автореферат диссертации по документальной информации, 05.25.02, диссертация на тему:Русский заграничный исторический архив в Праге (1923-1945 гг.)

На правах рукописи

005002158

Серковская Любовь Васильевна

РУССКИМ ЗАГРАНИЧНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ В ПРАГЕ (1923-1945 гг.):

ИСТОРИКО-АРХИВОВЕДЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Специальность 05.25.02 - Документалистика, документоведеиие, архивоведение

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 4 НОЯ 2011

Москва-2011

005002158

Работа выполнена на кафедре истории и организации архивного дела Историко-архивного института ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Защита состоится 23 декабря 2011 г. в 12-00 на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.07 при ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» по адресу: 125993, г. Москва, ГСП-3, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет».

Автореферат разослан «17» ноября 2011г.

Ученый секретарь

Научный руководитель: - доктор исторических наук, профессор

Хорхордина Татьяна Иннокентьевна

Официальные оппоненты: - доктор исторических наук, профессор

Ершов Виталий Федорович

- кандидат исторических наук Копылова Ольга Николаевна

Ведущая организация:

Всероссийский научно-исследовательский институт документоведения и архивного дела (ВНИИДАД)

совета по защите докторских и кандидатских диссертаций

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется тем, что Русский заграничный исторический архив (РЗИА) в Праге - уникальная модель рождения, жизни, гибели и воссоздания на новой основе органически целостной системы документальных исторических памятников Русского Зарубежья. С 1923 по 1945 гг. РЗИА, созданный эмигрантами - историками и архивистами, прошел путь, который преодолевают большинство архивов в России и в мире за многие десятилетия, а то и за несколько столетий.

Изучение истории РЗИА в Праге, его состава и содержания важно прежде всего потому, что относится к исследованию Архива как феномена русской культуры, созданного и функционировавшего за рубежом.

Исследование обстоятельств создания, расчленения и попыток последующей реконструкции РЗИА связано также с тем, что в результате выявляется роль государства в архивном строительстве. Она может быть как созидательной, так и разрушительной. История РЗИА в Праге и в Москве доказывает, что вненаучные действия властей замедляют процесс объединения культурных сил вокруг архивов, а цивилизованная поддержка со стороны государства делает возможным его реализацию даже в трудных условиях эмиграции.

С одной стороны, ученые - создатели РЗИА исходили из того, что архив необходим для сохранения объективной документальной исторической картины прошлого России вне зависимости от политических пристрастий и партийной принадлежности фондообразователей. Основатели и сотрудники РЗИА видели свой научный и гражданский долг в том, чтобы сохранить органическую целостность архива. Официальные органы власти Чехословакии оказывали им поддержку на первом этапе создания и деятельности Пражского архива русских эмигрантов.

С другой стороны, вначале немецкие власти во время оккупации Чехословакии (1939-1945 гг.) стали расчленять архив, размещая ряд фондов в другие хранилища -вопреки сложившимся в архиве научным принципам систематизации, а затем органы Советской власти в 1945-1946 гг. вывезли практически весь РЗИА из Праги в СССР, поскольку рассматривали документы архива, прежде всего, как источник удовлетворения оперативно-чекистских, ведомственных интересов. Архив как самоценное произведение культуры в обоих случаях не интересовал органы власти.

Исследование уроков возникновения и выживания РЗИА в экстремальных условиях в связи с этим приобретает особое значение в периоды строительства архивной системы в новых исторических реалиях.

Актуальность темы определяется также необходимостью изучения коллекции периодических изданий русских эмигрантов, в 2007 г. включенной ЮНЕСКО в список «Память мира». Эта коллекция являлась частью Русского заграничного исторического архива, которая после окончания Второй мировой войны лишь по стечению обстоятельств не была вывезена в Москву.

Речь идет также о собрании административных документов бывшего Русского заграничного исторического архива, свидетельствующих о сотрудниках архива, переписке с агентами, покупавшими собрания для РЗИА. Чешские специалисты, в частности, директор Славянского института АН Чешской Республики Г. Ульбрехтова, подчеркивают необходимость участия в этом процессе российских ученых.

Таким образом, важным обстоятельством, определяющим актуальность изучения проблематики, связанной с РЗИА, является сложное сочетание в истории его создания и деятельности национальных и глобальных факторов.

Степень изученности темы

Литературу по данной теме можно разделить на две основные группы.

К первой следует отнести работы, освещающие взаимоотношения русской эмигрантской интеллигенции, органов Советской власти и правящих кругов Чехословакии. Вторую группу составляют исследования, непосредственно относящиеся к истории создания, функционирования и расчленения РЗИА, а также архивной Россике в Чехословакии.

Эти группы неразрывно связаны между собой.

Концептуально-исходная позиция советской историографии по отношению к послереволюционной эмиграции определялась прежде всего соответствующими указаниями руководителей партийных и советских органов1. На этой политической основе в начале 1920-х-1930-е гг. в советской историографии появляются работы о Русском Зарубежье в целом, и о документальном наследии эмигрантов, в частности. Имена историков и архивистов-эмигрантов и их научные разработки упоминались либо в разоблачительном контексте, либо вычеркивались политической цензурой.2

Исследователи-эмигранты за рубежом писали другую историю. Современный историк отмечает: «Обширная литература об эмиграции была создана самими ее участниками... В эмигрантской литературе отражалось стремление... оценить наследие русского зарубежья»3.

Справедливости ради отметим, что в ряде случаев разделить авторов на эмигрантов и иностранцев непросто, так как иногда эмигрантами были вывезенные родителями из России дети, ставшие иностранными гражданами.

К ним относится М.И. Раев, которому волею судьбы было предназначено служить связующим звеном между первым и вторым поколениями русской эмиграции. Вывезенный из России ребенком, образование получил во Франции и в США, стал почетным профессором кафедры им. Б. Бахметева в Колумбийском университете, куратором Бахметевского архива в Нью-Йорке - одного из крупных собраний архивной Россики на Западе. М.И. Раев - автор монографии по истории науки и культуры Русского Зарубежья, вышедшей в свет за рубежом4, изданной также в России5. Ценность книги М.И. Раева в контексте диссертационного исследования определяется тем, что она является свидетельством самобытности и высокого уровня историко-архивоведческой культуры русских эмигрантов, работавших в РЗИА.

Для рубежа 1980-х гг. можно говорить об определенных подвижках в изучении творческого наследия историков и архивистов - эмигрантов.

В отечественной историографии важное место занимает монография В.Т. Пашуто «Русские историки-эмигранты в Европе»6, включающая ценные сведения о работе историков и архивистов в Чехословакии в 1920-е-1930-е гг., и опубликованная после смерти автора. В.Т.Пащуто начал путь, который прошла отечественная историческая наука со второй половины 1980-х гг., - объективного научного анализа эмигрантского наследия. На страницах его исследования возникли образы основателей и руководителей РЗИА в Праге - A.B. Флоровского, Е.Ф. Шмурло, A.A. Кизеветтера, С.Г. Пушкарева и других историков и архивистов.

См.: Ленин В.И. Доклад на 111 конгрессе Коммунистического Интернационала // Полн. собр. соч. Т. 44. С.39; Дзержинский Ф.Э. О карательной политике органов ВЧК // Избр. произв.Т. 1. М.,1977. С. 223; Калинин М.И. Роль интеллигенции в нашем строительстве // Избр. произв. Т.1. М.,1960. С. 730-731; Покровский М.Н. Контрреволюция за4 года. М.,1922. С. 4-5 и др.

2 См.: Потехин Ю.Н. Павлины без крыльев. Из архива контрреволюции. М.,1924; Василевский И.М. Что они пишут (мемуары бывших людей). М., 1925; Бобрищев-Пушкин A.B. Патриоты без отечества. Л.,1925; Архивоведение / Под ред. В. Веретенникова. Харьков, 1932. С. 11 и др.

3 Голдин В.И. Постижение России № 2. Историки об эмиграции: что сделано и что делать? Н Родина: Спец. выпуск «XX век. Русская эмиграция. Первая волна». 2009. №4. С.8.

4 См.: Raeff М. Russia Abroad. A Cultural History of the Russian Emigration 1919-1939. New York: Oxford,1990.

5 См.: Раев М.И. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939. М.,1994.

6 См.: Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1993,

Таким образом, к началу «перестройки» тематика российской послереволюционной эмиграции вновь становится предметом изучения. На смену обличению эмигрантов пришло стремление понять, исследовать судьбы и творчество людей, по своей и не своей воле оказавшихся за рубежом. Анализ историографической ситуации свидетельствует о разрыве между накопленным архивным материалом в 1920-1960-е гг. и степенью его обобщения в исторической литературе 1990-х гг., сложившемся в практике исторических исследований. Как отмечал в 1995 г. отечественный специалист по истории культурного наследия российской диаспоры за рубежом A.B. Квакин, происходят радикальные перемены «не только в исследовательской ситуации, но и умонастроениях как авторов культурно-исторической ситуации, так и их читателей»7.

В постсоветский период история российской эмиграции превратилась в одну из самых востребованных тем. Существенно обновилась методология исследований, появились качественно новые источииковые возможности. Предметом изучения стали проблемы зарубежной архивной Россики, выявления, анализа и использования архивных коллекций по истории российской эмиграции. Публикуются исследования, авторы которых стремятся к целостному и комплексному изучению послереволюционной российской эмиграции и сложившегося феномена архивов Русского Зарубежья.8

В.П. Козлов рассмотрел опыт выявления и возвращения зарубежной архивной Россики, а также начало работы по реконструкции РЗИА9.

Предметом углубленного анализа Е.В. Старостина явились методологические проблемы изучения архивов Русского Зарубежья, а также состава и содержания зарубежной архивной Россики10.

A.B. Попов, автор исследований по истории архивов Русского Зарубежья, проанализировал документальное наследие эмиграции в архивах России, в том числе наследие РЗИА, хранящееся в ГАРФ. Много внимания A.B. Попов уделяет проблемам выявления, описания, использования архивов Зарубежья".

7 Квакин A.B. Россия - интеллигенция - эмиграция: (О соотношении амбивалентности русского архетипа и российской эмиграционной системы) // Некоторые современные вопросы анализа российской интеллигенции. Иваново, 1997. С. 99-113.

8 См.: Айвазян М.И. К вопросу о формировании фондов русской эмиграции 1917-1940 // Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940. Кн.2. М., 1994. С.402-408; Банасюкевич В.Д. О правовых аспектах международного перемещения архивных документов // Отечественные архивы. 1994. №2. С.6-10; Бочарова З.С. Судьбы российской эмиграции: 1917-1930-е годы. Уфа, 1998 и др.; Гримстед П.К. Зарубежная архивная Россика и Советика. Происхождение документов или их отношение к истории России (СССР), потребность в описании и библиографии // Отечественные архивы. 1993. №1. С.20-53 и др.; Ершов В.Ф. Белоэмигрантская концепция восстановления российской эмиграции Н Кентавр. 1995. № 4; Он же. Адаптация российской военной эмиграции в странах размещения в 1920-е годы // История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX- XX в.в. и др.; Ипполитов С.С. Российская эмиграция в Европе: несостоявшийся альянс. М., 2004; Поляков Ю.А. Проблемы изучения истории российского зарубежья. М., 1996; Попов A.B. Русское зарубежье и архивы. М., 1998; Тарле Г.Я. Российское зарубежье и родина, М., 1993 и др.

9 См.: Козлов В.П. Выявление и возвращение зарубежной архивной Россики: Опыт и перспективы // Вестник архивиста. 1993. №6 (18). С.11-23; Он же. Зарубежная архивная Россика: проблемы и направления работы // Новая и новейшая история. 1994. №3. С.13-23 и др.

0 См.: Старостин Е.В. Развитие международного архивного сотрудничества до Второй мировой войны:Учеб. пособие. М., 1983; Он же. Проблемы пополнения ГАФ СССР документами из-за рубежа // Актуальные вопросы совершенствования архивного дела в условиях развитого социалистического общества. М., 1985; Он же (совм. с Чудиновским В.А.). Документы по истории народов СССР в зарубежных архивах. М., 1988; Он же. История России в зарубежных архивах. М.: Высшая школа, 1994; Он же% Зарубежное архивоведение: Проблемы истории, теории и методологии. М: Русский мир, 1997; Он же. Документальное наследие по истории русской культуры в отечественных архивах и за рубежом // Зарубежная архивная Россика. Итоги и перспективы выявления и возвращения. М., 2003 и др.

11 Попов A.B. Русское зарубежье и архивы. Документы российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, описания, использования. М, 1998; Он же. Архивы и компьютерные технологии. Опыт использования СУБД «Русское зарубежье» // Документация в информационном обществе: электронное делопроизводство и электронный архив. М.: ВНИИДАД, 2000; Он же. Русское зарубежье и архивы: история

И.В. Сабенникова, автор первого обобщающего исследования российской эмиграции 1917-1939 гг. как единого социокультурного феномена в сравнительном освещении, положив в основу историко-социологический подход, рассмотрела политико-правовые проблемы регламентации жизни и деятельности историков и архивистов в Чехословакии, проанализировала участие научной эмиграции в образовании и просвещении Чехословакии. Кроме того, ею детально проанализирован вклад Т. Масарика в «Русскую акцию» и предпосылки создания РЗИА. В историко-архивоведческих изданиях И.В. Сабенникова публикует библиографические указатели по изданиям о русской эмиграции12. Отметим, что БД «Зарубежная архивная Россика» пополняется с использованием результатов работы ВНИИДАД, для чего сотрудниками Института И.В.Сабенниковой, В.И. Звавичем, A.C. Ловцовым и др. проводится работа по сбору сведений о зарубежной архивной Россике и систематическое выявление публикаций этих материалов в России и за ее пределами. 13

Труды этих авторов дают возможность оценить уровень изученности темы зарубежной архивной Россини, и истории РЗИА, в частности. Следует отметить, что в указанных работах анализ тематики, касающейся РЗИА, не был непосредственной задачей авторов.

В первые годы XXI в. историко-архивоведческие исследования Русского Зарубежья в целом и феномена РЗИА, накопленные данные потребовали осмысления, применения новых теоретико-методологических подходов с учетом изменений в общей картине гуманитарного знания.

Ответом на вызов времени стали труды А.И.Квакина, И.В. Сабенниковой и др., а также Е.И. Пивовара и его научной школы, для которой характерно особое внимание к анализу методологических основ историографии Русского Зарубежья14. Наше диссертационное исследование ориентировано в методологическом русле, предложенном, в частности, в монографии Е.И. Пивовара «Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии». Мы разделяем мнение ученого о необходимости уходить от методики верификации и интерпретации процесса эмиграции, которая зачастую сводилась к практике «интенсивного описания», когда исторический нарратив преобладал над осмыслением

российской эмиграции в отечественных и зарубежных хранилищах // Вестник РГГУ. Ежемесячный научный журнал. Серия «История» (Документоведение и архивоведение). 2008. №8. С. 151-183 и др.

12 См.: Сабенникова И.В. Высшая школа Русского Зарубежья (Проблемы архивной эвристики) //Архивоведение и источниковедение отечественной истории: Проблемы взаимодействия на современном этапе. М, 1995. С. 188-191; Она же. Русская эмиграция в Чехословакии: образование, наука, просвещение // Педагогика. 1995. № 3. С.51-55; Она же. Русская эмиграция как социокультурный феномен // Мир России. 1997. №3. С.155-184; Она же. Зарубежная архивная россика. Список источников и литературы // Вестник архивиста. 1998. № 6(48). С. 88-100; 1999. № 1.(49). С.96-104; № 2-3 (50-51). С. 100-107; Она же. Томаш Г. Масарик и «Русская акция» Чехословацкого правительства //Вестник архивиста. 2000. №3-4 (57-58). С.236-240; Она же. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительно-типологическое исследование. Тверь, 2002. 431 е.; Она же. Библиография «Зарубежная архивная Россика» // Вестник архивиста. 2006. №4-5 (94-95). С. 236-266; Она же. Документ в системе делопроизводства эмигрантских организаций в межвоенной Европе (1917-1939 гг.) // Архивоведение и источниковедение отечественной истории... М.:ВНИИДАД, 2009. С.378-386; Она же (совм. с Гентшке В.Л.) Русское зарубежье на страницах специализированных журналов: Материалы куказателю. 2005-2010 // Вестник архивиста. 2011.№1. С. 300-308 и др.

13 Подробнее см.: Звавич В.И. Новые переводы материалов по зарубежной архивной Россике: некоторые мысли переводчика, источниковеда и архивиста // Архивоведение и источниковедение отечественной истории... М.:ВНИИДАД, 2002. С. 384-389; Звавич В.И., Ловцов A.C. Особенности поиска документов зарубежной архивной россики // Вестник архивиста. 2009. № 4. С.28-38; 2010. №1. С.66-86; Звавич В.И., Ловцов A.C. Документы зарубежной архивной Россики: источник сведений о них, их поиск и библиография // Архивоведение и источниковедение отечественной истории... М.: ВНИИДАД, 2009. С.386-398 и др.

u См., напр.: Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения): Учебное пособие для студентов/ Е.И. Пивовар, E.H. Евсеева, В.Ф. Ершов и др. М., Гетгинген. 1994; Пивовар Е.И. Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М: РГГУ, 2008. 545 е.; Он же. Границы Русского Мира // Родина. Апрель 2009. № 4. С. 4-6 и др.

эмпирических фактов и наблюдений. Изучение истории эмиграции на современном этапе развития исторической науки, - делает вывод автор,- должно опираться на принцип междисциплинарности15. Именно междисциплинарность истории эмиграции делает ее подлинной составляющей «науки о человеке», способствуя поиску новых подходов в изучении индивидуальной деятельности, сознания и поведения людей.'6 Поэтому мы уделяем особое внимание восстановлению исторической правды о судьбах основателей и ключевых сотрудников РЗИА.

Историко-архивоведческая интерпретация процесса создания, функционирования и вывоза Русского заграничного исторического архива в СССР была впервые сформулирована в сохраняющей свое значение статье Т.Ф. Павловой «Русский заграничный исторический архив в Праге», а также в других ее работах'7. В последующем переработке и дополнениям подвергалась та часть исследования, которая касалась деталей, не носящих концептуального значения.

В работах А. Копрживовой, В Н. Быстрова, А.И. Барковец исследуются причины создания, история комплектования, систематизации и использования документов РЗИА, а также история расчленения архива18. Н. И. Владимировым введены в научный оборот документы о русской эмиграции в Чехословакии19. К.Е.Новохатским рассмотрены послевоенная судьба РЗИА и реконструкция состава документов2". В отечественной историографии, как правило, репрессии против историков и архивистов - эмигрантов в Чехословакии не связывались с расчленением РЗИА и вывозом его в Москву.

В связи с ростом количества трудов по истории РЗИА в отечественной и зарубежной историографии сложилось направление исгорико-архивоведческих исследований, которое можно назвать «РЗИА-ведение», особенно после выхода в свет Межархивного путеводителя «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге»21 под редакцией и предисловием Т.Ф.Павловой, анализ которого проведен нами в разделе «Источниковая база исследования».

Л И. Петрушева предприняла анализ архивной Россики - фондов РЗИА, хранящихся в ГАРФ; документов РЗИА в научно-справочном аппарате ГАРФ, а также

15 См.: Пивовар Е.И. Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М.: РГГУ, 2008. С. 16-17.

16 См.: Пивовар Е.И. Там же. С.37.

17 См.: Павлова Т.Ф Русский заграничный исторический архив в Праге // Вопросы истории. 1990. № 1. С. 19-29; Она же. Судьба одного архива // Новая Нива. 1992. №1. С.54-59; Она же. Архивы российской эмиграции II Проблемы изучения российского зарубежья.Сб. статей. М., 1993. С.78-85; Она же. Перспективы собирания документов российской эмиграции. Опыт изучения документов и материалов Русского заграничного исторического архива в Праге и Донского казачьего архива // Проблемы зарубежной архивной Россики. М., 1996. С.58-66 Она же. А.Ф. Изюмов и Русский заграничный исторический архив // Отечественные архивы. 1996. №4. С.28-37;Она же. Предисловие // Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге; Межархивный путеводитель. М., 1999. С.5-28 и др.

18 См.: Копрживова А. Русский заграничный исторический архив Н Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами: Результаты и перспективы проведенных исследований. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов: Сб. докладов. Т. 1. Прага, 1995. С. 58-69; Быстрое В.Н. Конец Русского заграничного исторического архива в Праге // Там же.Т.2. С. 70-84; Барковец А.И. Русский заграничный исторический архив и современные пути расширения научно-информационной базы ГАРФ по истории русской эмиграции // Там же. С. 161-166.

19 См.: Владимирцев Н.И. Документы Пражского архива о русской эмиграции в Чехословакии. Обзор фондов организации социалистов-революционеров // Там же. С. 561-564.

20 См.: Новохатский К.Е. Пражские архивы: комплексная реконструкция состава и послевоенная судьба документов // Документальное наследие русской культуры в отечественных архивах и за рубежом: Материалы Мсждунар научно-практ. конф. 29-30 окт.2003 г. М..РОССПЭН, 2005. С.168-172.

21 Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге: Межархивный путеводитель. М., 1999. См. также: Пивовар Е.И. Путеводитель «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге» стал историографическим фактом // Отечественные архивы. 2000. №6. С.46-47: Русский заграничный исторический архив реконструирован. Участники проекта рассказывают о подготовке Межархивного путеводителя по фондам РЗИА // Отечественные архивы. 2000. № 6. С. 41-44.

правового положения сотрудников архива на материале собрания Пражской коллекции.22 В статье Т.Н. Хорхординой «Новое о РЗИА: события и люди»2 главное внимание уделяется «живой истории» РЗИА, то есть анализу межличностных отношений внутри историко-архивного сообщества в Праге, а также поискам компромиссов с представителями чехословацких органов государственной власти.

О потенциале изучения чешскими историками тематики РЗИА свидетельствует работа Н. Песака о деятельности Русского заграничного исторического архива, Украинского исторического кабинета и Белорусского архива в 1938-1946 гг.24, опубликованная в конце 1940-х годов, данные которой в настоящее время нуждаются в существенной актуализации.

В последующие десятилетия тематика РЗИА, как было указано, практически исчезла из поля зрения ученых. Положение начало меняться в середине 1980-х гг., и в этот период за рубежом много внимания уделяется исследованию проблем исторической памяти и межкультурного диалога в Чехословакии. В диссертационном исследовании Е. Чиняевой «Русские вне России: Эмиграция в Чехословакии, 1918-1938 гг.», защищенное в Англии в 1995 г.25, а также ряде других ее работ на основе впервые публикуемых источников освещены отдельные аспекты деятельности РЗИА, в приложениях приведены краткие биографии деятелей, сыгравших видную роль в организации и функционировании РЗИА (В.Гирса, Я.Славик, Г.В.Вернадский, Е.Д.Кускова и др.).

Исследования чешских ученых С. Тейхмановой, 3. Сладека, Л.Белошсвской26 о Русском заграничном историческом архиве представляют особый интерес для проведения сравнительно-исторического анализа конкретных обстоятельств, в которых приходилось работать создателям РЗИА на различных этапах меняющихся внутриполитических режимов в довоенной и оккупированной нацистами Чехословакии.

