автореферат диссертации по документальной информации, 05.25.03, диссертация на тему:История русской библиографии 1917-1921 гг.

Министерство культуры и туризма Российской Федерации Санкт-Петербургский государственный институт культуры

На правах рукописи

МИХЕЕВА ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА

ИСТОРИЯ РУССКОЙ БИБЛИОГРАФИИ 1917-1921 гг.

(Текущая базисная библиография непериодических изданий)

Специальность 05.25.03 — "Библиотековедение и библиографоведение"

ДИССЕРТАЦИЯ

в форме научного доклада на соискание ученой степени доктора педагогических наук

Санкт-Петербург 1992

Работа выполнена в Российской национальной библиотеке (Публичной библиотеке) (г.Санкт-Петербург),

Официальные оппоненты:

- доктор педагогических наук, профессор И.В.Гудовщикова

- доктор педагогических наук Б.А.Семеновкер

- доктор исторических наук, профессор А.С.Мыльников

Ведущая организация: Библиотека Российской Академии наук

Защита состоится АуЫСПопЯ_ 1992 года

в \ 4_ часов на заседании ^¿циализированного Ученого

Совета N° Д0.920102 по присуждению ученой степени доктора педагогических наук в Санкт-Петербургском государственном интитуте культуры по адресу: 191065, Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, дом 2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института.

Диссертация в форме научного доклада разослана 43 ноября_ 1992 г. .

Ученый секретарь Специализированного Совета, кандидат педагогических наук, профессор

/Г.И.Позднякова/

Г->'■.: •: л.-; ; 1

г,■.; .._ Актуальность исследования. В последние годы возрос интерес к изучению исторического прошлого, его уроков. Как правило, в переходные периоды развития общества проявляется обостренное внимание к ужо пройденным этапам, делается попытка найти объяснение многим современным событиям путем анализа их истоков, причин зарождения, возникновения тех или иных тенденций развития. Обращение к историческому опыту позволяет глубже видеть современные проблемы, предвидеть пути их решения. Принципиально новую базу для анализа исторических процессов создает появление в последние годы потока информации, ранее отсутствовавшей по'идеологическим причинам, и как следствие, обилие прежде неизвестных или известных лишь ограниченному кругу лиц фактов, их иная, исторически более объективная оценка. Критическому переосмыслению прошлого, без идеализации или нигилистического отношения способствуют доступ ко многим до последнего времени закрытым архивам и документам, изменение отношение к потоку русской зарубежной информации.

В разных отраслях знания, прежде всего в социальных науках, происходит наполнение картины прошлого реальным объективным содержанием и полнотой фактического материала, изменение оценок и характеристики до сих пор, казалось бы, однозначно трактуемых явлений, отказ от сложившихся стереотипов. По сути, идет изменение концептуальных основ исследования многих послереволюционных процессов. Сказанное в полной мере касается и истории культуры нашего'общества а целом, и всех ее составных звеньев. Появились и новые возможности переосмысления закономерностей и тенденций развития отечественного книжного дела во всех его отраслях, в том числе и библиографии.

В истории русской библиографии сложилась парадоксальная ситуация. Десятилетиями звучал призыв написать историю отечественной послереволюционной библиографии, необходимость создания которой понимали не только специалисты-библи-ографоведы, но, пожалуй, все крупные исследователи книги'.

' Ср., только ряд недавних публикаций в "Советской библиографии": Соменовкер Б.А. Зачем нужна история библиографии (1988. № 3. С.16); Равич Л.М. История — это судьба (1988. № 4. С.24-28); Беспалова Э.К. Фундамент науки (1988. №6. С.13-19) и др. См. также: Зайончковский П.А. // Вопр. истории. 1956. № 12. С.179-180; Берков П.Н. Предисловие // Машкова М.В. Н.В.Здобнов (1888-1942): Очерк жизни и деятельности. М., 1959. С. 3, 5; Ис-то-рия книги в СССР, 19171921 гг. М., 1983. Т.1. С.53.

Однако и по сей день история русской советской библиографии так и не написана, нет фундаментальных работ по истории библиографии русского зарубежья, отсутствуют и теоретические подходы к целостному анализу совокупности всех процессов послереволюционной библиографии.

Значение создания истории русской послереволюционной библиографии очевидно. Являясь отражением огромного документального потока, появившегося в послереволюционные годы, библиография, под которой автор понимает совокупную деятельность, направленную на создание, распространение и использование библиографической информации, разработку се организационно-законодательных, теоретических и методических основ, развилась в разветвленную и, в известной мере, самостоятельную область. Будучи органически связана с книгой и книжным делом, она вместе с тем развивается по своим внутренним закономерностял^ и обладает целым рядом специфических особенностей.

Поэтапное воссоздание исторической картины библиографии послереволюционного периода, теоретическое осмысление основных положительных тенденций ее развития, анализ просчетов и выявление негативного опыта, приведшего к современному, во многом неудовлетворительному состоянию отечественной библиографии, становится в нынешних условиях переходного периода развития общества еще более важной и актуальной задачей.

На всех этапах существования общества особое место занимает полный и всесторонний учет издательской продукции, являющийся основой, базой для всех других видов библиографии. Именно поэтому исследование библиографии послереволюционного периода следует начинать с анализа состояния базисной библиографии, которую автор, вслед за А.И.Барсуком, понимает как "учет... в интересах общества и государства в целом всей выходящей и вышедшей в прошлом литературы". Реальным ее воплощением являются национальная, государственная и региональная (библиографирование местных изданий)'.

Хронологические рамки исследования охватывают сравнительно короткий отрезок времени ~ начала 1917 г. по конец 1921 г. Ход истории разделил всю русскую библиографию на два крупных периода, водоразделом между которыми лежит Февральская революция. Начальная хронологическая граница исследования потребовала теоретического обоснования, что и

' Барсук А.И. Библиографоведение в системе книговедческих дис-циплин. М., 1975. С.129-130.

сделано автором в ряде работ (№ 1, 5, 11). Выбор для изучения небольшого последующего промежутка времени обусловлен общими принципами периодизации истории общества, положенной в основу периодизации истории книги. Применительно к библиографии это диктуется еще и следующими существенными соображениями. В течение именно этого небольшого исторического промежутка формируются основные направления развития отечественной библиографии во всех ее позитивных и негативных проявлениях, происходит законодательное оформление основ библиографии, идет становление системы государственного библиографического учета издательской продукции. Этот исторически короткий отрезок времени явился средоточием уникального опыта, смелых идей и начинаний. Можно с уверенностью утверждать, что он занимает особое место в истории русской библиографии.

Вместе с тем, следуя логике внутреннего развития того или иного явления в историческом контексте эпохи, в некоторых случаях приходилось выходить за принятые хронологические рамки, затрагивать иные виды библиографии, прямо или косвенно связанные с интересующей нас темой.

Состояние изученности проблемы. Основные историографические комплексы, использованные с исследовании. Проблемы библиографии на-чинают освещаться в печати уже в первые годы после Ок-тябрь-ской революции. В 1920-е гг. шло накопление и осмысле-ние фактического материала, относящегося к истории библиогра-фии послереволюционных лет. Видные библиографы и книговеды не только по горячим следам освещали те или иные явнле-ия, происходившие в библиографии первого послереволюционного пятилетия, но и сами были вдохновителями, организаторами или участниками многих событий. Таковы работы Е.К.Бетгера, Б.С.Боднарского, С.А.Венгеро-ва, М.А.Годкевича, Н.В.Здобнова, П.К.Казаринова, В.П.Косова-нова, Г.И.Поршнева, А.Г.Фомина, Е.И.Шамурина, М.И.Щелку-нова, А.Д.Эйхенгольца и других авторов, публиковавшиеся на страницах журналов "Книга и революция", "Печать и революция", "Библиографические известия", "Казанский библиофил", "Книгоноша", "Красный библиотекарь", "Библиография" и др. Их труды, не свободные в ряде случаев от издержек упрощенно-социологического подхода и содержащие, порой, одностороннюю идеологическую оценку, тем не менее дают развернутую и достаточно объективную картину практики тех лет.

Весьма ценными работами 1920-х гг., отражающими богатый материал, в том числе и по интересующему нас первому послереволюционному пятилетию, являются труды

А.В.Мезьер, А.Г.Фомина, А.И.Малеима!. Безусловно, они разные и по объему сведений, и по задачам, и по характеру, но каждый по-своему обобщают и систематизируют разрозненные материалы по вопросам библиографии, в том числе и послереволюционного периода. Некоторые итоговые материалы содержатся и в юбилейном сборнике Госиздата2.

Именно к данному периоду относится и составление Н.В.Здобновым "Синхронистических таблиц русской библио!, а-фии, 1700-1928"3. До сих пор это непревзойденный материал для анализа разных направлений библиографической деятельности рассматриваемого периода.

Появление фундаментального труда Н.В.Здобнова^ ознаменовало переход истррии русской библиографии, в том числе и истории послереволюционной библиографии, к новому этапу развития. В этом труде были заложены основные методологические принципы (прежде всего — социально-генетический метод) крупных историко-библиографических исследований.

Важное значение для накопления фактического материала имели частные исследования и материалы в журнале "Советская библиография". Немало ценнейших очерков о видных библиографах, чья деятельность была связана в том числе и с текущей базисной библиографией первого послереволюционного пятилетия, включила издающаяся с начала 1940-х гг, био-бмблиографическая <-ерия "Деятели книги".

Однако при анализе литературы прежде всего именно этого периода приходится учитывать, что весь комплекс причин, фактов и событий рассматривался в ней сквозь призму господствовавших в то время идеологических оценок, противоречий и сложностей. Именно это потребовало при изучении дзн-

' Мезьер А.В. Словарный указатель по книговедению. Л., 3924; Л.; М., 1931-1934. Т.1-3; Фомин А.Г. Библиография: Программа. Л., 1926. 61 е.; Его же. Курс русской библиографии: Чит. на Высш. курсах библиотековедения в 1928 г. Л., 1928. 174 л.; Малеин А.И. Исторический очерк развития библиография к современное состояние ее на Западе и в СССР // Библиографическое дело. М.; Л., 1927. С.24-42.

- Государственное издательство за пять лет / Под ред. Л.И.Рузера. М., 1924. 174 с. См. также юбилейный выпуск журнала "Книга о книгах" (1924. N2 4).

^ Здобнов Н.В. Синхронистические таблицы русской библиографии, 1700-1928: Со списком важнейших библиогр. тр.: Материалы для истории рус. библиогр. М., 1962. 192 с.

4 3. .обнов Н.В. История русской библиографии от древнего периода до начала XX века. М., 1944-1947. Т.1-2.

ного историографического комплекса попытаться провести объективный анализ содержащихся в нем выводов и положений, отрешиться от известных идеологических догм, дать объективную оценку различным явлениям прошлого. К этому же времени относится и первая попытка научного исследования государственной текущей библиографии в диссертации 'А.Д.Эй-хенгольца "Государственная библиография СССР" (М., 1946). В последующем крупных обобщающих исторических трудов по интересующей нас теме не появлялось.

