журнал, 1994, N 2,

9. Бодрова, В.В. (1995). Семья в переходный период: социально-психологические проблемы. //Информ. бюллетень ВЦИОМ, N 2, март-апрель.

10. Божков, О.Б. Родословные (генеалогические) деревья как объект социологического анализа. //Социологический журнал, N 3-46 1998, с. 117-143.

11. Бок, Г. (1994). История, история женщин, история полов. //THESIS, вып.6.

12. Борисов, В.А., Синельников, А.Б. (1996). Брачность и рождаемость в России: демографический анализ. НИИ семьи и Минсоцзащиты России. Москва.

13. Валентей, Д.И. (ред.)(1978). Женщины на работе и дома. Москва, Статистика. И.Васильева, Э.К. (1975). Семья и ее функции. Статистико-демографическийанализ. Москва, Статистика.

14. Васильева, Т.С. (1997). Основы качественного исследования: обоснованная теория. //Методология и методы социологических исследований (итоги работы поисковых проектов (1992-1996). Москва. ИС РАН.

15. Вебер, М. (1990). Избранные произведения. Москва. Прогресс.

16. Вершинская, О.Н. (1994). Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук "Социально-экономические предпосылки и последствия информатизации". Москва, ИСЭПН РАН.

17. Голод, С.И. (1984). Стабильность семьи. Социологический и демографический аспекты. Ленинград, Наука.

18. Голод, С.И. (1996). Современная семья: плюрализм моделей. //Социологический журнал. N3/4, с. 99- 108.

19. Груздева, Е.Ю., Чертихина, Э.С. (1983). Труд и быт советских женщин. Москва. Политиздат.

20. Гурко, Т.А. (1995). Трансформация института семьи: постановка проблемы. //Социологические исследования, N 10.

21. Дармодехин, С.В. (1993). О научных исследованиях проблем семьи и семейной политики. //Семья в процессе развития. Материалы международной научно-практической конференции. Москва, 18-19 ноября.

22. Епишин, Ю., Алексеева, О. (1997). Опыт многофакторной классификации домашних хозяйств. //Экономика домашних хозяйств. Отв. ред. Жеребин В.М. Серия "Демография и социология". Выпуск 16. Москва, ИСЭПН РАН.

23. Ермаков, В.Д. (1993). О концепции совершенствования законодательства о браке и семье. //Семья в процессе развития. Материалы международной научно-практической конференции. Москва, 18-19 ноября.

24. Ершова, Е.Н., Новикова, Э.Е.(1988). СССР США. Женщины и общество. Москва, Профиздат.

25. Жеребин, В.М., Романов, А.Н.( 1998). Экономика домашних хозяйств. Москва Финансы.

26. Жеребин, В.М., Ермакова, Н.А. (1997). Домашние хозяйства как субъекты экономики. //Экономика домашних хозяйств. Отв. ред. Жеребин В.М. Серия "Демография и социология". Выпуск 16, Москва. ИСЭПН РАН.

27. Жеребкина, И. (1996). Женское, политическое, бессознательное. Харьковский центр тендерных исследований. Ф-Пресс.

28. Жукова, Ю. (1996). Об инструменте для написания "женской истории". //Феминистская теория и практика: Восток-Запад. Петербургский Центр Тендерных проблем.

29. Здравомыслова, О.Н, Арутюнян, М.Ю. (1998). Российская семья на европейском фоне. Москва. Эдиториал УРСС.

30. Ионин, Л. Г. (1996). Социология культуры. Москва. Логос.

31. Калабихина, И.В. (1995). Социальный пол и проблемы населения. Москва, Менеджер.

32. Калабихина, И.Е. (1995). Некоторые аспекты теоретического анализа домохозяйства. //Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика, N5.

33. Катаева, С.В. (1999). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук "Положение женщин в стратификационной структуре современного российского общества". Саратов.

34. Козина, И.М. (1996). Изменения в социальной организации промышленных предприятий. //S. Clarke (Ed.). Labour Relations in Transition: Wages, Employment and Industrial Conflict in Russia. Cheltenham, UK: Edward Elgar.

35. Королев, А.Ю. (1996). Российская семья: правовые проблемы. //Семья в России. 1996, N 1, с.46-58.

36. Королев, А.Ю. (1998). Кто в России защитит семью?//Правозащитник, N 2.41 .Котляр, А.Э. (1972) (ред.). Профессиональная деятельность женщины и семья. Минск, Б ГУ.

37. Малышева, М.М. (1992). Тендерная политика и социальная ситуация в России. //Молодежь России на рубеже 90х годов. Москва, ИС РАН, кн.1.

38. Малышева, М.М. (1996). Идентификация женщин в послевоенной и посткоммунистической России. //Судьбы людей, Россия, XX век. Москва, ИС РАН.

