автореферат диссертации по архитектуре, 18.00.01, диссертация на тему:Истоки монгольской архитектуры

М ¿1

ГОСУДАРСТВЕННЫМ КОМИТЕТ ПО ГРАЖДАНСКОМУ СТРОИТЕЛЬСТВУ И АРХИТЕКТУРЕ ПРИ ГОССТРОЕ СССР

ВСЕСОЮЗНЫЙ НЛУЧНО-ИССЛЕДОВЛТЕЛЬСКИИ ИНСТИТУТ ТЕОРИИ АРХИТЕКТУРЫ И ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВА

ИСТОКИ монгольской АРХИТЕКТУРЫ

На правах рукописи

УДК 72.031:11

ТКАЧЕВ Валентин Никитович

18.00.01 —Теория и история архитектуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора архитектуры

Москва — 1989 г.

Работа выполнена в Московском ордена Трудового Красного Знамени инженерно-строительном институте им. В. В. Куйбышева.

Официальные оппоненты:

— доктор архитектуры Т. А. СЛАВИНА

— доктор архитектуры И. И. НОТКИН

— доктор архитектуры С. С. ОЖЕГОВ

Ведущая организация — Государственный музей искусства народов Востока

Защита диссертации состоится « » 1990 г.

в « » час. на заседании специализированного совета

Д 033.02.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Всесоюзном научно-исследова-тсльском институте теории архитектуры и градостроительства по адресу: 121019, Москва, Проспект Калинина, 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ВНИИТАГ.

Автореферат разослан « » 1990 г.

Ученый секретарь специализированного совета

Р. М. ГАРЯЕВ

= ВВЕДЕНИЕ

'■••-•Л

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕШ. Широкое гражданское дзижение за сохранение и восстановление памятников национальной культуры, рааварнугшееся в СССР и МНР, поддержано ХХУП съездом КПСС и XIX съездом ЬШ], его идея я цела законодательно закреплены рядок партийно-правительственных документов. В "Основных направлениях экономического и социального развития МНР на 1936-1990 гг." подчеркивается необходимость изучения фундаментальных вопросов истории, культуры и искусства А!НР, разоблачения проявлений буржуазной идеология реформизма к национшш-зка, улучшения работы музеев, расширения ыар по охране и реставрации памятников архитектуры я.

Потребность выявления национальных $орм и мотивов в современной архитектура свойственна культурному длвяенкю Монголки нз только потому, что каадая развивающаяся страна связывает свой социально-эхоно-иячоскай прогресс с идеей воэрсддения национальной культур;. На фоне всеобцей уни^кации и ускорения тейпов индустриализации строительства повсеместно возникает феномен повышения "акций" архитектуры шшувптх впо*, историческая ценность которой предстает в новой свете - как необходимая связь времен а носитель духовной шшятя народов.: "Этический парадокс современности - тенденция к усилении этнического самосознания, несмотря на ослабление этнических свойств такого объективного их носителя, как^ультура"*31.

Восстановление памятников, ах корректное включение в структуру современных городов Монголии - это реализация работы по осиислени» традиций с точки зрения формирования социалистической культуры о целом.

к Новости Монголии - 6 июня Г986 р. - !Р50.

101 Бромлей В.В. Этнос и этнография. - К.! Наука. - 1973 г. - о.106.

Неизбежно возникает вопрос: какие традиции суть иолпреды куль-туркой истории Монголии? С решением его связано формирование представлений о закономерностях развития кочевого зодчества - составной части архитектурной практики обитателей степи, о суверенных границах кочевой культуры. ;

Хронологическая плотность распределения обширного накопленного материала по системам расселения, формам народного в официального зодчества кочевников Центрально!) Азии и Монголии очень неравномерна, особенно в натурных памятниках. Чрезвычайно разреженна информация о древнейших фазах кочевничества и "классических" мобильных формах ере-ды обитания. Полнее представлены поаднке века, когда кочевой образ »изни к его организационно-пространственные формы уже качали изживать себя, а в архитектуре преобладало стационара» сооружения, в которых сильнее вирежеиа стилистика архитектурных школ "оседлых" стрем.

Концентрируй внимание только па такихобъектах я умышленно не йршпшая в расчет тканевые, до^пю, в войлочные сооружения, реагада-окное монголоведение настойчиво держатся точки зренияна "импортный* характер архитектуры кочевниковвообвр.проеЦирует втот вывод на всю культуру степных народов к пытается навязать монгольскому народу сюзеренитет оседлой культуры.

. Архитектура становится важнейшим инструментом идеологической в политической аргументации, и ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ НЕЗЩИПрЩОСТЬ ИДЕИ САМО* БЫТНОСТИ КСНЕВОЙ КУЛЬТУРЫ, ВЛОЖЕННОЙВ АРШаШРНЫЕ ПАШШИКЙ, ЛИШНИЙ РАЗ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ЛОБОВЫЕ ПРИЕМЫ УТВЕРЖДЕНИЯ ЭТОЙ ВДЕИ С НАЙМОМ НА ЭТНИЧЕСКОЕ; СВОЕОБРАЗИЕ КУЛЬТУРНОЙ КСТСЙШ КОЧЕВНИКОВ УШ? НЕСОСТОЯТЕЛЕН , как к позиции взаимного изоляционизма, не выходящего за предела! выработанного средневековым феодализмом противостояния культур1 инародов.

" РАСШИРЕНИЕ И ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ОБ ИСТОРИИ ФОРМИРОВАНИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ, В КОТОРОЙ АКТИВНО И КОНСТРУКТИВНО ПРО-

3.

ЯВЛЯЛИ СЕБЯ И КОЧЕВЬЕ, Я ОСЕДШ НАЧАЛА, ЗАСТАВЛЯЙ' СЕГОДНЯ рассматРИВАТЬ СОБСТИЯ [КУЛЬТУРНОЙ жизни ЭТОГО РЕГИОНА КАК результат действия

единого ссцщьно-хашотвЕНшго титш, порсщшнго противостоя-

№ ОБЩЕСТВЕННЫЕ СТРУКТУРУ КОЧЕВОГО И ОСЕДЛОГО ХОЗЛЙСТБЕННСЧО'/ЬТУР-НЫХ ТИПСЮ, ОБЬВДИНЕННШС НЕОЕХОдаШИ 11 СУЩЕСГВЕШШ связями, КАК ЧАСТИ ЕДИНОЙ (ЖТЕШ.

. Объективное сопоставление архитектурных явлений Центральной Аэга подтверждает тот факт, что стационарное п мобильнее зодчество не представляют раздельно прерогативу соответственно оседлых в кочеаюс наро-. дов, но а меру целесообразности п конкретной исторической оОстпловхг стицпонарныа сооружения использовалась кочоанямиш, а мсбальниэ -оседлым населениеы. Более того, саыо определение "кочевой" по отношению к кр^угоой этническим группа«, внетугавапм на политической арене Центральной Аэап, следует принимать условно, как н терцины "кочевая культура", "кочевая архитектура". К.Марксои отмочено,, что "у восточных пленен ыо-:но проследить о самого начала ветерки оО^еа соотношение меящу оседлость» одной их часта а продолжающаяся кочевничеством _м «

других .

Очевидно, что обцсственно-полятпчоокал значимость анализа кочевого с&цестпа кик "феномена всемирной истории" !°<, а не фатально ¡тзодзгровашого в огеплх, распространяется и на архктекту^^когорал^ в комплексе свопх явления т от снстеш расселения до организации интерьера юишр - суныирует н точно отображает всо аспекты бытия кочевников.

Но меньшее значение имеет и собстиенно морфологическая аналиБ объектов - не с акцентированием экзотики и особенностей аркатеитур-

й Парко К., Энгельс Соч. Т.28 - с.214.

*я Кпшбеков Д.К. Кочевое общество: генезис, развитие, упадок. -Алыа-Ата, Наука, 1984. - с.19.

ното творчества кочевников, а вскрытием тех фундаментальных всеобщих закономерностей' раЗЕНтия архитектуры, что породили локальные формы * соответствующие естественно-географическим условиям, хозяйственно-культурному типу (ХКТ) кочевого скотоводства, образу жизни и социальным института:.! кочевников. Учитывал большое число белых пятен в истории архитектуры степи, необходимо найти такую методология исследования, которая позволила бы сначала на уровне научных гипотез и идеальных моделей выстроить по возможности непрерывный и достоверный гене-тачеслий ряд кочевой культуры, подтверждающий концепции современной науки о едином историческом процессе человеческой цивилизации.

Требуют уточнения ж объективизации представления об отдельных периодах, событиях а формах кочевого зодчества. Не установлены этапы и хронология тектонического становления юрты - етого ключевого объекта архитектурного творчества кочевников. Длительное время не обновлялись концепции исследования градостроительной практики кочевых на, родов. Схематично представлены Процессы стилистических преобразований и кет ясности в понятии "монгольский архитектурный стиль".

Создание объективной картины развития архитектуры кочэвников позволяет теоретически обосновать самобытность культуры Монголии, дать новую жизнь традициям древнего зодчества« Конечно, вряд ли следует

навязывать Современному индустриальному строительству формы, сложившиеся в древности в средневековье, вульгарнзуя идею преемственности, однако эти формы,;орнамент, цветовой род, символика, композиционные системы представляют в целом духовный хлад нации, и современная практика на живых примерах показала, что архитектура способна соединить современное .искусство с »стетшческюп воззрениями древности, исполь-эуя тонкое метафорическое осмысление художественных образов прошлого.

Традиции' существует не только в пласте естетических разработок, но г в' фундаментальных достижениях кочевой культуры - опыте расселения^ конструировании жилшца, в устойчивых этнопсихологических норма-

. 5.

тивах организации среда обитания. В современных градостроительных и инженерных изысканиях, предваряющих решении о месте м характере застройки .в сложных климатических и геоморфологических условиях Монголии, возникают порой неожиданные аналоги приемам древних и средневековых строителей.

Все большую актуальность приобретают проблемы охраны природа, поскольку с развитием системы расселения освоение новых и эксплуатация давно обитаеикх территория ведут к нарушению экологического баланса степных ландшафтов, тонко реагирующих на клхматическиа язцене» ння и антропогенное воздействие. Превышение пороговой плотности освоения запускает кехшгазы опустынивания степей. Добавим, что ожидаемое о XXI в. длительное иссушение климата в планетарной масштабе может стать-обстоятельством кардинального изменения на территории Монголии стратегии расселения в целой и ориентировать решение ссциально-оконоьмчееккх задач, в той числе градостроительства и архитектуры, на учет экстрааркдншс условий. На резкие нёблагопрют-гие изменения климата древние кочевники отвечала уходом из степей, начиная великие переселения народов. Как ответит хозяйственный мгхалиом страны в ар-, хитектурная наука на вызов природы?