Издание, начиная с 1957 г., вузовских учебников по общей и отраслевым библиографиям стало заметным явлением п изучении истории советской библиографии. Все они содержали исторические очерки, обзоры, главы, закладывавшие фундамент в создание будущей истории отечественной послереволюционной библиографии. С этого же времени стали появляться крупные работы по библиографии общей и отраслевой библиографии, началась подготовка к обобщению историко-библио-графических сведений. Таковы работы П.С.Богомоловой, В.В.Гнучевой, Л.В.Зильберминц, Б.Л.Кзнделя, Л.А.Левина, Ю.И.Масаяова, М.В.Машковой, С.А.Рейсера, М.В.Сокуровой и многих других авторов.

Тщательные, с использованием большого архивного материала, публикации стали появляться на страницах выходящего с 1959 г. продолжающегося издания: "Книга: Исследования и материалы", а с середины 1960-х гг. — историографические обзоры по изучению проблем 'истории книги в СССР'.* Примерно тогда же начинается публикация крупных работ по истории послереволюционной книги, в том числе в них приводятся отдельные сведения, касающиеся библиографии. Таковы работы И.Е.Баренбаума, Т.Е.Давыдовой, Н.Г.Малыхина, А.И.Назарова2

' Подробные историографические обзоры по истории книги даны в ряде работ (см., например: Посадсков А.Л. Становление советской системы книгоиздания и книгораспростра-нения в Сибири (конец 1919 г. — 1923 г.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1975. С.5), поэтому мы не считаем необходимым останавливаться на них. См. также: Барен-баум И.Е. Состояние историографии истории книги в СССР // Тр. / ЛГИК. 1964. Т. 15. С.57-83.

2 Баренбаум И.Е., Давыдова Т.Е. История книги: Учеб. М., 1971. 464 е.; Малыхин Н.Г. Очерки истории книгоиздательского дела в СССР. М., 1965. 448 е.; Назаров А.И. Книга в советском обществе: Очерк истории книгоизд. дела в СССР. М., 1964. 261 е.; Его же. Октябрь и книга: Создание сов. изд-в и формирование массового читателя, 1917-1923 гг.М., 1963. 387 е.; и др.

и других авторов. Публиковались и историко-библиографичес-кие работы М.А.Брискмана, И.В.Гудовщиковой, Г.Г.Кричевско-го, Е.И.Рыскина, К.Р.Симона и других.

Юбилейные даты в жизни страны вызвали появление итоговых статей по проблемам библиографии, содержащих ценные исторические сведения о ее развитии в 1917-1921 гг.1

В 1960-х гг. началась и продолжается по сей день углубленная проработка истории книжного дела, в том числе и библиографии, в национальных республиках^ и отдельных регионах России, прежде всего СибириЗ. Включающие уникальные сведения, эти работы выявляли закономерности развития национальной или региональной библиографии в ее диалектическом единстве с русской библиографией, особенно в первые послереволюционные годы. Тогда же получило интенсивное развитие и историко-краеведческое библиографоведение, начатое еще Б.М.Городецким, Н.В.Здобновым и другими специалистами. Это в первую очередь работы А.В.Мамонтова, В.А.Николаева, Г.А.Озеровой, затем — Е.Н.Буринской, А.Н.Бученкова, Е.И.Коган, И.И.Михлиной, А.В.Суворовой, Н.Н.Щербы и др.

Важнейшее событие конца 1960-х гг. — выход в свет фундаментального труда М.В.Машковой "История русской библиографии начала XX века (до октября 1917 г.)"4. Эта работа не только хронологически продолжила труд Н.В.Здобнова, доведя его до рубежа Октябрьской революции. Содержащая ценнейшие сведения по истории дореволюционной библиографии, она неизбежно в силу специфики и неразрывности самих явлений, показала те из них, которые перешагнули рубежи двух революций. Непреходящее значение имеет и подход автора к рассмотрению структурных проблем библиографии в их исторической связи с эпохой. Последующие историографические обзоры

' Советская библиография: Сб. ст. М., 1960. 488 е.; Сорок лет советской государственной библиографии (1920-1960): Сб. ст. М., 1960. 272 е.; Печать СССР за 50 лет. М., 1967. 199 е.; и др.

Следует отметить прежде всего работы А.Язбердыева, И.Б.Симановского, Ф. К. Сараны, И. А.Вовченко, Т.Г.Дунаевой и др.

^ См. издание "Научные библиотеки Сибири и Дальнего Востока" и продолжившие его тематические сборники.

4 М„ 1969. 492 с.

М.В.Машковой' не только существенно дополняли содержащийся в монографии материал, но закладывали базу создания истории русской послереволюционной библиографии.

Начиная с 1970-х гг. в стране разворачивается работа по подготовке фундаментального труда по истории послереволюционной книги. Важными событиями стали достаточно регулярно проводимые с 1971 г. всесоюзные конференции по проблемам книговедения, на которых затрагивались и вопросы библиографии.

Последнее двадцатилетие характеризуется существенными достижениями в области изучения истории библиотечного дела первых лет Советской власти (К.И.Абрамов), угубленного изучения проблем истории книги (Е.А.Динерштейн, В.О.Осипов, А.Л.Посадсков, А.Я.Черняк, И.А.Шомракова и др.). Большое значение имела начатая в 1972 г. серия "Труды отечественных книговедов". Создавались обобщающие труды по истории отраслевых библиографий (М.П.Гастфер, Ю.С.Зубов, Ю.М.Лау-фер, О.С.Острой и др.). Следует отметить и начавшийся с середины 1970-х гг. новый этап в общетеоретических изысканиях, позволявший определить предмет и объект библиографии, структуру библиографического знания, виды библиографии и др. Это прежде всего работы Э.К.Беспаловой, И.В.Гудовщико-вой, О.П.Коршунова, И.Г.Моргенштерна и других авторов. Особенно следует выделить работы А.И.Барсука и Д.Ю.Теплова. К этому времени богатые сведения были собраны и в немногочисленных историко-библиографических диссертациях. Энциклопедический словарь "Книговедение" (1982 г.), несмотря на основательные пробелы, аккумулировал немалый фактический материал.

В последние десятилетия наиболее активно ведется разработка проблем истории книги и книжного дела в стране. С 1983 г. начинается издание многотомной "Истории книги в СССР, 1917-1921", которая при всех ее просчетах, объясняю-

1 Машкова М.В. Изучение истории дореволюционной и' советской библиографии в Советском Союзе // Сов. библиогр. 1973. № 3. С.3-23; Ее же. История книги, библиотечного дела и библиографии в сборнике "Научные библиотеки Сибири и Дальнего Востока" (Вып. 1-13) // Там же. № 2. С.73-77; Ее же. История национальной библиографии в союзных и автономных республиках // Сборник статей по библиографии и книговедению. Л., 1973. Вып.2. С.22-69; Ее же. Особенности развития национальной книги и библиографии на современном этапе (19731975) // Сборник материалов по библиографии второй степени. Л., 1976. Вып.28. С.7-23; и др.

щихся временем выхода, является несомненным достижением отечественного книговедения, во второй том входит глава А.Н.Веревкиной "Становление советской библиографии"'.

За последние годы значительно увеличилось число научных публикаций и в области библиографоведения, расширилась их тематика, обозначились новые аспекты и подходы. Вышли фундаментальные исследования, посвященные истории книги и актуальным вопросам теории библиографии. В этих трудах рассмотрены основные направления в развитии истории книжного дела отдельных республик в общем и отраслевом аспектах, выявлены общие тенденции развития содержания библиографической деятельности, библиографического знания?. Среди них наибольший интерес представляют работы Г.С.Галиуллиной, М.Г.Вохрышевой, Б.А.Семеновкера,В.А.Фокеева и др.

Тем не менее целостная обобщающая картина истории отечественной послереволюционной библиографии этого периода до сих пор не создана. Некоторые ее страницы были выброшены, другим давалось тенденциозное освещение. Жесткие идеологические условия, требовавшие исключительно классовой оценки событий и явлений, особенно отразились на изучении такого сложного явления как история библиографии первых лет после революции, когда еще сохранялась неразрывная преемственность с богатым наследием прошлого. В силу этих же причин до недавнего времени изучение проблем библиографирования белогвардейских и эмигрантских изданий также было невозможным. Между тем без изучения этой неотъемлемой составляющей базисной текущей библиографии представленная картина не только обеднялась, но по сути искажалась ее сущность. Слабо исследован и феномен местных представительств Книжной палаты и самостоятельных региональных книжных палат, на что справедливо обратил в свое время внимание А.ЯзбердыевЗ.

» Подводя некоторые схематичные итоги общим историографическим комплексам, выделим две характерные особенности историографии проблемы. История отечественной биб-

1 История книги в СССР, 1917-1921. М., 1985. Т.2. С.248-269.

2 В теоретическом плане проблемы историографии истории библиографии советского периода рассмотрены в диссертации Л.А.Егорновой "Формирование в СССР истории библиографии как научной дисциплины, 1917-1981 гг." (М., 1983).

3 Язбердыев А. Из истории библиографирования национальной печати народов Средней Азии второй половины XIX и первой четверти &Х века. Ашхабад, 1974. С.111.

лиографии в первые послереволюционные годы в той или иной степени затрагивается во многих работах; несмотря на освещение разных ее аспектов до сих пор отсутствует обобщающий труд по истории послереволюционной библиографии. Анализ истории русской библиографии первого послереволюционного пятилетия не стал объектом изучения во всем комплексе явлений и взаимосвязей. В то же время всеми предшественниками заложен достаточно прочный фундамент, который позволяет вплотную подойти к такому исследованию.

Источниковая база исследования. Исследование базируется на значительном количестве разнообразных и репрезентативных источников.

Наибольший интерес для исследователей представляют архивные материалы (протоколы заседаний, докладные записки, отчеты, телеграммы, письма и т.п.), содержащие до сих пор мало или вообще неиспользованные сведе'ния. Для анализа процессов, определявших развитие базисной библиографии, подробно изучены, в частности, материалы в архивах Госиздата РСФСР (ЦГАОР СССР), Наркомпроса (ЦГА РСФСР), Русского библиографического общества (ЦГИАМ), Русского библиологического общества (ИРЛИ), Института книговедения (ЦГАЛИ СГТб и ОР РНБ), личные фонды Б.С.Боднарского, Н.Н.Орлова, Б.М.Городецкого и других видных деятелей библиографии (ОР РГБ), Л.К.Ильинского (ЦГАЛИ), А.Г.Фомина, С.А.Венгерова (ИРЛИ), отдельные материалы других фондов.

Выявление закономерностей развития библиографии любого периода немыслимо без анализа законодательных и других нормативных материалов, в той или иной мере связанных с разными сторонами общественной жизни, прежде всего, культуры и — наиболее детально — с книжным делом. Немаловажное значение имеют и материалы съездов, конференций и совещаний по вопросам просвещения и народного образования, книжному, издательскому и библиотечному делу того периода. Только анализ всех актов и мер, предпринятых в эти годы новой властью в области издательского дела, полиграфии, бумажной промышленности, книжной торговли, библиотечного дела, народного образования и просвещения, может достаточно полно выявить некоторые закономерности развития библиографического дела страны и представить основу его реорганизации.