В это же время на Украине издаются работы27, основанные на изучении части архива, выделенной из фондов РЗИА. Основное внимание уделяется анализу специфики

22 См.: Петрушева Л.И. Документы пражской коллекции в научно-справочном аппарате Государственного архива Российской Федерации // Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы исследований. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов. Прага, 14-15 августа 1995 г.):Сб. докл. Т 1. Прага, 1995. С. 91-97; Она же. Архивная Россика в Государственном архиве Российской Федерации (новые поступления. 1999-2000 гг.) // История российского зарубежья: Проблемы историографии (конец XIX- XX вв.): Сб. статей. М., 2004. С. 247-251; Она же. Правовое положение русской эмиграции по материалам собрания Пражских коллекций Государственного архива Российской Федерации // Правовое положение российской эмиграции в 1920-1930-е годы: история, историография, источники: Междунар. научн. конф. 25-27 октября 2005. СПб., 2005; Она же. Зарубежная архивная Россика в Государственном архиве Российской Федерации. 1998-2009 // Вестник архивиста. 2009. №З.С. 172-184 и др.

21 Хорхордина Т.Н. Новое о РЗИА: события и люди // Вестник архивиста. 2006. № 2-3 (92-93). С. 339-358; № 4 -5 (94-95). С. 212-236.

34 Pesak N. Sprava о cinnosti Ruskaho Historickaho arhivu, Ukrajinskeho Historickeho Kabinetu a Beloruskeho arhivu v letech 1938-1946. Praha, 1947. t

35 См.: Чиняева E. Русские вне России: Эмиграция в Чехословакии, 1918-1938 гг. Мюнхен: Ольденбоург, 1996; Она же. Русские интеллектуалы в Праге: Теория евразийства // Русская эмиграция в Европе: 20-е - 30-е гг. XX в. / Ред.: Л. В. Пономарева и др. М., 1996. С. 177-198; Chinyaeva Е. Development of Eurasianism Ц Russians Outside Russia: The Émigré Community in Czechoslovakia 1918-1938. Münch., 2001. P. 185-212, 250258.

26 См.: Tejchmanova S. Politicka cinnost emigrace v CSR v letech 1918-1945 ) // Slovensky pregled. 1991. № 4. S. 273-286; Сладек 3. Русская и украинская эмиграция в Чехословакии // Советское славяноведение. 1991. №6. С.24-36; Сладек 3. Русская эмиграция в Чехословакии: развитие «Русской акции» // Славяноведение. 1993. № 4. С. 28-38; Сладек 3., Белошевска Л.Предисловие // Dokumenty k dejirnn ruske a ukrainske emigrace v Cescoslovenske Republice. 1918-1939. Praha, 1998 и др.

27 См.: Лозенко Л. I. Празький украшский apxiß: 1стор1я i становления // Арю'ви У кражи. 1994. № 1-6; Яковлева Л. Празыа фонди в Киев; // Памятки У кражи: |стор|я та культура. 1994. № 3-6.

создания собраний украинских фондоообразователей в РЗИА, а также истории их возвращения в ЦГАОР с последующей передачей части из них в архивы Украины.

Анализ историографии по исследуемой теме показывает, что отечественные и зарубежные ученые «прорывались», если можно так выразиться, навстречу друг другу с двух противоположных сторон. За рубежом история РЗИА представлялась как часть научной и культурной жизни изолированной группы соотечественников, стремившихся сохранить национальные традиции и культуру. В России с конца 1980-х гг. история РЗИА исследовалась как часть научного наследия эмигрантов, которую необходимо интегрировать в постсоветское архивно-информационное пространство. К началу XXI в. позиции обеих групп исследователей сблизились. Таким образом, целостное исследование на научной основе проблем создания, функционирования, расчленения и реконструкции архива является актуальной задачей историко-архивоведения.

Предмет и объект исследования. Объектом диссертационного исследования является совокупность как опубликованных, так и неопубликованных источников, освещающих историю организации, комплектования, систематизации, использования и вывоза в СССР Русского заграничного исторического архива в Праге.

Предметом исследования является комплекс историко-архивоведческих проблем, связанных с формированием и функционированием целостного архива (Русского заграничного исторического архива в Праге) в условиях эмиграции.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1923 по 1945 гг. Нижняя хронологическая граница определена 1923 г., т.е. созданием, началом деятельности и официальным закреплением статуса РЗИА в Праге. Верхняя хронологическая граница относится к 1945 г. - времени вывоза основного массива документов РЗИА в СССР.

Цель исследования состоит в анализе феномена РЗИА в Праге как многоуровневой системы открытого типа, отличительными признаками которой являются нелинейность развития, диалогичность, высокая степень коммуникативности и не менее высокая способность самосохранения. Основное внимание уделяется определению направлений деятельности как российских историков и архивистов - эмигрантов, так и роли чехословацкого правительства в создании и функционировании РЗИА, а также в анализе и оценке результатов существования РЗИА. Это определяется недостаточной изученностью истории РЗИА в контексте целостной российской культуры и его места и роли в мировом духовном наследии, поскольку архив подвергался исследованию в основном как обособленное явление, вне глобальных и межнациональных аспектов, характерных для формирующегося единого архивно-информационного пространства.

В соответствии с целью работы поставлены следующие основные задачи диссертационного исследования:

- анализ предпосылок создания Архива русской эмиграции (с 1924 г.- РЗИА) в рамках «Русской акции»;

- определение и анализ участия чехословацких руководителей в «Русской акции» и создании РЗИА, а также роли чехословацких историков в деятельности РЗИА;

- выявление и характеристика основных этапов генезиса, функционирования и расчленения РЗИА в Праге в контексте изменения отношений с органами власти в Чехословакии от времени «Русской акции» до немецкой оккупации и освобождения страны советскими войсками в 1945 г.;

- определение основных направлений деятельности РЗИА, ее содержания и оценки результатов;

- воссоздание биографий руководителей и сотрудников РЗИА, внесших вклад в выявление и собирание документального наследия России, а также определение роли эмигрантов - историков и архивистов в сохранении преемственности историко-архивоведческих традиций;

- введение в научный оборот неопубликованных источников по истории РЗИА;

- выявление особенностей историографических подходов в отечественной и зарубежной литературе к изучению профессиональной деятельности сотрудников РЗИА.

Обозначенные задачи носят принципиальный характер, поскольку речь вдет не только о достижениях историков и архивистов - эмигрантов в Праге, но и об объективной возможности использования их теоретико-практического наследия в процессе создания единого историко-архивного пространства в современных условиях.

Методологическая основа исследования.

Авторский подход определялся традиционным принципом историзма, позволяющего анализировать феномен российской научной историко-архивной диаспоры в последовательном временном развитии и взаимосвязи с общим контекстом культурной деятельности эмиграции за рубежом. В целом данный подход основан на постулате, что феномен РЗИА в этом контексте предстает в качестве модели единства культур при сохранении ими своего многообразия и неповторимости.

В качестве общего принципа диссертационной работы выступил историко-генетический подход, применение которого позволяет раскрыть свойства и изменения изучаемой реальности в процессе ее исторического движения. При микроисторическом анализе жизни и деятельности историков и архивистов - эмигрантов применялся историко-антропологический подход.

Для получения научно проверенных результатов исследования использовался сравнительно-исторический (компаративный) метод, который позволил синхронизировать важнейшие события в функционировании Пражского центра исторической науки российской эмиграции.

Исследование значительного по объему и содержанию корпуса источников и литературы предполагает также применение специально-архивоведческих методов -актуализации, информационного, функционального и структурного анализа.

Системный подход положен нами в основу историко-архивоведческого анализа проблем организации, функционирования и попыток воссоздания на качественно новой основе Русского заграничного исторического архива в Праге.

Источниковая база исследования включает опубликованные и неопубликованные источники.

Круг опубликованных источников по истории РЗИА до конца прошлого столетия был достаточно ограничен. Главным образом, это изданные в Праге ежегодные отчеты о деятельности архива, начиная с 1928 г.28. Обзор архивных материалов, собранных в течение первого десятилетия (1923-1932 гг.), содержится в изданной одним из руководителей РЗИА А.Ф. Изюмовым публикации об архиве25. Позднее вышли отчеты в виде оттисков статей, опубликованных в журнале «Rocenka Slovanskeho rstavu (Prague)»30

А.Ф.Изюмов также обобщил данные о собирании материалов в ежегодном отчете за 1936 г.31 В качестве важного источника привлекалась «Записка о Русском историческом архиве в Праге» А.Ф. Изюмова, представляющая собой переработанный и дополненный автором отчет, введенный в научный оборот С.С. Блиновым в сборнике

28 См.: Русский заграничный исторический архив при Министерстве иностранных дел Чехословацкой республики в 1928 г. Прага, 1928; Русский заграничный исторический архив при Министерстве иностранных дел Чехословацкой республики в 1929 году. Прага,1930; Русский заграничный исторический архив при Министерстве иностранных дел Чехословацкой республики в 1931 г. Прага, 1931; Русский заграничный исторический архив при Министерстве Чехословацкой республики в 1936 г. Прага, 1936.

29 Изюмов А.Ф.Огдел документов Русского заграничного архива в Праге (1923-1932 гг.). «ORBIS», Прага. Б.д.

30 См.: Rocenka Slovanskeho rstavu (Prague).1931. Т. 4. С. 228-245.

31 См.: Изюмов А.Ф. Русский заграничный исторический архив при Министерстве Чехословацкой республики в 1936 г. Прага, 1936.

документов «РЗИА. Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции (19181945)», изданном в Нью-Йорке32.

Начальный период собирательской деятельности архива, работы по комплектованию, систематизации и учету документов в 1930-е годы освещен в трудах внештатного сотрудника РЗИА В.В. Руднева33, а также корреспондента РЗИА в Двииске Б.Брежго34.

Из опубликованных иностранных источников нами также привлекались документальные материалы, освещающие историю функционирования РЗИА в Праге и судьбу фондов, перевезенных в послевоенные годы в СССР, помещенные в работах Дж. Фишера и П.Кеннеди Гримстед35.

На изменение ситуации в изучении феномена РЗИА повлияли опубликованные в 1990-е - 2000-е гг. в Чешской Республике источники из чешских и других зарубежных архивов по истории РЗИА и научной эмиграции в целом, где освещаются начальный этап создания РЗИА, жизнь и деятельность сотрудников архива, а также история комплектования фондов архива в 1920-е-1930-е годы36.

Ориентировочный список эмигрантов - русских, украинцев, белорусов, вывезенных в 1945 г. Красной армией из ЧСР в СССР,37 изданный в Праге в 1993 г., привлекался для установления биографических данных сотрудников РЗИА.

При анализе научного творчества и практической деятельности историков и архивистов, работавших в РЗИА, а также их вклада в историко-архивную науку и культуру в целом, использовались источники, опубликованные в Праге в 1991 г. в издании «Эмиграция из СССР в Чехословакию в межвоенный период: вклад в науку и культуру»38.

Поскольку архивные материалы публикуются в указанных сборниках на языке подлинников (чешский, английский), ряд документов вводится в научный оборот в нашем переводе на русский язык.

Проанализированные выше источники не исчерпали темы архивов Русского Зарубежья в Праге, поскольку затрагивали частные стороны общей проблематики.

Положение кардинально изменилось после опубликования в России путеводителей, которые следует отнести к категории «источника источников»: путеводителя «Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции: Путеводитель»,39 где, в частности, помещен аннотированный указатель к личным фондам и коллекциям документов, поступивших в ЦГАОР (ныне - ГАРФ) из Праги. Второй справочник - «Фонды Русского заграничного

32 Изюмов А.Ф. Записка о Русском историческом архиве в Праге // РЗИА. Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции (1918-1945). Т. 2. New York: Norman Ross Publishing inc., 1993. P. 407-408. 3 Руднев В.В. Русское дело в Чехословацкой республике. Париж, 1924; Он же. Русский заграничный

исторический архив // Современные записки, Париж, 1937. № 63. С. 431-443.

34 См.: Брежго Б. Русский заграничный архив. Двинск, 1929; Он же. Русские архивы и музеи вне России. Б.м., б.г.

35 Fisher, George. The Russian Archive in Prague // American Slavic and East European Review. 1949. № 8; Kennedy Grimsted, Patricia. Archives and Manuscript Depositures in the USSR, Moscow and Leningrad. Supplement 1. Bibliographical Addenta inter documenation A 6 ZUG Switzerland. 1976.

36 См.: Dokumenty k dejinm ruske a ukrainske emigrace v Cescoslovenske Republice. 1918-1939. Praha, 1998; Kroniki kulturniho, vedeckeho a spolecenskeho zivota ruske emigrace v £eskoslovenske republice. Dil.I-II. 19191939. Praha, 2000-2001. T.l: 1919-1929. 368 е.; T.2: 1930-1939. 639 c.; Prace ruske, ukrajinske a beloruske emigrace vydane v Ceskoslovensku, 1918-1945 / Bibliogr. zprac. Zdenka Rachunkova a Michaela Rehakova. Praha: Narodni knihovna Ceske republiky, 1996. XVIII, 1472 с. 4.1. XVIII, 1-424 е.; 4.2. 425-850 е.; 4.3. 851-1472 c.

37 Castecny orientacni soupis osob mske a ukrajinske narodnosti i prislusniku jinych narodu, nalezejicich k emigTantum z byvale Ruske rise po rijnove revoluci v r. 1917, odvlecenych v r. 1945 Rudou armadou z CSR do SSSR. Vypracoval Vybor Oni byli prvni. Praha, 1993 (Intemi materialy, nepublikovane).

38 Emigrace ze SSSR v mezivalecnem Ceskoslovensku: prinos vede a kulture: katalog vystavy z fondu Slovenske knihovny. Sest. Vacek, J. NK. Praha, 1991.

39 Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции: Путеводитель / Отв. ред. С.В. Мироненко. Рук. коллектива сост. О.В. Маринин. Том IV. М., 2004.

исторического архива в Праге: Межархивный путеводитель»40 является ценным источником сведений о составе и содержании документов, хранившихся ранее в бывшем РЗИА и ДКА (Донском казачьем архиве). Межархивный путеводитель подготовлен сотрудниками ГАРФ при участии специалистов РГВА, РГВИА, РГАВМФ, РГАЛИ, Архива внешней политики Российской империи и др. В состав Путеводителя включены характеристики фондов РЗИА, подготовленные также архивистами из республик Беларусь, Грузия, Молдова, Украина и Эстония. Необходимость этого издания была продиктована тем, что после вывоза РЗИА в СССР он был раздроблен между центральными, республиканскими и ведомственными архивами страны. Фонды РЗИА в процессе работы над Межархивным путеводителем были сведены в обобщающий сводный каталог- указатель. Составители Путеводителя предприняли удачную попытку реконструкции некогда целостного архива. Тем самым было продолжено дело основателей архива, в условиях эмиграции сохранивших документальные памятники истории России. Таким образом, Межархивный путеводитель с насыщенными информативными справками характеристик фондов, биографий, сведениями о деятельности фондообразователей, указателями и комментариями является источником для многих историко-архивоведческих трудов.

Нами использован также Энциклопедический биографический словарь41, в который вошли более 400 жизнеописаний эмигрантов, в том числе виднейших сотрудников РЗИА - A.A. Кизеветтера, В.А. Мякотина, Е.Ф. Шмурло, Б.А. Евреинова, С.Г. Пушкарева, А.Ф. Изюмова, A.B. Флоровского и др.

Для характеристики отечественного архивоведения начала XX в., традиции которого продолжили сотрудники РЗИА, использованы источники, освещающие научную, а также практическую деятельность историков и архивистов по спасению архивов России в первые послереволюционные годы42.

В сборнике документов «Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923»43 опубликованы следственные дела репрессированных, протоколы допросов, подписки и заявления арестованных, в том числе - будущих сотрудников РЗИА. Источники показывают, что подготовка к акции по высылке их за границу началась в конце 1921 г.

Одной из первых в отечественном исгорико-архивоведении ввела в научный оборот документы РЗИА, а также сведения о составе и содержании фондов РЗИА в ГАРФ Л.И. Петрушева44.

Важным источником являются воспоминания сотрудников ЦГАОР45, где раскрыта деятельность архивистов, принявших в Москве фонды РЗИА из Праги, и начавших их научно-техническую обработку.

40 См.: Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге: Межархивкый путеводитель / Отв. ред. Т.Ф. Павлова. Отв. сост. О.Н. Копылова. М., 1999.

41 См.: Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энциклопедический биографический словарь. М., 1997.

42 См.: Пресняков А.Е. Реформа архивного дела 11 Русский исторический журнал. 1918. Кн.5. С.205-222; Николаев А. С. Главное управление архивным делом Н Исторический архив. 1919. Кн. 1. С. 164; Архивные курсы: История архивного дела классической древности, в Западной Европе и на мусульманском Востоке: Лекции, читанные слушателям Петроградского археологического института в 1918 г. Пг., 1920; Бонч-Бруевич В.Д. Сохраняйте архивы. М, 1920; Архив русской революции, издаваемый И.В. Гессеном: В 22-хтомах. Т. 1. Берлин, 1921 идр.

43 См.: Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923./ Вступ. ст., сост. В.Г. Макарова, B.C. Христофорова; коммент. В.Г. Макарова. М.: Русский путь, 2005.

44 См.: Петрушева Л.И. Документы Пражской коллекции в научно-справочном аппарате Государственного архива Российской Федерации // Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы проведенных исследований. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов: Сб. докл. 14-15 августа 1995 г. Прага, 1995. С. 91-97 идр.

45 Русский заграничный исторический архив в Москве: вспоминают очевидцы // Отечественные архивы. 1996. №4. С. 37-43.

Источником о деятельности научной эмиграции стали воспоминания бывших эмигрантов, вернувшихся в Советский Союз после Второй мировой войны - В.Л. Андреева, Д.И. Мейснера, Б.Н. Александровского, П.П. Шостаковского46 и др. В их рассказах - история судеб историков и архивистов, переплетениях политической борьбы. В мемуарах бывшего сотрудника РЗИА Д.И. Мейснера содержатся портреты чехословацких государственных деятелей, руководивших «Русской акцией». Он уделяет много внимания деятельности РЗИА в период нахождения архива под юрисдикцией МИД Чехословакии, а также драматическим событиям подготовки архива к вывозу из Праги в 1945 г. Следует отметить, что в кругах эмигрантов, оставшихся за границей, мемуары вернувшихся на Родину натолкнулись на неприятие, вызвав обвинения в политической ангажированности.

Проанализированы воспоминания эмигрантов, после войны принимавших участие в антисоветских центрах за рубежом или подвергнутых репрессиям. В числе последних был заведующий книжно-журнальным отделом и заместитель председателя Ученой комиссии РЗИА С П. Постников, в мемуарах которого описываются предистория создания Архива русской эмиграции (прообраза будущего РЗИА), влияние «Русской акции» на его организацию, а также начальный период деятельности архива, получивший название «собирательского»47. С.П. Постников и заведующий газетным отделом архива Л.Ф. Магеровский явились авторами-составителями библиографий по документам РЗИА48, также послуживших источниками при написании диссертации.

В воспоминаниях С.Г. Пушкарева, Л. Бобровской, Н.Е. Андреева, И.Толстого49 приводятся портреты основателей и сотрудников РЗИА, а также сведения о деятельности отделов РЗИА.

Ценными источниками по истории РЗИА явились публикации эпистолярного наследия эмигрантов-историков и архивистов, работавших в РЗИА50, где приводятся данные о комплектовании архива, драматических событиях в истории РЗИА в 1927-1928 гг., взаимоотношениях в руководстве РЗИА.

Источниковой базой для освещения и анализа деятельности РЗИА явились также неопубликованные документы, хранящиеся в российских и чешских архивах.

Наибольшее число архивных фондов, документы которых проанализированы в диссертационном исследовании, хранятся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Это Фонд Р-7030 «Русский заграничный исторический архив в Праге» (1924-1944), где содержатся копии положений о РЗИА 1924 и 1928 гг., акт о включении РЗИА в структуру МИД ЧСР (1928), журналы заседаний Совета РЗИА (1935-1940 гг.),

46 См.: Шостаковский П. Путь к правде. Минск, 1960; Вертинский А. Четверть века без родины. Москва, 1962, № 3—6; Любимов Л. На чужбине. М., 1963; Менснер Д. Исповедь старого эмигранта. М., 1963; Он же.

Миражи и действительность. М., 1966; Оболенский П. На чужой стороне // Москва. 1965. № 8; Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих краях. М, 1969; Андреев В.Л. История одного путешествия. Возвращение в жизнь через двадцать лет. М., 1974 и др. "См.: Постников С.П. Русские в Праге. 1918-1928. Прага, 1928.

48 См.: Магеровский Л.Ф. Библиография газетных собраний Русского исторического архива за годы 19171921. Прага, 1939; Постников С.П. Полигика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции (19181945). Библиография. Из каталога РЗИархива / Ред. С.Блинов. New York: Nomian Ross Publishing, 1993.

49 См.: Пушкарев С.Г. Воспоминания историка 1905 - 1945 // Библиотечка россиеведения. 1999. №3: Посев. Спец. выпуск; Бобровская Л. Рождение и гибель Русского Архива в Праге //www.russ.ru/isi sovr/20031003 bobtov.html: Бобровская Л., Бобровский П. На чужой стороне // Verlag Johannes A. Wolf, Grosser Winkel 17. с. D-31552 Apelern. 2004; Андреев Н.Е. Пражские годы // Новый мир. 1994. №11. С. 136-200; Андреев Н.Е. То, что вспоминается. Т.1-2.Таллинн,1996; Толстой И. Заметки о русской Праге // Новый Журнал. 2008. №251.

0 См.: Будницкий О.В., Эммонс Т. «Большевизм есть несчастье, но несчастье заслуженное»: Переписка В. А. Маклакова и A.A. Кизеветгера // Источник. Документы русской истории: Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1996. № 2. С. 4-25; Волошина В. «Не дай Бог попасть в присяжные говорилыцики»: Фрагменты из переписки профессора A.A. Кизеветтера // Родина. 2009. Na 4. С. 65-68; «Пишу всякую всячину только для заработка»: Письма A.A. Кизеветгера П Отечественные архивы. 2009. № 5; «Совершенно лично и доверительно!» Б.А. Бахметев - В.А. Маклаков: Переписка. 1919-1951: В 3 т. М.( 2001-2004.

выписки из журналов заседаний Совета РЗИА за период с 1935 по 1940 гг. Нами проанализирована также переписка с представителями РЗИА в различных странах о собирании документов в интересах архива - В.А. Мякотиным, П.П. Менделеевым, С.Г. Сватиковым, И И. Серебренниковым, Ф.М. Фелькнером и др.

Для анализа начального периода деятельности РЗИА использовались материалы из фонда Р-5764 (Объединение Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой Республике (Пражский Земгор),

Для освещения историко-архивоведческой мысли 1920-х годов, развитие которой продолжили историки и архивисты РЗИА, изучались документы личного фонда одного из основоположников новой архивной теории и практики в послереволюционной России A.C. Николаева (Ф. 7798), а также документы, хранящиеся в фонде Союза Российских архивных деятелей (Ф.7789).

Из различных фондов бывшего РЗИА, хранящихся ныне в ГАРФ, анализировались источники, касающиеся судеб и деятельности членов Совета и Ученой Комиссии РЗИА - Е.Ф. Шмурло (Ф. 5965), П.Б. Струве (Ф. 5912), В.А. Мякотин (Ф.5917), В.Я. Гуревич (Ф. 5910), И.М. Брушвит (Ф. 5789), С.Г. Пушкарев (Ф. 5891), А Н. Фатеев (Ф. 6427), Я. Славик (Ф. 6123), B.JI. Бурцев (Ф. 5802), и др., а также руководителей отделов - Отдела документов - А.Ф. Изюмова (Ф.5962), и Отдела печатных изданий, позднее переименованного в книжно-журнальный отдел - С.П. Постникова (Ф. 6065).