39. Малышева, М.М. (1996). Коммунистическая утопия в судьбах сельских женщин. //Гендерные аспекты социальной трансформации. Москва. Серия «Демография и социология», N 15, ИСЭПН РАН.

40. Малышева, М., Берто, Д. (1994). Культурная модель русских народных масс и вынужденный переход к рынку.//Биографический метод. Москва. ИС РАН.

41. Малышева, М.М. (ред.) (1998). Права женщин в России: исследование реальной практики их соблюдения и массового сознания. Москва, МФФ, том 2.

42. Малярова, Н.В. (1984). Особенности социологического анализа семейных конфликтов. //Социологические исследования, N 4, с. 18-27.

43. Маркс, К. и Энгельс, Ф. (1959). Манифест Коммунистической партии. Москва, Иностранная литература.

44. Материалы Всероссийской конференции по положению женщин "Женщины и развитие: права, реальность, перспективы". 27 октября, 1998 года.

45. Межднародный билль о правах человека. ООН. Нью-Йорк. (1995).

46. Металина, Т. (1996). Политика занятости на промышленных предприятиях. // S. Clarke (Ed.). Labour Relations in Transition: Wages, Employment and Industrial Conflict in Russia. Cheltenham, UK: Edward Elgar.

47. Мещеркина, Е.Ю. (1997). Биографическая реконструкция: образовательные и профессиональные стратегии адаптации в рыночной экономике. //Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ. С.Петербург.

48. Михайлюк, В.Б.(1981). Легенды и правда о женском труде. Москва, Политическая литература.

49. Мужчины и женщины города Рыбинска глазами московских социологов (1997). Москва, МЦГИ.

50. Новикова, Э.Е. (1985). Женщины в развитом социалистическом обществе. Москва. Политиздат.

51. Новикова, Э.Е., Языкова, B.C., Янкова, З.А. (1978). Женщины, труд, семья. Москва. Профиздат.

52. Прокофьева, Л.М.(1985). Жизненный цикл семьи и ее доходы. //Семья и народное благосостояние в развитом социалистическом обществе. Москва. Мысль.

53. Радаев, В.В. (1998). Экономическая социология. Курс лекций. Москва, Аспект пресс.1. Г)

54. Радаев, В.В. Человек в домашнем хозяйстве. //Социологические исследования.4, с. 64-72.

55. Ржаницына, Л.С. (1998). Социально-защитная функция государства и ее реализация. //Семья в России, N 1, с. 82- 98.

56. Римашевская, Н.М., Захарова Н., Посадская А.И. (1989). "Как мы решаем женский вопрос?" //Коммунист, N4.

57. Римашевская, Н.М. (1995). Исследование жизнедеятельности семьи как теоретическая основа семейной политики. //Семья в России. N 1-2.

58. Римашевская, Н.М. (1997). Тендерные аспекты социально-экономической трансформации в России. //Социальные последствия рыночных реформ в России". Отв. ред. Рывкина, И.В., Косалс, Л.Я. Серия "Демография и социология". Выпуск 17, с. 138-155.

59. Римашевская, Н.М. (ред.). (1997) Семейное благосостояние и здоровье. Проект "Таганрог три с половиной". ИСЭПН РАН.

60. Римашевская, Н.М. (ред.). (1977) Семья, труд, доходы, потребление. Москва. Наука.

61. Рих, А. (1996). Хозяйственная этика. Москва, Посев.

62. Российский статистический ежегодник. Москва, 1997.

63. Россия в цифрах (1997). Москва.

64. Свадьбина, Т.В. (1994). Российская семья: быть или не быть? (На материалах американских источников).//Мир России, N 1, с. 188- 209.

65. Семенова, В.В. (1998). Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. Москва. Добросвет.

66. Сорокин, П. (1992). Проблемы социального равенства. Социальная и культурная мобильность. //Сорокин, П. Человек. Цивилизация. Общество. Москва, с.245-265.

67. Сысенко, В.А. (1981). Устойчивость брака. Проблемы, факторы, условия. Москва, Финансы и статистика.

68. Тоффлер, О. Адаптивная корпорация. (1985). //Иноземцев, В.Л. (Ред.). Новая индустриальная волна на Западе. Антология. Москва. "Academia", 1999.

69. Филиппов, Ф.Р. (1989). От поколения к поколению: социальная подвижность. М., 1989.

70. Фотеева, Е.В. (1990). Образ мужа и жены: стереотипы обыденного сознания. //Семья в представлениях современного человека. Москва, ИС РАН, с.96-114.

71. Фролова, Е.Б. (1998). Благосостояние семьи и дети. Материалы конференции "Защита прав семьи и детей в пограмме действий президента Российской Федерации на 1996-2000 годы".

72. Харчев, А.Г., Голод, С.И. (1971). Профессиональная работа женщин и семья. Ленинград, Наука.

73. Харчев, А.Г., Мацковский, М.С. (1978). Современная семья и ее проблемы. Москва, Статистика.