Важные сведения об отношении государства и партии к постановке книжного дела, в том числе и библиографии, в условиях построения нового строя содержатся в работах В.И.Ленина, других руководителей страны и партии, многочисленных неоднократно переиздававшихся сборниках, типа: "Ленин и кни-

га", "Ленин, КПСС о печати", "Ленин и библиотечное дело", "Ленин и библиография" и т.д. Безусловно, многие содержащиеся в них факты заслуживают переосмысления и иной интерпретации и оценки.

Существенные фактические данные можно почерпнуть из публиковавшихся с 1920 г. отчетов Госиздата и его местных отделений и из издававшегося с 1921 г. "Бюллетеня Государственного издательства".

С середины 1950-х гг, издаются сборники документов по истории культуры, народного образования, печати по отдельным регионам, включающие много ценного материала для анализа библиографической деятельности на местах в первое послереволюционное пятилетие.

Большой фактический материал содержится на страницах периодических изданий тех лет, в воспоминаниях и более поздних статьях видных деятелей книжного дела, ведущих специалистов библиографии, стоявших у истоков многих процессов как зарождавшихся в первое послереволюционное пятилетие, так и продолжившихся, перешагнувших рубежи двух революций. Достоверность используемых источников проверялась путем сопоставления фактов и событий, их оценок в разные исторические периоды.

В качестве источника сведений, статистического анализа и непосредственно самого объекта изучения использовались все выпуски "Книжной летописи" за 1917-1921 годы. Анализ библиографической периодики и библиографических изданий этого периода позволил существенно дополнить картину изучаемого явления.

В целом в исследовании использовано свыше трех тысяч названий различных документов.

Научная и практическая актуальность проблемы, логика развития историко-библиографических исследований, наличие благоприятных предпосылок, связанных с укоренением в общественном сознании нового политического и исторического мышления, предопределили не только выбор темы диссертационного исследования, но и конкретные подходы к реализации научного замысла.

Цель исследования — выявить общие и специфические черты функционирования базисной текущей библиографии на основе воссоздания исторически достоверной картины ее развития в 1917-1921 гг.

В соответствии с целью исследования поставлены следую щие задачи:

1)на конкретно-историческом материале определить и теоретически обосновать основные составляющие базисной текущей библиографии в первые годы Советской власти; .

2) проанализировать деятельность первого в мире специального государственного библиографического учреждения — Книжной палаты — п ее петроградский (февраль 1917 г. — июнь 1920 г.) и начальный московский (конец 1920 г. — 1921 г.) периоды;

3) обобщить опыт местных представительств Палаты и региональных книжных палат того периода, дать научное обосно-иание их отличия друг от друга и охарактеризовать их роль а создании системы текущего учета печатной продукции страны;

4) осветить процесс выработки организационно-законодательных основ отечественной библиографии, проследить и оценить роль ведущих библиографов того времени в их создании;

5) раскрыть конкретный опыт Зарождения текущего учета русской белогвардейской и эмигрантской литературы, прояснить роль и место различных организаций, учреждений, отдельных лиц в его организации.

Объектом исследования является история русской библиографии первого послереволюционного пятилетия (19171921 гг.).

Поскольку исследование истории русской библиографии первого послереволюционного пятилетия — обширная и комплексная задача, которую невозможно решить в рамках одного диссертационного исследования, аптор ограничил предмет исследования рассмотрением текущей базисной библиографии непериодических изданий во всем комплексе взаимосвязей с различными явлениями библиографической жизни, ее особенностей и тенденций развития, полагая, что именно этот круг вопросов позволит выделить и теоретически обосновать ключевые моменты ее функционирования в рассматриваемый период, корни и истоки зарождения многих последующих противоречий ее функционирования.

Методологические основы и методы. Научный анализ широкой фактографической базы, ее актуализация нацеливали автора на выявление и особое внимание к историческим фактам, знание которых способно непосредственно повлиять на воссоздание реальной картины русской библиографии в процессе ее развития в изучаемый отрезок времени.

Основные методы анализа исследуемого объекта — исторический, логический, проблемный и структурный в их диалектическом единстве, что позволило воссоздать целостную картину изучаемого предмета, представить его в генетико-динами-чёском аспекте, проаналазировать причины явлений, лежащих в

его основе. Конкретно-поисковыми методами стали методы теоретического анализа, синтеза, систематизации и классификации исследуемых фактов и событий, что позволило выявить наиболее общие, присущие базисной библиографии, в том числе и рассматриваемого периода, явления, а также выделить специфические особенности ее развития.

Научная новизна исследования. На осноае всестороннего анализа конкретно-исторической обстановки, документальных источников, совокупности мероприятий в области книжного дела впервые в обобщенном и систематизированном виде воссоздается история русской библиографии первого послереволюционного пятилетия в ее основополагающей части — базисной текущей библиографии непериодических изданий — и выявляются закономерности ее функционирования. В научный оборот впервые введены многие неопубликованные документы. Самостоятельную научную ценность имеют аккумулированные в таблицах сведения о всех выявленных местных представительствах Палаты и региональных палатах, существовавших в интересующий нас отрезок времени. Немаловажный научный интерес представляют краткие биографические справки о тех ведущих библиографах 1917-1921 гг., деятельность которых ранее вообще не освещалась.

Исследование позволяет расширить, углубить и переосмыслить существовавшее до недавнего времени представление о роли и значении Петроградской книжной палаты, ее лидеров, созданной сети местных представительств Палаты в организации системы текущего библиографического учета издательской продукции в первое послереволюционное пятилетие. Вперзые воссоздана картина текущего учета белогвардейской и эмигрантской литературы того периода, ранее в литературе не освещавшаяся, что позволяет переосмыслить представление об основных составляющих базисной библиографии.

Теоретическое значение исследования. Воссоздание исторически достоверной картины текущего библиографического учета печатной продукции рассматриваемого периода позволило решить ряд теоретических проблем библиографоведения.

В работах диссертанта дано научное обоснование изменения в периодизации рассматриваемого явления, в результате чего традиционно определяемая для государственной библиографической регистрации граница — октябрь 1917 г. — пересмотрена. Доказано, что исторический рубеж начала нового периода б разигии этого вида библиографии связан с Февральской революцией.

Анализ структуры базисной библиографии и библиографических пособий рассматриваемого отрезка времени на осно-

ве исследований, посвященных определению общественных функций библиографической информации, установлению ее сущностно-видовой структуры, типологии видов библиографии и библиографических пособий, позволил определить основные составляющие базисной библиографии и их взаимодействие в период 1917-1921 гг. Видо-типологическая структура библиографии, которую ряд ученых предлагал рассматривать конкретно-исторически, представлена в динамике своего развития и изменения функциональных нагрузок в данный отрезок времени. На основе теоретического обоснования невозможности реализации моделирующей, идентифицирующей и коммуникативной функций, определяющих в совокупности текущую национальную библиографию, посредством только органа текущей государственной библиографии — "Книжной летописи", обоснованы роль и место текущего библиографирования местной печати. Автором решена теоретическая проблема определения самостоятельности вида "библиография местной печати", сохраняющего свое основное положение в родовом гнезде базисной библиографии и несущего в разные исторические периоды разные функциональные нагрузки, что позволяет ей выполнить компенсирующую роль при ослаблении выполнения набора основных функций национальной библиографии посредством органов государственной библиографической регистрации. При этом содержательный аспект и краеведческое значение местной печати отступают на второй план.

Одним из распространенных разграничений при создании видовой модели библиографии и системы библиографических пособий является временная характеристика как один из уровней деления. Кажущаяся внешняя простота разграничения на самом деле приводила в тупик многих исследователей, заставляя их подменять понятие "вид библиографии" "видом библиографических пособий". На основе общефилософского разграничения временных отрезков "настоящее-прошлое" с учетом современных концепций проблем времени как философской категории, в частности, статической концепции времени, автором исследования выделены критерии разграничения понятий "текущая — ретроспективная" библиография на основе научного определения понятия "библиографическое время". При этом рассмотрение этих критериев применительно к изучаемому отрезку времени позволило выделить особый тип указателей, основанный на совмещенном режиме библиографирования и характеризующий присущую этому периоду особенность библиографической деятельности.

Практическая ценность исследования. Совокупность содержащихся в исследовании сведений, выводов и положений

представляет реальную основу подходов к созданию истории отечественной библиографии рассматриваемого периода, дальнейших исследований в этой области, изучения всех составных частей русской послереволюционной библиографии.

Научные подходы, выводы, оценки, многочисленные исторические факты, значительные архивные материалы, впервые вводимые в научный оборот, способствуют обогащению содержания курсов по истории библиографии, послужат основой создания соответствующих глав до сих пор отсутствующего учебника по истории отечественной библиографии, составят базу учебных и методических пособий, хрестоматий, программ спецкурсов и спецсеминаров по истории русской библиографии. Результаты исследования применимы при разработке и чтении курсов лекций в вузах, в работе историков книги, прежде всего по созданию обобщающих трудов по истории культуры первых лет Советской власти. Богатый фактический материал в исследовании может послужить отправной точкой для извлечения из прошлого уроков, необходимых для демократического обновления системы государственной библиографической регистрации изданий сегодняшнего дня.

Апробация исследования последовательно осуществлялась на всех его этапах. Результаты работы докладывались на ежегодных научных конференциях Государственной Публичной библиотеки им.М.Е.Салтыкова-Щедрина (1989, 1990, 1991, 1992), научной конференции Санкт-Петербургского государственного института культуры "Проблемы национального книжного дела" (1990), на Рубакинских чтениях (1990), на VII Смирдинских чтениях (1990), на 7-й конференции по книговедению (1992), на научной конференции "Третья Россия" в СПб ГПУ (1992).

Итоги исследования нашли отражение, прежде всего, в вышедшей в 1992 г. монографии, в серии специальных статей в журналах "Советская библиография", "Библиотекарь", сборнике "Книга: Исследования и материалы", международном сборнике "Solanus", сборниках научных трудов ГПБ, БАН, в настоя--щем научном докладе. Общий объем опубликованных по теме материалов — около 41 а.л.

На защиту выносятся следующие положения

1. Ход истории разделил русскую библиографию на два крупных периода, водоразделом между которыми пролегла Февральская революция. Хронологические - границы 1917-1921 гг. определяют качественно особый этап развития базисной библиографии в России. В этот период происходит законодательное оформление организационных основ государственной библиографии, закладывается фундамент будущей

многонациональной и видовой системы государственной регистрации, создается организационный центр (Книжная палата) и разветвленная сеть местных представительств. Это позволило, несмотря на сложности исторического периода, организовать текущий учет отечественной литературы.

2. Книжная палата в Петрограде, созданной как следствие общедемократических преобразований, сохранила преемственность в осуществлении государственного учета печатной продукции ор-'.ны. Возникшая в Москве на основании декрета о библиографии 1920 г. Российская центральная книжная палата явилась организацией нового типа, реализующей свою деятельность, исходя из положений, вытекающих из этого декрета. В силу целого ряда объективных обстоятельств и субъективных факторов произошел разрыв преемственности между учреждениями, призванными последовательно осуществлять текущий государственный библиографический учет изданий. Это не способствовало совершенствованию его системы, оОеспеченига полноты и информативности.