Кроме того, привлекались материалы из Ф. 5325. Оп. 9. Книга поступлений в АОР, и анализировались документы фонда: Докладная записка С.Н.Круглова А.А.Жданову от 15 мая 1946 г., в которой, в частности, указывается, что доступа к материалам РЗИА, вывезенного в СССР,«... научных сотрудников различных учреждений не будет» и др.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) проанализированы документы фонда 17, касающиеся судьбы РЗИА, в частности, письмо В.Д.Бонч-Бруевича И.В.Сталину от 24 февраля 1946 г., где В.Д.Бонч-Бруевич перечисляет основные собрания Россики в Европе, и отдельно называет РЗИА в Праге, который, по его мнению, «...нужно конфисковать».

В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) использованы документы из фонда Комитета по улучшению быта русских писателей и журналистов, проживающих в Чехословакии (Ф.1568, 1922-1932), переданного из ЦГАОР.

В Архиве РАН изучены документы личного фонда А.В.Флоровского (Ф. 1609), члена Совета и Ученой комиссии РЗИА, где содержатся источники как о начальном этапе становления РЗИА, так и о перипетиях в судьбе архива в конце 1920-х-1930-е годы.

Документы фонда Петроградского отделения ГУ АД - Цепгрархива (Ф. 6900) Российского государственного исторического архива (РГИА) анализировались для установления биографий и деятельности сотрудников ГУ АД, будущих создателей и сотрудников РЗИА. В фонде также представлены источники об обысках и арестах среди историков и архивистов перед их высылкой из Советской России в 1922 г.

В чешских архивах выявлены документы, освещающие историю создания и деятельности РЗИА.

В архиве Национального музея в Праге (А NM, f. А. Hajn, k. 231, si. Burcev. № 6330/2) проанализированы документы, освещающие сотрудничество В.Л.Бурцева с Русским заграничным историческим архивом в Праге, а также запись беседы с Э. Бенешем, в которой В.Л.Бурцев просит Э. Бенеша о продолжении «Русской акции».

В Национальном архиве в Праге (Narodni archiv. Р 1411- Р 1313) изучены документы, связанные с передачей РЗИА в ведение МВД ЧСР, а также меморандум Я.Славика, направленный в Президиум Славянского университета с протестом против передачи РЗИА в МВД ЧСР. Здесь же хранятся проанализированные нами источники о деятельности РЗИА во время Второй мировой войны, о судьбах русских сотрудников РЗИА в этот период. Выявлены и проанализированы источники об изъятиях документов

из состава РЗИЛ немецкими оккупантами. В архиве находятся источники о деятельности РЗИА и за более раннее время, в которых содержатся детали, касающиеся процесса передачи РЗИА в собственность МИД Чехословакии.

В диссертации проанализированы также документы из Архива АН Чешской республики (А АУ СК), связанные с передачей РЗИА АН СССР в 1945 г.

Научная новизна диссертационного исследования.

Впервые в отечественной историографии установлена и обоснована периодизация РЗИА: определены основные этапы рождения, деятельности и расчленения РЗИА, рамки которых были связаны с уровнем и характером достигнутого взаимопонимания между чехословацким научным сообществом во времена правительства Т. Масарика и Э. Бенеша - с одной стороны, и русской эмиграцией в Праге - с другой.

Новизна работы заключается также в том, что она позволяет восстановить имена историков и архивистов-эмигрантов, которые были изъяты из летописи отечественного архивного дела; установить, уточнить и проанализировать роль сотрудников РЗИА, сохранивших традиции гуманитарной архивной доктрины, сформулированной в серебряном веке русской культуры и в первое послереволюционное десятилетие; вписать их творческие судьбы в контекст национальной памяти российской научной диаспоры. В соответствии с историко-антропологическим подходом, акцент делается на воссоздание биографий и профессиональной деятельности историков и архивистов, сыгравших определяющую роль в истории РЗИА.

С этой целью в диссертационном исследовании приводятся результаты изучения как опубликованных, так и впервые вводимых в научный оборот архивных документов. В частности, анализируются источники, характеризующие наименее исследованные в отечественном историко-архивоведении периоды в истории РЗИА - подготовка «Русской акции», явившейся предпосылкой создания РЗИА, а также деятельность РЗИА в годы оккупации Чехословакии немецкими войсками (1939-1945).

Впервые охарактеризована научно-концептуальная значимость «уроков» РЗИА для выживания архивов в экстремальных условиях.

Новизна анализа источников и литературы по истории РЗИА заключается в том, что РЗИА создавался и функционировал в условиях не межгосударственного, а именно международного сотрудничества, то есть, на основе взаимопонимания и взаимопомощи между оказавшимися в вынужденной эмиграции российскими историками и архивистами и демократическим сообществом в Чехословакии.

Таким образом, диссертация представляет собой исследование обобщающего характера, основанное на комплексном анализе опыта работы отечественных историков и архивистов в Праге, включая историю возникновения в середине 1920-х-1930-е годы чехословацкого центра историко-архивной теории и практики российской эмиграции.

Практическая значимость диссертационной работы. Практическая значимость диссертационной работы определяется введением в научный оборот ранее не известного или малоизученного комплекса источников о Русском заграничном историческом архиве в Праге. Эти материалы могут быть использованы для последующих исследований истории Русского Зарубежья в целом, и эмигрантских архивов, в частности. Привлеченный в диссертации материал и выводы позволят перейти к системному изучению историко-архивного наследия эмигрантов и, пользуясь исторической ретроспективой, определить наиболее эффективный вектор анализа и выявления ориентиров для расширения рамок исследования российской научной и культурной диаспоры за рубежом.

Материалы исследования и его выводы могут быть также использованы при подготовке трудов в области всеобщей истории архивов, истории архивов России, науковедения, историографии, миграциологии и диаспороведения, для разработки учебных курсов, учебно-методических пособий и программ лекционных курсов и

спецсеминаров для историков-архивистов, документоведов, социологов, культурологов и политологов.

Апробация диссертационного исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории и организации архивного дела Историко-архивного института РГГУ, одобрена и рекомендована к защите. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в четырех научных статьях, представлены в качестве научного доклада о «сибирском» проекте «русской конституции» одного из инициаторов «Русской акции» К. Крамаржа (по материалам РЗИА) в Учебно-научном центре изучения культуры народов Сибири РГГУ.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, приложений, списка источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснованы актуальность темы, определены предмет, объект, цель и задачи диссертационного исследования, а также его хронологические рамки, представлен историографический анализ проблемы, охарактеризована исгочниковая база исследования, а также раскрыта методологическая основа, научная новизна и практическая значимость настоящей диссертационной работы.

Первая глава - «Предпосылки создания РЗИА: историко-архивоведческий аспект» - содержит анализ научных основ Архива русской эмиграции в Праге (с 1924 г. -Русского заграничного исторического архива в Праге).

В первом параграфе дается обобщенная характеристика отечественного историко-архивоведения к 20-м гг. XX века. Отмечается роль и место будущих создателей РЗИА в русской исторической науке и архивном деле, объединенных после Октябрьских событий 1917 г. борьбой за спасение и сохранение национального достояния России. Доказано, что архивная работа при Д.Б.Рязанове - первом руководителе ГУАД, была политически нейтральным делом. После замены по указанию ЦК РКП(б) Д.Б.Рязанова М.Н.Покровским произошел отход ряда ведущих историков и архивистов от участия в разработке научных основ всероссийской архивной реформы. Период мирного сосуществования науки и идеологии подошел к концу. Архивисты, в том числе будущие создатели РЗИА, выступившие против массированного уничтожения архивных документов в российской провинции, представали перед местными органами власти в качестве вредителей и контрреволюционеров. Жесткая политизация («коммунизация», по терминологии М.Н.Покровского) архивного дела разрушила надежды историков и архивистов «серебряного века» на сотрудничество с органами советской власти, что привело к их изгнанию из послереволюционной России. В 1922 г. из Советской России, наряду с философами, экономистами, социологами и писателями, были депортированы историки и архивисты, явившиеся основателями и составившие ядро первых руководящих органов РЗИА в Праге (А.А.Кизеветтер, А.Ф. Изюмов, А.В.Флоровский, В.А. Мякотин, С.П.Мельгунов и др.). С нашей точки зрения, высылку представителей интеллигенции, в состав которой входили и создатели РЗИА, нужно рассматривать как логическое звено в процессе наступления однопартийной идеологии на разнообразие национальной культуры и свободу развития науки. Особое внимание уделяется т.н. «философскому пароходу» (1922 г.) - символу борьбы Советской власти со свободомыслящими учеными-гуманитариями. Свои идеалы и принципы они перенесли за границу и воплотили их в программе деятельности РЗИА в Праге. «Философский пароход» стал определенной точкой отсчета, с которой в XX в. начался драматический раскол единой русской культуры. Высланные за рубеж историки и архивисты создавали в Праге РЗИА как центр сохранения традиций отечественной исторической науки и документальной памяти эмиграции без различия партийной принадлежности и политических пристрастий фондообразователей.

Проанализированы жизнь и научная деятельность Е.Ф. Шмурло и А.В.Флоровского - основателей и бессменных членов руководящих органов РЗИА.

Второй параграф посвящен влиянию «Русской акции» на предпосылки создания РЗИА, анализу истории консолидации отечественных историков и архивистов -эмигрантов в Праге. Рассмотрены гуманитарные истоки «Русской акции» с точки зрения ее чехословацких руководителей. В августе 1921 г. по инициативе Президента ЧСР Т. Масарика чехословацкое правительство провозгласило начало проведения программы «Акция русской помощи», в литературе получившей распространение как «Русская акция», главным содержанием которой стала реализация мероприятий для решения жизненно важных вопросов (образование, трудоустройство и т.д.). Начавшаяся как кратковременная акция помощи эмигрантам, программа просуществовала почти 10 лет. «Русская акция» в свете приведенных в диссертационном исследовании данных предстает как масштабный комплекс мероприятий правительства Чехословацкой республики, благодаря которому Прага стала интеллектуальной и научной столицей российской эмиграции в 1920-е годы. Поддержка со стороны чехословацкого правительства, в отличие от официальных властей некоторых других стран, носила по своей сути внепартийный, внеполитический характер и может быть отнесена к гуманитарным акциям на демократической основе. Демонстративная аполитичность, внепартийность, проводившаяся в учредительных документах Архива русской эмиграции (с 1924 г-РЗИА), обеспечила благоприятное отношение к нему чехословацкого правительства.

Итоги изучения жизни и идейных взглядов Э. Бенеша, Т. Масарика, К. Крамаржа и их единомышленников доказывают, что «Русскую акцию» вряд ли допустимо сводить только к разряду инвестиционных проектов, построенных на сухом политическом расчете. Были созданы благоприятные условия для основания РЗИА в Праге. Вся научная и организационная деятельность оказалась в сфере ответственности ученых и специалистов - эмигрантов. Именно на эти годы приходится рост их числа. В рамках «Русской акции» были созданы Семинарий под руководством академика Н.П.Кондакова ( в дальнейшем Институт им. Кондакова), Экономический кабинет С.Н.Прокоповича, Русский народный университет в Праге. Таким образом, «Русская акция» и, соответственно, создание в рамках Пражского Земгора Русского заграничного исторического архива явились закономерным итогом внутренней и внешней политики правительства Чехословакии. В условиях целенаправленного курса правительства Т. Масарика - Э. Бенеша в 1920-е гг., заключавшегося во всесторонней помощи русским ученым и специалистам и, в частности, историкам и архивистам, они смогли получить свободу в реализации своих научных планов и организационных инициатив, основой которых послужили традиции отечественной архнвоведческой науки дореволюционного периода и опыт первых послереволюционных лет. В результате руководство и сотрудники архива получили возможность, находясь под юрисдикцией МИД ЧСР, развивать российскую историко-архивоведческую науку за рубежом на основе преемственности.

От "Русской Акции" остались Славянская библиотека, основанная в 1924 г. как Русская библиотека МИД ЧСР и ставшая в 1927 г. составной частью Национальной библиотеки в Праге, Археологический институт им. Н.П. Кондакова и Русский заграничный исторический архив. Таким образом, гуманистический характер деятельности РЗИА и гуманистические основы деятельности чехословацких властей при проведении «Русской акции» совпали. Уникальность «Русской акции» состоит в том, что она была направлена не только на адаптацию эмигрантов, но и на сохранение и развитие собственно русской культуры.

Вторая глава «Создание и функционирование РЗИА в 1923-1928 гг.» посвящена анализу проблем начального этапа формирования РЗИА силами сотрудников отделения Земгора в Праге.

В первом параграфе анализируется роль Пражского Земгора в создании и деятельности РЗИА. Оказавшись в эмиграции, ученые и общественные деятели при

организации РЗИА исходили из того, что архив необходим для объективной документальной , картины прошлого России. Они видели свой научный и гражданский долг в том, чтобы сохранить его органическую целостность в условиях изгнания.

В диссертационном исследовании уточнена хронология деятельности РЗИА в Праге. Первый этап создания и функционирования РЗИА в системе органов Земгора продолжался пять лет - с 1923 по 192В гг. В феврале 1923 г. при библиотеке культурно-просветительского отдела Пражского Земгора было образовано два архива - Архив Русской эмиграции и Архив Чехословакии, которые в сентябре 1923 г. были объединены в одно учреждение, а в октябре 1924 г. архив получил название - Русский заграничный исторический архив.

В диссертации освещены биографии управляющих Земгора - В.Я. Гуревича, И М. Брушвита, В.Г. Архангельского, сыгравших значительную роль на начальном этапе создания и становления РЗИА. Благодаря благожелательной поддержке правительства Т. Масарика - Э. Бенеша, Земгор начал крупномасштабную деятельность по созданию архивного центра эмиграции в Праге. Правлениям белоэмигрантских организаций в Праге, Берлине и Белграде бьии разосланы сообщения с просьбой о присылке документов, характеризующих жизнь эмиграции. Кроме того, культурно-просветительский отдел Земгора разослал письма видным общественным и политическим деятелям-эмигрантам, а также редакциям эмигрантских газет и журналов с целью выявления сведений о наличии у них исторических документов и возможности их получения или приобретения. В 1924 г. началась разработка Положения о РЗИА, которое в октябре 1924 г. утверждено общим собранием Земгора. Особое внимание было уделено вопросам юридического статуса архива и его взаимоотношениям с Земгором. Были определены структура архива, состав представителей и корреспондентов архива за рубежом. Тогда же он получил название Русского заграничного исторического архива. Так закончился организационный период создания архива.

Во втором параграфе рассмотрена деятельность РЗИА по собиранию, комплектованию и систематизации документов в 1923-1928 г.г. Установлены состав и функции Совета архива, руководившего общей работой РЗИА. Совет РЗИА возглавил A.A. Кизевептер.

Установлено, что комплектование РЗИА шло постоянно, в широких масштабах. В результате систематизации, проведенной сотрудниками РЗИА, весь документальный материал архива был разделен на 8 основных разделов, каждый из которых, в свою очередь, был разбит на ряд подразделов. В диссертации освещаются состав и содержание документов архива.

Сотрудниками Архива был профессионально налажен учет. Заведующим книжно-журнальным отделом С.П.Постниковым составлен систематический каталог библиотеки архива. Ученая комиссия утвердила классификатор документального фонда РЗИА, который в силу непредсказуемости сроков поступления документов имел, в основном, подокументный и, реже, повидовый характер. Специфика поступающих документов в виде коллекций, личных фондов, отдельных документов вызвала необходимость выработки особых приемов учета и классификации документов. В первую очередь описывались личные архивы и мемуары. В РЗИА, в противоположность пофондовому принципу систематизации, большая часть архивных материалов хранилась в составе коллекций, в которых они были получены, хотя в некоторых случаях дальнейшая систематизация осуществлялась по виду документа.

В диссертации освещены биографии и проанализирована научная и практическая деятельность руководителей РЗИА A.A. Кизеветтера и А.Ф. Изюмова.

В третьей главе «РЗИА под юрисдикцией МИД ЧСР: деятельность по собиранию документов и комплектованию (1928-1939гг.)» проанализированы причины включения архива в МИД ЧСР, взаимоотношения РЗИА с МИД, а также деятельность архива в этот период.

В силу финансовых обстоятельств 31 марта 1928 г. подписан проанализированный нами Акт между Земгором и МИД ЧСР о передаче РЗИА под юрисдикцию МИД ЧСР. Установлено, что Акт передачи архива министерству иностранных дел представляет собой тщательно продуманный документ, имеющий важное историко-архивоведческое значение. Проанализированы условия передачи в МИД ЧСР, главными из которых являлись: сохранение за Архивом функции собирания и хранения материалов, их систематизации и научной разработки; целостности и недробимости фондов и коллекций архива; сохранение во главе архива коллегиальных органов с участием русской общественности, автономно осуществляющей научную работу архива, а также состава служащих архива.

Согласно Положению о РЗИА при МИД ЧСР, архив «собирает, хранит, приводит в порядок и научно разрабатывает материалы, относящиеся к истории России и ее народов». Общее руководство, надзор и контроль за управлением архивом были возложены на уполномоченного министерства иностранных дел, профессора Карлова университета, слависта, д-ра Я.Славика, биография и научная деятельность которого освещаются в диссертационном исследовании. Хотя представители Земгора не вмешивались в научную работу архива, однако они активно участвовали в организационных аспектах его деятельности, что стало основой налаживания взаимоотношений внутри русской эмиграции и ее внешних связей. Представителями Земгора при передаче архива было высказано пожелание, что в случае вопроса о передаче РЗИА в СССР, МИД осуществит ее лишь при условии прекращения там власти коммунистической партии.

После кончины в 1933-1934 гг. руководителей РЗИА A.A. Кизеветтера, Е.Ф. Шмурло, Н.И. Астрова в отношениях между РЗИА и МИД возникли трудности. МИД стал настаивать на уменьшении автономности Архива. В частности, министерство иностранных дел потребовало передачи ему права решать вопросы о допуске исследователей к работе в фондах РЗИА, настаивало на распространении официального языка работы архива - чешского. И наконец, МИД потребовал исключения из состава Совета представителей Земгора, который к этому времени официально прекратил свое существование. Однако члены Совета РЗИА, опираясь на поддержку Я. Славика, отстояли научную самостоятельность архива.

В диссертационном исследовании рассмотрена инструкция МИД для РЗИА от 4 января 1935 г. К 1936 г. РЗИА состоял из 4-х отделов: архив документов, архив газет, книжно-журнальный и автономно существовавший в рамках РЗИА Донской Казачий архив, переданный на хранение в РЗИА на особых условиях в 1934 г. Доказано, что основные функции РЗИА после перехода под юрисдикцию МИД ЧСР не изменились, средства на поддержание Архива отпускались министерством иностранных дел, что в определенной степени укрепило стабильность экономической базы РЗИА.

В середине 1930-х годов, когда положение русских эмигрантов в ряде стран ухудшилось, усилился приток личных документов. В диссертационном исследовании проанализирована история комплектования архива в указанный период. Во второй половине 1930-х годов основной акцент в собирательской деятельности был сделан на комплектование книгами, журналами, газетами и другими печатными изданиями, что объяснялось изменением отношения к эмигрантам со стороны официальных властей после установления дипломатических отношений между ЧСР и СССР в 1934 г. В связи с тем, что собирательскую деятельность архив прекратил с 1939 г., документы эмиграции не восходят дальше 1936 г.

Освещена биография и научная деятельность заведующего газетным отделом архива Л.Ф. Магеровского, внесшего значительный вклад в собирание и систематизацию документов, а также явившегося автором первой обобщенной библиографии русской периодической печати за 1917-1921 гг. из фондов РЗИА, опубликованной в 1939 г.

Благодаря усилиям Л.Ф. Магеровского разработана методика продления срока хранения и пользования фолиантами газет.

После оккупации фашистской Германией Судетской области осенью 1938 г. в результате Мюнхенских соглашений правовое и материальное положение сотрудников архива еще более ухудшилось. В октябре 1938 г. МИД ЧСР распорядился прекратить оплату выявленных и приобретаемых представителями архива за рубежом документов и печатных изданий. К архиву начали проявлять повышенное внимание спецслужбы заинтересованных государств.

В конце 1938 г. ввиду сокращения финансирования министерство иностранных дел приняло решение передать архив министерству внутренних дел ЧСР. Я.Славик, руководитель РЗИА, направил в Президиум Славянского университета меморандум с протестом, аргументируя тем, что включение архива в структуру МВД нанесет ущерб собирательской деятельности, и подчеркнул, что РЗИА стал научным институтом, который по своему характеру существенно отличается от архива МВД. В диссертации переведен с чешского языка и проанализирован текст меморандума Я.Славика, в котором он делает вывод, что в случае передачи архива в структуру МВД будет уничтожен «институт...., обладающий огромной притягательной силой для... исследователей».

Четвертая глава «Заключительный период деятельности Р311А (1939-1945гг.)» посвящена драматическим событиям в судьбе РЗИА - передаче архива в ведение МВД, функционированию архива в период фашистской оккупации Чехословакии, а также истории его вывоза в СССР в 1945 г.

В первом параграфе проанализирована деятельность РЗИА в период нахождения его в структуре МВД ЧСР.

В диссертации проанализирована протокольная запись представителей МВД ЧСР и РЗИА в связи с передачей архива (от 1 марта 1939 г.), которая вводится в научный оборот в нашем переводе с чешского языка. Включение архива в структуру МВД в марте 1939 г. в корне меняло его статус независимого культурно-научного учреждения, открытого для исследователей и получившего известность в мире.

Доказано, что под влиянием внешних условий Чехословакия была вынуждена в 1930-х гг. постепенно ограничивать возможность внутриполитического демократического развития, и РЗИА стал терять свою независимость. Пиком кризиса стало подчинение архива МВД Чехословакии, а по существу, с 1939 г. - военному ведомству фашистских оккупантов, начавшему процесс его раздробления.

В период оккупации немцы стали вторгаться в функционирование архива, выделяя документы, представлявшие для них военный или оперативный интерес. Изъятые комплексы размещались по четырем пражским архивохранилищам, а также начался вывоз в Германию некоторых документов. Именно в этот период статус РЗИА, который оказался в подчинении МВД на правах специфического «полицейского архива» (Я.Славик), изменился радикальным образом. Сотрудники архива были заняты розысками сведений об арийском происхождении в архиве МВД. В РЗИА был назначен немецкий представитель. Это доказывает справедливость исходного концептуального тезиса диссертационного исследования, заключающегося в том, что архив зависит от изменения в системе отношений Общество - Государство - Личность.

С началом войны фашистской Германии против СССР интернирован в немецкий концлагерь А.Ф.Изюмов, уволены старейшие сотрудники С.П.Постников, П.С. Бобровский, В.М.Краснов. В июле 1942 г. по приказу рейхсминистра Франка в пражский филиал архива сухопутных войск (Геерархив) была передана 1/6 часть документов, в основном военного содержания. Часть архивных материалов отправлена в Военный архив в Потсдаме. Нацисты составили детальное описание перемещенных материалов, немецкие печатные описи хранятся ныне в ГАРФ. Вся переписка, и внутренняя, и внешняя, велась отныне на немецком языке. Однако сотрудники РЗИА сумели отстоять неприкосновенность многих уникальных фондов. Архив продолжал функционировать.

Новое руководство РЗИА во главе с проф. А.Н.Фатеевым пыталось спасти архив, демонстрируя лояльность оккупационным войскам.

В диссертационном исследовании воссозданы биография и деятельность проф., руководителя РЗИА А.Н. Фатеева, С.Г.Пушкарева — члена Совета и зам. председателя Ученой комиссии РЗИА в последний период его существования. Усилия А.Н.Фатеева, С.Г. Пушкарева и других сотрудников, направленные на сохранение РЗИА как целостного организма, которые опирались на устные обещания чехословацких властей, были обречены на провал. Специальная комиссия по охране войскового имущества -музея и архива ДКА, созданная накануне оккупации немцами Чехословакии, не смогла помешать разграблению части архива немцами, и архив по требованию оккупационных властей был передан с 1942 г. в распоряжение военного архива в Праге, Немцы оставили за собой право пользоваться материалами по своему усмотрению.