74. Шабанова, М. (1996). Свобода и независимость. //Социологический журнал, N 3-4, с.84-98.

75. Шанин, Т. (ред.).(1999). Неформальная экономика. Москва. "Логос".

76. Шапиро, В.Д., (1980). Положение женщин-пенсионерок к работе на производстве и их профессиональная мобильность. //Социальные проблемы рационального соотношения профессиональных и семейно-бытовых функций женщины. Москва, ИС РАН.

77. Энциклопедический социологический словарь. (1997). Отв. ред. Осипов Г.В. Москва, "Академия".

78. Юк, З.А. (1975). Труд женщин и семья. Минск, Беларусь.

79. Юркевич, Н.Г. (1970). Советская семья. Функции и условия стабильности. БГУ, Минск.

80. Янкова, З.А. (1978). Семья и женщина. Москва.

81. Янкова, З А., Е.Ф., Лосева, O.K. (1983). Мужчина и женщина в семье. Москва. Финансы и статистика.

82. Ярская-Смирнова, Е.Р. (1997). Социокультурный анализ нетипичности.

83. Саратов. Сарат. гос. тех. ун-т.

84. A Practical Guide to Using International Human Rights Law and Mechanisms to Defend Women's Human Rights.(1998). //Women, Law & Development International. Washington D.C.

85. Abbott, P. and Sapsford, R. (1987). Women and Social Class. London. Tavistock.

86. Amato, P.R. and Booth, A. (1995) Changes in Gender Role Attitudes and Perceived Marital Quality. //American Sociological Review, 58-66.

87. Andermahr, S., Lovell, Т., Wolkowitz, C.(1997)A Glossary of Feminist Theory. "Arnold". London- NY:

88. Andersen, M.L.(1996). Thinking about Women. Sociological Perspectives on Sex and Gender. Allyn anb Bacon, University of Delaware, Newmark.

89. Atkinson, M.P. (1994). Wife abuse and the recreation of masculinity. Manuscript. North Carolina State University.

90. Bacchi, C.L. (1996). The Politics of Affirmative Action. //Women, Equality and Category Politics. Sage Publications.

91. Becker G. A (1994).Treatise on the Family. Cambridge. Harvard University Press.

92. Bell, C. (1968). Middle Class Families: Social and Geographical Mobility. London: Routledge & Kegan Paul.

93. Bern, S. (1987). Is the andrology a decision? Psychology of Women. Ed. M. Wallsch. New Heaven.

94. Bern, S.L. (1993). The Lenses of Gender. New Haven: Yale University Press.

95. Benney, M. and Huges, E.C. (1970). Of Sociology and the Interview. //Denzin, N.K. (ed,). Sociological methods: A Source Book. Butternorth, London.

96. Berger, P. and Luckmann.T. (1966). The Social Construction of Reality. Penguine Books, USA.

97. Bernal, J.D.(1989). The Social Functions of Science. London. Routledge and Kegan Paul.

98. Bernard, J. (1981). The rise and fall of the good-provider role. American Psychologist, 31, 1-12.

99. Bertaux, D. (1993). Mobilite sociale: I'alternative. //Sociologie et societes. V. 25. No 2, p.211-222.

100. Bertaux, D. and Bertaux-Wiame I. (1981). Artisanal Bakery in France: How it Lives and Why it Survives. The Petite Bourgeoisie. //Bechhofer, F. & Brian, E. (Eds.). Comparative studies of the Uneasy Stratum. Macmillan Press, p. 155-181.

101. Bertaux, D., Bertaux Wiame, I. (1988). Le patrimoine et sa lignee: transmissions et mobilite sociale sur cinc generations. //Life stories: Recits de vie. No 4, p.8-26.

102. Blair, S. L. and Lichter, D. T. (1991). Measuring the division of household labor. //Journal of Family Issues, 12, 91-113.

103. Blood, R.O., and Wolfe, D.M. (1960). Husbands and Wives: The Dynamics of Married Living. New York. Free Press.

104. Blumberg, R.L. and Coleman, M.T. (1989). A theoretical look at the gender balance of power in the American couple. //Journal of Family Issues, 10, 225-250.

105. Blumshtein, P., and Schwartz, P. (1983). American Couples. Money, Work, Sex. New York. William Morrow.

106. Bogardus E.S. (1925). Making Social Science Studies. LosAngeles: Jesse Ray Miller.

107. Bogardus E.S. (1925). Measuring Social Distance. //Journal of Applied Sociology.

108. Briggs, Ch.L. (1986). Learning how to ask: A sociolinguist appraisal of the role of the interview in social science research. New York: Cambridge University Press.

109. Burgess E.W. (1928). What Social Case Studies Records Should Contain to be Useful for Sociological Interpretation. //Social Forces, No 6.

110. Butler, M.A. (1995). Early Liberal Roots of Feminism: John Locke and the Attack on Patriarchy. //Tuna, N. & Tong, R.(Eds.). Feminism and Phylosophy. Westview Press, Oxford.