3. Анализ структуры базисной библиографии и библиографических пособий рассматриваемого отрезка времени с учетом реализации превалирующей моделирующей функции и сопутствующих идентифицирующей и коммуникативной позволяет решить проблему определения самостоятельности вида "библиография местной печати". Сохраняя свое определенное место в родовом гнезде базисной библиографии, библиография местной печати в каждый исторический период несет разные функциональные нагрузки. Видо-типологическая структура базисной библиографии представлена в динамике своего развития и изменения функциональных нагрузок в зависимости от конкретно-исторических условий.

4. В исторически нестабильных ситуациях, ускорении темпов роста числа разовых изданий неизмеримо возрастает компенсирующая роль библиографирования местных изданий. В период 1917-1921 гг. учет местных изданий осуществлялся в особых условиях, основными звеньями его реализации были местные представительства Палаты, самостоятельные региональные книжные палаты, отдельные библиографы.

5. Рассматриваемому отрезку времени присущи особые формы учета печати. На основе текущего карточного учета, осуществлявшегося в это время, впоследствии были изданы крупные ретроспективные библиографические пособия. Анализ разных режимов библиографирования, вводимое понятие "библиографическое время" позволяют детерминировать содержание понятий "текущая и ретроспективная библиография", являющихся одними из ключевых понятий библиографоведения.

6. Воссоздание исторически достоверной картины библиографического учета белогвардейских и эмигрантских изданий в исследуемый отрезок времени позволяет изменить наше представление о понятии "национальная библиография". Вне зависимости от конкретно-исторической ситуации, внешняя дискретность культуры не влияет на ее внутреннее единство, что отчетливо проявляется в единстве национальной итературы и, как производном, национальной библиографии.

Осноаное содержание научных работ по теме исследования

Рассматриваемый небольшей временной отрезок — с 1917 по 1921 г. — характеризуется исключительной сложностью общественно-политической обстановки, насыщенностью событиями: завершающейся мировой войной, Февральской и Октябрьской революциями, Гражданской войной и интервенцией, многообразием решаемых новых задач в политической, военной, экономической и духовной сферах огромной страны, остротой противоборства и, как следствие, — внешним расколом русской культуры на две, пока еще неразрывно связанные ветви. Полный поистине поворотных свершений, небывалых преобразований во всех сферах деятельности, этот период представляет особый интерес для историков, в том числе и для историка русской библиографии, как переломный этап, завершающий многовековой путь развития отечественной дореволюционной книги и ее зеркала — библиографии и начинающий новую страницу в истории русской библиографии. Именно печать, всегда тесным образом связанная с общественной жизнью и отражающая все ее стороны, переживала бурные потрясения, остро реагировала на происходившие в обществе явления и процессы. С неизбежной закономерностью это отражалось и на библиографии изучаемого отрезка времени.

Февральская революция, свершившаяся в крайне тяжелый период кризисного состояния России, все более углублявшегося вследствие мировой войны, закладывала основы свободного — в рамках демократического строя — развития печати. Несмотря на вызванный мировой войной и все более распространявшийся в полиграфической промышленности того времени кризис, идеологические основы, заложенные постановлениями Временного правительства от 27 апреля 1917 г. "О печати" и "Об учреждениях по делам печати"' и освободившие

1 Собр. узаконений и распоряжений Временного правительства. 1917. 15 мая (N9 109). Отд.1. Ст.597-598.

Все даты до 14 февраля 1918 г. здесь и далее приводятся по старому стилю.^

печать от любого воздействия цензуры, давали мощный импульс ее развитию. Следствием этого явилось и признание библиографии делом государственной важности. Однако демократические преобразования в области книжного дела не успели полностью реализоваться в непродолжительный межреволюционный период.

Октябрьская революция внесла новое содержание в преобразование основ книжного дела в стране. Коренная перестройка всей жизни и формирование новой культуры в стране не мыслились вне ликвидации безграмотности и общего подъема образовательного и культурного уровня всех народов России. Создание новой печати впрямую связывалось с интересами победившего пролетариата, несло, на себе отпечаток четко выдержанной идеологической направленности. Однако рассматриваемый период характеризуется особым состоянием печати и книжного де-ла. С одной стороны, официально провозглашена приверженность новой печати идеям коммунизма и планам его практического построения в России. С другой, воплощение этих идей шло на фоне острой борьбы и противостояния, в условиях уже сложившейся до Октябрьской революции печати, как никогда отличавшейся в тот период богатым разнообразием.

Знаменитый третий декрет Советского правительства — "Декрет о печати" от 27 октября 1917 г., вызвавший столь остые споры, дискуссии, протесты и забастовки, упразднявший "лицемерный буржуазный лозунг свободы печати", лишал литературу и печать всех иллюзий на продолжение общедемократических путей развития. Вызванная исторически сложившимися условиями, понимаемая вначале как временное ограничение печати, эта идея была возведена в абсолют, на ней строилось догматическое понимание партийности печати и всех связанных с ней сфер деятельности. Прямые основания для такой интерпретации проистекали из трудов В.И.Ленина. Последовавшие за этим декретом другие постановления и мероприятия новой власти (например, закрытие редакций ряда газет, декрет о государственной монополии на объявления, создание Революционного трибунала печати и др.) все более превращали печать и литературу того времени в арену острейшей политической и идеологической борьбы. Создание основ новой печати реализо-вывалось путем принятия целой серии государственных законодательных актов и постановлений, организационной перестройкой основ системы книжного дела в условиях нового строя.

Все преобразования либо непосредственно затрагивали библиографию, либо опосредованно сказывались на ней.

К началу 1917 г. в России сложилась разветвленная система библиографии, сформировались ее основные виды, выдели-

лись различные направления, налажен текущий библиографический учет книжной продукции, велась работа по созданию репертуара русской книги от начала книгопечатания, издавалась первая в мире текущая библиография библиографии, сложилась система рекомендательных библиографических пособий. Величайшим завоеванием в области русской библиографии дореволюционного периода явилось издание с 1907 г. специального органа регистрации — "Книжной летописи", высоко оцениваемой специалистами того времени. Система государственной текущей библиографии, сложившаяся в стране к 1917 г., обладала в тот период многими преимуществами по сравнению с постановкой учета в странах Западной Европы, в частности, по полноте, точности, набору библиографических сведений об изданиях.

Рассматриваемый нами период знаменует качественно новый этап в развитии государственной библиографической регистрации в России. Однако ее развитие в отдельные периоды шло неравномерно.

Общепринятое в советской литературе разделение истории "Книжной летописи" на два принципиально различных периода — до октября 1917 г. и после Октябрьской революции — в свое время подверглось обоснованному пересмотру в работе М.В.Машковой "История русской библиографии начала XX века (до октября 1917 года)", в которой выделен в самостоятельный этап ее развития межреволюционный период 1917 г. Конкретно-исторический анализ документов позволяет внести дальнейшие уточнения в такую периодизацию истории старейшего библиографического журнала страны. Несомненно, Октябрьская революция явилась поворотным пунктом развития всей отечественной библиографии. Однако ее влияние непосредственно на государственную текущую общую библиографию не началось с 25 октября 1917 г. Октябрьская революция вызвала изменения дела библиографии в стране, в том числе и в области государственной текущей библиографии, не одномоментно с самим событием, а через определенный промежуток времени. С другой стороны, ряд явлений, происшедших в результате Февральской революции, носил характер общедемократических преобразований. К их числу следует отнести и создание Книжной палаты, продолжившей издание "Книжной летописи", лишенной с этого времени охранно-надзирательных функций, несмотря на формальное подчинение Книжной палаты до ноября 1917 г. Министерству внутренних дел.

Сложность межреволюционного. периода, государственная нестабильность, дестабилизация издательского дела в стране, постоянные сбои в работе почтовой и железнодорожной се-

ти нарушали поставку обязательного экземпляра, что вызвало огромные сложности с регистрацией выходящих произведений печати. Эта ситуация не только не улучшилась, но скорее усугубилась после Октябрьской революции. Несмотря на объявленную государственную поддержку и передачу Книжной палаты в конце ноябри 1917 г. в ведение народного комиссара по просвещению, реальной практической помощи в налаживании государственной регистрации новая власть оказать в данный период не могла. Книжная палата не спразлялась с поставленными перед ней задачами. Поэтому можно говорить, что второй период о истории "Книжной летописи" — период, с одной стороны, общедемократических преобразований, с другой — неполноты, нестабильности учета , начавшись с февраля 1917 г., продлился с октября 1917 г. по июнь 1920 г., т.е. включал в себя и весь послереволюционный петроградский период существования "Книжной летописи". Таким образом, хронологические грани этого периода — февраль 1917 г. — нюнь 1 920 г.

Коренным, обусловленным Октябрьской революцией поворотным пунктом в развитии всей библиографии в стране, в том числе и государственной регистрационной библиографии, явился декрет Совнаркома "О передаче библиографического дела в РСФСР Государственному издательству", подписанный В.И.Лениным 30 июня 1920 г. Однако конец 1920 г. и весь 1921 г., по сути, продолжение периода становления государственной системы регистрации. Лишь с 1922 г. "Книжная летопись" постепенно становится подлинно научным органом общей регистрационной библиографии.

В исследовании анализируется история формирования и многогранная деятельность, прежде всего по организации текущего государственного библиографического учета издательской продукции Книжной палаты в Петрограде, созданной на основании постановления Временного правительства от 27 апреля 1917 г. "Об учреждениях по делам печати". История ее возникновения и становления в той или иной степени ранее освещалась в печати, однако ее деятельности в петроградский период давались либо резко негативная оценка, либо недостаточно подробное освещение. По цензурным соображениям умалчивались и многие важные детали, например, история сопротивления сотрудников Палаты -новой власти в октябрьские дни 1917 г. (№ 7, 11, 15) Совокупность всех исследованных в работе документов и фактов позволяет пересмотреть ранее приводимые оценки, по-нооому оценить роль и значение ее сотрудников, воссоздать реальную картину работы Книжной палаты периода 1917 г. - июня 1920 г.

Создание Книжной палаты явилось ответом на общественные потребности развития страны, науки и культуры, результатом усилий видных ученых, общественных деятелей, библиотековедов и библиографов. Она объединила в своих стенах многих передовых представителей отечественной библиографической науки и практики: С.А.Венгерова, Л.К.Ильинского, А.Г.Фомина, В.В.Буша, А.С.Полякова и др. В исследовании анализируется их роль в становлении основ системы текущего государственного учета литературы в петроградский период жизни Палаты. Именно благодаря усилиям С.А.Венгерова и других сотрудников Палаты было принято первое законодательное положение об обязательном экземпляре — постановление Нарком-проса от 24 февраля .1918 г., текстуально в главном повторявшее постановление Временного правительства от 15 мая 1917 г. Это еще раз подтверждает положение о неразрывности петроградского периода деятельности Палаты, о сохранении преемственности в истории государственной библиографической регистрации в изучаемый период.