Таким образом, проанализированные источники доказывают, что вненаучное нарушение принципа уважения целостности фондов архива и начало его разрушения следует относить не к 1945 г., а к моменту передачи архива в структуру МВД в 1939 г. и периоду фашистской оккупации. Именно в эти годы произошла утрата архивом своего уникального характера как общественного инспггута, который формировался независимыми историками и архивистами на научной основе.

Во втором параграфе проанализированы последний этап пребывания РЗИА в Праге и история вывоза в СССР (май1945 г.-декабрь1945 г.). Вывоз документального массива РЗИА в СССР в 1945 г. является заключительным этапом ликвидации автономности архива и конечной датой его существования в Праге.

В отечественном историко-архивоведении, как правило, репрессии против историков и архивистов - эмигрантов не связывались с расчленением РЗИА и вывозом его в Москву. Поэтому, в основном, вывоз архива из Праги в Москву представлялся как акция, совершенная в 1945 г. по взаимному межгосударственному соглашению. Для позиции отечественных историков было характерно стремление разделять исторический нарратив и архивоведческую характеристику мероприятий по вывозу и последующему раздроблению фондов архива.

Противоположную интерпретацию произошедших в 1945 г. событий предложили зарубежные исследователи, участники и очевидцы вывоза архива в Москву, которые связывали его с начавшимися сразу после освобождения Праги советскими войсками репрессиями против русских эмигрантов. Первыми в стенах архива появились офицеры органов НКВД и армейской контрразведки «Смерш», и сразу начались аресты сотрудников РЗИА. В диссертации воссозданы биография и драматическая судьба репрессированного органами НКВД С.П.Постникова - заведующего книжно-журнальным отделом архива, главного составителя систематического каталога библиотеки архива.

Выявлен не новых источников позволило уточнить роль В.Д. Бонч-Бруевича в судьбе РЗИА, который в 1935 г., а затем в феврале 1945 г. составил планы «возвращен™» РЗИА Советскому Союзу.

Зам. наркома НКВД СССР В.В. Чернышов 22 июня 1945 г. направил совершенно секретное донесение на имя наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова о необходимости «возвращения в Советский Союз документальных материалов, хранящихся в РЗИА в Праге для включения их в состав ГАФ СССР». Чехословацкие историки пытались принять компромиссное решение, передавая РЗИА в дар АН СССР в честь ее 220-летия. С нашей точки зрения, здесь зеркально отразилась ситуация 1939 г., когда под давлением оккупационных немецких властей чехословацкое правительство приняло решение о передаче РЗИА в систему МВД, хотя Я.Славик и его коллеги предлагали в качестве компромиссного варианта передать архив в систему академических учреждений ЧСР. Акция передачи РЗИА была оформлена как дар чехословацкой АН Академии наук СССР. С юридической точки зрения передача была незаконной. Архив

содержал материалы, отданные их владельцами только на хранение и без их ведома не подлежащих передаче кому бы то ни было.

В октябре 1945 г. принято постановление СНК СССР о создании «Комиссии АН СССР» для приема и отправки РЗИА в СССР. При подготовке к вывозу архива были нарушены правовые нормы при передаче части депозитов (документов, не являющихся собственностью архива, а только переданных ему на хранение). Ряд эмигрантов, проживавших в Праге, узнав о предстоящей перевозке архива в Москву, свои документы изъяли. По мнению Т.Ф.Павловой, «установить их состав не представилось возможным».

Решение о передаче фондов РЗИА и ДКА принимались в спешном порядке, в результате чего чехословацкая сторона отказалась от своего первоначального требования об изготовлении копий ценных документов для их использования учеными в исследовательских целях. В акте, подписанном премьер-министром ЧСР 3. Фирлингером в декабре 1945 г., подчеркивалось, что архив послужит на пользу научной работе Академии наук СССР. Решение вопроса о дальнейшем использовании РЗИА после окончания разборки архива было возложено на ГАУ НКВД СССР.

В диссертации анализируются воспоминания чешских историков и архивистов об этом периоде в истории РЗИА (A.B. Копрживова-Вуколова, Л. Белошевска, В. Быстрое и др.). Как уже отмечалось, иногда трудно разделить исследователей на отдельные категории эмигрантов и иностранных специалистов.

Таким образом, уже к началу 1946 г. работа по вывозу фондов РЗИА из Праги в Москву была практически завершена. 3 января 1946 г. нарком внутренних дел СССР докладывал И.Сталину о завершении работы. В январе Президент АН СССР С.И. Вавилов подписал официальный документ о передаче РЗИА в ЦГАОР СССР. В диссертации проанализированы воспоминания сотрудников ЦГАОР, занимавшихся обработкой и описанием фондов РЗИА. При научно-технической обработке документов архива началось составление спецкарточек «на белогвардейцев, эмигрантов, пособников фашистов в среде белой эмиграции». В результате привлечения квалифицированных архивистов удалось осуществить масштабные объемы описей в Москве и составить справочную картотеку на российских эмигрантов, которая ныне доступна для исследователей в ГАРФ.

Принятый в РЗИА в качестве основного принципа подокументной и повидовой систематизации, учета и хранения документов был заменен в ЦГАОР на установленный в отечественном архивоведении принцип пофондовой организации документов, без сохранения исходной нумерации. Кроме того, в процессе проведения научно-технической обработки профильные документы присоединялись к ранее сформированным в ЦГАОР фондам белогвардейцев и соответствующим коллекциям.

В мае 1946 г. И И.Никитинский гарантировал секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову, что «доступа к указанным материалам Архива научных сотрудников не будет», и документы будут разработаны с целью «использования данных об антисоветской деятельности белой эмиграции в оперативной работе агентов МВД и МГБ СССР».

Кроме того, началось целенаправленное и последовательное расчленение РЗИА как целостного организма. Уже в 1946 г. в другие архивы были переданы 7600 единиц хранения. В феврале 1959 г. в ГАУ МВД СССР состоялось совещание по вопросу о порядке дальнейшего хранения документов бывшего РЗИА, где было признано целесообразным оставить на хранении в ЦГАОР только документы, отражающие антисоветскую деятельность белоэмигрантских организаций и отдельных ее представителей, как относящиеся к комплексу документов общесоюзного значения и дроблению не подлежащие. Следствием этого решения материалы других фондов б. РЗИА - как вывезенные за границу, так и образовавшиеся в период эмиграции, были переданы в ряд архивов России, Украины, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Эстонии. Составителями Межархивного путеводителя «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге» под редакцией и с предисловием Т.Ф.Павловой в 1990-е годы проделана

титаническая работа по реконструкции б. РЗИА. Т.Ф.Павлова первой в отечественном архивоведении дала документированную оценку раздроблению Пражского архива после его вывоза в Москву.

Таким образом, в диссертационном исследовании доказано, что вывоз РЗИА в Москву и его последующее расчленение являлись составной частью масштабной акции НКВД, направленной также на репрессии историков и архивистов - эмигрантов. Однако объективные законы, действующие в рамках естественно-исторического процесса формирования архивно-информационного пространства, препятствуют попыткам искусственно прервать сложившиеся традиции преемственности в строительстве архивной системы на научной основе. Но цена противоборства ученого сообщества с неоправданным административным вмешательством, как свидетельствует история расчленения и попыток реконструкции РЗИА, оказывается высокой.

В заключении изложены выводы и результаты научного исследования.

1. В диссертационном исследовании проанализированы историографические подходы отечественных и зарубежных исследователей Русского заграничного исторического архива в Праге, которые к началу XXI в. сблизились. За рубежом история РЗИА представлялась как часть истории жизни и деятельности ученых и специалистов -эмигрантов, стремившихся сохранить национальные традиции и культуру в интересах будущих поколений. В России история РЗИА исследовалась как часть научного наследия эмигрантов, которую необходимо интегрировать в постсоветское архивно-информационное пространство.

2. Доказано, что в рамках междисциплинарного подхода РЗИА предстает как продолжение истории архивного дела, сложившейся на протяжении дореволюционных десятилетий и первых послереволюционных лет, начиная с Н.В. Калачова и заканчивая изгнанием из архивной системы Советской России представителей «старой» школы историков и архивистов в начале и середине 1920-х гг. Таким образом, в диссертационном исследовании изучена преемственность традиций русской архивоведческой мысли конца XIX - начала XX вв., сохраненных и продолженных основателями и руководителями Совета и Ученой комиссии РЗИА в период с 1923 по 1945 гг.

3. В данном историко-архивоведческом исследовании представлены результаты комплексного анализа наименее исследованных в отечественной и зарубежной историографии РЗИА проблем:

- предпосылок создания в рамках «Русской акции» Архива русской эмиграции (с 1924 г.- Русского заграничного исторического архива). Доказано, что в результате созданы условия для организации РЗИА в Праге. В связи с этим проанализированы деятельность и роль в создании архива инициаторов «Русской акции» - чехословацких руководителей Т. Масарика, Э. Бенеша, К. Крамаржа;

- «Русская акция» в свете проанализированных в диссертационном исследовании источников предстает как масштабный комплекс мероприятий, в результате которых создание в рамках Пражского Земгора РЗИА явилось закономерным итогом внутренней и внешней политики правительства Чехословакии, направленной на оказание гуманитарной помощи эмигрантам. Целенаправленный курс правительства Т. Масарика- Э. Бенеша на всестороннюю помощь русским ученым и специалистам помог им реализовать научные планы и организационные инициативы за рубежом на основе преемственности традиций отечественной науки дореволюционного периода и первых послереволюционных лет;

- проблем начального периода формирования РЗИА силами сотрудников Земгора в Праге. Установлено, что подготовленное специальной комиссией Положение об архиве, проект которого широко обсуждался научной общественностью в печати, определило юридический статус архива и его взаимоотношения с Земгором; структуру архива, компетенции руководящих органов - Совета, Ученой и Хозяйственной комиссий, а также состав представителей и корреспондентов архива за рубежом;

- основных направлений деятельности РЗИА: комплектования, систематизации и учегга документов. На основе изученных опубликованных и архивных документов определены состав и содержание поступавших в архив материалов. Анализ переписки с корреспондентами РЗИА позволяет раскрыть механизм деятельности архива по приобретению и оценке собраний документов и условий их передачи на хранение в архив. Установлено, что специфика поступавших материалов вызвала необходимость разработки особых приемов учета и классификации документов, в связи с чем был разработан Классификатор документальных фондов РЗИА. Установлено, что собирательскую деятельность архив, в основном, прекратил в 1939 г. после включения в МВД.;

историографии последнего этапа функционирования РЗИА - от момента включения архива в систему министерства внутренних дел в 1939 г. в условиях немецкого протектората, результатом которого стало вмешательство оккупационных властей в функционирование архива, - и до репрессий, предпринятых советскими спецслужбами в отношении руководителей и сотрудников РЗИА после освобождения Праги в 1945 г.

Одним из результатов исследования является также воссоздание биографий руководителей и ключевых сотрудников РЗИА, преданных забвению в послевоенные годы.

4. Определены основные этапы генезиса и функционирования РЗИА в Праге в контексте изменения отношений с органами власти в Чехословакии от времени «Русской акции» до немецкой оккупации и освобождения страны советскими войсками в 1945 г. В соответствии с изложенными выше критериями в диссертационном исследовании предложена периодизация истории бытования архива в Праге:

Первый этап создания и функционирования РЗИА продолжался пять лет - с 1923 по 1928 гг. Он включает в себя период от начала «Русской акции», когда РЗИА существовал как автономный внепартийный институт в рамках Пражского отделения Земгора до его передачи под юрисдикцию МИД ЧСР.

Второй период - с 1928 г. по 22 марта 1939 гг., когда РЗИА был выведен из юрисдикции МИД ЧСР и передан в ведение МВД.

Третий период охватывает 1939-1945 гг. Мы определяем его как заключительный этап существования архива в качестве внепартийного института, статус которого он утратил после передачи в структуру МВД ЧСР. Он включает начало процессов дробления архивных собраний РЗИА и репрессий против его сотрудников, которые осуществляли немецкие оккупационные власти. Крайняя дата (1945 г.) отмечена началом вывоза фондов архива в Советский Союз после освобождения Чехословакии советскими войсками.

Новизна предложенной периодизации истории РЗИА заключается в том, что она отражает концепцию, согласно которой нарушение принципа уважения к целостности фондов архива и начало его разрушения следует относить не к 1945 г., как это было в традиционной историографии РЗИА, а к моменту передачи архива в структуру МВД ЧСР в 1939 г. и периоду фашистской оккупации (1939-1945 гг.). Именно в эти годы произошла утрата архивом своего уникального характера как общественного института, который формировался историками и архивистами - эмигрантами на научной основе.

5. Доказано, что феномен РЗИА предстает в качестве модели целостного единства культур при сохранении ими своего многообразия, неповторимости. Пражский архив стал культурным институтом на зарубежной территории благодаря усилиям тысяч эмигрантов в разных странах для сохранения архива как части культурного достояния России и мировой цивилизации.

В ходе исследования было показано, что история РЗИА является также явлением международного значения. Этот феномен находит свое подтверждение в условиях формирующегося единого архивно-информационного общества в глобальных масштабах.

6. Доказано, что комплекс мер, предпринятых в отношении РЗИА, отражал общую политику советских и партийных органов власти, основанной на отрицании самоценности личности, включая документальную память - независимые архивы. Установлено, что

изучение процесса изменений в системе взаимоотношений государственной власти, общества и архивов в периоды социально-политических кризисов приобретает особую актуальность. При системном подходе к анализу сложных явлений в жизни государства и общества выявляются механизмы их взаимодействия и взаимообусловленности, способствующие саморазвитию архивов в условиях кризисов.

В таком контексте происходит изменение теоретико-методологической оптики исследования русской эмиграции «первой волны», и истории Русского заграничного исторического архива в Праге. Проведенное исследование говорит о плодотворности компаративного анализа исторических источников, созданных в разных странах и на разных языках. В свете современной научной концепции неприемлемы как "победный пафос" по отношению к оценке судьбы архивов во времена социальных кризисов -революций и войн, так и «очернительство» прошлого.

7. Как показал проведенный анализ истории возникновения и ликвидации РЗИА в Праге, для судьбы архивов не важны ни масштабы, ни характер конфликтного состояния внутриобщественных или межгосударственных отношений. Ситуационные последствия конфликтов оказывают разрушительное воздействие на архивы всех уровней. При их формальном различии все типы войн и конфликтов предполагают структурализацшо социума по военному образцу. Создается атмосфера "не-свободы", подавления инакомыслящих (то есть, "чужих", "врагов"), которая противопоказана архивам как самоценному произведению культуры. При этом "враждебные" архивы как целостные и самоценные организмы могут либо целенаправленно разрушаться, либо власть пытается интегрировать их в собственные субструктуры подавления. Так произошло засекречивание или выборочное "расчленение" отдельных фондов и целых архивов, наглядным примером является судьба РЗИА.

В то же время государство заинтересовано, чтобы в процессе стабилизации общественных отношений выстроить на новой основе систему исторических архивов как основу для достижения национального самосознания и упрочения духовных устоев державности. Напомним, в этой связи, что за два года до конца XX века но инициативе ЮНЕСКО в Москве состоялась Международная научно-практическая конференция под названием "От стереотипов войны к идеалам мира через культуру и образование".

На нынешнем этапе истории человечества, когда во многом распространение идеалов и ценностей "культуры мира" могло бы обеспечить возможность выживания и полноценного развития цивилизации, именно архивисты могут представить весомые аргументы, демонстрирующие антагонизм феномена архивов как материального воплощения непрерывности культурно-коммуникативных связей людей во времени и пространстве - с одной стороны, и революционного насилия - как антисистемы, стремящейся разрушить эти связи, редуцировать их до разрушительного противопоставления на "мы" и "они", - с другой.

8. В условиях радикальных перемен в России и существования разных форм собственности, вопросы формирования и передачи будущим поколениям внутренне целостного архивного фонда в национальном масштабе приобретают общегосударственную значимость.

В этой связи вновь становится актуальным изучение трудов губернских ученых архивных комиссий, археологических съездов и Союза российских архивных деятелей, направленных на то, чтобы поставить архивное дело на общенациональную основу, включая опыт деятельности преемников их традиций - основателей и сотрудников Русского заграничного исторического архива в Праге.

Проведенное историко-архивоведческое исследование источников и историографии по проблемам возникновения, функционирования, расчленения и реконструкции Русского заграничного исторического архива мы рассматриваем как посильный вклад в совместное продолжение трудов, направленных на создание

целостной научной истории становления и развития единой архивно-информационной системы на современной гуманитарной основе.

В приложениях к диссертационному исследованию представлены документы по истории РЗИА из отечественных и чешских архивов в нашем переводе с чешского языка.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией РФ:

1. Серковская Л.В. «Пражский архив» и современная литература о Русском зарубежье // Новый исторический вестник. 2010. № 2. С. 128-133.0,5 п. л.

2. Серковская Л.В. Из истории Русского заграничного исторического архива (РЗИА): проблемы методологии, теории и практики исследований // Вестник архивиста. 2011. №2. С. 28-42. 1 п.л.

3. Серковская Л.В. Сибирь в Праге: по страницам Межархивного путеводителя «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге» // Новый исторический вестник. 2011. № 3(29). С. 82-87. 0,4 п. л.

Другие публикации:

Серковская Л.В. Система взаимоотношений государственной власти, общества и архивов на примере Русского заграничного исторического архива в Праге (РЗИА) // Эффективность реализации современной политики государства: опыт регионов и перспективы развития: Материалы IV региональной научно-практ. конф. (г. Воскресенск, 9 декабря 2010 г.). Воскресенск, 2011. С. 9-17. 0,5.п.л.

«Индивидуальный предприниматель Лащенов Виталий Иванович» Заказ № 219. Обьем 1,5 п л. Тираж 120 экз. Тел. (496)442-7859

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА 1. Предпосылки создания РЗИА: историко-архивоведческий аспект.50

1.1. «Философский пароход» и роль историков и архивистов -эмигрантов в формировании руководящего ядра РЗИА.50

1.2. «Русская акция» и предпосылки организации РЗИА в

Праге.70

ГЛАВА 2. Создание и функционирование РЗИА в 1923-1928 гг. 95

2.1. Пражский Земгор и его роль в создании и деятельности

РЗИА.95

2.2. Собирание, комплектование и систематизация документов РЗИА в 1923-1928 гг.109

ГЛАВА 3. РЗИА под юрисдикцией МИД ЧСР: деятельность по собиранию документов и комплектованию (1928-1939гг).130

ГЛАВА 4. Заключительный период деятельности РЗИА (19391945).-.150

4.1. Архив в структуре МВД Чехословакии (1939-1945).150

4.2. Последний этап пребывания РЗИА в Праге и история вывоза в СССР (май 1945- декабрь 1945).161

Актуальность темы работы.

Осмысление сущности и характеристик социально-культурного феномена Российского Зарубежья XX вв., его роли и места в культурно-историческом процессе является важным условием формирования современной концепции отечественной и мировой истории. История Русского Зарубежья или так называемой «России № 2», начиная с 1990-х годов, стала одной из наиболее разрабатываемых тем в отечественной историографии. Интерес к проблематике «Россия в изгнании» был вызван новизной источникового материала, ставшего доступным исследователям благодаря новым политическим реалиям, а также необходимостью восстановления исторической и гражданской справедливости по отношению к нескольким поколениям россиян.

Огромные по масштабам миграции стали неотъемлемой частью истории XX века. Для России знаковыми оказались события 1917 г. и Гражданской войны. По предварительным подсчетам современных исследователей, Россию покинуло около четверти ученого и профессорско-преподавательского корпуса, включая выдающихся историков, архивоведов и архивистов, что трагическим образом сказалось на социальной и духовной жизни общества, на судьбе гуманитарного знания, в том числе - исторической науки.

Изучение жизни и творчества историков и архивистов - эмигрантов в связи с этим стало одной из задач, без решения которой невозможно дальнейшее развитие отечественной науки и культуры.

Актуальность темы диссертационной работы определяется тем, что Русский заграничный исторический архив (РЗИА) в Праге - уникальная модель рождения, жизни, гибели и воссоздания на новой основе органически целостной системы документальных исторических памятников Русского Зарубежья. Созданный российскими эмигрантами историками и архивистами, Русский заграничный исторический архив с 1923 по 1945 гг. прошел путь, который преодолевают большинство архивов в России и в мире за многие десятилетия, а то и за несколько столетий. До включения в структуру МВД ЧСР в 1939 г. он представлял собой подлинно народный архив, опиравшийся на общественную организацию - Земгор, и в рамках «Русской акции» - на поддержку демократического правительства Т. Масарика - Э.Бенеша.

Таким образом, изучение истории РЗИА в Праге важно прежде всего потому, что относится к исследованию архива как феномена русской культуры, созданного и действовавшего в экстремальной обстановке, архив возник вопреки Советской власти, которая не просто игнорировала его существование, а делала все, от нее зависящее, чтобы уничтожить архив и память о связанных с ним историках и архивистах. Другое дело, что на территории Чехословакии с 1923 по 1945гг. ее возможности были ограничены.

Так проявились два несовместимых, антагонистических по своей сути, отношения к архивам.

С одной стороны, ученые - создатели РЗИА исходили из того, что архив необходим для сохранения документальной исторической картины прошлого России вне зависимости от политических пристрастий и партийной принадлежности фондообразователей. Основатели и сотрудники РЗИА видели свой научный и гражданский долг в том, чтобы сохранить органическую целостность архива в условиях изгнания.

С другой стороны, вначале немецкие власти во время оккупации Чехословакии (1939-1945) стали расчленять архив, размещая ряд фондов в другие хранилища - вопреки сложившимся в архиве научным принципам систематизации, а затем органы Советской власти в 1945-1946 гг. вывезли практически весь РЗИА из Праги в СССР, поскольку рассматривали документы архива, прежде всего как источник удовлетворения оперативно-чекистских, ведомственных интересов. Архив как самоценное произведение культуры в обоих случаях не интересовал органы власти. Признанный в цивилизованном мире принцип «уважения к фондам», то есть недробимости фондов архивов, сложившихся естественно -историческим путем, был нарушен.

Однако, как показывает история РЗИА и других архивов, объективные законы, действующие в рамках естественно - исторического процесса, препятствуют попыткам искусственно прервать сложившиеся традиции преемственности в развитии архивного дела на научной основе.

Таким образом, исследование уроков возникновения и выживания РЗИА в экстремальных условиях приобретает особое значение в период строительства архивной системы в новых исторических реалиях. Деятельность РЗИА может служить образцом поисковой, собирательской работы в условиях крайнего дефицита средств и трудностях эмигрантской жизни.

Актуальность проблематики РЗИА определяется также тем, что, как отметил директор Славянской библиотеки АН Чешской Республики Л. Бабка, наследие русской эмиграции в Чехословакии изучено не до конца.

По его мнению, во-первых, необходимо исследование коллекции периодических изданий русских эмигрантов, включенной в 2007 г. ЮНЕСКО в список «Память мира». Эта коллекция являлась частью РЗИА, которая после окончания. Второй мировой войны лишь по стечению обстоятельств не была вывезена в Москву.