111. Cambrosio, A., Lmoges.C. and Pronovost D. (1995). Representing Biotechnology: An Ethnography of Quebeck Science Policy. //Social Studies of Science, 20,pp. 195-227.

112. Castro, M.G.(1978). «Магу» and «Eve's» Social Reproduction in the «Big Apple»: Colombian Voices. New York University.

113. Chhachhi, A. and Pittin, R. (Eds.) (1995). Confronting State, Capital and Patriarchy: Women Organizing in the Process of Industrialization. McMillan Press in Association with the Institute of Social Studies: London. The Hague.

114. Ching, M. (1995). Minjung Feminism: Korean Women's Movement for Gender and Class Liberation. //Women's Strudies International Forum. Vol.18, N 4.

115. Cho, H. and Chang, P. (1994) (Ed). Gender Division of Labour in Korea. Ewha Women's University Press. Seoul.

116. Clark,C. Changing Factory Organization and Gender Differences in Russian Industry. //A paper presented at the International Conference on Communist and Post-Communist Societies. Melbourne, Australia, July 7-10, 1998.

117. Coltrane, S. (1998). Gender and amilies. Thousand Oaks. С A. Pine Forge Press.

118. Connel, R.W. (1995). Masculinities. Cambridge.

119. Convention on the Elemination of All Forms of Discrimination Against Women (CEDAW). (1979). G.A. Res. 34/180, 34 UN GAOR Supp. (No. 46) at 193, UN Doc. A/34/46.

120. Cotler, I. (1992). Human Rights as the Modern Tool of Revolution. //Mahoney, К. a Mahonye, P. (Eds.). Human Rights in the Twenty First Century: A Global Challenge.

121. Cozzens, S. Quality of Life Returns from Basic Research. Conference on Contributions of Basic Research to the Economy and to Society.Washington DC, 3 October 1994.

122. Crompton, R. and Mann, M. (1986). Gender and Stratification. Cambridge, Polity Press.

123. Dahrendorf R.(1971). On the Origin of Inequality among Men. //The Logic of Social Hierarchies. Chicago.

124. Dale, A. (1990). Stratification over the Life-course: Gender Differences within the Household. // Payne, G., Abbott, P. (Eds.).The Social Mobility of Women: Beyond Male Mobiliy Models. The Falmer Press. Bristol, pp. 139-155.

125. Daniels, A.K. (1987). Invisible Work. //Social problems. 34, pp. 403-415.

126. Davis, K.(1996). Letter from the president. Biography and Society Newsletter.

127. Delamont, S. (1989a).Citation and Social Mobility Research: self-defeating behaviour. Sociological Review, 37, 2, pp. 333-37.

128. Delamont, S. (1989b). Knowledgeable Women: Structuralism and the Reproduction of Elites, London, Routledge.

129. DeVault, M.L. (1984). Women and food housework and the production of family life. Northwest University Press.

130. Devault, M.L. (1990). Talking and Listening from Women's Standpoint: Feminist Strategies for Interviewing and Analysis. //Social Problems. Vol.37, No 1, February, pp. 96-116.

131. Dex, S. (1987). Women's Occupational Mobility. London, Macmillan.

132. Dias, C. (1994). Rural Development, Grassroots Education and Human Rights. //Human Rights in the 21 Century: A Global Challenge, supra note 34, at 701.

133. Dilthey W. (1925). Gesammelte Schriften. Leipzig. Berlin.

134. Durkheim, E. (1950).The Rules of Sociological Method. New York. The Free Press.

135. Durkheim, E. (1964).The Division of Labor in Society. Free Press.

136. Eichler, M. (1988). Nonsexist research methods: A practical guide. Boston: George Allen and Unwin.

137. Elson, D. and R.Pearson (1981). The Subordination of Women and the Internation-alization of Factory Production. //K.Young, C.Wolkowitz and R.McCullagh (Eds.). Of Marriage and the Market. CSE Books, London.

138. Erikson, R. (1984). Social Class of Men, Women and Families. //Sociology, 18, 4, pp.500-14.

139. Etkowitz, D. et al. (1992). Athena Unbound Science and Public Policy.

140. Export Processing Zone Administration of Taiwan (1992).

141. Fee, E. (1981). "Is Feminism a Threat to Scientific Objectivity?" //International Journal of Women's Studies, 4(4).

142. Ferree, M. M., Anthony, D. and Wilkie, J. (1994). Gender earnings and the division of household labor. Paper presented at the International Sociological Association, Biele-feld, Germany.

143. Ferree, M.M. The gender division of labor in two earners marriages: Dimentions of Virability and Change. //Journal of Family Issues, 12, 158-180.

144. Fischer-Rosental, W. (1996). The Problem with Identity: Biography as solution to some (post)modernist dilemmas. //Biography and Society Newsletter, pp. 2-5.