Историко-теоретические вопросы зодчества степных народов н современной архитектурной практики МНР заставляют искать ответ в коренных исходных факторах: естественно-географических и социально-хозяй-

о ■ "

ственных обстоятельствах генезиса прошлой и сегодняшней культуры

Монголии.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛ5Д03АШЯ. Направленность исследования огтреда-. ляется необходимость*) углубления концептуальной и методологической постановки изучения закономерностей развития ыонгольской архитектуры (п предпествулцаго ей кочевого зодчества), характера и силы влияния комплекса 4«.кторов на ез морфологию в проилом п настоящем. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ - РАЗРАБОТКА ТЕО&ТИЧЕСШ ОСКОЗ ИСТОРИИ МСНГОЛЬСКОЙ .V?"

ХИГЕКТУРЫ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ.

•аадлчи:

- определение объекта и границ исследования ;

- устгшозленае концепций и метЪдов исследования ;

- систематизация факторов, влияющих на формирование архитектуры кочевников Центральной Азии а современной архитектуры МНР ;

- проведение факторного и системного анализа, выявляющего структуру, элементы системы архитектуры кочевников, закономерности динамита их развития и взаимодействия ;

- определение возможных путей освоения национальных традиций в совреиегаюй монгольской архитектуре; общее прогнозирование развития системы пространственной организации среды обитания на территории МНР.

. ОБЪЕКТ, ГРАНИЦД И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Объект исследование в на-стояирй работе' - не собственно архитектурная форма и отдельно ваятые факторы с обстоятельствами, их породившими, а факт взаимодействия, причинной связи между формами и факторами. "Взаимодействие - вот первое, что1 визтутс&от перед нами, когда мы рассматриваем движущуюся материю в целом с точки зрения теперешнего естествознания" - писал-. : Ф.Энгельс*. -

' Под прицелом анализа оказываются прежде всего творческие, созидательные импульсы столкновения и взаимного преобразования форм и факторов'. Определение этих импульсов как морфологических истоков не означает понимание "истоков" в виде некоего изначального старта архитектуры. Калдая форма пространственной организации материальной в духовной среда исторична и конкретна, она вырастает в истории развв-' тюр артаггектуры на базе предпествущахформ, в ее возникновение, расцвет и.перерождение целиком детерминированы как законами развития о$-

к-Карго К., Энгельс Ф» Соч. — Т.20. - с.546.

щества, так и локальными возможностями реализации технических и ас-тетических идеЛ.

Исследованием охватываются процессы .(дрмо образования по зсей шкале факторов на протяжении от древне!!ших эпох становления кочевничества до современности. В анализе проблем современной архитектуры делается акцент на характер освоения традиций народного зодчества к учет природно-клзшаягчеекпх условий.

В отношении пространственных границ принято постепенное сужение круга исследуемых явлений от общего для всего кочевого мара древности пространства евразийских степей до территория Монголии. Такой подход соответствует процессу последовательной дифференциации собственно монгольской культуры с ограничением территория ее проявления.

В основу МЕТОДА ИОСЛЭДШЛШЯ положены законы материалистической диалектики, раскрывающие объективные взаимосвязи вещей и явлений и позволявшие конкретно подключить методологию марксистско-ленинской теории позна!П1я к выяллетта обитое закономерностей и особенностей формирования архитектуры кочевников.

Характер материала требует привлечения в сферу исследования, крона данных по теории архитектура с пх специальной кочевой ггробле-шгйяой, социально-экономических трудов по кочеигкнояедентш в области социологии, этнопсихологии, археология, искусствоведения, лннг-вкотшш с использованием в ряде случаев пх концептуалъно-методологп-чэского аппарата.

ИНСТРУМЕНТ КОНКРЕТНОГО ШЯВДОВАНИЯ ПРЕДМЕТА ДИССЕРТАЦИИ -СИСТЕЖЯ ПОДХОД И МЕТОДЫ «ЛКТОРНОГО ШЙ4, НАИБОЛЕЕ ЭМЕШВНО РАСЖПАЩЕ СУЩНОСТЬ АРХНТЫСГУРУ КОЧЕВНИКОВ КАК КСТОШСО-КУЛЬТУР-НОй ЦЕЛОСТНОСТИ, ее структуру, генезис, связь с другими разделами дровней и современной культуры Монголии. Разработано т.н. МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ монгольской архитектуры, моделнрукцее характер взаимодействия факторов.

На основе окстэыного подхода предпринята попытка интерпретировать кочовую архитектуру как елекент общей системы цивилизации Центральной Азии, раэаивАицэйся в тесном сцеплении хочевой и оседлой культур.

В процессе исследования выполнены специальные методологические разработки, позволившие сконструировать гипотезы, освещающие с новых научных позиций крупномасштабные процессы кочевого аодчества, в частности, образование градостроительных структур, ферм ■ художественной стилистики ответственных сооружений.

Материалами работы послужили натурные обследования ■ обмеры, проведение автором.во время экспедиций Монгольского Государственного Университета 1975-197Э'гг. по маршрутам, охватившим зоны наиболее активных исторических процессов Монголии и где сосредоточены основные архитектурные памятники страны. Анализировались данные древних н средневековых хроник, изучались современная периодика в отдельные публикации, вкличаверю в свое садерзание исследования архитектуры кочевников или косвенную информацию о ней. Без тщательной проработка предшествуй^« трудов в этой облаоти, на которых автор учился, консультаций у ведуврос монголоведов СССР и МНРданная работа не могла бы состояться.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА. Целенаправленная работа по изучению 1-орфологически истоков и закономерностей целостного развития монгольской архитектуры проводится впервые. Вместе о обобщающими функциями работы, на новый теоретический уровень поставлено как рассмотрение отдельных архитектурных явлений кочевого общества, так и создание концептуально-методологического аппарата, трактующего предмет исследования в целом о позиций системного подхода.

! Методология исследования, использованная в диссертации, позво-_ . лила откорректировать ряд устаревших представлений о принципах я формах организации среды обитания степных народов, ввести в научный оби-

.9.

ход теоретические положения, образующие основу для дальнейшего изучения архитектуры кочевников прошлого и решения проблем современной архитектуры Монголии. '

'' ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ И ВНВДРВДЕ РАБОТЫ. Длительные связи в области педагогической и научной работы между МИСИ им«В.В.Куйбышева и Монгольским Политехническим институтом отражены в программе исследований генезиса монгольской архитектуры, по выполнетт которых МИСИ был назначен Минвузом СОСР (1984 г.) головной организацией. Соискателем проведена и в 1985 г. завершена госбюджетная НИР "Истоки монгольской архитектуры" ( К' госрегистрации OI.ВЗ.ООО.355? ), а в 19Ш г, подготовлен к изданию учебник для МонГМ "Истерия монгольской архитектуры" ( депонир. в ИНЮН АН СССР от 10.12,86 г., 1С 27614 ).

В 1980.г. соискателем совместно с монгольским ученым доктором исторических наук Д.Майдаром опубликован учебник по всеобщей истории архитектуры, работа над которым виявила ряд проблем в изучении коча-вого зодчества.

Трехлетнее сотрудничество автора с ЦНИИТИА в разработке темы "Научно-технический прогресс и пути гуманизации архитектуры" (тема № I - 1.4), завершено в 1985 г. отчетом по разделу ''Архитектура аридных зон" № госрегистрации 01.83.001.5075).

Концепции о сложении конструктивных и функциональных генотипов жалищя древности,1, сведения о развитии кочевого зодчестза включоны в содержание учебника по истории архитектуры для техникумов (1987 г.).

По заявке МонПИ внутрквузовскик издательством ШСИ публикуется в 1989 г. подготовленное соискателем учебное пособие по истории монгольской архитектуры.

Теоретические положения диссертации получили апробацию на ГУ и У конгрессах монголоведов в Улан-Баторе (1982, I9S7 гг,), конференции ККЕСКО по проблемам культуры Центральной Азии ХУ - ХУШвв.(190б в\ ионференциях, проведенных. ГМШ и Союзом архитекторов КНР (1983,

' 10.

1987 гг.), '/к отиту том востоковедения АН СССР (1983, 1986, 1987 гг.), научных конференциях МАрхИ и МИСИ им.В.В.Куйбышева, опубликованы в сборниках научных трудов и периодических изданиях All СОСР, АН МНР.

Концепции и методологический аппарат изучения монгольской архитектуры, разработанные в диссертации, обеспечивают теоретическую вооруженность исследований в данной области, позволяют придать целенаправленность комплексу мероприятий по реставрации памятников архитектуры, формированию историко-культурных зон, в значительной степени решают проблему создания учебно-методической базы курса истории монгола ской архитектуры при профессиональной подготовке архитекторов и инженеров-строителей в вузах МНР.

НА ЗАЩЙТУ ВЫНОСЯТСЯ :

1. Общая концепция рассмотрения архитектуры кочевников как продукта единого процесса развития цивилизации Центральной Азии, в которой проявились й кочевые, и оседлые начала пространственной организации среды.

2. Системный подход и методы факторного анализа явлений в объектов архитектуры кочевников Центральной Азии и Монголии.

3. Концепция функционального и тектонического развития кочевого жилища ; представления о формировании пространственного и эстетического мировоззрения кочевников, отраженного в архитектуре.

4. Гипотезы градостроительной структуры столицы ранних чингиси-дов Каракорума и реконструкция дворцовых сооружений этой эпохи.

5. Концепция генезиса китообразных сооружений и положения об эволюции композиционных принципов в планировке культовых ансамблей.

6. Теоретические обобщения и уточнения в области стилистических преобразований в монгольской архитектуре, по векторам культурных контактов кочевников.

; 7. Общетеоретическая постановка перспективных проблем архитектуры МНР в связи с аридиэяцией климата.

Перечисленные пункты составляют содержание выводов каэдой главы диссертации.