Во-вторых, Л. Бабка назвал комплекс документов, «еще неизвестный исследователям тематики Русской эмиграции»1. Речь идет о собрании административных документов бывшего РЗИА. Сами архивные коллекции были перевезены в СССР в 1945 г., однако административные документы, свидетельствующие о деятельности РЗИА, о людях, работавших в архиве, переписке с агентами, покупавшими собрания для РЗИА, остались и хранятся в Славянской библиотеке при АН ЧСР.

Чешские специалисты, в частности, директор Славянского института Чешской АН Г.Ульбрехтова, подчеркивают необходимость участия в этом процессе российских ученых. Чехословацкое правительство оказало большую помощь русским эмигрантам в межвоенные годы. Затем традиции совместной работы по изучению наследия русских эмигрантов в Чехословакии были прерваны, и возобновлены только в 1990-е годы.

Таким образом, важным обстоятельством, определяющим актуальность изучения проблематики, связанной с РЗИА, является сложное сочетание в истории его создания и деятельности национальных и глобальных факторов.

Полагаем целесообразным в контексте данного исследования напомнить, что это концептуальное положение в мировой науке было впервые сформулировано в России. Один из создателей отечественного архивоведения И.Е. Андреевский еще в конце XIX в. высказал идею «единения архивов всего мира», которая сегодня является теоретической основой междисциплинарного изучения ученых, занимающихся проблемами становления «информационного общества». Он писал: «Наука об архивах пытается в настоящее время всем видам архивов сообщить' единство.Доставление такового в отдельной стране может иметь последствием единение архивов целого мира; обеспечение всеобщих научных работ».3

Будучи вытесненными за территориальные пределы страны, идеи И.Е. Андреевского и его преемников продолжали жить в трудах российских историков и архивистов - эмигрантов, а архивы - независимо от места их создания - оставались неотъемлемой частью национальной культуры и гуманитарных традиций российского историко-архивоведения. Именно для обеспечения «всеобщих научных работ» был, в конечном счете, создан РЗИА в Праге.

РЗИА в Праге стал культурным институтом мирового значения, созданным за рубежом благодаря усилиям тысяч эмигрантов в разных странах, которые задались целью сохранить свою задокументированную память как часть культурного достояния России. Основы гуманитарного понимания глубинного существа архивного дела были заложены в теоретических трудах и практической деятельности губернских ученых архивных комиссий и Союза Российских архивных деятелей - феноменов отечественной культуры, возникших в конце Х1Х-начале XX веков если не в противоборстве, то, по меньшей мере, параллельно с государством. В этом проявлении преемственности гражданского самосознания кроется еще одна причина важности изучения истории создания и развития РЗИА -вначале в Праге, а затем - уже в наши дни, благодаря самоотверженному труду коллектива ГАРФ под руководством Т.Ф. Павловой его воссоздания на качественно новой основе в Москве.4

Исследование обстоятельств создания, расчленения и попыток последующей реконструкции РЗИА в Праге связано также с тем, что в результате выявляется роль государства в архивном строительстве. Она может быть как созидательной, так и разрушительной. История РЗИА доказывает, что вненаучные действия властей замедляют процесс объединения культурных сил вокруг архивов, а цивилизованная поддержка со стороны государства делает возможным его реализацию даже в трудных условиях эмиграции. Так произошло на первом этапе создания и функционирования РЗИА, когда демократическое правительство Т.Масарика - Э.Бенеша поддержало Земгор, Русское историческое общество и другие культурно - просветительские, научно-образовательные эмигрантские объединения. Ослабление гуманитарной составляющей в политике государства сказывается на понижении уровня взаимопонимания в системе Личность-Общество-Государство, и архивы вытесняются на периферию процесса самопознания нации. Первоначально в рамках немецкой оккупации, а затем в результате вывоза основного массива документов из Праги в Советский Союз - архив оказался в ведомственной изоляции. Идеология вытеснила из архивов науку. В этом контексте уроки «Пражского архива» (так его стали именовать в недрах б. ЦГАОР после засекречивания и помещения на специальное хранение в 1946 г.) являются ярко выраженной моделью взаимозависимости между архивами, социумом и государством.

Связанная с этим проблематика приобретает особое значение в современных условиях формирования открытого информационного общества, неотъемлемой частью которого является создание мирового единого архивно-информационного пространства. Степень изученности темы

Историографию данной темы, можно разделить на две основные группы.

К первой группе следует отнести литературу, освещающую взаимоотношения русской эмигрантской интеллигенции, органов Советской власти и правящих кругов Чехословакии в разные периоды времени.

Вторую группу составляют работы, непосредственно относящиеся к истории создания, функционирования и расчленения РЗИА, а также архивной россике в Чехословакии.

Как видно из анализа литературы, эти группы неразрывно связаны между собой.

Концептуально-исходная позиция советской историографии по отношению к русской послереволюционной эмиграции определялась, прежде всего, указаниями руководителей партийных и советских органов. Так, к этой теме обращался В.И. Ленин. «.После того, как мы отразили наступление международной контрреволюции, — говорил он в 1921 г., — образовалась заграничная организация русской буржуазии и всех русских контрреволюционных партий. Можно считать число русских эмигрантов, которые рассеялись но всем заграничным странам, в полтора или два миллиона»5

Цифру «два миллиона» В. И. Ленин назвал и на X съезде РКП(б).6

Оценку В.И.Ленина детализировали другие руководители партии и Советского правительства.7

На этой политической основе в начале 1920-х-1930-х г.г. в советской историографии появляются первые работы о Русском Зарубежье в целом, и о наследии эмигрантов, в частности. О характере «изучения» русской эмиграции свидетельствуют названия изданий того времени: «Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье» и др.8

Политизированное отношение определяло и характер оценок наследия эмигрантов, включая архивы, хотя о них говорилось в общем идеологическом контексте, без детальной спецификации и анализа.

Так, в учебнике «Архивоведение»(1932 г.) отмечалось: «. в Праге из выкраденных в свое время у нас и вывезенных архивных документов, а также бумажных фальшивок создан так назыаемый «русский исторический архив в Праге», основной задачей которого является. борьба с советским архивоведением и советской системой архивного строительства».9

С середины 1930-х гг. эмигрантская проблематика была практически вычеркнута из сферы интересов советской исторической науки. Имена историков и архивистов - эмигрантов и их научное творчество упоминались либо в разоблачительном контексте, либо вычеркивались политической цензурой.

Одной из первых зарубежных работ о русской эмиграции первой волны можно считать диссертацию Rimscha Н. Der russische Burgerkrieg und die russische Emigration, 1917-1921i0. Ее автор — немецкий историк Ганс фон Римша, положив в основу исследования материалы эмигрантских газет, рассматривал различные эмигрантские группировки с точки зрения их внешнеполитической ориентации в годы Гражданской войны. По мнению Г. Римши, эмиграция после Гражданской войны представляла «чудовищно пеструю картину».

Большинство иностранных исследователей в 1920-е - 1930-е гг. обращали внимание преимущественно на освещение бытовых условий российских беженцев, в том числе историков и архивистов, и их адаптации за рубежом. Позднее круг интересов исследователей расширился и, соответственно, повысилась степень изучения «России № 2».

Эмигранты - исследователи за рубежами СССР писали другую историю. Как справедливо отмечает В. И. Голдин в работе «Постижение России № 2. Историки об эмиграции: что сделано и что делать?»11, «обширная литература об эмиграции была создана самими её участниками и опубликована за рубежом. Попытки собирания, самоорганизации и самоидентификации российских эмигрантов, создания системы общественных и государственных организаций и институтов воплотились и в том, что именно в эмигрантской среде рождаются и утверждаются понятия «зарубежная Россия», «русское зарубежье». Это символизировало желание эмигрантов сохранить в изгнании своё единство, общность, язык, культуру, традиции, духовно-нравственные ценности. В результате в эмигрантской литературе отражалось .стремление . оценить наследие русского зарубежья»12.

На этой основе к изучению истории российской эмиграции обращалось все большее число исследователей. Их растущий интерес к изучению вклада Русского Зарубежья в мировую культуру и науку воплотился в ряде опубликованных книг.13

Справедливости ради, отметим, что в ряде случаев разделить авторов на эмигрантов и иностранцев непросто, так как иногда эмигрантами были вывезенные родителями из России дети, ставшие иностранными гражданами.

К ним относится М. И. Раев, родившийся в Москве в 1923 г. Волею судьбы ему было предназначено служить связующим звеном между первым и вторым поколениями русской эмиграции - «отцами» и «детьми».

Вывезенный из России ребенком, образование он получил во Франции и в США. В 1962 г. приглашен на кафедру Колумбийского университета, в 1973 г. получил звание почетного профессора кафедры им. Б. Бахметева, а затем стал куратором Бахметевского архива в Нью-Йорке - одного из крупных собраний архивной россики на Западе.

М.И. Раев - автор монографии по истории Русского Зарубежья « Russia Abroad. A Cultural History of the Russian Emigration 1919-1939».14 Эта монография, изданная в России в 1994 г. под названием «Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939» 15 , заслуживает, исходя из задач нашего историко-архивоведческого исследования, особого внимания.

После выхода из печати по рейтингу цитирования монография М. Раева выдвинулась на одно из первых мест в соответствующей историографической литературе России и других стран.16 Ценность книги М.И. Раева в контексте диссертационного исследования определяется тем, что она является своеобразным свидетельством самобытности и высокого уровня историко-архивоведческой культуры русских эмигрантов. В главе «Память о прошлом/История и историки в Русском Зарубежье» дается представление о подходе к интерпретации собранных фактов в трудах по истории культурного наследия русской эмиграции.

К сожалению, разрозненные, хотя и ценные замечания фактологического характера о деятельности Русского заграничного исторического архива в Праге содержатся лишь в разделе, посвященном анализу деятельности эмиграции в области образования.

В отечественной историографии постепенно менялся подход, понятийный и терминологический аппарат исследований. В 1960-е гг. активизировались контакты советских ученых с зарубежными славистами, этнографами, лингвистами, фольклористами. Если в предыдущие десятилетия история эмигрантской исторической науки освещалась советской историографией крайне скудно, то для рубежа 1980-х гг. можно говорить об определенных подвижках в изучении творческого наследия историков-эмигрантов, в равной мере, как и складывании интереса к теме в обществе.

В списке общих работ по эмиграции в Европе, включающих ценные сведения о работе историков-архивистов в Чехословакии в 1920-е -1930-е гг., важное место занимает монография В.Т. Пашуто «Русские историки-эмигранты в Европе». Участвуя в международных симпозиумах, В.Т.Пашуто познакомился с А.В.Флоровским - одним из создателей РЗИА в Праге и другими историками-эмигрантами17. Первоначальный замысел труда по эмигрантской историографии оформился у автора еще в начале 1960-х гг. В 1969 г. он писал С.Н.Валку: «.Теперь хочу сделать книгу об истории русской зарубежной (эмигрантской) историографии за 1917-1945 гг. Там . было немало честных и хороших учёных, которым пора дать место в отечественной историографии».18

В 1975 г. В.Т.Пашуто являлся делегатом XIV Международного конгресса исторических наук в США. В его личном архиве появились материалы по истории деятельности учёных-эмигрантов. Работы В.Т.Пашуто характеризует стремление пересмотреть категоричные оценки' неприятия эмигрантской проблематики.

Монография В.Т.Пашуто осталась незавершенной и увидела свет лишь спустя десять лет после ухода из жизни автора. Издать ее смогли вдова ученого H.A. Тарасевич, его ученица Е.А. Мельникова и коллега М.К. Шацилло.

Монография В.Т.Пашуто - исследование эмигрантской историографии во время, когда отношение к ней ограничивалось негативной критикой. Автор начал путь, который прошла отечественная историческая наука со второй половины 1980-х гг. до наших дней -объективного научного анализа эмигрантского наследия.

В первом разделе автором помещены пять глав из недописанной монографии, посвященной истории русских научных учреждений за рубежом, а также творчеству ученых - эмигрантов.

Вторая глава книги посвящена деятельности историков, археологов, византинистов, искусствоведов и литературоведов-медиевистов, группировавшихся в 1925-1945 гг. вокруг Семинара академика Н.П. Кондакова (Seminarium Kondakovianum, впоследствии Института, носившего его имя). Анализируется также деятельность Русского народного (свободного) университета, Русского историческом общества, Русского юридического факультета и др. Практически эта тематика вводилась в научный оборот впервые.

Приложения содержат биобиблиографию историков - эмигрантов, а также описи их личных архивов, воспоминания и биографии, переданные автору.

О характере и уровне историографии эмиграции в это время говорит факт, что, начав работу над книгой, В.Т. Пашуто столкнулся с рядом - -f , трудностей. Заявленную им тему (анализ эмигрантской историографии) с 47 трудом утвердили и долго не включали в официальный план^Д|?^{1^ исследований Института истории АН ССР. Из первоначального текста • * пришлось исключить статьи с высокими оценками научного вклада академика-эмигранта Н.П. Кондакова и его Пражского «семинария», а также исследование научного наследия П.А. Остроухова. Кроме того, в первом издании ощущается тщательная самоцензура в суждениях и оценках историка. Но, по мере накопления архивного материала, проникновения в подчас трагические судьбы ученых - эмигрантов, личного общения с некоторыми из них, постепенно меняется и отношение самого В.Т. Пашуто к избранной теме. Следуя документам, В.Т.Пашуто представляет живых людей со сложными судьбами, работавших на благо российской и мировой исторической науки. На страницах его исследования возникли образы A.B. Флоровского, Е.Ф. Шмурло, A.A.

Кизеветтера, С.Г. Пушкарева, и других историков и архивистов (мы называем только имена основателей и руководителей Русского заграничного исторического архива в Праге).

Таким образом, к началу «перестройки» тематика российской послереволюционной эмиграции вновь становится предметом изучения. Назовем монографию Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции».19 По свидетельствам сотрудников ГАРФ, Л.К.Шкаренков был одним из немногих историков, допущенных к фондам Русского заграничного исторического архива в ЦГАОР, но без права ссылки на их местонахождение. Автор просмотрел тысячи листов переписки, дневников, воспоминаний, изучил протоколы заседаний, отчеты различных эмигрантских организаций. Все они составляют богатейшее собрание бывшего РЗИА в Праге , переданного в ЦГАОР в 1946 г. «Важно отметить, - пишет автор, - что Русский заграничный исторический архив был наиболее крупным эмигрантским архивным хранилищем. Журнал «Современные записки» назвал когда-то этот архив «единственным в своем роде учреждением эмиграции»20. В фондах РЗИА автором также были выявлены записки мемуарного характера, принадлежащие эмигрантским деятелям.

Одна из особенностей фондов бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге, - по оценке Л.К. Шкаренкова, - состояла в том, что они собирались в разных странах, где действовали организации эмигрантов.

Как указывает автор, важное место среди архивных документов принадлежит переписке эмигрантов. Письма деловые и сугубо личные содержат разнообразную информацию, дают возможность почувствовать колорит времени, психологию людей, их настроения.

В эти годы в СССР и в других странах появились работы о целых массивах документальных источников по истории русской культуры и науки за рубежом.21

Таким образом, с началом «перестройки» на смену обличению эмигрантов пришло стремление разобраться, понять, исследовать судьбы и

22 творчество людей, по своей и не своей воле оказавшихся за рубежом. Анализ историографической ситуации этого периода со всей очевидностью свидетельствует о разрыве между накопленным архивным материалом в 1920-е-1960-е гг. и степенью его обобщения в исторической литературе 1990-х гг.

В постсоветский период история российской эмиграции превратилась в одну из самых востребованных тем. Как отмечал в 1995 г. специалист по истории культурного наследия российской диаспоры за рубежом A.B. Квакин, произошли радикальные перемены «не только в исследовательской ситуации, но и умонастроениях как авторов культурно-исторической ситуации, так и их читателей. От глухого зашоривания («эмиграция не стоит того, чтобы ее изучать»), через декларацию объективизма («с одной стороны.с другой стороны.») к идеализации русского рассеяния («истинная Россия оказалась вне России») -приблизительно так можно было бы обозначить период перехода отечественной историографии от развитого социализма в сегодняшний ,

23 день» .

Существенно обновилась методология исследований, появились качественно новые источниковые возможности. Предметом изучения стали проблемы зарубежной архивной Россики, выявления, анализа и использования архивных коллекций по истории российской эмиграции. В научный оборот устойчиво вошло понятие «Русское (российское) Зарубежье», а осмысление его феномена, важнейших характеристик и основных сторон деятельности стали предметом активного диалога. Для этого периода репрезентативны работы по истории Русского Зарубежья и, в частности, зарубежной архивной Россики М.И.Айвазяна, И.В.Сабенниковой, Ю.А. Полякова, П. К. Гримстед, В.Ф. Ершова, A.B.

Попова, Г.Я. Тарле, З.С. Бочаровой, С.С. Ипполитова, Е.И. Тимонина, и др., вышедшие в свет в 1990-е-2000-е г.г.24

К началу XXI в. наряду со сложившимися и известными научными школами (в Росархиве, ВНИДАД, Институтах российской и всеобщей истории РАН, ИНИОН РАН, МГУ) формируются и другие исследовательские группы и центры по истории эмиграции.

Выделим исследования, авторы которых стремились к целостному и комплексному изучению послереволюционной российской эмиграции и сложившегося феномена архивов Русского Зарубежья.

В.П. Козлов в 1990-е г.г. рассмотрел опыт выявления и возвращения зарубежной архивной россики, а также проблемы, существующие в этом направлении. Он же проанализировал перспективы работы по реконструкции РЗИА25.

Предметом углубленного анализа Е.В. Старостина явились методологические проблемы изучения зарубежной архивной Россики, в том числе РЗИА, а также состава и содержания Россики.26 Е.В. Старостиным проанализирован вопрос пополнения архивного фонда документами эмигрантов из-за рубежа и предложено его разрешение27. '

A.B. Попов, автор исследований по истории Российского Зарубежья, включая библиографические указатели к архивным собрания и коллекциям эмигрантов, много внимания уделяет проблеме «Русское Зарубежье в интернете», а также опыту создания СУБД «Русское Зарубежье». A.B. Попов также публикует адреса интернет-сайтов, содержащих материалы по зарубежной Россике 28.

A.B. Попов проанализировал документальное наследие Русского Зарубежья в архивах России, в том числе наследие РЗИА, хранящееся в ГАРФ. Он является автором монографии, посвященной изучению документов российской эмиграции в архивах Москвы, где рассматривает проблемы выявления, описания, использования архивов Зарубежья, в том числе РЗИА.29.

И.В.Сабенникова, общепризнанный ведущий специалист по истории российской эмиграции, автор первого обобщающего исследования российской эмиграции 1917-1939г.г. как единого социокультурного феномена в сравнительном изучении, положив в основу историко-социологический подход, рассмотрела эмиграцию как феномен, оказавший влияние на развитие практически всех государств Европы и мира. И.В.Сабенникова охарактеризовала количественные и качественные параметры российской эмиграции, её основные диаспоры, политико-правовые проблемы регламентации жизни и деятельности историков и архивистов, особенности институтов социокультурной адаптации.

И.В. Сабенникова проанализировала вопросы участия научной эмиграции в образовании и просвещении Чехословакии. Кроме того, ею детально рассмотрены участие Т. Масарика в «Русской акции» и предпосылки создания РЗИА.30

В историко-архивоведческих изданиях (в частности, в журнале «Вестник архивиста») И.В. Сабенникова регулярно публикует Ъ библиографические указатели по изданиям о русской эмиграции31. % „. ^ Щ

Отметим, что БД «Зарубежная архивная Россика» ежегодно . пополняется с использованием результатов работы отдела автоматизации г

ВНИИДАД и особенно коллектива сектора использования документов * Отдела архивоведения. 32 Для этого проводится систематическое выявление новых публикаций по зарубежной архивной Россике. > Сотрудниками ВНИДАД - В.И.Звавичем, А.С.Ловцовым, И.В.Сабенниковой проводится работа по сбору сведений о зарубежной архивной Россике и, в особенности, сведения о публикации этих материалов в России и за ее пределами. Многие труды переводятся сотрудниками с различных языков, причем большинство из них осуществляет В.И. Звавич.

П. Гримстед Кеннеди касается, в основном, проблем архивной Россики и Украиники за рубежом, реституции архивных собраний33.

Труды этих авторов дают возможность оценить уровень изученности темы зарубежной архивной Россини, и истории РЗИА, в частности,

Следует отметить, что в указанных работах анализ тематики, непосредственно касающейся РЗИА, не был прямой и непосредственной задачей авторов.

В конце XX- начале XXI в. историко-архивоведческие исследования Русского Зарубежья в целом и, в частности, феномена РЗИА, потребовали применения теоретико-методологических подходов с учетом значительных изменений в общей картине гуманитарного знания. Перед учеными встала проблема изменения общей оптики, то есть, системы концептуальных взглядов на роль и место РЗИА в истории отечественной и мировой культуры.

Ответом на вызов времени стали, на наш взгляд, труды А.В.Квакина, И.В.Сабенниковой и др., а также Е.И. Пивовара и его научной школы, для которой характерно особое внимание к анализу методологических основ историографии Русского зарубежья. 34 Наше диссертационное исследование ориентировано в методологическом русле, предложенном, в ; , . частности, в монографии Е.И. Пивовара «Российское зарубежье: ,, :. социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии».35

Новый методологический подход возможен при использовании современного арсенала исследований культурных центров русской диаспоры за рубежом, к числу которых относится РЗИА в Праге. По мнению Е.И. Пивовара, настала пора уходить от методики верификации и интерпретации процесса эмиграции, когда исторический нарратив преобладал над осмыслением эмпирических фактов. Это позволяет выявить новый круг тем и объектов изучения.36

Как отмечает Е.И. Пивовар, Российское Зарубежье с его непрерывной сложной эволюцией можно рассматривать как часть глобального исторического процесса, которая укоренена в российской и мировой политике и культуре.

Среди других основных теоретических направлений, - по мнению Е.И. Пивовара, - культурологический подход оказывается наиболее востребованным при обращении к теме эмиграции, поскольку предполагает обращение, прежде всего, к такому объекту исследования, как «опыт». Уже эмигранты первого поколения ставят перед исследователем вопросы диалога культур, соотношения традиций и новаторства во всем спектре культурных факторов от бытовых до духовных.37

Однако, - подчеркивает Е.И. Пивовар, - только микроисторический анализ жизней личностей, проведенный в рамках историко-антропологического подхода, адекватен данному историческому материалу. Таким образом, объектом исследования исторической антропологии становятся, прежде всего, межгрупповые, межличностные взаимоотношения, спектр социальных практик, включая готовность или неготовность сохранения отдельных частей прежней культуры для своих детей. Применительно к истории эмиграции ментальность можно оо рассматривать едва ли не как основной, даже системообразующий фактор .

Среди исследовательских возможностей, предоставляемых историку эмиграции, - по мнению Е.И. Пивовара, - именно междисциплинарность истории эмиграции делает ее подлинной составляющей «науки о человеке», способствуя поиску новых подходов в изучении индивидуальной деятельности, сознания и поведения людей.39

Поэтому в данном диссертационном исследовании мы уделяем особое внимание восстановлению исторической правды о судьбах основателей и ключевых сотрудников РЗИА.

Историко-архивоведческий анализ проблем создания, функционирования и попыток реконструкции на качественно новой основе РЗИА в Праге подтверждает своевременность тезиса об использовании данного теоретико-концептуального инструментария для понимания важности «архивного аспекта» в деятельности историка.

О необходимости отказа от сведения всего многообразия красок в истории только к «черно-белой» палитре, что сужает историко-мировоззренческий диапазон исследователя, говорится в статье О.Р.Демидовой «О системном подходе к изучению культуры русского Зарубежья»40 , который для историко-архивоведческого исследования РЗИА в Праге представляет особый интерес. При анализе конкретных явлений в жизни архивов, государства и общества выявляются более тонкие механизмы взаимодействия и взаимообусловленности, способствующие их саморазвитию в условиях кризисов.