В работе подробно исследуется история издания всех номеров "'Книжной летописи" 1917 г. — середины 1920 г., анализируются характер и территориальные границы включенного материала, методы библиографирования, полнота учета, причины разрывов в последовательном издании ее номеров, поистине героические усилия С.А.Венгерова по нормализации ее выпуска, многочисленные планы и проекты реорганизации "Книжной летописи", самой Книжной палаты. Все это увязывается с конкретно-исторической обстановкой того периода (Ы° 1, 5).

Отсутствие у Палаты средств, неблагоприятные экономические и политические условия сводили на нет почти все планы ее создателей по реализации обширной библиографической программы. Все силы и средства были сосредоточены, главным образом, на упорядочении издания подготовленных номеров "Летописи", которая высоко оценивалась современниками, о чем свидетельствуют списки ее коллективных и индивидуальных подписчиков, среди которых были виднейшие политические и общественные деятели, ученые, библиографы. В конце 1919 г. она стала инициатором издания первого советского критико-библиографического журнала. Однако в период разрухи и Гражданской войны не было объективных условий для реализации намечавшихся планов и мер. Наркомпрос не мог в сложившихся условиях обеспечить коренного изменения дела государственной библиографии.

Подводя некоторые итоги работы Палаты в петроградский период и издания ею "Книжной летописи", можно отметить/что деятельность Книжной палаты и издаваемая ею "Книжная лето-

пись" петроградского периода до сих пор оставались одним из наименее изученных этапов истории отечественной библиографической регистрации, что удалось восполнить проведенным исследованием.

С самого начала деятельности Палаты успешная реализация функций централизованной государственной регистрации произведений печати не мыслилась иначе, как оперативный сбор литературы на мёстах и перенаправление ее в центральный регистрационный орган. Уже летом 1917 г. Книжная палата разработала проект учреждения ее местных органов, однако в сложный межреволюционный период он так и не был реализован. После Октябрьской революции, по возобновлении деятельности "Книжной палаты с 3 декабря 1917 г., необходимо было наладить, а по сути, создать заново систему учета издательской продукции страны, характер и темпы выпуска которой изменились под влиянием бурных общественно-политических событий. Как всегда во время таких событий повсеместно возникало и столь же быстро исчезало множество новых издательств и издающих организаций, часто успевавших выпустить один-два названия или номера периодических изданий, несколько листовок или брошюр. В силу разных причин они не попадали в государственную регистрацию,, что еще больше нарушало ее полноту. Особые условия создавала и начавшаяся Гражданская война, когда ряд провинциальных книгоиздательских центров оказывался отделенным от Книжной палаты линией фронта. В районах, оказавшихся за пределами Советской России, продолжалось издание литературы, не попадавшей ни в один орган регистрации. И, наконец, начавшаяся и все увеличивающаяся в этот период эмиграция, активизация издания русской книги за пределами России,-создание русских эмигрантских издательских центров, ставили вопрос об учете и этой литературы. Она также не могла быть учтена Книжной палатой.

Специфические условия повлекли за собой и создание особых условий библиографической регистрации, характеризовавшихся специфическими, только рассматриваемому периоду присущими уникальными формами и своеобразной системой. Наметилось и несколько направлений регистрации выходящей литературы.

Одно из них — создание или воссоздание представительств Палаты на местах Наряду с ними, иногда на их основе, в других случаях — самостоятельно, возникали региональные книжные палаты. Здесь была велика роль местных библиографических кружков, обществ и организаций. В ряде случаев они либо брали на себя функции местных представительств Палаты, либо оказывали им помощь, либо самостоятельно вели библио-

графическую регистрацию местной литературы. Последнее особенно характерно для регионов, отрезанных линией фронта от центра. И, наконец, отдельные видные деятели местной библиографии в сложных условиях раздробленности страны сами вели работу по сбору и регистрации выходящей на местах литературы, что впоследствии позволило издать ценные справочники и восполнить значительные пробелы ь государственной библиографической регистрации.

В диссертационном иследовании в историко-логическом аспекте анализируются все перечисленные составляющие текущего учета того периода.

Главное звено организации системы государственной библиографической регистрации в послеоктябрьский период — создание представительств Книжной палаты на местах. Они начинают возникать уже в начале 1918 г. Обязанности представителей Палаты выполняли известные научные, литературные и общественные деятели, библиографы, уполномоченные Глав-архива. Вполне понятно, что в сложных политических условиях надежность связи с местами была относительной.

Созданная система местных представительств Палаты могла эффективно действовать только будучи подкрепленной законодательной основой, что хорошо понимали руководители Палаты.

Постановление Наркомпроса.от 24 февраля 1918 г. имело немаловажное значение для упорядочения поступления обязательного экземпляра и налаживания системы государственной регистрации в тот период. Тем не менее, как и многие другие законодательные акты того времени, оно было противоречиво, слишком общо, не согласовывалось с постановлениями других ведомств и порождало ряд сложностей при его реализации на местах. Составленное от лица Наркомпроса, вне его ведения оно не воспринималось как обязательное. Известное осложнение вносил и ряд несогласованных постановлений Комиссариата 1чо делам печати и народного комиссара просвещения.

Деятельностью местных отделений Палаты не исчерпывается картина библиографической регистрации рассматриваемого периода. Особую группу' составляют возникающие региональные книжные'палаты.

В литературе предпринимались попытки охарактеризовать деятельность отдельных книжных палат. Однако до предпринятого нами исследования в целом недостаточно подробно или односторонне освещалось принципиальное их отличие от местных представительств Российской книжной палаты, не анализировались их взаимоотношения с ней, специфика деятельности, причины возникновения и другие особенности.

Автор настоящего исследования впервые на основе фактического материала в полном объеме анализирует становление и разнообразную деятельность региональных книжных палат рассматриваемого отрезка времени, выявляет их место и значение в системе библиографической регистрации. Изучению подверглись как национальные палаты (Главная книжная палата в Киеве, книжные палаты Татарстана и Туркестана), так и территориальные в Сибири, ДВР). Функции палаты выполняла и Особая библиографическая секция при Совете обследования и изучения Кубанского края в Екатеринодаре. Особо выделяется Московский комиссариат по регистрации произведений печати, называвшийся одно время "Московской книжной палатой". Непродолжительное время существовала Самарская книжная палата.

Несомненно, причины появления каждой палаты специфические. Тем не менее были и некоторые общие. Именно поэтому не только закономерно, но и необходимо рассмотрение возникновения национальных самостоятельных книжных палат на Украине, в Татарстане и Туркестане.

В первое время как эти, так и созданные после революции провинциальные национальные центры культуры, находились еще в стадии становления, переживали известный организационный период. Все национальные палаты (Татарская, Туркестанская и Центральный библиографический отдел Всеиздата) были основаны как прямое претворение в жизнь постановления Совнаркома от 30 июня 1920 г. Совокупность всех исследованных в работе явлений дает основание утверждать, что в рассматриваемый период не было объективных предпосылок для успешного создания сети самостоятельных национальных книжных палат.

Появление региональных книжных палат стало возможным лишь там, где к рассматриваемому периоду сложились достаточно мощные библиографические группы и организации, имевшие опыт библиографической краеведческой работы, в том числе и в области текущей библиографии местной печати. В отличие от других краеведческих библиографических центров, региональные книжные палаты изначально создавались как органы текущей регистрации местной (территориальной или национальной) печати. Однако их деятельность этим не ограничивалась. Если лишь часть отделений Книжной палаты занималась иной библиографической деятельностью, кроме сбора и отправки литературы в Палату, то все региональные палаты того времени вели активную библиографическую, главны// образом, краеведческую работу. При этом все книжные палаты (и национальные, и территориальные) создавались, с одной

стороны, на основе существовавших ранее отделений Книжной палаты, во многом повторяли ее структуру и задачи, с другой — на базе местного краеведческого или книговедческого общества, кружка или предполагалось их одновременное создание. Немаловажную роль в организации и деятельности региональных книжных палат играло наличие в тех или иных регионах кадров профессиональных библиографов, в силу разных причин оказавшихся в тот период в отдаленных от-центра местах. Среди них были С.Д.&алухатый, Е.К.Бетгер, В.В.Буш, Б.М.Городецкий, Н.В.Здобнов, Г.И.Поршнев, Е.И.Шамурин, А.Д.Эйхенгольц, Н.В.Яковлев и др.

По разным причинам взаимоотношения Петроградской книжной палаты с региональными палатами складывались непросто. В целом Петроградская книжная палата к созданию самостоятельных книжных палат относилась отрицательно. В переписке с местными библиографами С.А.Венгеров неоднократно подчеркивал, что рассматривает их лишь филиалами Петроградской палаты, руководствуясь при этом общегосударственными здачами. Особенности "Книжной летописи" всего предшествующего и рассматриваемого нами периода также отражают стремление сохранить единый регистрационный орган. На ее страницах отражались материалы, выходящие в стране на всех языках.

Региональные книжные палаты, в отличие от отделений Российской книжной палаты, занимались не только сбором литературы и организацией ее доставки в Палату, но и распределяли часть собранных экземпляров в своем регионе, осуществляли разнообразную научно-библиографическую деятельность. Если главной функцией местных представительств Палаты, в основном, являлся контроль за сбором и перенаправлением литературы (или непосредственно сбор и отправка) в Российскую книжную палату, то региональные книжные палаты самостоятельно вели (или пытались организовать) регистрацию произведений печати своих национальных регионов (или крупных территорий). Как правило, текущая регистрация осуществлялась лишь в карточной форме.

В отличие от местных краеведческих объединений, все региональные палаты в своей деятельности опирались на те или иные законодательные документы местных властей либо принятые во исполнение постановления Наркомпроса от 24 февраля 1918 г., либо декрета Совнаркома от 30 июня 1920 г. Кроме того, они, как правило, имели регламентирующую документацию — положения, инструкции, уставы и т.д. Ряд книжных палат, в отличие от местных отделений, располагал своей сетью. Многие из них в этот период, взаимодействовали с местными

библиотеками, а две из них — Туркестанская и Дальневосточная — вообще были созданы при государственных публичных библиотеках.

Таким образом, по нашему мнению, одним из наиболее интересных явлений в области государственной библиографической регистрации в рассматриваемый период следует признать возникновение региональных книжных палат. Безусловно, это было вызвано своеобразием исторического этапа, и, с одной стороны, происходило на основе отделений Петроградской книжной палаты, а с другой — питалось "соками" весьма раз-зитой краеведческой библиографии. Необходимо огметигь, что там, где в первые годы Советской власти создавались книжные палаты, регистрация литературы осуществлялась значительно полнее, чем при наличии только езязи местного отделения с центром. Именно в рассматриваемый нами период происходило закладывание основ будущей организационной структуры отечественной государственной библиографической регистрации.