СТРУКТУРА И ОВЬЕМ ДИССЕРТАЦИИ. I том диссертации составляет текстовая частьч- введение, шесть глав, заключение (308 стр.), список литературы (483 наименования), перечень иллюстрация и копии документов внедрения. Л том диссертации составляют 70 иллюстративных таблиц и их перечень.

содгалник работы.

Глава I. МЕТОДОЛОГИЧКСКЙК ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Здесь рассмотрены общие теоретические вопросы истории монгольской архитектуры, устанап-ливаются объект и метода исследования, проводится обзор источников и предшествующих трудов по теме диссертации.

Основную теоретическую проблему в рассмотрении культуры асхк-токтуш кочевников составляет преодоление изоляционизма и дихотогаи и отношении к идее их самобытности, перерастающих, по-существу, в концепцию "самостийности", закрывающих путь объективному анализу взаимосвязей кочевой и оседлой культур и благоприятствующих фабрикации националистических теорий, архитектурная наполненность которых понятна! патриархальная пастораль куреня о етчописныыи группами юрт, музейным бито», ламаистскими храмами и монастырскими праздниками.

Идея самобытности подчеркивается к в настоящей работе, однако выводится она из представления об архитектуре кочевников, по-первых, как о результато взаимодействия слояшх социальных процессов в кочевых и осодлых обществах Центральной Азии, де торииннрованннх способом хо-зяйствегаого освоения соседствующих ландша4>тных зон; районов, пригодных для земледелия, и степей. Во-вторых, ведущая позиция исследования базируется на 1рядставлдши о диалектическом характере моиюлогии ко-чквого зодчества, породценного В комплексных очагах цивнлиащии, раз-

вившегося до "классических"висот только как один из сп0с0б03 органм-зации мобильного бь1та и генерировавшего в полустационарные и ста-. ■ цконарще форш на этапе зрелого кочевого феодализма, когда резко сокращаются территориальные возыоядеости кочевания и углубляются процессы классового разложения об4есгва.

в анализе формообразующих факторов архитектуры кочевников отражена последовательность их подключения к морфогенезу в качестве веду цих, начиная с. природно-климатических условий и далее о рассмотрением хозяйственных укладов, образа лизни, этнопсихологических норм мировоззрения, социального устройства и форм общественного сознания, культурных контактов, т.е. тех,аспектов, которые в целом определяют ХКТ кочевого скотоводства и реалии его культуры, ,

Динамика связей факторов и явлений в истории архитектуры степи вскрыта схемой МОРФОЛОГИЧЕСКОГО ПОЛЯ, где каждая ячейка содержит информацию о накопленном исторически и детерминированном синхронными связями формообразуюцем потенциале факторов, действие которых резуяь-тироэано в конкретном архитектурном явлении. Морфологическое поле моделирует общие закономерности развития степного зодчества, выявляет процессы "социализации" архитектуры, позволяет формировать рабочие гипотезы о морфологических свойствах малоизвестных архитектурных объекто: ,

ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ НЕДОСТАТОЧЕН для характеристики слояных процессов становления архитектуры кочевников в силу своей методологической дискретности. Существующая информация о всех иерархических уровнях пространственной организации среды обитания кочевников Центральной Азии позволяет применить к исследованию ее как определенной развивающейся и устойчивой целостности СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ.

Общая методологическая концепция работы: 40РШ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ СРЕДЫ ОШТАНИЯ КОЧЕВНИКОВ ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПОЛЯРИЗОВАННЫХ ПО СОЦИАЛЬНО-ХОЗЯЙСТВЕННОЙ И КУЛЬТУРНО-ЭТНИЧЕСКОЙ ОРИ-

ЕНТАЦИИ ЧАСТЕЙ ВДЩЮй РЕГИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ, ОПИРАЮЩЕЕСЯ КЛ]{ НА КОЧЕВЫЕ, ТАК И НА ОСЕДЛЫЕ НАЧАЛА ЖИЗНЕННОГО УКЛАДА.

ИСТОЧНИКИ, прямо или'косвенно связан пне с темой диссертации,. анализировались по\трем разделам, иредставлягацим стадии последовательного углубления знаний о предмете: I. Накопление сведений, нередко представленных: в фантастическом ракурсе. 2. Изучение материалов с выявлением структурных закономерностей для частного.круга.явлений или отдельных объектов. 3. Синтезированное изучение предмета в свете системных представлений о его структуре,.элементах и внесших связях.

Наиболее кругрше работы по.исследованию морфологических проблем архитектуры кочевников, представляют отчеты средневековых европейских миссионеров Плано Карпинп и Вильгельма .Рубрука, отчеты Орхонской экспедиции 1891 - 1892 гг. под руководством В.В.Радлоза, а также экспедиционные материалы и труды русских, советских и монгольских ученых: А.М.Позднеева, Н.Н.Харузкна, Г.Н. и А.В.Потаниных, П.К.Козлова, М.И. Кондратьевой, С.И.Руденко , С.В.Киселева, Н.М.Щепетильникова, С.И. Вайнитейна, Л.Р.Кызласова. В.Л.Егорова, Х.Пэрлэз, Д.Майдара, Н.Сэр-Одкава, Д.Б.Пюрвеева, А.А.Драги, П.М.Турчина, Э.Г.Гафферберг-, Л.К. йшерта, Б.Даагглва, М.Туп - и рада западных .ученых: Я.П.Абель-Ремюза, П.Птзллио, С.Д.Фейлберг, Э.Александр, Ф.Дрю. Большинство их посвящено часткш раздела1.! темы, однако без накопленного в них опыта научных исследований не могла бы осуществляться работа по .уточнении п обобщенна целостных закономерностей генезиса архитектуры кочевников, проведенная в настоящей диссертацпп.

По работам Е.Л.Ацепкова, А.Н.Беризтама, Л.Н.Воронина, В.Л.Воро-нпной, О.Н.Глухаревой, Е.В.Завадской, Л.й.Маньковспой, С.Л.Плетневой, Г.Л.Цугаченковой, Э.П.Стужиной, В.С.Таскииа, С.П.Толстова, Г.Ц.Цыбп-кова, Э.Берпмана, Э.Бойда, Л.А.Уоддела, П.Нортарл, Ли Дуньчкэня, И.' Таыуры, Ю.Кобаяли и других аваров, изучались процессы формирования культуры и архитектуры оседлых стран, в активных контактах с которыми

складывалась кочевая культура.

К работе над темой привлекались также труды советских, и зарубежных ученых, в сферу исследований которых включены вопросы архитектуры кочевников - в социологическом, философском, этнографическом, археологическом, искусствов/гедческом и других аспектах.

Глава 2. СОРБИРОВАНИЕ СРЕДО ОБИТАНИЯ КОЧЕВНИКОВ В ПРИР<ДО-КЛИ-МАТИЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ посвящена рассмотрению этапов сложения ХКТ кочевого скотоводства, функционально-тектонического генезиса кочевого жилища, психофизиологических факторов организации среды обитания кочевников.

Исход скотоводов в степи как результат первого, Великого разделения труда в комплексных хозяйствах эпохи бронзы на границах лесных и степных ландшафтных зон сопровождался территориальным размежеванием оседлих и кочевых укладов хозяйства и формированием мобильного и стационарного жилища на базе общих прототипов: шалаша и землянки.

Несмотря на специализацию хозяйственных укладов, связь кочевников с оседлыми земледельческими очагами не прерывалась ; более того, ИМЕННО КОНТАКТЫ ОБУСЛОВИЛИ ВОЗМОйНОСТЬ РАЗВИТИЯ АВТОНОМНОЙ, "КЛАССИЧЕСКОЙ" КОЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ. При этом этап мобильного скотоводства не представляет единственную, фатальную форму существования народов, фигурирующих в истории как кочевые.

Неблагоприятные климатические условия (засухи или, наоборот, избыточное увлажнение) вытесняли кочевников из степей ; часть их переходила к оседлости. Крупные племенные союзы нередко объединяли под одним этнонимом племена, ведущие различный образ жизни и обитающие в жилищах разного типа. В северной части Центральной Азии сложилась целая шкала зональных типов жилища, имеющих различный статус в диапазоне от мобильности до стационарности, но обладающих явным генетическим родством. Универсальность юрты - шедевра степного зодчества - заклю-.чается не в типологической законченности ее как мобильного сооруже-

ния ; она ориентирована на обеспечение в равной степени кочевых и оседлых форм жизненного уклада.

Морфогенез мобильных форм архитектуры активизировался в период! гегемонии кочево^й культуры и имеет пульсирующий режим. Однако ЧЕРЕЗ ЦИКЛИЧНОСТЬ ВЗЛЕТОВ И ПАДЕНИЙ КОЧЕВНИЧЕСТВА РЕАЛИЗОВАНА ОБДАЯ ТРАЕКТОРИЯ ПРОГРЕССА КОЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ, выраженная в диссертации схемой ПЕТЛИ КОЧЕВНИЧЕСТВА (рисЛ.) Выделены 4 плюс-периода, которые соответствуют этапам совершенствования пространственных и конструктивных решений в кочевом зодчестве - от жердевых конструкций эпохи ран;:;ж кочевников до тюрко-монгольской юрты со складным решетчата,! каркасом стены (рис.2.).

Показательно, что генезис архитектуры кочевников на этапах зарождения, расцвета, упадка полностью следует разработанной советским ученш А.Н.Севарцовым схеме морфологической эволюции в биологи:: от ароморфоза через идиоадаптацига и ценогенеэ к регрессу. Всеобщий характер законов генетики реализуется в различных областях бытия.

Тектонический аспект морфологии юрты до настоящего времени оставался за чертой исследований. Для восполнения этого пробела в работе делается акцент на историю конструктивного совершенствования мобильного жилища ; финальная ТЕКТОНИЧЕСКАЯ СХЕМА РЕШЕТЧАТОЙ КОНСТРУКЦИИ С ЗАТЯЖКОЙ КАРКАСА ВВОДИТСЯ В ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ КЛАССИФИКАЦИОННЫЙ ПРИЗНАК ВРШ, позволяющий сузить хронологию завершения зе отработки как архитектурного типа до периода второй половины I тнсячолетия, что подтверждает аналогичный вывод С.И.ВаЙнштейна, осуществившего наиболее глубокий анализ генетической истории юртк.