Следует отметить, что историко-архивоведческая интерпретация процесса создания, функционирования и вывоза РЗИА в СССР впервые сформулирована в сохраняющей свое значение статье Т.Ф. Павловой «Русский заграничный исторический архив в Праге»41, а также в других ее , работах. В 1996 г. -Т.Ф. Павловой опубликована статья о жизни и ,

АО ( ? деятельности одного из руководителей РЗИА А.Ф. Изюмове , где на

Д основе введенных ею в научный оборот архивных документов воссоздана й,*-его биография. В последующем переработке и дополнениям подвергалась , только та часть исследования, которая касалась деталей, не носящих концептуального значения43.

Кроме того, Т.Ф. Павловой обозначены перспективы собирания документов российской эмиграции, а также проанализирован опыт изучения документов РЗИА44.

В интервью Т.Ф. Павловой сотрудникам Радио «Свобода» (2006) по случаю 60-летия передачи в СССР Русского заграничного исторического архива она приводит ряд документов, которые объективно отражают необходимость изменения оптики исследователей в новых условиях.45

Заслуживает уважения последовательность взглядов Т.Ф. Павловой, высокопрофессионального архивиста, которая еще в начале 1990- х гг. дала научную оценку последствиям решения о вывозе РЗИА из Праги в СССР и его последующего раздробления. В то же время она не акцентировала внимание на политической подоплеке событий первых послевоенных лет. Т.Ф. Павлова сознательно избегала политических оценок произошедшего в послевоенный период в рамках целостной историко-архивоведческой концепции.

В отечественном историко-архивоведении, по нашим наблюдениям, на уровне исходной методологической концепции господствовало стремление разделить историко-документальную и архивоведческую сторону проблемы, чтобы сохранить объективность при оценке как феномена РЗИА в целом, так и событий последнего периода его существования в Праге, в частности.

Как правило, репрессии против русской эмиграции не связывались с расчленением РЗИА и вывозом его в Москву. Отечественные историки старались удерживаться в рамках документального нарратива, не акцентируя нимание на судьбах создателей и сотрудников РЗИА в 19451946 гг. Поэтому, в основном, вывоз архива из Праги в Москву представлялась как акция, совершенная в 1945 г. по взаимному, межгосударственному соглашению 46 .Для позиции большинства исследователей этого периода характерно стремление разделять исторический нарратив и архивоведческую характеристику мероприятий по вывозу и последующему раздроблению фондов архива, которые начались в 1945 гг. и были продолжены в ЦГАОР под давлением внеархивных органов власти.

В связи с ростом количества трудов по истории РЗИА, на наш взгляд, в отечественной и зарубежной историографии сложилось направление историко-архивоведческих исследований, которое можно назвать «РЗИА-ведение», особенно после выхода в свет Межархивного путеводителя «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге» (1999)47 под редакцией и предисловием Т.Ф. Павловой, анализ которого проведен нами в разделе «Источниковая база исследования». Накопленные данные требовали осмысления и учета значительных изменений в связи с ростом новых публикаций источников и литературы о РЗИА.

Л.И. Петрушева предприняла анализ фондов РЗИА, хранящихся в ГАРФ. Она также проанализировала и определила место документов РЗИА в научно-справочном аппарате ГАРФ. Кроме того, ею рассмотрено правовое положение сотрудников архива на материале собрания Пражской коллекции.48

В статье Т.И.Хорхординой «Новое о РЗИА: события и люди »49 основное внимание уделяется «живой истории» РЗИА, то есть анализу сложных межличностных отношений внутри историко-архивного сообщества в Праге, а также трудным поискам компромиссов с представителями чехословацких органов власти.

В 1995 г. в сборнике материалов конференции, посвященной эмиграции в Чехословакии, российскими и чешскими учеными опубликованы научные статьи о генезисе, становлении, деятельности и вывозе Русского заграничного исторического архива. Так, в работах А. Копрживовой50, В.Н. Быстрова51, А.И. Барковец52 исследуются причины, создания, история комплектования, систематизации и использования документов РЗИА, а также история расчленения архива. Кроме того, Н.И. Владимировым были введены в научный оборот документы б. РЗИА о русской эмиграции в Чехословакии.53 КЕ.Новохатским рассмотрены послевоенная судьба РЗИА и реконструкция состава документов архива.54

О потенциале изучения зарубежными, в частности, чешскими историками, деятельности РЗИА свидетельствует работа, опубликованная в 1947 г.: Ревак N. Бргауа о апповй ИизкаИо Ш$1опска1ю агЫуи, икга^шкек) ШвШпскеИо КаЫпеШ а ВеЬгшкеЬо агЫуи V 1е1есЬ 1938-194655, данные которой в настоящее время нуждаются в существенной актуализации.

В диссертационном исследовании Е. Чиняевой «Русские вне России: Эмиграция в Чехословакии, 1918-1938 г.г.», защищенном в Великобритании56, а также других работах автора,57 На основе впервые публикуемых источников освещены многие стороны жизни русских эмигрантов в Чехословакии, а также отдельные аспекты деятельности

58

Русского заграничного исторического архива.

Автор акцентирует внимание на проблемах отчуждения русской диаспоры от окружающей их среды, преодолеть которое, можно было лишь с течением времени, но его-то как раз в запасе не было: Мюнхенские соглашения 1938 г. и начавшаяся вскоре Вторая мировая война открыли трагическую страницу в истории русских эмигрантов в Чехословакии.

В приложениях приведены краткие биографии деятелей, сыгравших видную роль в организации и функционировании РЗИА: это и чехи (В. Гирса, Я.Славик) и русские эмигранты (Г.В. Вернадский, Е.Д. Кускова, С.Н. Прокопович).

Отметим опубликованные в 1990-е годы фундаментальные работы чешских ученых о РЗИА - Тейхмановой С.59, а также Сладека З.60, точка зрения которых представляет интерес для проведения сравнительно-исторического анализа конкретных обстоятельств, в которых приходилось работать создателям и сотрудникам РЗИА на различных этапах меняющихся внутриполитических режимов в довоенной и оккупированной нацистами Чехословакии.

3. Сладек подчеркивает, что представители сопротивления австро-венгерскому господству, возглавляемого Т. Г. Масариком, решили при зарождении самостоятельного чехословацкого государства руководствоваться такой концепцией внешней политики, которая исключала русофильство.61

На наш взгляд, это является исходным положением современных чешских историков, поскольку позволяет объективно рассмотреть генезис т.н. «Русской акции», одним из результатов которой и стало создание РЗИА в Праге в 1923 г.62

В это же время на Украине издаются работы, основанные на изучении части РЗИА, выделенной из фондов РЗИА и направленной в Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины и Государственный архив при Совете Министров автономной республики Крым. Опубликованы работы украинских ученых: Л. I. Лозенко «Празький украшский арх'т: ютор1я \ становления», а также Л. Яковлевой Л. Празью фонди в Киев! , где основное внимание уделяется анализу специфики создания национальных собраний украинских фондообразователей в различных архивах Чехословакии, включая РЗИА, а также истории их возвращения в ЦГАОР с последующей передачей части из них в архивы Украины.

Общий итог анализа историографии по исследуемой теме заключается в следующем.

Отечественные и зарубежные ученые «прорывались», если можно так выразиться, навстречу друг другу с двух противоположных сторон.

За рубежом история РЗИА представлялась как часть научной и культурной жизни изолированной группы соотечественников, которые стремились любыми способами сохранить национальные традиции и культуру в интересах будущих поколений.

В России с конца 1980-х гг. история РЗИА исследовалась как часть научного наследия эмигрантов, которую необходимо интегрировать в постсоветское архивно-информационное пространство.

К началу XXI в. позиции отечественных и зарубежных исследователей сблизились.

Предмет, объект исследования и его хронологические рамки.

Объектом диссертационного исследования является совокупность как опубликованных, так и неопубликованных источников, образовавшихся в деятельности РЗИА, и освещающих историю создания, комплектования, систематизации, использования и вывоза в СССР Русского заграничного исторического архива в Праге в период с 1923 по 1945 гг.

Предметом исследования является комплекс историко-архивоведческих проблем, связанных с формированием и деятельностью целостного архива (Русского заграничного исторического архива в Праге) в условиях эмиграции.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования состоит в определении основных направлений деятельности как российских историков и архивистов - эмигрантов, так и чехословацкого правительства в создании и функционировании РЗИА, а также в анализе и оценке результатов деятельности РЗИА. Это определяется недостаточной изученностью истории РЗИА в контексте целостной российской культуры и его места и роли в мировом духовном наследии. Архив подвергался исследованию в основном как обособленное явление, вне глобальных и межнациональных аспектов, характерных для формирующегося единого архивно-информационного пространства. Цель диссертационного исследования, " таким образом, состоит в анализе феномена РЗИА в Праге как целостной многоуровневой системы открытого типа, способной к саморазвитию, отличительными признаками которой являются нелинейность развития, диалогичность, высокая степень коммуникативности и не менее высокая способность самосохранения.

В соответствии с целью работы поставлены следующие основные задачи диссертационного исследования:

- анализ предпосылок создания архива русской эмиграции (с 1924г.-Русского заграничного исторического архива) в рамках «Русской акции»;

- определение и анализ участия чехословацких руководителей в «Русской акции» и создании РЗИА, а также роли чехословацких историков (Я. Славик и др.) в деятельности РЗИА;

- выявление и характеристика основных этапов генезиса, функционирования и расчленения РЗИА в Праге в контексте изменения отношений с органами власти в Чехословакии от времени «Русской акции» до немецкой оккупации и освобождения страны советскими войсками в 1945 г.;

-определение основных направлений деятельности РЗИА, ее содержания и оценки результатов;

-воссоздание биографий руководителей и сотрудников РЗИА, внесших вклад в выявление, собирание и комплектование документального наследия об истории России, а также анализ роли ученых - эмигрантов (историков и архивистов) в сохранении преемственности историко-архивоведческих российских традиций;

-введение в научный оборот и анализ неопубликованных источников по истории РЗИА;

-выявление особенностей историографических подходов к изучению профессиональной деятельности сотрудников РЗИА в отечественной и зарубежной литературе.

Обозначенные задачи носят принципиальный характер, поскольку речь идет не только о достижениях историков и архивистов российской эмиграции в Праге, но и об объективной возможности использования их теоретико-практического наследия в процессе создания единого историко-архивного пространства в современных условиях.

Хронологические рамки исследования охватывают период 1923 -1945 г.г. Нижняя хронологическая граница определена 1923 г., т.е. созданием, началом деятельности и официальным закреплением статуса Русского заграничного исторического архива в Праге. Верхняя хронологическая граница относится к 1945 г. - времени вывоза основного массива документов РЗИА в Советский Союз . Методологическая основа исследования

Мы исходили из традиционного принципа историзма, позволяющего анализировать феномен российской научной историко-архивной диаспоры в последовательном временном развитии и взаимосвязи с общим контекстом культурной деятельности эмиграции за рубежом. В целом данный подход основан на постулате, что феномен РЗИА в этом контексте предстает в качестве модели целостного единства культур при сохранении ими своего многообразия и неповторимости.

В качестве общего принципа диссертационной работы выступил историко-генетический подход, применение которого позволяет раскрыть свойства и изменения изучаемой реальности в процессе ее исторического движения.

Для получения научно проверенных результатов исследования в диссертации использовался сравнительно-исторический (компаративный) метод, который позволил синхронизировать важнейшие события в функционировании Пражского центра исторической науки российской эмиграции.

Исследование значительного по объему и содержанию корпуса источников и литературы предполагает также применение специально-архивоведческих методов - актуализации, информационного, функционального и структурного анализа.

При микроисторическом анализе жизни и деятельности историков и архивистов - эмигрантов применялся историко-антропологический подход.

Системный подход положен нами в основу историко-архивоведческого анализа проблем образования, функционирования РЗИА в Праге и попыток воссоздания на качественно новой основе .

Таким образом, создание архивов в целом, и Пражского архива, в частности, рассматривается в диссертационном исследовании как один из эффективных способов сохранения и приумножения культурного наследия нации в интересах мировой цивилизации. Этот созидательный, системный процесс является частью общечеловеческого движения от хаоса и господства разрушительных инстинктов к разумному порядку, духовности и стремлению к самопознанию личности и общества. В рамках такого методологического подхода отношение к судьбам архивов оценивается в качестве существенного критерия для оценки культурного (цивилизационного) уровня самосознания нации.

Источниковая база исследования включает опубликованные и неопубликованные источники.

Круг опубликованных источников по истории РЗИА до конца прошлого столетия был достаточно ограничен.

Главным образом, это изданные в Праге ежегодные отчеты о деятельности РЗИА, начиная с 1928 г.64

Обзор архивных материалов, собранных в течение первого десятилетия (1923-1932), содержится в изданной одним из руководителей архива А.Ф. Изюмовым публикации, освещавшей работу Отдела документов по комплектованию РЗИА65. Позднее вышли отчеты за 1929, 1930,1931гг. в виде оттисков статей, опубликованных в журнале «Rocenka slovanskeho rstavu (Prague)».66

Он же обобщил данные о собирании материалов в ежегодном отчете за 1936 г., который дополняет обзор 1932 г. и представляет перечень последних поступлений.67

В качестве важного источника привлекалась «Записка о Русском историческом архиве в Праге», написанная также А.Ф. Изюмовым, представляющая собой переработанный и дополненный автором отчет о работе архива. «Записка.» А.Ф. Изюмова была введена в научный оборот С.С. Блиновым в сборнике документов о РЗИА, изданном в Нью-Йорке: «Политика, идеология, быт и ученые труды русской эмиграции (1918-1945)».68

Анализ собирательской деятельности архива в начальный период, а также работы по комплектованию, систематизации и учету документов приводится в трудах внештатного сотрудника РЗИА, издателя «Современных записок» в Париже В.В. Руднева (1874-1940),69 а также корреспондента РЗИА в Двинске Б. Брежго.70

Из опубликованных иностранных источников также привлекались документальные материалы, освещающие историю функционирования РЗИА в Праге и судьбу фондов, перевезенных в послевоенные годы в СССР, которые даны в работах: Fisher, George. The Russian Archive in Prague ; Kennedy Grimsted, Patricia. Archives and Manuscript Depositures in the USSR, Moscow and Leningrad. Suppleement 1. Bibliographical Addenta inter documenation .71

На изменение ситуации в изучении феномена РЗИА повлияли новые источники из чешских и других зарубежных архивов по истории РЗИА и научной эмиграции в Чехословакии в целом, которые содержатся в сборнике, изданном в 1998 г., где освещаются начальный этап создания и деятельности РЗИА, жизнь и деятельность сотрудников архива, а также история комплектования фондов архива в 1920-е-1930-е гг.: «Dokumenty к dejinm ruske a ukrainske emigrace v Cescoslovenske Republice. 1918-1939» («Документы к истории русской и украинской эмиграции в Чехословацкой Республике 1918- 1939) . Особую ценность это издание представляет потому, что в нем впервые опубликованы документы из различных ведомственных архивов Чехословакии, которые не находились в составе РЗИА, и поэтому не были вывезены в Советский Союз. Корпус документов охватывает практически все пражские годы жизни и деятельности эмигрантов, причем они распределены по тематическим рубрикам: «Приход беженцев и начало «Русской акции»; «Образование»; «Наука: организации, учреждения, люди»; «Культура: организации, учреждения, люди»; «Повседневная жизнь эмиграции»; «Изменения в жизни эмиграции на переломе 20-х и 30-х гг.»; «Эмиграция в период кризиса»; «Конец „Русской акции"». В рамках данного исследования для оценки уровня достигнутого чешскими исследователями изучения русского эмигрантского сообщества интересны также концептуальные положения, содержащиеся в Предисловии и вступительных статьях к разделам сборника, то есть отражение взглядов чешских историков и архивистов, которые сформировались в рамках научного проекта Славянского института АН ЧР «Русская и украинская эмиграция в межвоенной Чехословакии (культурный и научный вклад)».

Автор Предисловия 3. Сладек отмечает, что издание посвящено разработке проблемы, которой в чехословацкой историографии не занимались по причинам чисто политическим, поскольку русские и украинские эмигранты упоминались в идеологизированном контексте, и тема была табуирована. Это проявлялось и в том, что был закрыт доступ к соответствующим фондам, как библиотечным, так и архивным.

К достоинствам издания следует также отнести то, что документы печатаются на языке оригиналов и снабжены указаниями на места их хранения в архивах.

В частности, для понимания ситуации с РЗИА многое дает «Запись МИД ЧСР о протесте полномочного представителя СССР в ЧСР А.Я. Аросева в связи с собранием русской эмиграции» от 11 ноября 1931г., а также Меморандум Я. Славика, направленный в Президиум Славянского университета, с протестом против передачи РЗИА в МВД ЧСР. В этих источниках содержатся также детали, касающиеся процесса передачи РЗИА в собственность МИД Чехословакии, а затем последующей его передачи в ведение МВД Чехословакии.

В диссертации использованы документы, изданные в 1996 г. в сборнике: «КгошЫ киИжпАю, Уёс1ескё110 а БроксепвкеИо тлхоХа. гивке еп^гасе V СезкоБ^уешке гериЬИсе. БПЛ-П. 1919-1939)» («Хроника культурной, научной и общественной жизни русской эмиграции в Чехословацкой республике. Т.1-И. 1919-1939»), раскрывающие начальный этап создания РЗИА, а также деятельность по комплектованию РЗИА в составе МИД Чехословакии.

В сборнике «Prace ruske, ukrajínske a beloruske emigrace vydane v Ceskoslovensku, 1918-1945)» 74 («Труды русской, украинской и белорусской эмиграции, изданные в Чехословакии в 1918-1945 гг.») опубликованы документы и библиография с биографическими данными сотрудников РЗИА.

Документы издания: «Castecny orientacni soupis osob ruske a ukrajínske narodnosti i prislusniku jinych narodu, nalezejicich k emigrantum z byvale Ruske rise po rijnove revoluci v r. 1917, odvlecenych v r. 1945 Rudou armadou z CSR do SSSR. Vypracoval Vybor Oni byli prvni»,75 («Неполный ориентировочный список лиц русской, украинской и других национальностей, принадлежащих к эмиграции из России после революции 1917 г., вывезенных в 1945г. Красной армией из ЧСР в СССР») проанализированы нами для установления биографических данных сотрудников РЗИА.

Каталог выставки из фондов Славянской библиотеки «Emigrace ze SSSR v mezivalecnem Ceskoslovensku: prinos vede a kulture: katalog vystavy z fondu Slovenske knihovny»76 («Эмиграция из СССР в Чехословакию в межвоенный период: вклад в науку и культуру») использован при анализе деятельности и практической работы историков и архивистов РЗИА.

Поскольку архивные материалы публикуются в указанных изданиях на языке подлинников (чешский, английский), ряд документов вводится в научный оборот в нашем переводе на русский язык.

Поиски чешских историков последних лет позволили обнаружить в Праге, в запасниках Славянской библиотеки Чешской Республики, часть документов, отражающих деятельность РЗИА, — регистрационные книги за 1928-1929 гг., 1932-1937 гг., лицевые счета заграничных представителей архива за 1930-1937 гг., а также письма отдельных лиц и организаций РЗИА и копии ответов за 1925-1927 гг., частично до 1930 г. от корреспондентов, чьи фамилии и названия начинались от буквы «К» до буквы «Я». Переписка является ценным источником, позволяющим раскрыть механизм деятельности архива по приобретению и оценке материалов, условия их передачи и хранения77.

Проанализированные выше источники не исчерпали темы архивов Русского Зарубежья, поскольку затрагивали частные стороны общей проблематики. Положение кардинально изменилось после опубликования в России путеводителей, изданных под эгидой ГАРФ, которые мы бы отнесли к категории «источника источников»: путеводителя «Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого

70 движения и эмиграции: Путеводитель», где, в частности, помещен аннотированный указатель к личным фондам и коллекциям документов, поступивших в ЦГАОР (ныне ГАРФ) из Праги.

Второй справочник - «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге: Межархивный путеводитель» 79 является ценным источником в контексте данного историко-архивоведческого исследования. Это уникальный свод сведений о составе и содержании документов, хранившихся ранее в бывшем РЗИА. Путеводитель подготовлен сотрудниками ГАРФ при участии специалистов из ряда других архивов: Российского государственного военного архива (РГВА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного архива Военно-морского флота (РГАВМФ), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Архива внешней политики Российской империи и др. В состав Путеводителя включены характеристики фондов РЗИА, подготовленные также архивистами из республик Беларусь, Грузия, Молдова, Украина и Эстония. Необходимость этого издания была продиктована тем, что после вывоза РЗИА в СССР он был раздроблен между центральными, республиканскими и ведомственными архивами страны. Продолжительное время его основная часть находилась на секретном хранении. Только в 1988 г. документы б. РЗИА, включая Донской казачий архив, были переведены на открытое хранение и стали доступны исследователям. Межархивный путеводитель с насыщенными информативными справками, описаниями, указателями и комментариями, является источником для многих историко-архивоведческих трудов.

Таким образом, фонды РЗИА, раздробленные по разным архивам, в процессе работы над Межархивным путеводителем были сведены в обобщающий сводный каталог-указатель, созданный усилиями деятелей науки и культуры из разных стран. Тем самым было продолжено дело основателей архива, которые в условиях эмиграции совершили подвиг по сохранению важного документального памятника истории России. В научный оборот был введен поархивный указатель фондов б. РЗИА, которые находятся ныне, помимо ГАРФ, в РГВИА, РГИА, РГА ВМФ, ГА Красноярского края, ГА Иркутской области, ГА Ростовской области, а также в ряде архивов стран ближнего зарубежья (Беларусь, Украина, Молдова, Грузия, Эстония). При подготовке Межархивного путеводителя также выявлены данные о поразительных случаях раздробления одного фонда по нескольким архивам. Так, документы Ф. Р-6671 («Материалы, относящиеся ко времени от воцарения Александра Второго до воцарения Николая Второго»), были разделены между ЦГАОР, ЦГВИА, ЦГИА Грузинской ССР и Госархивом Ленинградской области.

Ценность Путеводителя состоит в том, что его авторы проделали трудоемкую работу по подготовке характеристик фондов, установлению биографий и исторических сведений о деятельности фондообразователей. Кроме того, в нем содержится дополнительная информация: истории поступления документов в РЗИА, наличии документов фондообразователей в составе фондов других архивов, в том числе зарубежных, степени полноты и сохранности документов.

Путеводитель сообщает сведения о ранее малоизвестных страницах • деятельности эмигрантских учреждений и организаций первой волны русской эмиграции, связанных с эмигрантскими архивами, документах по истории России XIX - первой половины XX вв., вывезенных за пределы страны в годы Гражданской войны. В этом контексте в Предисловии к Межархивному путеводителю упоминается Путеводитель по ЦГАОР СССР, ч.2 (под ред. Н.Р. Прокопенко), изданный в 1952 г. под грифом «Секретно», 80 когда перед сотрудниками, проводившими научно-техническую обработку фондов, ставилась задача «.давать заостренную политическую оценку как лица самого фондообразователя, так и о, материалов фонда» .

Имеется также пример, когда однозначную оценку отношения к принципу недробимости фондов дать затруднительно. Так, в 1945- 1946 г.г. вместе с материалами РЗИА была перемещена в СССР лишь часть книжного, журнального и газетного собрания архива. В 1957 г. предпринята закончившаяся неудачей попытка поставить перед чехословацкой стороной вопрос о передаче книжного собрания и периодики, хранившегося в неотапливаемых подвалах Славянской библиотеки в Праге «.для использования в комплексе с документами ол бывшего РЗИА» . Однако Москве было отказано, и в настоящее время Славянская библиотека в Праге располагает оставшимся от целостного комплекса РЗИА богатейшим собранием книг и периодики русских эмигрантов, которые активно изучаются исследователями.