145. Ford, G. and Lake, G. (1991). Evolution of European Science and Technology Policy. //Science and Public Policy, February, pp. 38-50.

146. Fordyce, M.W. (1988). A Review of Research on Happiness Measure: A Sixty Second Index of Happiness and Mental Health. //Social Indicators Research, 20, pp. 355-81.

147. Fox, M.F. (1995). Women and Scientific Careers. //Jasanoff, S. et all.(Eds). The Handbook of Science and Technology Studies. Sage.

148. Fraser, N. (1994). Widerspenstige Praktiken. Frankfurt.

149. Freud, S. (1949). Totem and Taboo. New York, Vintage books.

150. Freud, S. (1961). Civilization and Its Discontents. New York: W W. Norton.

151. Furstenberg, F.F. and Cherlin, A.J. (1991). Divided Families: What Happens to Children When Parents Part. M.A. Harvard University Press, Cambridge.

152. Gallin, R. (1995). Engendered Production in Rural Taiwan: Ideological ondoing of the Public and Private. //Engendering Wealth and Well-being: Empowerment for Global Change. Westview Press, Boulder Colorado.

153. Galtung, J. (1967). Theory and method of Social research. Allen and Unwin. London.

154. Garfinkel, H. (1967). Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice Hall.

155. Gilligan, C. (1982). In a Different Voice. Psychological Theory and Women's Development. Harvard University Press, Cambridge.

156. Glaser, B.J., Strauss, A.L. (1973). The Discovery of Grounded Theory: Strategies for Qualitative Research. Aldin Publishing company. Chicago.

157. Goffman, E. (1976). Gender Display. Studies in the Antropology of Visual Communication. 3: 69-77; The Arrangement between Sexes (1977). //Theory and Society, 4, 301-331.

158. Goldmann, L. (1978). Importancia do Conceito de Consciencia Possivel pare a Comunicao. Paris.

159. Goldthrope, J.H. (1983). Women and Class Analysis: in defence of the conventional view. //Sociology, 17.

160. Goldthrope, J.H. (1984). Women and Class Analysis: a reply to the replies. //Sociology, 18.

161. Goode, W.J., Hatt, P.K. (1952). Methods in Social Research. McGraw Hills, New York.

162. Gramsci, A. (1977). II materialismo historico. Rome.

163. Greenstein, Т. N. (1994). Gender ideology, marital disruption, and the employment of married women. Paper presented at the annual meeting of the American Sociological Association.

164. Greenstein, T. N. (1996). Gender ideology and perceptions of the fairness of the division of household labor: Effects on marital quality. //Social Forces, 74, 10291042.

165. Han, J. and Ling L. (1998). Authoritarianism in the Hypermasculinized State: Hybridity, Patriarchy and Capitalism. //Korea International Studies Quarterly, N 42.

166. Haralambos, M. & Holborn, M. (1991). Sociology. Themes and Perspectives. London, Collins Educational,S40-£41.

167. Harding, S. (1986). The Science Question in Feminism. Ithaca, NY: Cornell University Press.

168. Harrel, W.A. (1990). Husband's Masculinity, wife's power and marital conflict. //Social Behavior and Personality, 18, 207-216.

169. Heinen, H. (1981). Women and Science: Fitting Men to Think about Nature. //International Journal of Women's Studies, 4(4).

170. Hevener, N.K. (1986). An Analysis of Gender Based Treaty Law: Contemporary Developments in Historical Perspective. //Human Rights Quaterly. 70,85.

171. Heyzer, N., Lycklama et.al (Eds). (1994). The Trade in Domestic Workers. Asian and Pacific Development Centre: Kuala Lumpur.

172. Hiller, D.V. and Philliber, W.W. (1986). The division of labour in contemporary marriage: expectations, perceptions and performance. //Social Problems, 33, 191-201.

173. Hochschild, A.R. (1975). The Sociology of Feeling and Emotion: Selected Possibilities. //Millman, M. and Kanter, R.M. (Eds.). Another Voice: feminist Perspectives on Social Life and Social Science. Anchor Books, New York.

174. Hornung, С.A. and McCullough, B.C. (1981). Status relationships in dual-employment marriages: Consequences for psychological well-being. //Journal of Marriage and the Family, 43, 125-141.

175. Hornung, C.A., McCullough, B.C., Sugimoto, T. (1981). Status relationships in marriage: Risk factors in spouse abuse. //Journal of Marriage and the Family, 43, 675-692.

176. Howes, C. and Singh, A. (1995). Long Term Trends in the World Economy. //World Development, Vol. 23, N.11.

177. Hubbard, R. (1983). Have only Men Evolved? //Harding, S. and Hintikka M.B. (Eds.). Discovering Reality: Feminist Perspectives on Epistemology, Metaphysics, Methodology and the Phylosophy of Science. Dordrecht, Holland. D.Reidal.