Создание четко отлаженной системы государственной библиографической регистрации в стране могло осуществиться только на основе декрета, принятого правительством. Анализ публикаций и документов, прежде всего архивных материалов, позволил выстроить подробнейшую хронологическую цепочку подготовки декрета о библиографии, принятого Совнаркомом 30 нюня 1920 г., определить степень участия и роль целого ряда видных библиографов того времени в его подготовке. Принятие декрета послужило основой перестройки библиографии в стране по пути централизации и изменения ее социального содержания.

В области государственной библиографической регистрации декретом предусматривалось решение, прежде всего, именно организационных задач. В соответствии с ним, все библиографическое дело в РСФСР передавалось в ведение Нар-компроса, на который возлагалась "регистрация всех печатных произведений". Наркомпрссу вменялось в обязанность содействовать развитию библиографии. На него же возлагалось издание обязательных постановлений о бесплатном снабжении вновь выходящими печатными произведениями государственных и иных книгохранилищ и определение, каким книгохранилищам должны доставляться обязательные экземпляры. Для реализации этих функций за Наркомпросом закреплялось право издания обязательных правил, нарушение которых влекло судебную ответственность. Непосредственную реализацию декрета Наркомпрос передавал в ведение входящего в его состав Госиздата.

Таким образом, декрет 30 июня 1920 г. касался прежде всего налажисания системы государственной библиографической регистрации в стране как базы для последующего развития всех остальных направлений библиографической деятельности. Он был принят правительством страны и носил характер закона, обязательного для всех ведомств, учреждений и частных лиц. Подчеркнем, что сам декрет предполагал принятие в ведение Наркомпроса "уже существующих книжных палат и их агентур", а не создание нового учреждения или его перевод из Петрограда в Москву.

В судьбе Петроградской книжной палаты немаловажную роль сыграл доклад Б.С.Боднарского в Русском библиографическом обществе 31 .июля 1920 г., содержащий резкую и во многом несправедливую критику работы Палаты в ее петроградский период и заканчивавшийся выводом о необходимости ее перевода в Москву. 3 августа 1920 г. Наркомпрос принял постановление о создании при Госиздате в Москве Центральной книжной палаты (РЦКП). Российская книжная палата в Петрограде подлежала реорганизации в Российский институт книговедения.

Исходя из проделанного в диссертационной работе анализа, автор пытается объективно оценить происшедшие события и вытекающие из них последствия.

Переезд правительства в начале 1918 г. в Москву, в известной мере, предрешал дальнейшую судьбу учреждения, ведущего государственную библиографическую регистрацию. Как правило, подобные учреждения находятся в государственном центре в силу организационных, финансовых и других причин. К этому добавлялось и страстное желание московских библиографов стать во главе библиографического дела в стране. В таких условиях рано или поздно переезд должен был состояться. Недооценка Петроградской палатой положительных Моментов, связанных с переездом Палаты в Москву; субъективная негативная оценка москвичей работы Палаты петроградского периода; традиционное противостояние московских специалистов петроградским, выражавшееся в тот период в крайностях с обеих сторон (стремление петроградцев к сохранению традиций, а москвичей — к их ломке, полному подчинению бывшей петроградской Палаты, сведению ее к уровню провинциального библиографического учреждения); справедливая обида петроградских библиографов, вызванная столь субъективной оценкой их деятельности — таковы причины разрыва в преемственности работы библиографических учреждений, призванных осуществлять библиографическую регистрацию.

По сути, в лице Книжной палаты в Москве было создано новое учреждение. Поэтому совершенно прав Е.И.Шамурин, писавший впоследствии, что РЦКП всю работу в буквальном смысле слова "приходилось строить на пустом месте, заново...". Однако совсем не потому, что, как писал он там же, "вновь соданной Центральной книжной палате нечему было у петроградцев учиться"'. Напротив, в петроградский период Палаты в области совершенствования государственной библиографической регистрации предпринимались многие плодотворные начинания, с которыми бывшая Книжная палата не захотела ознакомить москвичей, а вновь созданная РЦКП не пожелала ознакомиться. Работу действительно приходилось начинать заново, почти полгода ушло на разграничение функций новой Палаты и созданного в Петрограде на базе старой Института книговедения. Все это не способствовало плодотворному развитию государственной библиографической регистрации в начальный московский период (середина 19201921гг.).

Сам декрет 1920 г. закладывал основы прежде всего централизации библиографической регистрации, что по сути было, несомненно, прогрессивным шагом. Однако, взятый в совокупности с другими законодательными актами, этот декрет, как и многие начинания того времен'«, был возведен в абсолют. Идея централизации всего библиографического дела не' могла не привести к негативным последствиям не только идеологического, организационного, но и содержательного характера. Негативные последствия централизации, впрямую вытекающие из декрета Совнаркома 1920 г., вошедшего в историю как "Ленинский декрет о библиографии", неизбежно, повторяя образные слова И.И.Скворцова-Степанова, сказанные о пе.чати, привели к тому, что и библиографический рынок заметно оскудел: в нем значительно прибавилось красного цвета, но он также утратил переливы радуги. Ведущие деятели библиографии очень быстро почувствовали негативное влияние глобальной централизации2. Ряд отрицательных последствий всеобщей централизации библиографического дела в стране не преодолен и по настоящее время.

' Шамурин Е.И. Государственная центральная книжная палата за 15 лет // Сов. библиогр. 1.935. № 4. С.8.

2 Тр. I Всерос. библиогр. съезда в Москве, 2-8 дек. 1924 г. М., 1926. С.251; Здобнов Н.В. Состояние, задачи и организация краевой библиографии // Здобнов Н.В. Библиография и краеведение. М., 1963. С.56.

Принятие декрета Совнаркома от 30 июня 1920 г. сопровождалось целой серией организационно-законодательных мероприятий по его воплощению в жизнь. Все они подробно анализируются в монографии автора.

Деятельность РЦКП с момента ее создания 3 августа 1920 г. по конец 1921 г., несмотря на кажущуюся изученность, недостаточно подробно освещена в печати. Первоначально ее функции были предельно широки и во многом повторяли петроградскую предшественницу. В течение 1921 г. шло уточнение функций и задач РЦКП, неоднократно обсуждался в разных инстанциях вопрос о ее реорганизации и разделении задач по исчерпывающему сбору и регистрации издательской продукции и научно-теоретических проблем. Последние предполагалось передать в ведение создающегося Библиографического института. Неизбежность сужения на первых порах функций РЦКП диктовалась и ограниченными материальными и штатными возможностями.

Проанализировав подробно все номера "Книжной летописи", выпущенные РЦКП в начальный московский период и сравнив их с петроградскими номерами, автор берет на себя смелость утверждать, что на данном этапе издание "Летописи" не улучшилось, она по-прежнему выходила с опозданием и страдала неполнотой, хотя РЦКП и предпринимала меры по упорядочению ее издания и ускорению печатания. Ввиду бумажного и типографского кризиса, "Летопись" стала издаваться два раза в месяц, причем в нечетных номерах регистрировались непериодические издания, в четных — периодические. Нумерация зарегистрированных изданий велась только в нечетных номерах. Тем самым на страницах одного издания было, по сути, совмещено два самостоятельных органа регистрации.

Немаловажную роль в деятельности РЦКП, так же как и в Петроградской палате; играли и работавшие в ней люди: Б.С.Боднарский, Е.И.Шамурин, М.И.Щелкунов, Н.Ф.Яницкий, к. концу периода также Н.В.Здобнов, Г.И.Поршнев, А.Д.Эйхен-гольц и др.

Исходя из изучения документов, можно предположить, что начальный московский период (середина 1920 г. — 1921 г.) — один из важнейших этапов в становлении основ отечественной государственной библиографической регистрации, называемый организационным. Он неоднозначно оценивался современниками. Действительно, надежды москвичей на немедленное решение всех вопросов, упорядочение поступления обязательного экземпляра, регулярное оперативное издание "Книжной летописи" с переводом Палаты в Москву даже при под-

креплении ее действий значительно более солидной законодательной основой (декретом Совнаркома) не оправдались. Кроме того, произошло разрушение сети провинциальных представительств Палаты. Попытка использовать для этих целей местные отделения Госиздата не увенчалась успехом, поскольку для последних функция контроля за сбором и перенаправлением всей изданной литературы была дополнительной обязанностью, которую в силу сложного исторического периода (перехода к нэпу) отделения Госиздата практически игнорировали. Не была усовершенствована и сама "Летопись", сохранившая видовое расположение материала, которое совершенно справедливо подвергалось критике еще в аналогичном петроградском издании. Указатели к "Летописи" за рассматриваемые годы так и не г.ышли в свет, поэтому пользоваться е:о было крайне неудобно.

Тем не менее указанные несовершенства и просчеты никак не могут зачеркнуть очень важных достижений в области государственной библиографической регистрации, приходящихся именно на этот, казалось бы, достаточно краткий период.

Прежде всего была заложена законодательная основа развития государственной библиографической регистрации. Принятие декрета Совнаркома, последующих постановлений Наркомпроса и вытекавших из них распоряжений Госиздата закладывали подлинно государств енные основы библиографической регистрации в стране. Это был, пожалуй, последний период, когда государственная библиографическая регистрация, освободившаяся в цзеврале 1917 г. от охранно-кпдзирлтельных функций, сохраняла и развивала только научные и культурно-библиографические функции. С постановления о Глзвлите (6 июня 1922 г.) она стала вновь надолго связанной с органами цензуры.

Изучение проблем библиографирования белогвардейской и эмигрантской печати еще в недалеком прошлом в силу известных идеологических деформаций было практически неосуществимо. Тем не менее понятие "национальная библиография", применительно к изучаемому периоду без нее не может считаться полноценным. Дискретность русской культуры в то время носила лишь внешние признаки, прежде всего, была лишена единого центра, но существовавшие очаги русской культуры не были полностью изолированы, между ними существовали устойчивые связи. В работах диссертанта Епервые делаются попытки воссоздания страниц текущего учета этой составной части национальной литературы в первое послереволюционное пятилетие (№ 1,9, 12, 13, 14, 19).

Важное культурно-историческое значение учета всех произведений печати, вне зависимости от политического содержания, отчетливо осознавалось как в Советской России на самом разном уровне (от правительства до учреждения, ведущего библиографический учет литературы, и отдельных библиографов-энтузиастов), так и в русском зарубежье. В России попытки организовать библиографический учет литературы русской эмиграции настойчиво предпринимала Книжная палата, особенно РЦКП.. К сожалению, успехом они не увенчались, хотя именно в тот период известной идеологической терпимости к русской эмиграции, прежде всего, к ее сменовеховскому крылу, эти попытки имели вполне реальную возможность для осуществления. Последующие годы, особенно с введением сплошного цензурного просмотра и ограничения использования и поступлений эмигрантских изданий, лишали Палату даже потенциально такой возможности.

Наиболее неблагополучно обстояло дело с учетом печати, выходившей в тот период на территориях, занятых войсками белых армий. Сохранились лишь отдельные разрозненные списки, составленные библиографами-энтузиастами.