В Межархивном путеводителе отразилось стремление архивистов «дать максимально полную информацию по истории фонда и деятельности фондообразователя»83. Но, с нашей точки зрения, авторы значительно превзошли эту задачу. Сами материалы Путеводителя служат источником и доказательствам того, что РЗИА является отражением уникального опыта создателей РЗИА, в условиях зарубежья сумевших сохранить преемственность научных традиций.

Таким образом, составители Межархивного путеводителя предприняли удачную попытку реконструкции некогда целостного архива - Русского заграничного исторического архива в Праге.

Следует отметить, что в 1990-е гг. и другие архивы России разрабатывают справочники, раскрывающие состав и содержание ранее закрытых фондов или частей фондов. Так, в «Краткий путеводитель по бывшему спецхрану РГАЛИ (по состоянию на 1 октября 1993г.)», 84 вошли характеристики фондов или их частей, поступивших в этот архив из ЦГАОР в составе документальных коллекций РЗИА и Русского культурно-исторического музея в Праге.

РГВА, в свою очередь, издал «Путеводитель по фондам Белой армии» (М.: Academia Rossica, 1997), в который также вошли характеристики фондов, поступивших в составе документов РЗИА.

При подготовке диссертации проанализировано также издание «Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века:

Qf

Энциклопедический биографический словарь», в который вошли более 400 жизнеописаний русских эмигрантов, в том числе виднейших сотрудников РЗИА - A.A. Кизеветтера, В.А. Мякотина, Е.Ф. Шмурло, Б.А. Евреинова, С.Г. Пушкарева, А.Ф. Изюмова, A.B. Флоровского и др.

Для характеристики состояния отечественного историко-архивоведения 1920-х годов, научные традиции которого продолжили историки и архивисты, ставшие затем сотрудниками РЗИА в Праге, использовались источники, освещающие научно-теоретическую, а также практическую деятельность по спасению архивов в первые послереволюционные годы (А.Ф.Изюмов, А.А.Кизеветтер, В.Л.Бурцев и др.): лекции, прочитанные слушателям Архивных курсов при Петроградском археологическом институте в 1918 г.86; воспоминания А.С.Николаева и А.Е. Преснякова о реформе архивного дела в России в 1918 г.87, брошюра Бонч-Бруевича В.Д. «Сохраняйте архивы».(1920) , документы, опубликованные в «Архиве русской революции, издаваемый И.В. Гессеном»89 и др.

В 2005 г. изданы документы Центрального архива ФСБ (в трех томах) в сборнике «Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923»90, где освещается внутриполитическая обстановка в стране накануне депортации интеллигенции, а также следственные дела репрессированных, в том числе ордера на аресты и обыски историков и архивистов - будущих создателей РЗИА ( А.А.Кизеветтера, В.А. Мякотина, B.JI. Бурцева, A.B. Флоровского и др.), протоколы допросов, подписки и заявления арестованных и т.д. Источники показывают, что подготовка к акции по высылке их за границу началась в конце 1921 г. Документы, рассказывающие об этих драматических событиях, сгруппированы в тематически связанные между собой разделы.

В издании опубликованы документы секретного делопроизводства ВЧК-ОГПУ: докладные и сопроводительные записки, рапорты о ходе операции и т.д., а также некоторые документы из Архива Президента РФ и РГАСПИ, дополняющие те или иные аспекты операции по высылке интеллигенции.

Л.И. Петрушева одной из первых в отечественном историко-архивоведении ввела в научный оборот сведения о составе и содержании фондов РЗИА, хранящихся в ГАРФ.91

Важным источником является публикация «Русский заграничный исторический архив в Москве: вспоминают очевидцы»,92 в которой впервые в отечественном историко-архивоведении раскрыта деятельность архивистов, принявших в Москве фонды РЗИА из Праги и начавших их научно-техническую обработку.

Источником о деятельности и судьбах научной эмиграции стали воспоминания бывших эмигрантов, вернувшихся в Советский Союз после Второй мировой войны - В.Л. Андреева, Д. И. Мейснера, Б. Н. Александровского, П. П. Шостаковского и др.93. В их рассказах - картины эмигрантского быта, размышления о судьбах историков и архивистов, деятельности РЗИА, переплетениях политической борьбы.

В мемуарах бывшего сотрудника РЗИА Д.И.Мейснера «Исповедь старого эмигранта» (1963) и «Миражи и действительность» (1966), содержатся портреты чехословацких государственных деятелей, руководивших «Русской акцией». Д.И. Мейснер много внимания уделяет деятельности РЗИА в период нахождения архива под юрисдикцией МИД, а также драматическим событиям подготовки архива к вывозу из Праги. Кроме того, им широко показывается жизнь научной эмиграции в Чехословакии на протяжении двух с лишним десятилетий.

Однако следует отметить, что в кругах эмигрантов, оставшихся за границей, мемуары вернувшихся на Родину эмигрантов натолкнулись на непрятие, вызвав обвинения в политической ангажированности.

Проанализированы также воспоминания эмигрантов, после войны принимавших активное участие в антисоветских центрах за рубежом ,или подвергнутых репрессиям94.

Речь идет об эмигрантах, оставшихся после 1945 г. в Чехословакии и там репрессированных, а также о тех, кто выехал на жительство в Западную Европу и Америку. Некоторые из них умерли, а некоторые были вывезены в СССР, где получили сроки лагерного заключения. В советское время их мемуары по политическим и идеологическим причинам были недоступны отечественным историкам.

В числе последних был заведующий книжно-журнальным отделом и член Ученой комиссии РЗИА (с 1924г.), зам. председателя Ученой комиссии в последний период пребывания РЗИА в Праге С. П. Постников, заслуживающий, по нашему мнению, особого внимания, поскольку в отечественной историографии его имя еще не заняло достойного места. Краткая биография его жизни и деятельности рассматривается нами в главе 4.

В мемуарах С.П. Постникова «Русские в Праге», опубликованных в Праге, описываются предистория создания архива русской эмиграции, прообраза будущего РЗИА, влияние «Русской акции» на его организацию, а также начальный период деятельности РЗИА, получивший название «собирательского».

С. П. Постников - автор библиографии по истории русской эмиграции 1918-1945 гг. из каталога библиотеки РЗИА, изданной в Нью-Йорке в 1993 г.95

Библиография задумывалась С.П. Постниковым как составная часть комплекса трех основных работ по био-библиографии Русского Зарубежья за период 1918-1945 гг. Автор верил, что его труд окажет помощь будущему историку российской эмиграции в целом, и истории Пражского архива, в частности. Но если роль и значение своей работы были ясны С.П. Постникову изначально, то труднее оказалось объяснить это чиновникам из московских издательств и научных ведомств, переговоры с которыми в 1955г. закончились тем, что рукопись его научного труда они взяли (не заплатив ни копейки) и положили на секретное хранение. Так произошло в ГБЛ им. В.И. Ленина, где хранился микрофильм рукописи, и в ЦГАЛИ (ныне РГАЛИ), где находится машинописная копия ее ранней редакции.

Между тем, его труд представляет исключительный интерес для исследователей. Отдел «Книги и брошюры Русской эмиграции (1918-1945 гг.)» включает библиографию, структурированную в X частей с валовой нумерацией библиографических описаний внутри каждой части. В части X описаны труды русских ученых за рубежом, в том числе историков и архивистов - сотрудников РЗИА. С.П. Постниковым описано 3775 книг и брошюр.

В 1995 г. опубликован репринт работы другого сотрудника РЗИА, заведующего газетным отделом РЗИА в Праге - Л.Ф. Магеровского (18961986): «Библиография газетных собраний Русского Исторического архива за годы 1917-1921» (New York: Norman Ross Publishing, 1995).

Поскольку в отечественном историко-архивоведении сведения о жизни и деятельности Л.Ф. Магеровского (1896-1986) достаточно скудны, краткий очерк его жизни и деятельности представлен в главе 2.

Представляется целесообразным подчеркнуть важную роль в создании источниковой базы для историографии РЗИА, и русской эмиграции в целом, американского издательства «Норманн Росс», основанного в 1972 г., которое развивает программу изданий по славистике, и, помимо публикаций документов, передает микрофильмы газет более чем из 40 стран для библиотек и архивов всего мира, в том числе российских.96

Нами были проанализированы также воспоминания сотрудника РЗИА С.Г. Пушкарева ((1888-1984), судьба которых, как и судьба их автора, является типичной для русских историков-архивистов, оказавшихся в эмиграции в составе первой (послереволюционной) волны. Его исследования названы в 1952 г. "чуждыми советскому народу". Публикация его воспоминаний в России состоялась только в постсоветское

97 время.

Часть личного архива С.Г.Пушкарева находится в ГАРФ ( Ф. Р-5891 ), другая часть, касающаяся жизни в США, сдана им на хранение в Бахметевский архив Колумбийского университета.

Еще одним источником мемуарного жанра является работа Л. Бобровской «Рождение и гибель Русского Архива в Праге», посвященная «коллегам-архивистам русской эмиграции", в том числе и «памяти погибших в Гулаге и лежащих в безымянных могилах Н.Цветкова и П.Бобровского, моего деда».98

Позиция Л. Бобровской интересна как источник для изучения взглядов тех, кто остался «непримиримым» и излагает историю РЗИА с этих позиций. К сожалению, вне поля зрения Л. Бобровской остался хранящийся в ГА РФ фонд ее деда, П.С. Бобровского (Ф. 6400). В его составе - рукописи воспоминаний П.С.Бобровского. Особый интерес представляет переписка П.С.Бобровского с В.А.Оболенским о положении эмигрантов - историков и архивистов во Франции и Чехословакии. Лишь позднее при содействии заведующей отделом ГА РФ Л.И. Петрушевой

Людмиле Бобровской в Прагу были отправлены копии некоторых архивных документов из этого фонда, поступившего в ЦГАОР из РЗИА в 1946 г.

Важные сведения о жизни русских эмигрантов в Праге, включая создателей и сотрудников РЗИА, содержатся в мемуарах историка и искусствоведа Н.Е. Андреева (1908 — 1982). Главы из воспоминаний Н.Е. Андреева были предоставлены редакции журнала «Новый мир» его семьей и опубликованы под названием «Пражские годы»99.

Мемуары предваряет предисловие дочери автора — историка Е. Андреевой, профессора Оксфордского университета. Полное издание

1 АЛ мемуаров Н. Е. Андреева вышло в Эстонии . В эмиграцию автор попал еще ребенком, и его воспоминания насыщены живыми деталями и красочными портретами представителей научной интеллигенции, в том числе, основателя РЗИА A.A. Кизеветтера.

За рубежом опубликованы еще ряд воспоминаний, в которых можно найти упоминания о РЗИА, в частности, И. Толстого «Заметки о русской Праге»101.

Таким образом, в рамках диссертационного исследования важными источниками являются работы историков-эмигрантов, изданные за рубежом,102 в которых содержатся сведения о деятельности библиотеки культурно-просветительского отдела Пражского Земгора по организации Архива русской эмиграции - прообраза будущего РЗИА, и введены в научный оборот материалы РЗИА.

Нами проанализированы также ряд источников из эпистолярного наследия видных лингвистов-эмигрантов о жизни в Чехословакии, помещенные в сборнике документов «Letters and Other Materials from the Moscow and Prague Linguistic Circles. 1912 - 1945».(1994).103

Отметим также в качестве ценных источников публикации эпистолярного наследия эмигрантов из архивов Гуверовского института войны, революции и мира104 и ГАРФ: переписки В.А. Маклакова и A.A.

Кизеветгера105, где в письмах руководителя РЗИА А.А.Кизеветтера приводятся данные о комплектовании архива, а также других направлениях деятельности РЗИА в 1920-е-начале 1930-х годов .

В.Волошина опубликовала фрагменты из переписки А.А.Кизеветтера «Не дай Бог попасть в присяжные говорильшики», где содержатся драматические события в деятельности РЗИА в 1927-1928 гг., когда под давлением финансовых обстоятельств обсуждался и был решен вопрос о передаче РЗИА в собственность МИД Чехословакии106.

В 2009 г. опубликована подборка писем A.A. Кизеветтера к В.А. Мякотину и К.Н.Гулькевичу, 107 имеющих важное значение для исследования взаимоотношений в руководстве РЗИА на первом этапе его деятельности, особенностей жизни и быта российских историков и архивистов в Праге, а также являющихся источником сведений об особенностях творческого процесса А.А.Кизеветтера.

В 2001- 2004 г.г. вышла в свет переписка Б.А. Бахметева с В.А. Маклаковым, где затрагивалась, в частности, судьба РЗИА. В этом диалоге отразилось сложное переплетение личных взглядов ученых и их судеб с деятельностью русской эмигрантской интеллигенции в целом, и РЗИА, в частности.108

Вне поля зрения исследователей РЗИА еще остается обширный комплекс источников, которые могут обогатить и во многом изменить палитру современного понимания РЗИА как уникального предмета и объекта историко-архивоведческих исследований.

В диссертационном исследовании источниковой базой для освещения и анализа деятельности РЗИА явились также неопубликованные документы, хранящиеся в российских и чешских архивах.

Наибольшее число архивных фондов, документы которых проанализированы в диссертационном исследовании, находятся на хранении в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Это

Фонд Р-7030 «Русский заграничный исторический архив в Праге (19241944). В фонде содержатся копии положений о РЗИА 1924 и 1928 гг., акт о включении РЗИА в структуру МИД ЧСР (1928), журналы заседаний Совета РЗИА за период с 1935 по 1940 гг. Нами проанализированы документы, освещающие историю создания и деятельности РЗИА, в том числе переписка с представителями РЗИА в различных странах о собирании документов в интересах РЗИА - В.А. Мякотиным, ПЛ. Менделеевым, С.Г. Сватиковым, И.И. Серебренниковым, Ф.М. Фелькнером и др.

Для анализа начального периода существования и деятельности РЗИА использовались материалы из фонда Р-5764 (Объединение Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой Республике (Пражский Земгор), в том числе Устав объединения и переписка с Лигой Наций, Чехословацким правительством, Российским земско-городским комитетом помощи российским гражданам за границей в Париже, а также списки членов и служащих Земгора в Праге (1921-1934).

Вместе с документами из соответствующего фонда, который хранится в Национальном архиве в г. Прага (подробнее см. ниже), изучены и проанализированы документы фонда Братства для погребения православных русских граждан и для охраны и содержания в порядке их могил (Ф. Р-9027). Отметим, что Братство было закрыто по распоряжению гестапо в годы фашистской оккупации Чехословакии, но забота о местах захоронения русских эмигрантов продолжала осуществляться и в экстремальных условиях.

Для освещения историко-архивоведческой мысли 1920-х годов, развитие которой продолжили историки и архивисты РЗИА в Праге, анализировались документы личного фонда одного из основоположников новой архивной теории и практики в послереволюционной России A.C. Николаева (ГАРФ. Ф.7798), а также документы фонда Союза Российских архивных деятелей (Ф.7789).

Из различных фондов б. РЗИА, хранящихся ныне в ГАРФ, анализировались документы, касающиеся личных судеб членов Совета и Ученой Комиссии РЗИА - Е.Ф. Шмурло (Ф. 5965), П.Б. Струве (Ф. 5912),

B.А. Мякотин (Ф.5917), В.Я. Гуревич (Ф. 5910), И.М. Брушвит (Ф. 5789),

C.Г. Пушкарев (Ф. 5891), А.Н. Фатеев (Ф. 6427), Ян Славик (Ф. 6123), В.Л. Бурцев (Ф. 5802), и др., а также руководителей отделов - отдела документов- А.Ф. Изюмов (Ф.5962), отдела печатных изданий, позднее перименованного в книжно-журнальный отдел - С.П. Постников ( Ф. 6065).

Кроме того, привлекались материалы Ф. 5325. Оп. 9. Книга поступлений в АОР; а также анализировались документы этого фонда, в частности, докладная записка С.Н.Круглова А.А.Жданову от 15 мая 1946 г., где указывается, что доступа к материалам РЗИА, вывезенного в СССР, «.научных сотрудников различных учреждений не будет». Здесь же хранится официальное ходатайство В.Хвостова (МИД) от 24 декабря 1946 г., адресованное И.И.Никитинскому, о передаче документов РЗИА Министерству иностранных дел СССР.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) проанализированы документы фонда 17, касающиеся судьбы РЗИА, в частности, письмо В.Д.Бонч-Бруевича И.В.Сталину от 24 февраля 1946 г., где В.Д.Бонч-Бруевич перечисляет основные собрания Россики в Европе, и особо называет РЗИА, который, по его мнению, «.нужно конфисковать». Однако В.Д. Бонч-Бруевич, тем не менее , делает акцент на «.степени, до которой эти материалы нужны нашей истории, нашей литературе и нашей науке».

В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) нами изучены документы из фонда Комитета по улучшению быта русских писателей и журналистов, проживающих в Чехословакии (Ф.1568. 1922-1932), переданного изб.РЗИА.

В Архиве РАН проанализированы документы личного фонда

A.В.Флоровского (Ф. 1609), члена Совета и Ученой комиссии РЗИА, где содержатся источники как о начальном этапе становления РЗИА, так и о драматических перипетиях в судьбе Архива в конце 1920-х-1930-е годы.

Документы фонда Петроградского отделения ГУАД - Центрархива (Ф. 6900) Российского государственного исторического архива (РГИА) анализировались для установления биографий и деятельности сотрудников ГУАД, будущих создателей и сотрудников РЗИА. В фонде также содержатся источники об обысках и арестах среди историков и архивистов перед их высылкой из Советской России в 1922 г., в частности, ходатайство зав. Петроградским отделением ГУАД С.Ф.Платонова и управляющего делами И.Ф. Цызырева о передаче некоторых изъятых у них документов в ГУАД.

В чешских архивах нами выявлены документы, освещающие историю создания и деятельности РЗИА всего времени существования Архива.

В архиве Национального музея в Праге (А ЫМ, £ А. Надо, к. 231, б!. 'Вигсеу. № 6330/2) выявлены и проанализированы документы, освещающие сотрудничество историка, публициста, издателя В.Л.Бурцева с Русским заграничным историческим архивом в Праге, а также запись беседы

B.Л.Бурцева с Э.Бенешем, в которой В.Л. Бурцев просит Э.Бенеша о продолжении «Русской акции».

В Национальном архиве в Праге (Каго<Зш агсЫу. Р 1411- Р 1313 ) изучены документы о деятельности РЗИА во время Второй мировой войны, в том числе об изъятиях документов из состава Архива немецкими оккупантами. В Архиве хранятся документы о судьбе русских сотрудников РЗИА в этот период. Кроме того, здесь находятся документы и за более раннее время. В частности, для понимания ситуации многое дает

Запись МИД ЧСР о протесте полномочного представителя СССР в ЧСР А.Я.Аросева в связи с собранием русской эмиграции» от 11 ноября 1931 г.

В этом же Архиве изучены документы, связанные с драматической передачей РЗИА в ведение МВД ЧСР (от 1 марта 1939 г.), а также меморандум Я.Славика, направленный в Президиум Славянского университета с протестом против передачи РЗИА в МВД ЧСР.

В диссертации проанализированы документы из Архива АН Чешской республики (А АУ СЮ, связанные с передачей РЗИА АН СССР в 1945 г.

Научная новизна исследования

Не только в советской России, но и на Западе, культура Русского Зарубежья долгое время оставалась в тени. Архивами Русского Зарубежья интересовалось сравнительно небольшое число специалистов, которые ограничивали тематику исследований частными вопросами (правовое положение эмигрантов, сферы научной, политической и профессиональной деятельности и т.д.).

В рамках междисциплинарного подхода РЗИА предстает в качестве важной составной части науки и культуры, целостным феноменом русской культуры, возникшим как естественное продолжение достижений русских архивоведов XIX- начала XX вв. на основе традиций преемственности, прерванных в Советской России.

Новизна работы заключается в том, что она позволяет восстановить имена историков и архивистов - эмигрантов, которые были изъяты из летописи отечественного архивного дела; установить, уточнить и проанализировать роль историков и архивистов, сохранивших традиции гуманитарной «архивной доктрины», сформулированной в «серебряном веке» русской культуры и в первое послереволюционное десятилетие; вписать их творческие судьбы в контекст национальной памяти российской научной диаспоры. В соответствии с историко-антропологическим подходом, акцент делается на воссоздание биографий и профессиональной деятельности историков и архивистов, сыгравших определяющую роль в истории РЗИА.

С этой целью в диссертационном исследовании приводятся результаты изучения как опубликованных, так и впервые вводимых в научный оборот архивных документов. В частности, анализируются материалы, характеризующие наименее исследованные в отечественном историко-архивоведении периоды в истории РЗИА - подготовка «Русской акции» в 1919-1923гг., явившейся предпосылкой создания РЗИА, а также деятельность РЗИА в годы оккупации Чехословакии немецкими войсками (1939-1945).

Впервые в отечественной историографии установлена и обоснована периодизация РЗИА: определены основные этапы рождения, деятельности и гибели РЗИА, рамки которых были связаны с уровнем и характером достигнутого взаимопонимания между чехословацким научным сообществом во времена правительства Т.Масарика и Э.Бенеша - с одной стороны, и русской эмиграцией в Праге - с другой.

Новизна анализа источников и литературы по истории РЗИА заключается в том, что РЗИА создавался и функционировал в условиях не межгосударственного, а именно международного сотрудничества, то есть, на основе взаимопонимания и взаимопомощи между оказавшимися в вынужденной эмиграции историками и архивистами и демократическим сообществом в Чехословакии.

Диссертационное исследование постулирует следующую исходную теоретическую позицию:

1. «Русская акция» и, соответственно, создание в рамках Пражского Земгора Русского заграничного исторического архива явились закономерным итогом внутренней и внешней политики правительства Чехословакии, целью которой, начиная с 1921г., было укрепление в стране основ гражданского общества и оказание гуманитарной помощи эмигрантам «первой волны».

2. В условиях целенаправленного курса правительства Т.Масарика - Э. Бенеша в 1920-е гг., заключавшегося во всесторонней помощи русским ученым и специалистам и, в частности, историкам и архивистам, они смогли получить свободу в реализации научных планов и организационных инициатив. В результате руководство и сотрудники РЗИА получили возможность, вначале в рамках Земгора (1923-1928), а затем, находясь под юрисдикцией МИД ЧСР (1928-1939), развивать историко-архивоведческую науку за рубежом на основе преемственности.

3. После того, как под влиянием внешних условий Чехословакия была вынуждена ограничивать возможность внутриполитического демократического развития, РЗИА стал терять свою независимость. Пиком кризиса стало подчинение Архива МВД Чехословакии в 1938 г., а по существу, с 1939 г. - военному ведомству фашистских оккупантов, начавшему процесс его раздробления. Вывоз документального массива РЗИА в СССР в 1945г. является заключительным этапом ликвидации автономности Архива и конечной датой его существования в Праге.

В данном историко-архивоведческом исследовании также впервые охарактеризована научно-концептуальная значимость «уроков» РЗИА для выживания архивов в экстремальных условиях.

Таким образом, диссертация представляет собой исследование обобщающего характера, основанное на комплексном анализе опыта работы отечественных историков и архивистов в Праге; восполняет пробелы в изучении истории складывания в середине 1920-х-1930-е годы чехословацкого центра историко-архивной теории и практики российской эмиграции.