178. Husserl, E. (1954). Die Krisis der europaischen: Wissenschaften und die transzen-dentale Phanomenologie. Hisserliana. Den Haag.

179. Imamura, A.E.(Ed.) (1996). Re-Imagining Japanese Women. University of California Press: Berkeley.

180. Jary, D. & Jary, J. (1991). Dictionary of Sociology. HarperCollins Publishers.

181. Johnson, M.M. (1988). Strong Mothers, Weak Wives: The Search for Gender Equality. Berkeley. University of California Press.

182. Jokes, S. (Ed.) (1987). Women and World Economy. Oxford University Press. New York.

183. Joris, E., Witzig, H. Alltagserfahrungen von Frauen als Ausgangspunkt historischer und sozialwissenschaftlicher Fragestellungen. //Feministische Studien, 12 Jahrgang, November 1994, No.2, pp. 81-90.

184. June, N. and Safa, H. (1976). Sex and Class in Latin America. New York.

185. Kagami, M. (1995). The Voice of the East Asia: Development Implications for Latin America. Institute of Developing Economies, Tokyo.

186. Kalleberg, A. L. and Rosenfeld, R. A. (1990). Work in the family and in the labormarket: A Cross-national, reciprocal analysis. //Journal of Marriage and the Family, 52, 331-346.

187. Koppert, C. (1993). Glueck, Alltag und Desaster. Ueber die Zusammenarbeit von Frauen. Berlin.

188. Korean Statistical Yearbook, 1995: 65.

189. Lakoff, R. (1975). Language and Women's Space. New York: Harper and Row.

190. Laxen, M. (1997). Mainstreaming versus'Male-Streaming. Report of the representative of the Executive Committee for Gender Equality in the Nordic Council of Ministers, at the Baltic Sea Women's Conference.

191. Laxen, M. (1998). Mainstreaming Equality a New Nordic Project. Baltic Sea Women's Conference. Documentation. The Schleswig-Hilstein Ministry for Women's Affaires. Kiel.

192. Ledkovsky, M., Rosenthal, Ch., Zirin, M. Westport. Dictionary of Russian Women Writers. (1994). London: Greenwood Press.

193. Leheny, D. (1995). A Political Economy of Asian Sex Tourism. //Annals of Tourism Research. Vol. 22, N.2.

194. Levinson, D. (1989). Family Violence in Cross-Cultural Perspective. Beverly Hills, CA: Sage.

195. Lim, L. (1987). Women's Work in Multinational Corporations: The Case of Electronics Industry in Malaysia and Singapore. Michigan Occasional Papers. N 9, University of Michigan.

196. Locke, J. (1960). Two Treatises of Government. Ed. Laslett, P. Cambridge: Cambridge University Press.

197. Logue, C. &Talapassy L. (1993). Eds. Women in Science. International Workshop. Brussels: European Commission DGXII for Science Research and Development.

198. Lorber, J. (1989). Dismantling Noah's Ark. //Risman, B. (Ed). Gender in Intimate

199. Relationships. A Microstructural Approach, 57-67. Belmont, CA. Wadsworth Publishing Company.

200. Lueptow, L.B., Guss.M.B. and Hyden, C. (1989). Sex role ideology, marital status and happiness. //Journal of Family Issues, 10, 383-400.

201. Marshall, G. and others. (1988). Social Class in Modern Britain. London, Unwin-Hyman.

202. Martin, J. and Roberts, C. (1984). Women and employment: A Lifetime Perspective. London, HMSO.

203. Mead, G.H. (1936). Mind, self and society. Chicago: University of Chicago Press.

204. Medick, H., Sabean, D. (1984). Emotionen und materielle Interessen. Sozialan-thropologische und historische Beitrage zur Familienforschung. Goettinggen.

205. Miller, C. and Swift, K. (1977). Words and Women. New York: Anchor Doubleday.

206. Miller, J.B. (1976). Toward a New Psychology of Women. Beacon Press. Boston.

207. Miller, R.L. & Hayes, C. (1990). Gender and Intergenerational Mobility. //Payne, G., Abbott, P. (Eds.).The Social Mobility of Women: Beyond Male Mobiliy Models. The Falmer Press. Bristol.

208. Millman, M. (1991). Warm Hearts and Cold Cash. New York, Schocken.

209. Moser, C.A. (1958). Survey Methods in Social Investigation. Heinemann. London.

210. Nadig, M., Gilbert, A., Muhlberger, V., Gubelmann, M. (1994). Unbekannte Geschichte(n). Frauengenerationen zwischen Familie und oeffentlichher Kultur. Basel.

211. Neuman, L. (1997). Social Research Methods: Qualitative and Quantitative Approaches. Allyn and Bacon. Wisconsin.

212. Oakly, A. (1981). Interviewing woman: contradiction in terms. //H. Roberts. (Ed.). Doing Feminist Research. Routledge.