В диссертации выявлены соответствия развития пространственных форм среды обитания степных народов климатическим колебаниям в регионе. В трудах К.Маркса неоднократно проводится мысль о детерминирующей роли природно-климатических факторов в стартовых формах культур. Конкретный вклад в разработку этой проблемы сделан А.Л.Чижевским,

гпмгалыоя линия пмитм -

мочиптггеа

РАН»! И Б КОЧЕВНИКИ^

VIII IV 61

МММНЖ.'ЯИ

Лг VI к х1н хк

Рио.1. Петля кочевничества - ведущая историческая траектория развития кочевого общества Центральной Азии.

Рис.2. Эволщия тектоники и форм Азии я Монголии

кочевников Центральной

А.Д.Тойнби, Л.С.Боргом, Л.Н.Гумилевым, К.Бруксом, М.И.Будыко. Наложение диаграммы многовековых климатических колебаний в северном полушарии (по А.В.Шнитникову) на хронологию кочевой кульгури дает отзет ка многие вопросы ее истории, включая происхождение, периоды активизации и упадка, особенности архитектурного морфогенеза.

Природная среда оказала влияние на кочевоэ зодчество не только в качестве суммы объективных условий реализации строительных мероприятий, но и как фактор воспитания пространственного и эстетического мировоззрения, психофизиологических особенностей восприятия свойств окружающего мира, получивших резонанс в архитектурном творчестве кочевников. В исследовании делается предварительный анализ веду^гс параметров психофизиологического воздействия среды (выраженной комплексом "природа, -хозяйство - быт") п формирования на их основе представлений кочевников о пространстве, его качествах, определяющих нормативы плотности освоения среды, характер цветоощущения, символику. ■

Глава 3. С0;С1АЛШЫЕ ПРОБЛЕШ В МОРФОЛОГИИ АРХИТЕКТУРЫ КОЧЕВНИКОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ И ЙОНГОЛИИ раскрывает роль и место символики в организации архитектурной среды, принципы пространственного решения сооружений официальной архитектуры кочевников, этапы накопления градостроительного опыта.

ПРЕОБЛАДАНИЕ ВНЕЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРИНУЭДЕКШ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНО-ХОЗЯЙСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ КОЧЕВОГО ФЕОДАЛИЗМА ВЫРАЖЕНО В ИНТЕНСИВНОМ • РАЗВИТИИ ЗНАКОВ СОЦИАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ, ПОЛУЧИЗиМХ РАСПРОСТРАНЕНИЕ И В АРХИТЕКТУРЕ. Первичная символика неприкосновенности домена -юрты и окружающих ее хозяйственных служб - постепенно замечается многоступенчатыми процедурами доступа к сакральному объекту (жилищу вождя, кумирне). Превращение юрты в символ и средоточие мировоззрения кочевника делает ее объектом декоративной обработка, характер которой, репертуар и богатство изобразительных средств были полностью регламентированы законами иерархии степного общества. На основе образа

юрты, окруженной с флангов повозками, рождается протосоембо - знак суверенитета, вошедший в герб автономной Монголии начала XX в.

В диссертации ранжируется ход преобразований аристократических ставок.в связи со стабилизацией маршрутов сезонного кочевания и "об- . растением" их многочисленными сооружениями, тяготением к стационарности. Сззонние ставки (четыре плюс еще одна -'главная) племенных вождей и ханов со временем преобразуются в оседлые столицы. ИДЕЯ ПЯТИ СТОЛЫ (у киданей, бохайцев) ПОЛУЧИЛА 110351), КО'лПАКТНУЮ РЕАЛИЗАЦИЮ В МОНГОЛЬСКОЙ ГРАДОСТРОИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ: СТАВКИ РАННИХ ЧИНШСИДОВ КОК' ЦЕНТРИРОВАЛИСЬ В ДОЛИНЕ ОРХСНА ДАЛАЛХАИН-ТАЛА, ГДЕ НА ИХ ОСНОВЕ К СЕР. ХШ В. ОБРАЗОВАЛАСЬ ОБШРЙАЯ КАРАКОРУЫСКАЯ КОНУРБАЦИЯ (рис.3.).

К выводу о существовании етой конурбации автор приходит на основе анализа исторических хроник, материалов археологических экспедиций конца XIX в. (под руководством В.В.Радлова) и 1948-1949 гг. (под руководством С.В.Киселева), пользуясь собственными натурными наблюдениями. Историческая реальность подобных градостроительных форм подтверждена предшествующей домонгольской практикой создания концентрированных узлов системы расселения (Чуйская долина 1Х-Х вв. - П.Н.Кояемяко) и последующим градостроительством в степях (Поволжье времен Золотой Орды, ХИ-Х1У вв. - В.Л.Егоров). ГИПОТЕЗА КАРАКОРУМСКОЙ КОНУРБАЦИИ В КОРНЕ МЕНЯЕТ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О "ТОЧЕЧНОЙ" ХАРАКТЕРЕ КОЧЕВОГО ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВА И ПОЗВОЛЯЕТ ОТКОРРЕКТИРОВАТЬ СТРАТЕГИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ КАРАКОРУМА, расширив сферу изысканий за пределы первичного очага столицы - валов древнего.городища Тахай-балгас, где в 1220 г. была поставлена юрта Чингисхана, отныне обозначившая место "родового очага? На него, как на сакральный центр, были ориентированы входы дворцовых резиденций чингисидов, построенные севернее,'т.е; в полном соответствии с регламентом взаимной диспозиции сооружений кочевой ханской стазки. : ' ' 1"у' ' ■■"....... .•'.'''.-.;••'•■'

В конце ХУ1-В. здесь был основан монастырь Эрдэнэ-Зуу, о котором

видающийся русский монголовед А.М.Позднеев писал: "Значение его для халхасцев и понятия их об этом пункте могут быть совершенно сопоставлены с понятием русских о Москве и значением для них этого города при существовании Петербурга".

Наиболее крупный стационарной дворец столицы - ТУМЭН-АМГАЛАН (1235 г.), идеальной реконструкции которого положил начало С.В.Киселев, в своем прсстракстзенном решении НЕСЕТ "КОЧЕВОЕ" СОДЕРЖАНИЕ: ТР/\ДИЦМ? ПЛАКИРОВКИ, МОДУЛЬНУЮ РАЗБИВКУ, СИМВОЛИКУ. Сопоставление ма-теряалов и гипотез ло восстановлению архитектурного облика дворца дало автору возможность уточнить ряд объемно-планировочных особенностей и прздло:кить вариант его реконструкции, в 'основу которого положены принципы размещения, ориентации, функционального и образного строя, выработанные кочевым зодчеством для объектов государственной важности (рис.4.).

Здание было выстроено мастерами, привезенными Угэдэй-ханом из ' Китая, и имело соответствующую "одежду" архитектуры. Сакральные идеи, розданные традициями кочевой 'культуры, здесь нейтрализованы каноническими формами китайского ордера, что создает неверное представление о строительстве официальных сооружений кочевников только в рамках классической китайской традиции. В периоды подъема национального самосознания (например, середина ХУП в., начало XX в.) на первое место в официальной и культовой архитектуре вццвигались образы и формы "нижнего" морфологического слоя национального зодчества - палаткообразные храмк, архаические типы юрт' шлемовидного силуэта.

Глава 4. РЕЛИГИЯ И КУЛЬТОВАЯ АРХИТЕКТУРА КОЧЕВНИКОВ посвящена морфологии культовых сооружений: погребальных к мемориальных комплексов древности, храмов и монастырей средневековья ; в ней прослеживаются генезис деревянных сборно-разборных храмов, ведущих свое начало от юрточной кумирни, а также эволюция принципов планировки культовых ансамблей, выраженная трансформацией концентричных композиций в осесим-

г-Ьт.

в.

«— /

(

1'" и

у чн-

—

3

n

* — — ~----------

л i лК* т И

* 1 ¡\ / А ЬА

Ряс.4. Гипотеза реконструкция дворца Угэдэя п Каракоруъо сер.ХИ а,| Л - общзй впд главного здания дворца ; В - план (о оимн&и вариантом раопологянил "серебряного дерова") { В - спстома шдульноП разбшзкл . плана дворца.

метричнь'е.

"Средневековая культура пронизана религией, вне которой нельзя понять содержание культурных процессов, выходящих за рамки религиозной идеологии" (К.М.Герасимова). Е средневековом кочевом обществе культоная архитектура бала важнейшим инструментом закрепления системы социальных отношений, тем более, что классовая структура здесь длительное время бала скрыта родо-племенными связями.

Продолжая традиции кочевой культуры, насыщенной символикой, архитектура храмов и-монастырей становится носителем социальной информации - не в переносном, а в самом буквальном.смысле. Ни одна деталь здания или планировочной" диспозиции не оставлена без сакральной нагрузки, а силу чего общая задача архитектуры здесь г не художественное осмысление тектоники (как, например, в дорическом периптере), а ком-поноька развернутой дидактической программы религиозно-нравственного воспитания, элементы которой действуют уже на внешних подступах к культовому ансамблю, а затем по всем правилам драматического искусства средствами пространственной композиции, декора и окраски к центру ансамбля нагнетается наиболее высокий потенциал сакральности.

Типология культовых сооружений степи в принципе не отличается от таковой, присущей "оседлым" культурам. Погребение, мемориал, храм, монастырь, город-монастырь представляют звенья генетической цепи пространственного воплощения культа, общие для всех культур. Но в конкретных этапах мбрфологического развития культовой архитектуры степи ревизована специфика социально-политической истории кочевого общества, форм его мировоззрения. . ,

Нерасчлененность древних культов отражена в сакральной многофункциональности погребений, которые постепенно превращались в [юдовые святилища, где поклонялись и предкам, и духам. Усложнение поминальных обрддов приводит к появлению сложных по пространственной организации и семантике каменных сооружений, как бы фиксирующих мизансцены цере-

гз.

моний и расстановку статистов. Театрализация этих церемоний и их закрепление в пространотвенной композиции'мемориалов ярко проявляется з эпоху Второго тюркского каганата. В мемориале Кюль-Тегкна (УШ з.) планировка ансамбля представляет, по-существу, "запись" сценария поклонения и состава действующих лиц.

В работе исследован и процесс морфологических преобразований объемных культовых объектов "внешнего" поклонения (ступа и ее модификации) в храмы с интерьерной литургией, но с сохранением церемонии обхода. В значительной степени этот процесс связан с усложнением форм феодальных приемов, их теократизацией и, соответственно, с нарасталги-ем сложности пространственной структуры светских дворцов.