Текущий учет русской эмигрантской литературы осуществлялся только в самом русском зарубежье. Именно в этот период в Берлине начал выходить критико-библиографический журнал А.С.Ященко "Русская книга" ("Новая русская книга"), каждый номер которого содержал "Книжную летопись" русского зарубежья. В течение трех лет А.С.Ященко не только призывал к сохранению единства русской культуры со страниц своего журнала, но своим изданием сам прежде всего осуществлял это единство, в частности, регистрируя русскую зарубежную литературу. Он отчетливо осознавал, что "...какая бы власть ни утвердилась в России ... ей придется работать над воссозданием и возрождением России..."!

Подробный анализ деятельности Книжной палаты с ее • местными отделениями и региональными книжными палатами первых пяти лет после Февральской революции позволяет сделать некоторые выводы, дополняющие наши теоретические представления об основных понятиях, используемых в библио-графоведении, и дают возможность принципиально изменить традиционный взгляд на структуру библиографии в рассматриваемый нами период.

Одним из наиболее важных теоретических положений для нас является установление основных видов библиографий,

' Ященко A.C. Книга и возрождение России // Рус. кн. 1921. № 4. С.1.

данных в работе А.И.Барсука, и прежде всего выделение вида "базисная библиография", обладающим несомненными преимуществами по сравнению с терминами "государственная" или "национальная" в обобщающем значении. При этом, подчеркнем, в значительной части базисная библиография носит первично-учетный характер. На основании этого и целого ряда других теоретических исследований с учетом их основных выводов, а также анализа деятельности Книжной палаты, ее отделений и региональных книжных палат можно попытаться представить себе структуру базисной текущей библиографии в 1917-1921 гг. При этом сошлемся на совершенно справедливое положение О.П.Коршунова, что в ходе исторического развития библиографии ее основные функции в различных условиях обретают специфические, конкретно-исторические обусловленные формы'. Именно исторические условия определяют в каждом случае и видо-типологическую структуру библиографии, делают ее подвижной.

Для каждого периода характерен свой набор типов и видов библиографических пособий, представляющих собой исторически обусловленную систему. Такая система в целом позволяет библиографии реализовывать присущие ей основные общественные функции, причем в ряде случаев происходит замещение или совмещение выполнения тех или иных функций посредством тех или иных видов библиографии и/или типов библиографических пособий.

В рассматрипаемый исторический период реализация моделирующей (достижение полноты отражаемого объекта), поисковой или идентифицирующей (установление факта появления документа) и коммуникативной или информационной (получение сведений о существующих документах) функций, определяющих в совокупности текущую национальную библиографию, не достигалась и объективно не могла быть достигнута посредством только органа текущей государственной библиографии — "Книжной летописи". Как уже отмечалось, полнота поступления литературы в Палату, а, следовательно, и регистрация всей издательской продукции нарушались. Попытки местных представительств Палаты наладить централизованный сбор и учет литературы для регистрации, деятельность возникших в этот период региональных книжных палат вносили известное улучшение в систему государственной регистрации (без этих составных звеньев она вообще в данный период вряд ли могла осуществляться). Тем не менее от 40 до 95 % местных изданий

' Коршунов О.П. Библиографоведение: Общ. курс. М., 1990. С.72-73.

в разные годы рассматриваемого периода не попадали в Палату и не отражались в "Летописи". В значительной степени недостатки компенсировались текущей библиографией местной печати (№ 8).

На протяжении многих лет в специальной литературе не прекращается дискуссия об отнесении библиографии местной печати к краеведческой, либо об известной самостоятельности этого вида и приближении по выполняемым функциям к государственной. Автор детально проанализировал все существующие точки зрения, определил достоинства и недостатки выдвигаемых аргументов и положений и пришел к выводу, что для окончательного решения спора между сторонниками расширительного толкования вида "краеведческая библиография", с одной стороны, и самостоятельности определения вида "библиография местной печати" — с другой, не хватило рассмотрения этого вопроса в историческом аспекте. По нашему мнению, в разные исторические периоды библиография местной печати выполняет разные функциональные нагрузки, и в 'зависимости от этого может в большей или меньшей степени по'своим функциям приближаться к тем или иным видам библиографии, сохраняя свое основное положение в родовом гнезде базисной библиографии.

В период ослабления выполнения набора функций национальной библиографии посредством органов государственной, регистрационной библиографии библиография местной печати компенсирует их выполнение посредством дополнения этих органов, а в ряде случаев — их замещения (местные "книжные летописи"), причем она, по существу, оказывается не просто на равных основаниях в одном ряду с государственной текущей библиографией, но и примерно на одном уровне. При этом краеведческое значение местной печати, даже в тех случаях, когда оно присутствует, как бы отступает на второй план, значение содержательного аспекта как бы подавляется реализацией моделирующей, идентифицирующей и информационной функ-. ций. Такое явление свойственно библиографии местной печати в исторически нестабильных ситуациях, в период раздробленности страны и, что самое главное, является прямым следствием децентрализации издания литературы. В ходе изменения исторических условий и централизации издания литературы, моделирующая функция библиографии местной печати, сохраняясь, отодвигается на второй план, ибо ее в полной мере или значительной степени выполняют стабильные функционирующие органы государственной регистрации. При этом резко повышается внимание к содержательному значению библиографии местной печати. Таким образом, происходит

известное ее приближение к краеведческой библиографии. Такое явление, как историческое изменение функциональных нагрузок библиографии местной печати, носит характер .объективной закономерности. Аналогичное явление наблюдается и в наши дни.

Достаточно полно воссозданная картина библиографической регистрации рассматриваемого периода позволяет уточнить наше представление о соотношении текущей и ретроспективной библиографии. Несмотря на широкую распространенность такого разграничения, этот вопрос представляется не столь ясным и однозначным. Большинство исследователей (в частности, О.П.Коршунов, Б.А.Семеновкер и др.) при определении этих понятий производят подмену "текущей библиографии" "текущим библиографическим изданием". По нашему мнению, исходные моменты разграничения понятий "текущая — ретроспективная библиография" основываются на общефилософском разграничении временных отрезков "настоящее — прошлое".

Как отмечает О.П.Коршунов, "...любой источник текущей библиографической информации не остается таковым навсегда. Законом существования текущей библиографической информации является ее постоянное и неизбежное функциональное превращение в ретроспективную. Как настоящее переходит сначала в близкое, а затем во все более далекое прошлое, так и источники текущей библиографической информации из средства ориентации в новейших документах превращаются в средство ретроспективного поиска"'.

Однако такой взгляд характерен из любого "сегодняшнего" в любое "вчерашнее", когда по мере смещения "сегодняшнего" в будущее "вчерашнее" все более отдаляется в прошлое. Любой исторический срез делает как бы застывшими все присущие ему в тот момент явления в выполняемых в тот момент функциях. Вот почему текущая библиография прошлого навсегда остается текущей библиографией своего времени, сколь бы далеко ни отстояла от.него точка анализа.

Таким образом, разграничение понятий "текущая — ретроспективная" библиография представляется весьма непростым делом и, по нашему мнению, в значительной степени определяется особенностями каждого исторического периода.

Приведем лишь один пример. "Книжную летопись" все исследователи безусловно относят к типичному примеру теку-

1 Коршунов О.П. Проблемы классификации советской* библиографии. М., 1979. С.26; То же: /в изложении/ // Его же. Библиографоведение. С.121-122.

щей библиографии и текущим библиографическим изданиям. Однако, если рассмотреть ее с позиций Б.А.Семеновкера и О.П.Коршунова, то "Книжная летопись" не окажется таковой. В самом деле, вряд ли можно назвать оперативным (а именно это один из главных отличительных признаков в их определениях) представление информации, если только рабочий цикл современной "Книжной летописи", т.е. время с момента поступления издания на регистрацию до момента выхода соответствующего номера "Летописи", составляет 115 дней для "Основного выпуска" и 167 — для "Дополнительного выпуска". Не выдерживается и требование регистрации изданий, вышедших за определенный календарный период (Семенс^вкер) или содержащих сведения о появившихся после выхода предыдущей партии (Коршунов). На самом деле регистрируется очередная поступившая в Палату партия изданий.

Не рассматривая "Летопись" за весь период, остановимся лишь на интересующем нас временном отрезке. С № 42 за конец октября 1917 г. "Книжная летопись" перестала выходить. Ее издание возобновилось лишь в августе 1918 г., когда вышел объединенный № 42/44 за октябрь-ноябрь 1917 г. В середине 1919 г. печатание "Летописи" прекратилось вообще, и № 1-32 за 1920 г. в одном томе был выпущен лишь в 1922 г. Такая же картина сохранилась и с передачей издания "Летописи" в Москву в РЦКП.

Неоперативностью в общепризнанном понимании страдает не только "Книжная летопись", но, по сути, все текущие библиографические издания, вопрос об их оперативности в течение десятилетий не сходит с повестки дня совещаний, посвященных проблемам государственной библиографии.

Понятие "оперативности" необходимо было как-то количественно измерить. Разные исследователи вводили разные определители. Так, О.П.Коршунов связывал оперативность со стремлением к максимальному сокращению "информационного интервала" (времени между появлением документа и его отражением в источнике текущей библиографической и.•формации)'. Б.А.Семеновкер вводит понятие "время процесса преобразования", понимая род ним "время, которое проходит с момента поступления ресурсов в систему государственной библиографии до момента, когда продукция государственной библиографии попадает к потребителям"?.

' Коршунов О.П. Проблемы классификации... С.21; Его же. Библиографоведение... С.119.

2 Семеновкер Б.А. Модель государственной библиографии. М., 1990. С.6^.

В информатике используется термин "библиографический интервал", под которым понимается "промежуток времени от момента опубликования (создания) описываемого документа до момента регистрации вышедшего документа в данной библиографии"'. Этот термин и его наполнение равнозначны упомянутому уже понятию "информационного интервала", используемого Коршуновым.

В свое время Д.Ю.Теплов ввел понятие "библиографическое время", по существу не определив и не развив его2. Это понятие кажется нам чрезвычайно важным для разграничения понятий "текущее — ретроспективное" библиографирование по признаку оперативности.

Под библиографическим временем мы понимаем период времени с момента выхода издания в свет до момента получения сведений о нем потребителем посредством библиографической информации. При этом библиографическое время распадается на три интервала: 1) с момента выхода издания в свет до момента библиографической регистрации; 2) с момента регистрации до момента выхода в свет источника библиографической информации; 3) с момента выхода в свет источника библиографической информации до момента поступления его к потребителю. Мы намеренно несколько упрощаем схему библиографического времени и укрупняем интервалы. На самом деле, их можно было бы белее детализировать.

Для текущей библиографии библиографическое время есть некая величина, каждый информационный интервал в которой стремится к минимальному значению. При этом, чем меньше каждый составляющий интервал, тем выше оперативность. Интервалы не только последовательно следуют в указанном порядке, но по завершении каждого предыдущего должен непрерывно следовать последующий. Для ретроспективной библиографии стремление к минимальному значению каждого интервала не является характерным признаком. Непрерывность следования интервалов — желательный, но не определяющий признак, в отличие от текущей библиографии.

В рассматриваемый исторический период, как уже отмечалось, существовали объективные причины, существенно влиявшие на величину каждого составляющего интервала. Раздробленность страны, нарушение всех связей приводили к тому, что литература в Палату либо поступала с большим опозда-

Словарь терминов по информатике на русском и английском языках. М., 1971. С.104.