213. O'Brien, M. (1982). Feminist Praxis. //Miles, A. and Finn, G. (Eds.). Feminism in Canada: From Pressure to Politics. Montreal: Black Rose Books.

214. Osborne, M. (1994). Status and Prospects of Women in Science in Europe. //Science, 263, 11, XXIX, 3, March.

215. Pahl, J. (1989). Money and Marriage. New York: St. Martin's Press.

216. Parkin, F. (1971). Marxism and Class Theory: A Bourgeois Critique. London, Tavistock.

217. Parry, J. (1964). Individuality, Politics and the Critique of Paternalism in John Locke. //Political Studies, June, 163-77.

218. Payne, G. (1990). Social Divisions, Social Change and Social Mobility. Paper read at the BSA Annual Conference, Guildford, Surrey.

219. Perry-Jenkins, M. and Crouter, A.C.(1990). Men's provider-role attitudes: Implications for household work and marital satisfaction. //Journal of Family Issues, 11, 136-156.

220. Peterson, J. (1991). Technology Policy in Europe: Explaning the Framework Programe and Eureka in Theory and Practice. //Journal of Common Market Studies. XXX, 3, March.

221. Philliber, W.W. & Hiller, D.V. (1983). Relative occupational attainments of spouses and later changes in marriage and wife's work experience. //Journal of Marriage and the Family, 45, 161 -170.

222. Pleck, J. (1987). The theory of male sex role identity: Its rise and fall, 1936 to the present. //Brod, H. (Ed.) The Making of Masculinities. Boston: Allen and Unwin.

223. Polanyi K. 1964. The Livelihood of Man. Ed. Pearson, H.W.

224. Presser, H. B. (1994). Employment schedules among dual-earner spouses and the division of household labor by gender. //American Sociological1. Review, 59, 348-364.

225. Руке, К. and Coltrane, S. (1996). Entitlement, obligation and gratitude in family work. //Journal of Family Issues, 17, 60-82.

226. Rahl, R. and Wallace, C. (1985). Household Work Strategies in Economic

227. Recession. //Mingione, E. and Redlift, N. (Eds). Beyond Employment. Oxford. Blackwell.

228. Rands, T. (1997). The division of household labor in post-soviet Russia. Paper presented at the annual meeting of the American Sociological Association.

229. Reardon, B.A. (1995). Educating for Human Dignity. Learning About Rights and Responsibilities. University of Pennsylvania Press, Philadelphia.

230. Reissman, C.K. (1993). Narrative Analysis. Qualitative research methods Series.

231. Richardson, J.G. (1979). Wife's occupational superiority and marital troubles: an examination of the hypothesis. //Journal of Marriage and the Family, 41, 63-72.

232. Robinson, J. P. (1988). Who's doing the housework? //American Demography, 10.

233. Roos, J.P. (1988). Social Indicators Research, 20, pp. 141-63.

234. Rose, H. Gender in the Social Shaping of European Science and Technology Policy. Paper presented at the International conference. Sussex, 1996.

235. Rose, H.(1994). Love, Power and Knowledge. Cambridge, Polity, 1994.

236. Rosenbaum, H. (1982). Formen der Familie. Untersuchungen zum Zusammenhang von Familienverhaultnissen. Sozialstruktur und sozialen Wandel in der deutschen Gesellschaft des 19. Jahrtiundert. Erscheint 1994.

237. Ross, С. E. (1987). The division of labor at home. //Social Forces, 65, 816-833.

238. Rossi, A. (1965). Fhy so Few? //Science, 148, 3674, pp.1196-1202.

239. Rowbotham, Sh. (1977). Woman's Consciousness, Man's World. New York, 1977.

240. Rowbotham, S. and Mitter, S. (Eds.) (1993). Dignity and Daily Bread: New Forms of Economic Organizing among Poor Women in the Third World and First. Routledge, London;

241. Rubery, J. and Fagan, C. (1993). Occupational segregation of women and men in the European community. //Social Europe, Supplement, 3/93. Luxembourg: Office for Official Publications of the European Communities.

242. Rubery, J. and Fagan, C. (1994). Does Feminization Mean a Flexible Labour

243. Force? //Ferrer, M. Blackwell Publishers(Ed.). Review in the Women's Employment History.

244. Safa, H.(1981). Runaway Shops and Female Employment: The Search for Cheap Labour. //Signs, Vol. 7, N 2.

245. Sahlins, M. (1976). The Use and Abuse of Biology. Michigan, University of Michigan Press.

246. Salaf, J. (1988). State and Family in Singapore: Restucturing a Developing Society. Cambridge: Cambridge University Press.