С утверждением в монгольских степях ламаизма расширяется строительство стационарных храмов ; оценка политических возможностей религии заставляет церковь в сжатие сроки выработать мобильные типы храмов, под которые вначале были приспособлены обычные юрты. Любопытные трансформации переживает пространственное решение карточной куу.ирни, защищенной "от жара страстей" (по буддизму - главного источника бедствий) дополнительным шатром, приобретающим постепенно все более мобильные формы сначала в виде орнаментированной накидки на оболочку юрты, а затем и вовсе перерождающимся в рисованный или аппликативннй рисунок оболочки (Д. "лйдар, Л.Даоьсурэн).

Процесс развития юртообразных храмов, описанный в работах Д.Гайдара, Л.А.Драги, Д.Е.Пррнеева, не имел, по-видимому, столь чистой последовательности становлен.1.'! от круглых э плане храмов к квадратный через многоугольные. Цогчин (соборный храм) Бат-цагаан, созданный в самом нп'чале формирования юртообразных храмов, но представляющий конечный, целевой результат преобразований, указывает на возмояюсть возникновения "пророческих" архитактурши форм, значительно опережающих общие процессы морфогенеза. Уместно подчеркнуть, что наряду с "продвинутыми" формам проявляйся и противоположные тенденции обря-

щения к архаическим формам, особенно если речь идет о кумирне (комп- ! леке в Эджэн-хоро). Это явление вообще хорошо выражено в "традиционных культурах" Востока.

Логика преобразования юрты в квадратный цогчин заложена в ней самой. В диссертации прослежена закономерность этих преобразований -как для цогчина с "мембранной? складчатой кровлей, так и для цогчина с гонхоном (надстройка с "китайской" крышей), становление которых стимулировано процессами оседания. Ими же обусловлена активизация вторжения "импортных" архитектурных форм в строительную практику монголов.

При сохранении ведущей линии кочевого зодчества освоение опыта архитектурных школ соседних стран укрепило морфогенез юртообразных со-' оружений переходом на стационарную тектоническую базу - стоечно-балоч-ный ордер с горизонтальной раскладкой балок и системой сейсмоустойчи-вых креплений. В работе выявлены условия, обстоятельства и характер распространения в Монголия тибетской и китайской архитектурной стилистики. При этом внимание концентрировалось на изучении морфологии прототипов I сейсмоустойчивой конструкции перекрытия тибетского каменного дома и китайской крыши с прогнутыми скатами и вопарушенными углами.

Показано, что СТРОИТЕЛЬСТВО "ТИБЕТСКИХ" ХРАМОВ В МОНГОЛИИ ВЕЛОСЬ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО (ОСОБЕННО В ПОЗДНИЕ ВЕКА) В БИДЕ ДЕРЕВЯННОЙ ИМИТАЦИИ, ОТКРЫВШЕЙ ДОРОГУ ИИРОКОМУ СТИЛИСТИЧЕСКОМУ ЭКСПЕРИМЕНТУ И ПОДТВЕРДИВШЕЙ ФАКТ СУЩЕСТВОВАНИЯ "ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЙ" АРХИТЕКТУРЫ.

Детально представлены техногенные факторы морфология китайской крыши, действие которых обобщено н закреплено системой эстетических концепций, разработанной в древнем Китае.

Развитие форм крызатой крыла начинается с эпохи ТАН (У1-Х вв.), когда поощрялись культурные контакты с кочевниками и ПРАЗДНИЧНЫЙ ОБРАЗ ' СТЕПНОЙ ПАЛАТКИ СКАЗАЛ ВЛИШИЕ НА ПОИСК ВЫРАЗИТЕЛЬНЫХ ФОРМ В ОСВДЛОЙ АРХИТЕКТУРЕ (рис.5.).

В создании художественного образа ламаистского храма символ за-

1. момюпогичьекиь типы крыш, сложившиеся в китайской эрлитсщуре.

/О

. .лТТ-. —. 1 - -,

ось 'синмгтгии « <

«рогнм, п*САиесп*ю«и1 *кит«йе*оА>рыви: нити июьгвиапияилд*»,

«.ХММЧЮГМНСМ 9.

а ой

(ПО МО Ь.ПОЧТО

Аксний маЛлан,т эзьоп о*» пчеопоеивльни* е

ПОЙ ЖИВОПИСИ {ПгПОНЮ

СТИЛИСЩЯИшиЙСКОА ли ШТе*Т»ГМ ПГОГР*НМИГОМ* Фил<Н.о«м&А живописи.

крылатая крыш сшлывзегся & эпоху таи

ТСДНИПСЫП и #7ПмиИОП*^*1иС ПРе&поси'МИ 1 киюкиА м гни>ныА еьмос ( • г*йоп«х вгпАпмл и юсьночпой .

ТТгЮМ* ПОЛНОГО*, и ими»

■ 1 иного пгофиая с^ю) - ¿щм оочс»4 t4m.lt*

им гоги»от»А*пые »•»»« игамыс чютив-

(С&Ь01ППМК,С*ЫАИН»Ю«ие ГМЛОГПО-С6Я>С.Ьы1 Г» И*и**) Й

Тяжелм кропая осеспелиеакн слйспостойкос)» к »»-со*«

а>и>4.ии»и*чес»».иь 114411ш (пгепиьо&сйсгмс с"сч1 и 6и6га

И*»и). им>гмтты( с1ам о*1лп1чи«*«>т догоиий »одеемт«. и»

НЭНКЧКСК«! *а*04м| *-»ЮИНЧ

Рпо.5. "Китайская крыша" пак результат общего архитектурного творчества оседлых и цочевнх народов. Форми-. рованио в тектонические особенности.

нимает решаюцее место, и не только как средство декора. САКРАЛЬНАЯ СИМВОЛИКА Ю ВСЕМ. КОМПЛЕКСЕ ЕЕ ШЮРШШНЫХ ФУНКЦИЙ - ОТ ЗНАКОВ ЗАПРЕТА И УГРОЗЫ НАКАЗАНИЯ ЗА ДУРНцЕ ПОСТУПКИ ДО ДВДА1СГИКИ НАСТАВЛЕНИЙ НА ПУТЬ СПАСЕНИЯ И СЛЕДОВАНИЯ СХЕМЕ МАНДШ (буддийского символа' космического универсума) В ПЛАНИРОВКЕ' АНСАМБЛЕЙ - СТАНОВИТСЯ ИНФРАСТРУКТУРОЙ ПРОСТРАНСТВЕННОГО РЕШЕНИЯ КАК ЕДИНИЧНЫХ КУЛЬТОВЫХ ОБШСГОВ, ТАК И МОНАСТЫРЕЙ. Сакральные сферы культового объекта определяют и градостроительный "код" крупных монастырский поселений.

Уточнена-классификация монгольских монастырей с учетом их функций, размещения, структуры и динамики развития в зависимости от религиозно-политической ориентации монгольских феодалов на контакты с Китаем или Тибетом, или стремления утвердить национальные традиции зодчества.

Монастыри стали финальным гимном кочевому феодализму. В СЛИЯНИИ КОЧЕВЫХ И ОСЕДЛЫХ ПЛАНИРОВОЧНЫХ КОНЦЕПЦИЙ МОНАСТЫРИ ЕСТЕСТВЕННО ЗА- -БЕРШАЮТ. ИСТОРИЮ ПРОСТРАНСТВЕННЫХ И СТИЛИСТИЧЕСКИХ ПОИСКОВ В КОЧЕВОМ ЗОДЧЕСТВЕ.

Глава 5. РОЛЬ КУЛЬТУРНЫХ КОНТАКТОВ В ФОРМИРОВАНИИ МОНГОЛЬСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ. В главе оценивается влияние культурных контактов на морфологию и процессы стилеобразования монгольской архитектуры дореволюционного времени ; показана роль.синтеза искусств в создании образного строя сооружений.

Динамика научной мысли в области исследований культурных контактов отмечена рядом теоретических разработок. Они изложены в трудах и советских ученых: С.Н.Артанозского, А.А.Богданова, Ю.В.Бромлея, Э.С. Маркаряна, Б.Ф.Псгршнева, Н.Н.Чебоксарова и других. В диссертации развит теоретический инструментарий разработанной Б.Ф.Поршневым концепции этнокультурных контактов (дипластия притяжения - отталкивания). Показана важность социально-психологических- факторов к наднациональных связей высших слоев кочевого общества с династийными домами оседлых стран в установлении векторов и интенсивности культурного обмена.

Определен характер развития собственно монгольской, стержневой линии зодчества в сложных условиях освоения зарубежного опыта. Выявлены роль и место тибетской и китайской архитектурных школ, "работавших" ь конечном счете на интересы феодальной верхушки монгольского общества.

Понятие стиля как способа организации среды, обусловленного несомым ею содержанием и его выражающего (М.С.Каган), рассматривается в работе в динамике его становления - от подготовительного этапа, через утверждение главной генетической линии зодчества к выявлению комплексного социально-эстетического эквивалента действительности ("фигур! эпохи" - А.И.Каплун).

Начало стилевой классификации смешанных форм в монгольской архитектуре положено '(1.И.Кондратьевой и Н.М.Щепетилыгаковым ; были определены основные компоненты "стилевых игр" в монгольской архитектуре, стилевые пары. В диссертации монгольский компонент акцентирован как исторически веду^ля форма организации жизненного пространства' кочевников, имеющая глубокие корни в культуре степных народов. Он и составляет базу монгольского архитектурного стиля как сложившейся совокупности морфологических признаков традиционной сборно-разборной архитектуры. Его расцвет вплотную примыкает к началу распада мобильной архитектуры кочевников как целостной системы организации среды, обозначенного широкой волноГ: стилизаций, "макетной" архитектуры.

И все же период дореволюцонной эклектики в монгольском зодчестве не является ущербным. При смешении компонентов различных архитектурных школ зодчие ориентировались не на схоластику понятий о чистоте стиля, а на объективную тектоническую И композиционную совместимость материала, свободно выбранного из банка архитектурных идоП и приемов, опираясь на формулы тектонического,"весового" сочетания тибетских, китайских, монгольских форм. На эа-летное место в начало XX в. выдвигаются и формы, идущие от русского деревянного зодчестьа Сибири.

О том, как учитывались п ото время технологические каноны строи-

тельства, информация отсутствует. Точнее, она скрыта в написанных по-тибетски рекомендациях о строительстве и ремонте храмов, разработанных или комментированных учеными монгольскими ламами, и вдет перевода.