2 Теплов Д.Ю. Типизация в книговедении и библиографии. М., 1978. С.82.

нием, либо поступала сразу большими партиями после длительного перерыва. В свою очередь, подготовленные номера "Летописи" выходили из печати по мере того, как удавалось напечатать их в той или иной типографии, не только с большим опозданием, но и не в последовательности их подготовки. Наконец, сама "Летопись" поступала на места весьма нерегулярно, с очень большим опозданием. Непрерывность интервалов также постоянно нарушалась

Признаки оперативности и непрерывности являются весьма важными, но не единственными индикаторами понятий "текущее — ретроспективное библиографирование". Как мы уже показали, в отдельные периоды в "Книжной летописи" оба они существенно нарушались, но, тем не менее, мы считаем "Летопись" текущим библиографическим изданием, а процесс библиографирования материала - для ее подготовки — текущим библиографированием.

При характеристике текущего и ретроспективного режима библиографирования важное значение имеет теория отбора. Принцип полноты отражения документального потока характерен для текущей библиографии, при этом в отдельные исторические периоды (в частности, в рассматриваемый нами) его понимали как стремление к исчерпывающей полноте.

И наконец, последним важным признаком текущей библиографии мы считаем дополнение двух уже указанных признаков (текущий режим библиографирования; полнота отбора, основанная на формальных признаках) таким, как периодичность издания самого учетного указателя, причем под периодичностью понимается наличие хотя бы двух выпусков. Из-за сложности исторического периода в ряде случаев даже второй выпуск лишь готовился или планировался, но так и не вышел в свет. Иногда продолжение издания оставалось на карточках.

Рассмотрев предложенные нами критерии разграничения понятий — "текущая — ретроспективная библиография" применительно к библиографическим изданиям, подготовка кото-, рых происходила в 1917-1921 гг., автор исследования выделяет особый тип указателей, на которые обратил впервые внимание Б.М.Городецкий уже в 1924 г. Это указатели, в которых присутствует текущий либо совмещенный (текущий и ретроспективный) режим библиографирования. В работе подробно проанализированы эти указатели: "Книжная летопись Иркутска за годы революции (1917-19 гг.)" Г.И.Поршнева, "Семь jieт Иваново-Вознесенской печати, 1917-1923 гг." Н.А.Королева, "Библиография Севера. Вып. 1. 1917-1922 гг.", "Библиографический указатель литературы, вышедшей во Владимирской губернии в 1917-1927 гг.".

Анализ этих изданий показал, что в рассматриваемый период в развитии библиографии происходили особые, только ему присущие явления: во многих местах велся текущий карточный учет выходившей местной печати. В связи со сложностями послереволюционного периода, местные издания очень слабо отражались в "Книжной летописи", на местах же не было условий для издания текущих библиографических пособий. Таким образом, карточный учет в то время был не только важной дополнительной базой учетно-регистрационного государственного указателя, но и основой для последующего издания особого типа библиографических указателей, которые занимают, по сути, некоторое промежуточное положение между текущей и ретроспективной библиографией. Основанные на текущем библиографическом учете, проводимом именно в 1917-1921 гг., они, хотя и оыли опубликованы позднее как ретроспективные указатели, характеризуют только ?тому периоду присущую особенность библиографической деятельности.

Подводя итоги, автор делает вывод, что период 1917-1921 гг., насыщенный в русской истории поистине эпохальными событиями, был важным и сложным этапом развития русской библиографии, оказал решающее влияние на развитие государственной библиографической регистрации.

Созданная как следствие общедемократических преобразований, зызванных Февральской революцией, Петроградская книжная палата была первым в мире государственным специальным учреждением, осуществлявшим библиографическую регистрацию. Пресдолев первоначальное неприятие нового строя, она вынужденно пошла на сотрудничество с Советской властью, понимая культурно-историческую роль текущего учета вне зависимости от любых социальных условий. В непродолжительный петроградский период существования Книжной палаты (за три с половиной года) были достигнуты весьма существенные результаты. Несмотря на ряд несовершенств в структуре и погрешностей в описании и систематизации продолжаемая издаваться. Палатой "Книжная летопись" оставалась единственным государственным наиболее полным источником сведений о выпускаемых в Тот период в'стране произведениях печати. Это величайшее завоевание отечественной дореволюционной библиографии было бережно сохранено прогрессивными библиографами страны, несмотр т на все потрясения времени. В этот период не только не прекратилась, но з неи/ловерно тяжелых условиях разрухи и Гра.хданской войны продолжалась и совершенствовалась государственная библиографическая регистрация, пелись поиски ее оптимизации, закладывалась се будущая видовая структура, совершенствовалось законодательство об

обязательном экземпляре. Тем самым был перекинут "мостик" от дореволюционных начальных основ государственной библиографической регистрации к дальнейшему созданию ее системы. Принципиально изменилась основная функция государственной библиографической регистрации: полностью утратив ох-ранно-надзирательные функции после февральской резолюции, она совершенствовала и развивала до середины 1922 г. только научные и культурно-библиографические функции. Одним из важных достижений Палаты этого периода было создание сети местных представительств, что заметно влияло на полноту централизованного учета и позволяло при невозможности связи с центром организовать учет литературы на местах. В сходной исторической ситуации сегодняшнего дня опыт создания аналогичных структур безусловно следует принять на вооружение.

Московская книжная палата создавалась как государственное учреждение при прямой поддержке Советской власти и в тесном с ней контакте. Опираясь в своих действиях на декрет о библиографии 1920 г., она функционировала в принципиально иных условиях, чем ее Петроградская предшественница. Однако целый ряд объективных причин и субъективных факторов привел к разрыву преемственности, что не могло не сказаться на государственном библиографическом учете.

В течение начального организационного периода шел поиск оптимальной структуры Палаты и выработка основных направлений ее деятельности. К концу его произошло обоснованное ограничение функций учреждения, призванного в первую очередь осуществлять сбор, регистрацию и распределение литературы по основным книгохранилищам.

В самой "Летописи" шел поиск приемлемых способов библиографического описания, приближения их к принятым в те годы международным нормам. Выделение специальных номеров для регистрации периодических изданий, по сути, закладывало основу будущей видовой структуры органов госрегистрации в стране. Сосредоточение в Москве, да и в самой Палате, лучших кадров библиографов того времени позволило в будущем совершенствовать теоретические разработки в области государственной библиографической регистрации и практически их реализовывать.

Пережив в 1920-1921 гг. сложный переломный период, Палата с 1922 г. вступила в новый этап своего развития.

Теоретический анализ базисной библиографии изучаемого периода позволил сформулировать закономерность изменения темпов роста числа разовых кзданий, что является прямым следствием исторических нестабильных ситуаций и децентрали-

зации издательского дела. В этих условиях неизмеримо возрастает компенсирующее значение библиографии местных издании, что отчетливо прослеживается и в наши дни. Опыт 20-х гг. по выявлению и библиографическому учету изданий на местах, существенно дополняющему сведения госрегистрации, впрямую может использоваться и современными библиографическими центрами России.

Важной составной частью национальной библиографии является учет литературы на русском языке, изданной на территориях, не входящих в тогдашний состав Советской России. Непреходящее значение сохраняют разбросанные по архивам списки несоветских изданий и берлинская "Книжная летопись". Оценивая в целом рассматриваемый нами период, можно с уверенностью утверждать, что он является весьма важной вехой в истории русской библиографии.

Основное содержание исследования отражено в следующих публикациях автора:

!. Монография

1. История русской библиографии 1917-1921 гг.: (Текущая базисная библиогр. непериод, изд.). СПб., 1992. (24,6 а.л.).

1!. Статьи з журналах, сборниках научных трудов

2. Очерк истории библиографического описания в России // НТИ. Сер. 1. 1983. № 4. (0,2 а.л.) (В соавт. с Г.Г.Фирсовым).

3. Вклад ленинградских библиотековедов в деятельность междуведомственной каталогизациониой комиссии: (К 60-летию МКК) // Каталогизаци и научная систематизация литературы: Сб. науч. тр. М., 1984. (1,1 а.л.) (В соавт. с Н.К.Аргутинской, И.Л.Клим, Т.И.Назаровской).

4. История теории и методики оиблиографического описания: (Вклад ГПБ) // Актуальные вопросы теории и методики каталогизации: Сб. науч. тр. Л., 1986. (2,4 а.л.) (В соавт. с Н.К.Аргутинской).

5. Петроградская книжная палата и "Книжная летопись" (февраль 1917 г. — июнь 1920 г.) // Историко-сиблиографи-ческие исследования: Сб. науч. тр. Л., 1990. (3,1 а.л.).

6. В долгу перед будущим // Библиотекарь. 1991. N2 3. (0,3 а.л.).

7. Книжная палата и Октябрьский переворот // Сов. библиогр.1991. № 1. (0,6 а.л.).

8. О компенсирующей роли библиографии местной печати: (Опыт двадцатых годов XX в.) // Вопросы теории и методи-

ки краеведческой библиографии и подготовки библиографических пособий в РСФСР: Сб. науч. тр. Л., 1991. (1,7 а.л.).

9. Журнал А.С.Ященко "Русская книга" ("Новая русская книга") // Книга: Исслед. и материалы. 1992. Сб.64. (1,5 а.л.).

10. Из истории создания первых послереволюционных библиографических указателей произведений В.И.Ленина // Историко-библиографические исследования: Сб. науч. тр. СПб., 1992. Вып.2. (1,0 а.л.).

11. Полтора месяца из жизни Палаты // Бо1апиз. 1992. Уо1.6. (1,2 а.л.).

12. Из истории русской эмигрантской библиографии ("Русская книга", 1921-1923 гг. Берлин) // Из истории российской эмиграции: Сб. науч. ст. / Ред. В.И.Старцев. СПб., 1992. (0,3 а.л.).

13. "Белая" печать (Белогвардейские периодические издания как объект библиографирования в 1913-1922 гг.) //,Биб-лиогр. 1992. №3/4. (0,8 з.л.).

14. Библиографический учет белогвардейской и эмигрантской литературы (1918-1922 гг.) //Историко-библиографические исследования: Сб.науч.тр. СПб., 1992. Вып.З. (1 а.л.) в печати.

15. Октябрь 1917 г. ...Книжная палата // Память России: Лит. альм. Черепозец, 1992. (1,1 а.л.) в печати.

1!!. Сборники научных трудов, в которых соискатель был научным редактором или составителем

16. Актуальные вопросы теории и методики каталогизации: Сб. науч. тр. Л., 1986. (8,2 а.л.). (Совместно с В.Л.Парижским).

17. Историко-библиографические исследования:. Сб. науч. тр. Л., 1990. (10,9 а.л.). (Совместно с Ц.И.Грин).

18. То же. Вып.2. СПб., 1992. (10,6 а.л.). (Совместно с Ц.И.Грин).

19. То же. Вып.З. СПб., 1992. (11 а.л.). (Совместно с Ц.И.Грин) в печати.