247. Salomon, J. (1973). Science and Politics. London. Macmillan.

248. Saunders, P. (1990). Social Class and Stratification. London. Routledge;

249. Spender, D. (1985). Man Made Language. 2nd ed. London: Routledge and Kegan Paul.

250. Standing, G. (1989). Global Feminization Through Flexible Labour. World Development. Vol.17, N. 7.

251. Schuler, M. & Thomas, D. (1997). Women's Human Rights Step by Step.

252. Schutz, A. The phenomenology of the social world. L.: Heinemann, 1969.

253. Schwartz, M.A. and Scott,B.M. (eds). (1997). Domestic Violence. //Marriages and Families, Diversity and Change. Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall.

254. Science Policy Support Group (1992). Women and Science Newsletter. Issues 1-4.

255. Segalen, M. (1990). Die Familie. Frankfurt.

256. Selltiz, C. (1965). Research Methods in Social Relations. Methuen, London.

257. Simmel, G. (1995). Conflict and the web of group-affiliation. Ed. and Introd. E.C. Highes. Glencoe, III.: Free Press.

258. Simmel, G. (1922). Probleme der Geschichtsphilosophie: Eine erkenntnis-theoretische Studie. Munchen; Leipzig.

259. Simon J. (1969). Basic Research Methods in Social Science. N.Y.: Random House.

260. Sjoberg, G. and Nett, R. A Methodology for Social Research. Harpers and Row, New York.

261. Smith, D. (1975). An Analysis of the Ideological Structures and How Women are Excluded.Considerations for Academic Women. //Canadian Review of Sociology and Anthropology, 12 (4).

262. Smith, D.E. (1987). The Everyday Worlds as Problematic: A Feminist Sociology. Boston: Northeastern University Press.

263. Spencer, R. (1988). Young Factory Girl. Royal Asiatic Society. Korea Branch: Seoul.

264. Stanko, E. (1985). Intimate Intrusions. //American Journal of Sociology, 344-361.

265. Steslicke, W. 1987. The Japanese State of Health: A Political Economic Perspective. //Norbeck, E. and Lock, M. (Eds.). Health, Illness, and Medical Care in Japan: Cultural and Social Dimensions. University of Hawaii Press, Honolulu.

266. Sydie, R.A. Natural Women, Cultured Men. A Feminist Persprctive on Sociological Theory. (1987). Stratford. Open University Press, p. 171.

267. Tarn, T. (1996). Reducing the Gender Gap in an Asian Economy: How Important is Women's Inceasing Working Experience? //World Development. Vol. 24, N. 5.

268. The Impact of the Present Global Economy on Asian Women Workers (1998). Committee for Asian Women. Hong Kong.

269. Thompson, P. (1984). Life Histories and the analysis of social change. //Ed. Bertaux, D.Biography and Society. The Life History approach in the social sciences. Sage.

270. Truong, T-D.(1998). The Underbelly of the Tiger: Gender and the Demystification of the Asisn Miracle. //Review of International Political Economy. Sussex.UK.

271. Tzeng, J.M. and Mare, R.D. (1995). Labour Market and socioeconomic effects on marital stability. //Social Science Research, 24,329-351.

272. Vannoy, D. and Philliber, W.W. (1992). Wife's employment and quality ofmarriage. //Journal of Marriage and the Family, 54, 387-398.

273. UNIFEM, Integration of Womenerman Perspectives. 1998, October 9, Chicago, Sage University paper, V.30.

274. Violence against women in the Family. (1989). United Nations Division for the Advancement of Women. //Women's Human Rights into the Work of the Special Papporteurs. UN Doc. E/CN.4/1997/131.

275. Wacjman, J. (1993). Feminism Confronts Technology. Cambridge. Polity.

276. Weber, M. (1949). The Methodology of the Social Sciences. Emphasis in the Original. Eds. Shils, E.A. and Henry A. New York. The Free Press.

277. Weber, M. (1968). Economy and Society. An outline of Interpretative Sociology. Ed. Roth, G. and Wittich, C. New York: Bedminster Press, vol. 1.

278. Weisse, C.H. & Wittrock B.(1991). Summing Up: Social Sciences and Modern States. //Wagner, P. et al (Eds.). Social Sciences and Modern States. Cambridge: CUP.

279. Whelan, D. (1998). Recasting WID. A Human Rights Approach. International Center for Research on Women. Working Paper No 6, September.

280. White, C. (1993). The Fourth Framework Programme of DGXII and Prospects and Policy with regard to women in S/T Research. Logue and Talapassy, pp. 145-153.

281. Wichterich, Ch. Work, (1998). Gender, Ethnicity and Identity. Paper presented at the International Conference "The Future of Work". US/German Perspectives. October 9, 1998. Chicago.

282. Women's Health Research Issue of Science. (1995). 11 August, pp. 766-801.

283. Yayori, M. (1996). Economic Development and Asian Women. Voices from the Japanese Women's Movement. M.E.Sharp: Armonk, New York.

284. Yin R.K. (1989). Case Study Research: Design and Methods. Applied Social Research Methods series. London: Sage Publications, Vol.5.