К началу XX в. монгольская культовая и официальная архитектура до предела насыщается сакральной символикой, вложенной в цвет, декор, , фурнитуру, малые формы. ГСНЕЗИС ОХРАННОЙ СИМВОЛИКИ ОПРЕДЕЛИЛ ХАРАКТЕР СИНТЕЗА ИСКУССТВ В КУЛЬТОВОЙ АРХИТЕКТУРЕ МОНГОЛИИ, ГДЕ ЗООМОРШЯ ТЕМАТИКА ОРГАНИЧНО СОПРЯГАЕТСЯ С БУДДИЙСКОЙ КОСМОГОНИЕЙ. В диссертации рассмотрена система "видения" архитектуры, общая для всего центрально-азиатского культурного региона, ее этнические нюансы, например, эстетизация дефектов старения конструкций, "чувство перпендикуляра", орнамент "в резерве",- ■

Отмечено1наличие корреляций между лингвистическими структурами п этнопсихологическими стереотипами мировоззрения, отраженными в господстве идеальных геометрических форм организации пространства, назидательного, литературно-повествовательного языка художественных образов ' архитектуры.

Глава 6. ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ, АРХИТЕКТУРЫ МОНГОЛЬСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ. Здесь выявляются проблемы преемственности традиций и становления национальной формы в современной монгольской архитектуре, . оцениваются некоторые аспекты (преимущественно экологические) перспектив ее развития.

Опыт предшествующего зодчества, характер освоения его традиций рассматриваются всегда в контексте современных требований, отчасти как соблодение буферных условий преобразования самой среды, но в основном как компонент национальной культуры в целом. Тенденция к уси- . лению этнического самосознания в эпоху глобальной интеграции культуры предстает как закономерное для молодых наций утверждение национальной культуры, выступающее важнейшим социально-политическим стимулятором

общественного прогресса. Такой "ренессанс" отнюдь не вступает в конфликт с развитием интернационального русла культуры. Но при решении естественных противоречий Индустриального строительства и традиционных представлений о принципах "правильной" архитектурной организации среды необходим щадящий режим и вшплтельный учет инерционных аспектов мировоззрения. Закономерно, что художественно-стилевые поиски в современной архитектуре МНР прошли путь от архаических реминесценций (Народный дом в Улан-Баторе в виде храма-юрты, 1926 г.) до осмысления материала традиций с позиций современных задач.

Наиболее- существенные преобразования в архитектуре связаны с решением ею задач народнохозяйственного строительства ; стране нужны заводы и фабрики, энергетические объекты, здания культурно-бытового обслуживания, жилые дома. Условием и результатом решения этих задач является стационарное строительство. Ориентация на оседлость, переход к групповой системе расселения, укрепление и расширение городских центров в ее структуре приводят к значительному увеличению освоенных территорий страны. Это несет с собой нарушение экологического равновесии. Наряду с мероприятиями по сохранению животного и растительного мира, л созданных заповедных зонах и национальных парках, с работами по рекультивации ландшафтов необходимо ориентироваться на сбалансированные хозяйственные отношения человека со степными экосистемами, на СИГОКО ЛОГИЧЕСКОЕ ЗОНИРОВАНИЕ СТРАНЫ, учитывающее сохранение ландшафтных ;> :н и биоты. В Монголии организующие функции архитектуры для крупномасштабной среды представляются естественными и необходимыми.

Перспективы развития архитектуры МНР связаны как с реализацией уже намеченных планов развития городов, так и с готовностью решать лый ряд проблем, поставленных научно-техническим прогрессо?/.

В диссертации рассмотрены особенности урбанизации МНР, заклюй щиеся в двухполюсной группировке проблем,, подлежащих решению : т. нормирование индустриальной базы и промышленных центров (территориально-

30.

г

производственных комплексов). 2.Обеспечение современным уровнем бытового комфорта скотоводов с постепенным переводом этой категории населения к оседлому образу жизни и сокращению мобильных форм обитания.

Отмечена необходимость учета сложившегося широтно-поясного зонирования, отраженного в хозяйственной специализации, уровне урбанизации зон и их транспортной связи.

Возвращаясь к изучению влияния многовековых цикличных климатических колебаний на пространственное фйрмирование среда обитания, обратим внимание на новый период аридизации, отмеченный усилением процессов опустынивания в Африке, Средней и Центральной Азии. В условшрс иссушения климата, которое, безусловно, не обойдет и Монголию, наибольшую актуальность представляют поиски и экспериментальная проверка новых форм территориально-хозяйственной организации расселения.

Целесообразно уже сейчас выработать стратегию экологически оптимальных режимов приспособления к экстрааридному климату - с использованием ветровой и солнечной энергии, концентрацией поселений в компактные, с регулируемым микроклиматом пространственные системы обитания, для которых потребуется разработка оригинальных архитектурных решений, выработка новых представлений о нормах комфорта.

Остаются актуальными проблемы строительного освоения вечномерз-лых грунтов, сейсмической устойчивости, ветрозащиты. Перспективы их решения вкратце освещены в диссертации. Уделено внимание социально-психологическим аспектам урбанизации в условиях МНР, в частности, пороговым нормам ощущения плотности застройки, и внесено предложение по юс учету в градостроительном развитии Улан-Батора - с чередованием зон плотной застройки и свободных территорий.

Особого подхода требует решение задачи соотношения новой застройки городов и архитектурных памятников, с тем, чтобы последние придавали выразительность городской среде ,в целом, а не выделялись в изолированные ансамбли.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ•

ОБЩИЕ вывода. МОРЮЛОгаЧЕСКИМЯ ИСТОКАМИ МОНГОЛЬСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ ПРВДСГАЮГ ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ СРЕД!! ОБИТАНИЯ, ЛОКАЛИЗОВАННЫЕ И ПЕРЕРАБОТАННЫЕ ОБЩЕСТВЕННЫМ СОЗНАНИЕМ КОЧЕВНИКОВ, МАТЕРИАЛИЗОВАННЫЕ НАРОДНЫМ ТВОРЧЕСТВОМ. Конкретные архитектурные формы определяются взаимодействием разнообразных факторов, от природных до социальных, каж-. дый из которых проявил себя с разной силой в различные эпохи кочевничества. Если при сложении кочевой формы скотоводства и о выходом кочевников в с^епь (период изоляции) основными морфологическими факто-* рами зодчества были природно-климатические условия, то на стадии распада кочевого общества в эпоху зрелого феодализма основным фактором влияния на принципы организации среды обитания, на отдельные, архитек-; турные формы были антагонистические отношения классового общества, действующие через многочисленные социальные институты, в.первую очередь - через ламаистскую церковь.

Развитие юрты - генетического узла кочевого зодчества - было продолжено в серии юртообразных сооружений о выходом на формирование монгольского архитектурного стиля. Параллельно шел процесс взаимного ,приспособления кочевых и оседлых форм, выработка оседлых форм системы расселения со своеобразным опытом оседания столиц.

Революция 1921 г. предотвратила роковой исход распада системы кочевого феодализма, который вместе с ростовщическим грабежом едва не привел к вымиранию целого народа. Распадается как целостность кочевая архитектура, сохраняются лишь отдельные мобильные формы. Была.' сформирована новая социальная система производственных и социальных отношений, и новые программы материально-технической и пространственной организации жизни поставили в числе прочих задачи слияния современного архитектурного опыта и традиционной мор|юлогии народного зодчества. На этом этапе в действие вступают новые факторы: социалистическая

структура общества, новые формы расселения, ориентированные на оседлую жизнь, изменение масштаба строительства и его индустриализация, переоценка художественного наследия на предмет его использования в • разработке национальных форм современной архитектуры.

В наше время Монгольская Народная Республика переживает эпоху высокого взлета национальной культуры. Верно найденное направление использования достижений прошлого позволит сэкономить силы и быстрее достичь результатов, найти ту линию преемственности, которая не пресечет пульса народной традиции.

В исследовании центральное место занимает разработка теоретичесг кнх основ архитекторы кочевников, в ходе которой были конкретизированы область, структура и связи объекта исследования, определены концептуальные позиции и методы анализа, сформулированы ведущие гипотезы и модели генетических процессов. Такая работа осуществлена впервые.

Необходимость концентрации усилий на теоретическое обобщение и постановку на прочную методологическую базу исследования архитектуры кочевого общества выявляется критическим обзором предшествующих трудов по теории и истории монгольской архитектуры; подавляющее'большинство из них, исключая немногие специальные научные исследования, предназначено для широкого круга читателей и носит обзорный характер. Этап популяризации архитектуры и искуоства кочевников был, безусловно, необходим. Такие труды представляют последовательные ступени развития монголоведения и несут на себе печать современных им методов изучения предмета, с преобладанием дискретного подхода, раздельного исследова-надразличных аспектов архитектуры : генезиса отдельных типологических явлений, цвета, орнамента, конструкций ; они не дают представления о логике развития архитектуры степи с точки зрения ее принадлежности к к единой й целостной системе хозяйственно-культурной жизни кочевников, представляющей, в свою очередь, часть более широкого класса социальных явлений.

. Дискретность не позволяет, методологически "дотянуться" до анализа связей кочевой культуры в целом с культурой оседлой, до представления об их закономерной и необходимой "детерминированности, а не просто контактах.

Существующая традиция оценки культурных явлений кочевничества -акцент на самобытность, особенность - смыкается нередко с пафосом экзотики, хорошо иллюстрированной, ведь хозяйственно-культурный тип кочевого скотоводства сложился в условиях естественно-географической изоляции, породившей оригинальные формы культуры (второе условие развития, культуры - контакты - здесь затушевано). Самобытность архитектуры кочевников была и, пожалуй, остается одной из центральных проблем монголоведения, к решению которой на научной основе только приступают.

Закономерность такого подхода естественна для той поры, когда ^преодолевались реакционные теории второсортности, "внеисторичности" Азиатской культуры, утверждалась идея самобытности и многогранности 'искусства кочевого мира. Выработалась целая система понятийных стереотипов, противовесных европоцентризму: "кочевая культура", "кочевая 'архитектура", - условных, но уже труднопреодолимых. Однако в настоящее время значительно вырос общий уровень методологии исследований, очевидными стали как ортодоксальность концепции самобытности, так и ее ограниченность, препятствующая изучению кочевой культуры во всех ¡ее проявлениях и взаимосвязях. Многогранность культуры кочевников, ' как показывает материал современных исследований, заключается не столько в выработке комплекса Хозяйственных, бытовых, мировоззренческих особенностей, позволяющих "округлить" raí в этническую целостности 'сколько в универсальности этой культуры, опирающейся на кочевые и оседлые начала свбего бытия, на ее готовность принять стационарную или мобильную форму в зависиности от конкретных условий развития хозяйственной базы.

При разработке методов исследования изучались труды, посвященные тектологичесним закономерностям, проблемам эволюции, формированию этнической культуры, структурной организации систем в архитектуре, биологии, лингвистике. Многие методологические концепции, заимствованные из них: организационные принципы систем А.А.Богданова, морфологические преобразования в биологической эволюции в теории А.Н.Северцова, концепции этнокультурных контактов Б.Ф.Поршнева, синхронные и диахронные аспекты изучения языка в работах Ф.де Соссюра - обнаружили прекрасную работоспособность на материале по морфогенезу архитектуры кочевого мира и были включен« в научный аппарат работы.

В основу исследования положена концепция ПОЛЯРИЗОВАННОЙ СИСТЕМЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ, прогресс развития которой определялся сбалансированным взаимодействием кочевой и оседлой культур (субсистем), отраженным и в динамике архитектурного формообразования обеих • сторон. Архитектура кочевников понимается здесь как элемент, входящий в иерархию систем:_культура кочевников - культура всего региона. Таким' образом, ни одно из качеств субонетем, вступающих во взаимодействие в области архитектурной организации пространства, не является ■внешним ни для кочевой архитектуры, ни для оседлой. Это дает возможность снять оговорки о внутренних противоречиях при характеристика архитектурное явлений степи и представить их не изолированными событиями, имеющими самостоятельную этнографическую ценность, а продуктом культурной истории всего центраяьноазиатского региона.

Бросает ли это тень на самобытность монгольской архитектуры? Нет, разумеется. Во-первых, потому, что только при взаимодействии полярных (по хозяйственно-культурной специализации) субсистем наиболее активны процессы этнического и национального обособления. Во-вторых, каждая из субсистем обладает стержневой структурой.культуры, прочность которой гарантирована устойчивостью хоз.яйственно-культурных типов кочев-' ников-скотоводов и оседлых земледельцев, а эта устойчивость подтверж-

дена историей ; контакт же и обмен происходят между "пластичными" (А. А.Богданов) элементами систем, как правило, надстроечными. В самом деле, кочевое жилище, принадлежащее к скелетным формам кочевничества, в наименьшей степени было подвержено "внешним" изменениям, но точно соответствовало имманентным условиям кочевого быта (располагающего резервом стационарных и мобильных форм обитания).

Наиболее быстрыми темпами развивались архитектурные формы культовых и официальных сооружений - презде. всего в силу наднациональных связёй кочевой аристократии с царствующими династиями соседних стран.

V Вместе с тем'процессы скелетных и пластичных' морфологических преобразований степной архитектуры имеют общую генетическую основу в законах развития ХКТ кочевого скотоводства.

В процессе работы подтвердилась необходимость глубокого.анализа роли религии, а также привнесенных архитектурных форм, особенно со стороны Китая, в становлении традиционной архитектуры кочевников. Религия содействовала активному переносу китайских и тибетских архитектурных форм в Монголию, определила морфогенез стержневых традиционных линий степного зодчества в средневековье, а влияние китайской архитектурной школы было неизбежным не только благодаря усиленному насаждению ее маньчжурскими властями и конвергентности развития отдельных форм, но и в силу самой мощи китайского культурного потенциала. Отрицание или замалчивание объективного характера этих компонентов противоречило бы исторической правде. РЕШЕНИЕ ВОПРОСА О КУЛЬТУРНОЙ САМОБЫТНОСТИ ОБЕИХ СУБСИСТЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ HEB УСТАНОВКЕ БАРЬЕРОВ МЕЯЩУ НИМИ, А В ВЫЯВЛЕНИИ КОНКРЕТНЫХ МЕХАНИЗМОВ ЭТНОКУЛЬТУРНОГО ОБОСОБЛЕНИЯ В ПРОЦЕССЕ ИХ АКТИВНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.

Принятая в диссертации концептуально-методологическая постановка исследования позволила выработать модели и гипотезы морфогенеза архитектуры кочевников, формы которой представляют иерархический комплекс от системы расселения до организации интерьера жилища, выявить

характер взаимоотношения факторов, лежащих в основе эволюции степной архитектуры,- ее истоков.

основные итоги исследования:

1, Разработана методология изучения принципов пространственной организации среды обитания кочевников на новой концептуальной основе поляризации культурно-хозяйственной системы цивилизации Центральной Азии, включающей оседлое и кочевое начала.

Для выявления недостающих звеньев в генетической последовательности архитектурных явлений степи и достоверной реконструкции самого. характера генезиса составлено МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ; каждая ниша его обладает определенным комплексом формообразующих "заданий", в кото- ■ рые заложены как традиции, так и конкретные условия среды, апробирующие вместе то или иное архитектурное явление, т.е. объект изучается на пересечении диахронного и синхронного срезов. Примером работы с морфологическим полем является установление конкретной ситуации гра-. достроительного формирования столицы ранних чингисидов, результатом чего стала гипотеза Каракоруыской конурбации, существенно меняющая представления о структуре этого важнейшего объекта истории монгольской архитектуры.

2. На основе обобщения данных климатологических исследований,

параллельного историко-этнографического анализа разработана схема • >

хронологии развития кочевничества в соответствии с изменениями климата, представлявшими на ранних порах становления ХКТ кочевого скотоводства ведущий фактор морфологических преобразований - выработки типологии,, тектоники.и эстетики мобильной архитектуры кочевников. Содержание схемы показывает, что в развитии номадизма Центральной Азии совмещены процессы двух видов: I. Общий поступательный прогресс кочевого общества (о^оседлости - через кочевничество - к оседлости), отраженный в архитектуре зарождением, расцветом и упадком кочевых

форм с постеленным нарастанием влияния стационарного начала в принципах организации среды. 2. Цикличность частных периодов возвышения, ге-гемотш кочевой культуры, когда активизировался морфогенез мобильных форм обитания. Выявление ПЕТЛИ КОЧЕВНИЧЕСТВА, подкрепленное историческим материалом, позволило определить хронологические области и этапы формирования'кочевого жилища, с их характерными конструктивными и пространственными решениями,

" 3. В классификацию юрты внесен недостающий тектонический аспект; определение юрты как сборно-разборного, цялиндроконического г.- силуэту сооружения, прочность которого обеспечивается затяжкой конструк» ции остова, позволяет считать укомплектованной сумму необходимы:: и достаточных признаков, рекомендующих ее как архитектурный тип, сло-. жившяйся в середине 1 тысячелетия.

4. Разработана гипотеза КАРДКОРУМСКОЙ КОНУРБАЦИИ, представляющая столицу Монгольской империи первой половины ХШ в. в вице системы очагов стационарной застройки, объединенных врзменными лагерями кочового поселения. Опорной инфраструктурой столицы была система сезонных ставок степных государей, йыработанная кочевниками в средневековье и получившая наиболее законченное выражение в пяти столицах киданей, предшественников монголов во владении степью. Заимствуя опыт киданей, монголы создали концентрированный вариант полицентричной столицы, где велась интенсивная подготовка к походам, определившая своей длительностью и время существования конурбации. Полицентричная столица была политико-административным оформлением зрелого кочевого феодализма.

5. Представлена идеальная реконструкция дворца Угэдэй-хана в Каракоруме.

На основе сопоставления материалов средневековых хроник, исследований Орхонской экспедиции конца XIX в. и советско-монгольской экспедиции 1948-1949 гг., натурных исследований автора в работе сделал ряд заключений, касаяцихся выбора места строительства дворце, его

объемно-планировочной структуры и разбивки плана, образного решения. Даны также эскизные предложения по реконструкции других средневековых дворцовых сооружений монголов. В работе большое внимание уделено фактам и принципам отражения кочевых традиций организации архитектурного пространства при строительстве оседлых резиденций. Прослежен генезис таких сооружений от палаточных дворцов до стационарных ансамблей в соответствии с развитием социальной структуры кочевого общества.

6. Рассмотрена эволюция охранной символики от запретительных си-

о

гналов до сложной системы многступенчатой символической защиты, получившей отражение в развитии композиционных принципов планировки феодальных дворцов и культовых ансамблей. Эволюция кочевого зодчества в значительной степени опиралась на преобразование символов защиты от знаков прямого запрета до символов, регулирующих процесс доступа к сакральному объекту и, следовательно, структуру сооружений.

7. Прослежены ведущие процессы эволюции основных композиционных приемов в пространственной организации среды обитания от концентричных схем круговых лагерей (куреней)' ранних кочевников до осевых композиций средневековых официальных и культовых комплексов. Показано, что развитие этих приемов находится в существенной и необходимой связи о формированием кочевого феодализма.

8. Уточнены этапы и логика морфогенеза юртообразных сооружений, представлявших основной объект архитектурного творчества в Монголии на переходной стадии оседания кочевников в ХУШ - нач.XX вв. Сооружения такого типа, в конструкции и художественном решении которых заложена невостребованная 'вдея сборности и мобильности, по-существу, завершают традиционную стилистическую линию кочевого зодчества и обозначают финал развития монгольского архитектурного Стиля. Влияние архитектурных школ Тибета и Китая, получивших наиболее широкое распространение в Монголии с ХУЛ в., а также появление сооружений смешанной архитектуры предлагается относить к разряду явлений стилизации.

9. На основании анализа процессов становления религиозного сознания кочевников от культов к религиозным системам выстроен генетический ряд культовых объектов архитектуры кочевников от погребальных и мемориальных сооружений с внешним проведением обрддов до храмов с внутренней схемой завершающей литургии. Обход сакрального объекта ос. тается ведущей программой как в драматургии обрядов (и в храме, и в

масштабе всего культового комплекса), так и в пространственной организации сооружений, выразившейся в возведении здания-оболочки над статуей божества и общей круговой конфигурации планировки монастырей, закрепивших архаичные, сложившиеся в глубинах мировоззрения кочевников стереотипы религиозных отправлений. Планировочная структура монастырей позднего времени, сочетающая осевой и концентричный планировочные принципы мандалы и Высокого пути (пространственные отображения доктрин буддизма), также свидетельствует об адаптации ламаистской церкви к системе кочевой идеологии и, следовательно, должна расцениваться пак органично присущая взглядам кочевого общества на "правильно" организованную среду. ,

10. В работе определен круг основных психофизиологических предпосылок формирования эстетических концепций кочевников и требований

к архитектуре пространства, реализованных в подборе цветовых соотноше* •пяй, системе ориентиров, фиксирующих трассы кочевания и места стоянок' пороговых представлений о предметной наполненности среды, центростре-; мительных принципах организации.внутреннего пространства жилища, лаконичности объемов архитектурных сооружений и скупости художественных средств, строгом геометризме и симметрии композиций, преобладании автоморфизма в формообразовании: например, в построении планировочных структур с привлечением только одной формы - круга.

11. Выделены основные проблемы перспектив развития современной монгольской архитектуры, в числе которых!

- решение программы расселения, сочетающего стационарные и моби-

льные формы организации среды ;

- глубокоз изучение и интерпретаций опыта народного зодчества в сложившихся локальных природно-климатических условиях }

- отрогий учет экологических аспектов режима дальнейшего хозяйственного и строительного освоения территории страны о необ- . ходимостью ввода МОНИТОРИНГА (контроля) нарушений экологического баланса и проектирования территориально-производственных Комплексов (ТПК) на основе СИКЭКОЛОП1ЧЕСКОГО ПРИНЦИПА, т.е. с условием максимального сохранения естественных ареалов обитания диких животных. Устойчивое нарастание аридизации климата-Монголии (как и всего северного полушария) требует ускоренной разработки превентивных мероприятий по борьбе с опустыниванием большей части территорий №Р южнее Хэнтзйского и Хангайс-кого горных массивов, средств улучшения климатического режима в современных городах, а также проектов перспективных форм среды обитания для экстремальных условий.

Дана оценка существующей практике охраны и реставрации памятников архитектуры, освоению традиций народного зодчества в формировании современной национальной архитектуры, внесены предложения по создания историко-культурных зон и туристических маршрутов с воссозданием некоторых ключевых объектов истории архитектуры, в том числе и сборных, натурное,макетирование которых по объему работы и характеру возведения практически не отличается от оригинального строительства. Обращается внимание на необходимость учета слоившихся норм восприятия визуальной плотности городской среды, которым отвечает чередование застройки и неосвоенных зон, допускающих возможность дистанционного обзора городского пространства и ландшафтов вне его. Поддерживается идея малоэтажной плотной застройки для создания Городской среды, имеюцей прототип в традиционной хяшанной застройке монгольских поселений.

12. Разработана концепция контактов кочевых и оседлых народов в

облаоти архитектуры, базирующаяся на теории этнокультурных процессов, созданной советскими учеными. В соответствии о положения»« этой концепции о существовании в Центральной Азия единой поляризованной системы хозяйственно-культурного развитая,,ее субсистемы - кочевая и оседлая - опирались на общий базис социально-экономических и эстетических номиналов, а формирование их этнической самобытности и общности ало под влиянием механизмов притяжения и отталкивания, векторы и сила которых определялись конкретными историческими обстоятельствами. ^Контакты, осуществленные в различные эпохи по "коридорам Связи", вне-* ели свои компоненты в сплав традиционной культуры и архитектуры кочевников ; в то же время существует достаточно много примеров обратного влияния, уравновешивающего вклад обеих сторон. Идея об односторонней направленности потока заимствований от развитых народов к "задержанным" должна быть отвергнута. :

В исследовании разработан, таким образом, теоретический базис для дальнейшего изучения архитектуры кочевого мира на современном ме-, тодологическом уровне с использованием факторного и системного анализа, выявлением необходимых в существенных связей объекта исследования построением абстрагированных моделей ведущих эволюционных процеосов и 'гапотеэ морфогенеза отдельных цепей явлений, позволяющих углубить знания, связанные о историей и современной практикой монгольской архите-' ктуры.: .

В соответствии с методологией рассмотрения предмета исследования .как части целостности большего масштаба автор не,считает необходимостью ближайшего времени ооздание отдельной теории архитектуры кочево-'го общества, каким бы заманчивым'- в силу специфики объекта - это ни представлялось.'

Однако теоретическое осмысление явлений-степной архитектуры, очевидно, необходимо. Это касается не только научной аргументации существования у кочевников элементов оседлой культуры. Важно достичь

убедительности положения о^том, что чаогносги и особенности принципов 'и результатов пространственной организации среды обитания кочевников - не исключение, а выражение обор« законов архитектуры, опроециро- : ванных на конкретно-историческую динамику цивилизации Центральной Азии. Трактовка архитектуры кочевников как факта проявления всеобщего в особенном поднимает на новый уровень обобщения закономерности, выведенные для человеческой культуры в целом.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ СТАТЬИ И ДОКЛАДУ:

1. Эрдени-Зуу // Декоративное искусство. - 1979. - Р 5. - С.45-

49.

2. Степные ориентиры в жизни кочевников Центральной Азии // Всесоюзная конференция("Искусство и культура Монголии и Центральной Азии". Тезисы докладов. - М.,1981. - С.91-94.

3. Архитектура Катал и его.северных соседей в эпоху феодализма: проблемы культурного взаимодействия // Х1У научная конференция "Общество и государство в Китае". Тезисы докладов. 4.2. - И., 1983, -

С.43-50,1

4. К реконструкции дворца Угодэя в Каракоруш // Известия вузов. Строительство и архитектура. - Новосибирск, 1984. - К? 8. - С,52-56.

5. Цвет и пространство в монгольской архитектуре // Народи Азии и Африки. - 1984.'- К? 3. - С.107-113.

6. Столицы кочевников Центральной Азии // Международная конференция "Культурно-исторические процессы в Центральной Азии в средние века". Алма-Ата, сент.1985. - Информационный бюллетень ЮНЕСКО, спец. выпуск. - М.: Наука, ГРВЛ, 1987. - С.125-128.

7. Эволкция охранной символики в архитектуре кочевников Центральной Азия // Советская этнография. - 1985. - S? I. - С.35-48.

8. К реконструкции дворца Угэдэя в Каракоруме // Археологийн оудлал» -Улаанбаатар, 1986 он; - C.II9-I25,

9.. Каракорум в ХШ веке //иопеоЧоа . Памяти академика Б.Я.Вла-'димирцова. - М. : Наука, ГРВЛ, 1986. - С.219-231.

10. К морфологии культовых сооружений кочевников // Советская этнография. - 1986. -Р6. - С. I07-II8.

11. Культурные контакты в формировании архитектуры Монголии // 1У международный конгресс монголоведов. Доклады. - Улан-Батор, 1986. С.337-342.

12. Морфология "китайской" крыши // ХУЛ научная конференция общество и государство в Китае". Тезисы докладов» 4.2. - M., 1980.-С.64-69. ;

13. Эволищя К0Ш1ОЗИЦИОШШХ . приемов в монгольской архитектуре// - Народы ! Азии и Африки. - 1986. - № I. - C.I23-I29.

14., Климатические изменения, и генезис архитектуры кочевых народов Центральной Азии // У международный конгресс монголоведов. ¡Докла-ipj советской делегации. Ч.З.' - М. : Наука, 1987. - С. 143-147. " ;*

15. Культовая архитектур^ Монголии ХУЛ - нач.ХХ вв. // Всесоюзная буддолоГическая конференция. Москва, ноябрь 1987 г. Тезйсы докладов. - M.s Наука, ГРВЛ, 1987. - С.214-215.

j16. Поляризация хозяйственно-культурной системы Китай - йочевни-Kii и eé отражение р степной'архитектуре // ХУШ научная конференции "Общество и, государство в Китае". Тезисы докладов.- 4.2. М. ,-1987; -С«73^-78. .

17. Сейсмткгтггстсргп- ссгдоой ri кочевой^rrcestjpr/^f Зрдзгг 'шинжилтатй бичиг. (Ученые запяски МонПЙ).; -У.-Б, «Я? 2(6)»i- 1987«. *

; с.131-139. ;

18. Опыт антисейсмичного строительства Китая и Тибета в архитек-

.турной практике средневековой Монголии // XIX научная конференция "Общество и государство в Китае'". Тезисы докладов. 4.2, - И.: Наука,: ГРШ1,1 1983. -.С.155-15?.

19. Influence dee conditions de geologie teohnique ear 1 erohir teoture de la Mongolia // International aimpoaiua oa engineering g«e- / Aogie. Athenea, sept. 1993. r Offprint, p. I4I3-WIB.

( In collaboration with H.Bataoukh, S.n.Tehernyahcv, D.Saumaajev >.

20. Colour end Space in Mongolian Architecture// Oriental Studies in the UEB3. - M.? Наука, ГРВЛ, ИВ АН СССР, 1989.— C.2I2-2I9.

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ РАВСПИ:

21. Архитектура в аридных экосистемах. Отчеты 1983, 1984, 1986 гг. по разделу темы НИР "Научно-технический прогресс и пути гуманизации архитектуры" / ЦЩПГГИА - МИСИ им.В.В.Куйбышева, дог. о сотрудн.

IP 83-15 j рук. и соисполн. Д.Б.Пярвеев. - IP госрегистр. 01.83.001.5075, - М., 1985. - личный вклад соискателя - 198 стр.'

22. Истоки монгольской архитектуры. Отчет НИР / ИИСИ им.В.В.Куйбышева. - IP госрегистр. 01.85.000.3559 ; ЦНТИ кнв.Р 02.86.000.8796. М., 1906. - 162 с.

МОНОГРАФИИ:

23. Краткая архитектурная хроника. - Улан-Батор, 1980. - 387 е., (В соавторстве с Д.Майдаром). По теме диссертации: отр. 6-18, 310327, 339-354, 383-386.

24. История монгольской архитектуры / МИСИ км.В.В.Куйбмвева. -М., 1986. - 347 с. - Библиограф.:,5 назв, - Деп. в ИНИОН АН СССР 10.1,2.86.,IP 27614.

25. История архитектуры. - М.: Высшая юкола, 1987. - 272 с. По теме диссертации: стр. 8-16, 194-202, 205-210. -

26. История монгольский архитектуры. Учебное пособие. - U.: Изд. МИСИ им.В.В.Куйбышева, 1909. - 96 с.