Практическая значимость исследования

Практическая значимость диссертационной работы определяется введением в научный оборот ранее неизвестного или малоизученного комплекса источников о Русском заграничном историческом архиве в Праге. Эти материалы могут быть использованы для последующих исследований истории Русского Зарубежья в целом, и эмигрантских архивов, в частности. Привлечённый в диссертации материал и выводы позволят перейти к системному изучению историко-архивного наследия русских эмигрантов и, пользуясь исторической ретроспективой, определить наиболее эффективный вектор анализа и выявления ориентиров для расширения рамок исследования российской научной и культурной диаспоры за рубежом. Обобщение опыта жизни и деятельности отечественных учёных за рубежом позволяет обосновать важность совершенствования законов об иммиграции и репатриации в контексте укрепления Российской государственности. К этому обязывает принятый в 1999 г. Федеральным собранием РФ закон «О государственной поддержке соотечественников за рубежом».

Материалы исследования и его выводы могут быть использованы в области всеобщей истории архивов, истории архивов России, науковедения, историографии, миграциологии и диаспораведения, а также при разработке учебных курсов лекций, учебно-методических пособий и программ лекционных курсов и спецсеминаров при подготовке I историков-архивистов, документоведов, социологов, культурологов и политологов.

Апробация работы

Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории и организации архивного дела ИАИ РГГУ, одобрена и рекомендована к защите. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в трех научных статьях в «Новом историческом вестнике» и «Вестнике архивиста», внесенных в перечень рецензируемых изданий ВАК. Материалы диссертации представлены в качестве научного доклада о «сибирском» проекте «русской конституции» одного из инициаторов «Русской акции» К. Крамаржа (по материалам РЗИА) в Учебно-научном центре изучения культуры народов Сибири РГГУ.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав (глава 1. «Предпосылки создания РЗИА: историко-архивоведческий аспект», глава 2. «Создание и функционирование РЗИА в 1923-1928 гг.», глава 3. «РЗИА под юрисдикцией МИД ЧСР: деятельность по собиранию документов и комплектованию (1928-1939 гг.), глава 4. «Заключительный период деятельности РЗИА (1939-1945 гг.)»), заключения, списка источников и литературы, приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного историко-архивоведческого исследования мы пришли к следующим результатам:

1. В диссертации проанализированы историографические подходы отечественных и зарубежных исследователей РЗИА в Праге, позиции которых к началу XXI в. сблизились. Анализ историографии по исследуемой теме показал, что за рубежом история РЗИА представлялась как часть истории жизни и научной и практической деятельности изолированной группы соотечественников, стремившихся сохранить национальные традиции и культуру. В России с конца 1980-х гг. история РЗИА исследовалась как часть научного наследия эмигрантов, которую необходимо интегрировать в постсоветское архивно-информационное пространство.

2. Доказано, что в рамках междисциплинарного подхода РЗИА предстает как продолжение истории архивного дела, сложившейся на протяжении дореволюционных десятилетий и первых послереволюционных лет, начиная с Н.В. Калачова и заканчивая изгнанием из архивной системы Советской России представителей «старой» школы историков и архивистов в начале и в середине 1920-х гг. Таким образом, в диссертационном исследовании проанализирована преемственность традиций русской архивоведческой мысли конца XIX -начала XX вв., сохраненных и продолженных создателями и руководителями Совета и Ученой комиссии РЗИА в период с 1923 по 1945 гг.

Оказавшись в эмиграции, ученые-историки, архивисты и общественные деятели при создании РЗИА как центра сохранения традиций отечественной исторической и архивоведческой науки исходили из того, что архив необходим в интересах сохранения объективной документальной картины прошлого России вне зависимости от I политических пристрастий и партийной принадлежности фондообразователей.

3. В данном историко-архивоведческом исследовании представлены результаты комплексного анализа наименее исследованных в отечественной и зарубежной историографии РЗИА проблем:

- предпосылок создания в рамках «Русской акции» архива русской эмиграции (с 1924 г. - Русского заграничного исторического архива). В связи с этим проанализированы деятельность и роль в создании архива инициаторов «Русской акции» - чехословацких руководителей Т.Масарика, Э. Бенеша, К.Крамаржа; гуманитарные истоки «Русской акции» с точки зрения ее чехословацких руководителей. «Русская акция» в свете проанализированных в диссертационном исследовании источников предстает как масштабный комплекс мероприятий, в результате которых создание в рамках Пражского Земгора РЗИА явилось закономерным итогом внутренней и внешней политики правительства Чехословакии, направленной на оказание гуманитарной помощи эмигрантам. Поддержка со стороны чехословацкого правительства, в отличие от официальных властей некоторых других стран, носила по своей сути внепартийный, внеполитический характер и может быть отнесена к гуманитарным акциям на демократической основе. Итоги изучения истории жизни и идейных взглядов Э. Бенеша, Т. Масарика, К. Крамаржа и их единомышленников доказывают, что «Русскую акцию» вряд ли допустимо сводить к разряду инвестиционных проектов, построенных только на сухом политическом расчете. В результате были созданы благоприятные условия для создания РЗИА в Праге, и научная и организационная деятельность оказалась в сфере ответственности отечественных ученых и специалистов.

Целенаправленный курс правительства Т. Масарика - Э. Бенеша в 1920-е гг. на всестороннюю помощь русским ученым и специалистам и, в частности, историкам и архивистам помог им реализовать научные планы и организационные инициативы в создании и деятельности РЗИА; проблем начального этапа формирования РЗИА силами сотрудников отделения Земгора в Праге. Установлено, что подготовленное специальной комиссией Положение об архиве, проект которого широко обсуждался научной общественностью в печати, определило юридический статус архива, его взаимоотношения с Земгором; структуру архива, компетенции руководящих органов - Совета, Ученой и Хозяйственной комиссий, а также состав представителей и корреспондентов архива за рубежом;

- воссозданы биографии руководителей и ключевых сотрудников РЗИА в Праге, преданных забвению в послевоенные годы;

- основных направлений деятельности РЗИА с 1923 по 1945 гг.: комплектования, систематизации и учета документов архива. На основе изученных опубликованных и архивных документов определены состав и содержание поступавших источников. Анализ переписки с корреспондентами РЗИА позволяет раскрыть механизм деятельности архива по приобретению и оценке поступавших материалов и условий их передачи на хранение в архив. Установлено, что специфика поступавших материалов вызвала необходимость разработки особых приемов учета и классификации документов, в связи с чем был разработан Классификатор документальных фондов РЗИА. Установлено, что собирательскую деятельность архив, в основном, прекратил в 1939 г. после включения в МВД;

- анализ историографии последнего этапа функционирования РЗИА - от момента включения архива в систему Министерства внутренних дел в 1939 г. в условиях немецкого протектората, результатом которого стало вмешательство оккупационных властей в функционирование архива, - и до репрессий, предпринятых советскими спецслужбами в отношении руководителей и сотрудников РЗИА после освобождения Праги в 1945 г.

4. Определены основные этапы генезиса и функционирования РЗИА в Праге в контексте изменения отношений с органами власти в Чехословакии от времени «Русской акции» до немецкой оккупации и освобождения страны советскими войсками в 1945 г. Доказано, что под влиянием внешних условий Чехословакия была вынуждена в 1930-х гг. ограничивать возможность внутриполитического демократического развития, и РЗИА стал терять свою независимость. Пиком кризиса стало подчинение архива МВД Чехословакии, а по существу, с 1939 г. -военному ведомству фашистских оккупантов, которое начало процесс его раздробления. Немецкие власти во время оккупации Чехословакии (1939-1945) начали в своих интересах расчленять архив, помещая фонды вопреки сложившимся научным принципам систематизации в другие хранилища, а затем органы советской власти в 1945-1946 гг. вывезли фонды РЗИА из Праги в СССР, поскольку рассматривали документы РЗИА прежде всего как источник удовлетворения оперативно-чекистских, ведомственных интересов. Признанный в мире принцип «уважения к фондам», то есть недробимости фондов архивов, сложившихся естественно-историческим путем, был нарушен.

Однако, как показывает история РЗИА, объективные законы, действующие в рамках естественно-исторического процесса формирования архивно-информационного пространства, препятствуют попыткам искусственно прервать сложившиеся традиции преемственности в строительстве архивной системы на научной основе. Но цена противоборства ученого сообщества с неоправданным административным вмешательством, как свидетельствует история расчленения РЗИА, оказывается слишком высокой.

5. В соответствии с изложенными выше критериями в диссертационном исследовании предложена следующая хронологическая схема истории бытования архива в Праге:

Первый этап создания и функционирования РЗИА продолжался пять лет - с 1923 по 1928 гг. Он включает в себя период деятельности «Русской акции», когда РЗИА существовал как автономный внепартийный институт в рамках Пражского отделения Земгора до его передачи под юрисдикцию МИД ЧСР.

Второй период продолжался с 1928 г. по 22 марта 1939 гг., когда РЗИА был выведен из юрисдикции МИД ЧСР и передан в ведение МВД.

Третий период охватывает 1939-1945 гг. Мы определяем его как заключительный этап существования архива в качестве внепартийного института, утратившего его после передачи в структуру МВД ЧСР. Он включает начало процессов дробления архивных собраний РЗИА и репрессий против сотрудников РЗИА, осуществляшихся немецкими оккупационными властями. Крайняя дата (1945г.) отмечена началом вывоза его фондов в Советский Союз после освобождения Чехословакии советскими войсками.

Новизна такой периодизации истории РЗИА заключается в том, что она отражает концепцию, согласно которой нарушение принципа уважения к целостности фондов архива и начало его разрушения следует относить не к 1945 г., как было в традиционной историографии РЗИА, а к моменту передачи архива в структуру МВД в 1939 г. и периоду фашистской оккупации (1939-1945 гг.). Именно в эти годы произошла утрата архивом своего уникального характера как общественного института, формировавшегося независимыми историками и архивистами на научной основе.

6. Доказано, что комплекс мер, предпринятых в отношении РЗИА, отражал общую политику советских и партийных органов власти, основанной на отрицании самоценности личности, включая документальную память - архивы. Установлено, что изучение процесса изменений в системе взаимоотношений государственной власти, общества и архивов в периоды социально-политических кризисов приобретает особую актуальность. При системном подходе к анализу сложных явлений в жизни государства и общества выявляются механизмы их взаимодействия и взаимообусловленности, способствующие саморазвитию архивов в условиях кризисов.

В таком контексте происходит изменение теоретико-методологической оптики исследования русской эмиграции «первой волны», и - более конкретно - истории РЗИА в Праге. Проведенное исследование говорит о плодотворности компаративного анализа источников, созданных в разных странах и на разных языках. В свете современной научной концепции неприемлемы как "победный пафос" по отношению к оценке судьбы архивов во времена социальных кризисов -революций и войн, так и «очернительство» прошлого.

7. Как показал проведенный анализ истории возникновения, деятельности, расчленения и реконструкции РЗИА, для судьбы архивов не важны ни масштабы, ни характер конфликтного состояния внутриобщественных или межгосударственных отношений. Ситуационные последствия этих конфликтов оказывают разрушительное воздействие на судьбы архивов всех уровней. При их формальном различии все типы войн и конфликтов неизбежно предполагают структурализацию социума по военному образцу. Создается атмосфера "не-свободы", подавления инакомыслящих (то есть, "чужих", "врагов"), противопоказанная архивам как самоценному произведению культуры. При этом "враждебные" архивы как целостные и самоценные организмы могут либо целенаправленно разрушаться, либо власть пытается интегрировать их в собственные субструктуры подавления. Так произошло засекречивание или выборочное "расчленение" отдельных фондов и даже целого архива -РЗИА.

В то же время государство заинтересовано в том, чтобы в процессе стабилизации общественных отношений выстроить на новой основе систему исторических архивов как основу для достижения национального самосознания и упрочения духовных устоев державности. Напомним, в этой связи, что за два года до конца прошлого века по инициативе ЮНЕСКО в Москве проходила Международная научно-практическая конференция под названием "От стереотипов войны к идеалам мира через культуру и образование".

На нынешнем этапе истории человечества, когда во многом распространение идеалов и ценностей "культуры мира" могло бы обеспечить возможность выживания и полноценного развития цивилизации, именно архивисты могут представить весомые аргументы, демонстрирующие антагонизм архивов как материального воплощения непрерывности культурно-коммуникативных связей людей во времени и пространстве - с одной стороны, и революционного насилия - как антисистемы, стремящейся разрушить эти связи, редуцировать их до разрушительного противопоставления на "мы" и "они".

8. Доказано, что феномен РЗИА в контексте современных взглядов предстает в качестве модели целостного единства культур при сохранении ими своего многообразия, неповторимости. «Пражский архив» стал культурным институтом мирового значения на зарубежной территории благодаря усилиям эмигрантов в разных странах, сохранивших документированную память как часть культурного достояния России и мировой цивилизации

9. В условиях радикальных перемен в жизни России и существования разных форм собственности, вопросы формирования и передачи будущим поколениям внутренне целостного архивного фонда в национальном масштабе приобретают общегосударственную значимость.

В этой ситуации вновь становится актуальным изучение трудов губернских ученых архивных комиссий, археологических съездов и Союза российских архивных деятелей, направленных на то, чтобы поставить архивное дело на общенациональную основу, включая опыт деятельности преемников их традиций - основателей и сотрудников Русского заграничного исторического архива в Праге.

Проведенное историко-архивоведческое исследование проблем возникновения, функционирования, расчленения и реконструкции РЗИА мы рассматриваем как посильный вклад в совместное продолжение трудов, направленных на создание целостной научной истории становления и развития единой архивно-информационной системы на современной гуманитарной основе.

1. Опубликованные источники

2. Андреев B.JI. История одного путешествия. Возвращение в жизнь через двадцать лет / B.JI. Андреев. М„ 1974. 320 с.

3. Андреев Н.Е. Пражские годы / Н.Е. Андреев // Новый мир. 1994. № 11. С. 136-200.

4. Андреев Н.Е. То, что вспоминается: Из семейных воспоминаний Николая Ефремовича Андреева / Н.Е. Андреев. СПб., 2008. 639 с.

5. Анциферов Н.П. Из воспоминаний / Н.П. Анциферов / Вступ. заметка, публ., коммент. А.И. Добкина и А.Б. Рогинского // Звезда. 1989. №4. С. 117-165.

6. Анциферов Н.П. Из дум о былом / Н.П. Анциферов. М., 1992.530 с.

7. Архив русской революции: в 22-х т. / Под ред. И.В. Гессена. Берлин, 1921. Т. 1.312 с.

8. Архивные курсы: История архивного дела классической древности, в Западной Европе и на мусульманском Востоке: Лекции, читанные в Петроградском археологическом институте в 1918 году. Пг., 1920. 387 с.

9. Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в настоящее время / В. Белов. М.: Пг., 1923.172 с.

10. Белое дело. Летопись белой борьбы. Материалы, собранные и разработанные бароном П.Н. Врангелем, герцогом Г.Н. Лейхтеибергским и светлейшим князем А.П. Ливеном: в 6-ти т. / Под ред. A.A. фон Лампе. Берлин, 1926-1928.

11. Бенешевич В.Н. Архив и ученый: Доклад. 1-я конференция архивных деятелей Петрограда / В.Н. Бенешевич // Дела и дни. 1920. Кн. 1. С. 379380.

12. Бобрищев-Пушкин A.B. Патриоты без отечества / A.B. Бобрищев-Пушкин. Д., 1925.161 с.

13. Брежго Б. Русский заграничный архив. Двинск, 1929.

14. Брежго Б. Русские архивы и музеи вне России. Б.м. Б.г. 17 с.

15. Бонч-Бруевич В.Д. Сохраняйте архивы / В.Д. Бонч-Бруевич: Избр. соч: В 3-х т. Т.З. М.,1963. С. 332 -335.

16. Бюллетень частного Совещания членов всероссийского Учредительного собрания. Париж, 1921.NG.// Электронная версия, http:// www.domrz.ru

17. Василевский И.М. Что они пишут (мемуары бывших людей) / И.М. Василевский. М., 1925. 160 с.

18. Вернадский Г.В. 25-летие научно-литературной деятельности В.Н. Бенешевича / Г.В. Вернадский // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н.П. Кондакова. Прага, 1927. Т.1. С. 312-313.

19. В жерновах революции: российская интеллигенция между белыми и красными (1917-1927 г.г.): Сб. документов и материалов / Сост, выявлен.документов, вступ. статья и коммент. М.Е. Главацкого, A.B. Квакина, JI.A. Лыковой. М., 2008. 288 с.

20. Возникновение и деятельность Русского научно-исследовательского объединения в Чехо-Словакии. Прага, 1938. 20с.

21. Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК-ГПУ. 1921-1923 / Вступ. ст., сост. В.Г. Макарова, B.C. Христофорова; коммент. В.Г. Макарова. М.: Русский путь, 2005. 544 с.

22. Горелова С.И. Доклад Е.Ф. Шмурло на V Международном конгрессе в Брюсселе / С.И. Горелова // Исторический архив. 1997. № 5-6. С. 193-207.

23. День русской культуры: Отчет о праздновании «Дня русской культуры» за рубежом в 1925 г. / Сост. H.A. Цуриков. Прага, 1926. 107 с.

24. Дзержинский Ф.Э. О карательной политике органов ВЧК: Избр. соч. в 2-х т. / Ф.Э. Дзержинский. 3-е изд., перераб. и доп. М., 1977. T. 1.494 с.

25. Документы из-за рубежа // Советские архивы. 1972. №5. С. 127.

26. Из переписки O.A. Добиаш-Рождественской 1920-1930-х гг. / Публ. Б.С. Кагановича // Отечественная история. 1992. № 3. С. 101-117.

27. Изюмов А. Отдел документов. Русский заграничный исторический архив в Праге (1923-1932 гг.) / А. Изюмов / Издания на микрофишах: IDC-R-11,232. Прага, 1932: Rocenka Slovanskeho rstavu, т. 4 (1931), с. 228-245.

28. Изюмов А.Ф. Архивное дело в России в 1918-1922 гг. / А.Ф. Изюмов // Новая русская книга. Берлин, 1922. № 9. С. 4-29.

29. Изюмов А.Ф. Десять лет архивной реформы в Советской России (1/VI-1918 —1/VI-1928) / А.Ф. Изюмов // Casopis archivni skoly. Прага, 1928. T. VI. С. 154-170.

30. Изюмов А.Ф. Отдел документов Русского заграничного архива в Праге (1923 1932гг.) / А.Ф. Изюмов // Изд. На микрофишах: I DC-R-11.232. Прага.

31. Интернет-сайт: zhz@russ.ru 2001 Журнальный зал в РЖ, «Русский журнал».35. «Испытал удивительное чувство: точно я волшебством перенесен в Россию»: Письма историка A.A. Кизеветтера : 1923-1932 // Исторический архив. 1993. № 6. С. 180-191.

32. Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX-XX вв. / Под ред. Ю.А. Полякова, Г.Я. Тарле. М., 1997. 191 с.

33. Калинин М.И. Роль интеллигенции в нашем строительстве : в 4-х т. М., 1960. Т. I. С. 730-731.

34. Квакин A.B. Документы по истории российского зарубежья. Из коллекции баронессы Марии Врангель Гуверовского архива США / A.B. Квакин // Вестник архивиста. 2004. № 1 (79). с. 263-295; № 2 (80). С. 291311; № 3-4 (81-82). С. 272-284; № 5 (83). С. 311-325.

35. Кизеветтер A.A. На рубеже двух столетий: Воспоминания (1881-1914) /A.A. Кизеветтер. Прага, 1929. 567 с.

36. Колчаковщина. Из белых мемуаров. Л., 1930.240 с.

37. Кнышевский П. Добыча: тайны германской репарации / П. Кнышевский. М.: Соратник, 1994. С. 89-94.

38. Ленин В.И. Выступление на X съезде РКП (б) 9 марта 1921 г. / В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 98-119.

39. Ленин В.И. Доклад на III конгрессе Коммунистического Интернационала / В.И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 44. С.435-458.

40. Лустигова М. Судьбы русской эмиграции в Чехословакии Электронный ресурс. / Cesky rozhlas. Электрон, дан. Прага, 2005. 30 октября. Режим доступа: http Ino Forum.ru.

41. Магеровский Л.Ф. Библиография газетных собраний Русского исторического архиваза годы 1917-1921 / Л.Ф. Магеровский. Прага, 1939.

42. Магеровский Л.Ф. Библиография газетных собраний Русского Исторического архива за годы 1917-1921 / Л.Ф. Магеровский. New York: Norman Ross Publishing, 1995.

43. Мейснер Д.И. Исповедь старого эмигранта / Д.И. Мейснер. М., 1963. 250 с.

44. Николаев A.C. Главное управление архивным делом / A.C. Николаев //Исторический архив. 1919. Кн. 1. С. 1-64.

45. Осоргин М. Как мы уехали / М. Осоргин // Социологические исследования / Публ. В.В. Сапова. М., 1990. №5. С. 117-124.

46. Памяти Льва Флориановича Магеровского // Православная Русь. 1986. № 18. С. 9-10.

47. Пио-Ульский Б.Г. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других стран / Б.Г. Пио-Ульский. Белград, 1939. 61 с.

48. Покровский М.Н. 7 лет пролетарской диктатуры / М.Н. Покровский. М., 1924. 31 с.

49. Покровский М.Н. Институт истории и задачи историков-марксистов /М.Н. Покровский//Историк-марксист. 1929. Т. 14. С. 3-13.

50. Покровский М.Н. Контрреволюция за 4 года / М.Н. Покровский. М., 1922. 65 с.

51. Покровский М.Н. Наши спецы в их собственном изображении / М.Н. Покровский//Красная новь. 1922. № 1 (5).С. 146-154.

52. Покровский М.Н. Что установил процесс так называемых «социалистов-революционеров» / М.Н. Покровский. М., 1922. 75 с.

53. Покровский М.Н. Борьба классов и русская историческая литература / М.Н. Покровский // Избр. произв: В 4 кн. Кн. 4. М., 1967. С. 298-307.

54. Политика, идеология, быт и ученые труды Русской эмиграции (19181945). Библиография. Из каталога РЗИ архива: В 2-х т. / Ред. С. Блинов. New York: Norman Ross Publishing, 1993.

55. Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.: Документы и материалы. М., 1999.776 с.

56. Постников С.П. Русские в Праге. 1918-1928 / С.П. Постников. Прага, 1928. 354 с.

57. Пресняков А.Е. Реформа архивного дела / А.Е. Пресняков. Русский исторический журнал. 1918. Кн. 5. С. 205-222.

58. Пушкарев С.Г. О русской эмиграции в Праге (1928-1945). Нью-Йорк, 1983. Кн.151. С.138-146.

59. Пушкарев С.Г. Воспоминания историка: 1905-1945 гг. / С.Г. Пушкарев. Посев, 1999.112 с.

60. Работа эсеров за границей: По материалам Парижского архива эсеров. М., 1922. 86 с.

61. Розенберг В.А. Русская зарубежная периодическая печать / В.А. Розенберг//Русская книга за рубежом. Прага, 1924. С. 133-140.

62. Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. / М-во культуры РФ. Рос. ин-т культурологии / Сост. Т.А. Пархоменко / Ред. К.З. Акопян. М., 2001. 228 с.

63. Россия антибольшевистская: Из белогвардейских и эмигрантских архивов / Отв. ред. Г.А. Трукан. М., 1995. 443 с.

64. Руднев В.В. «Русское дело» в Чехословацкой республике / В.В. Руднев. Париж, 1924. 54 с.

65. Руднев В.В. Русский заграничный исторический архив / В.В. Руднев // Современные записки. Париж, 1937. № 63. С. 431-443.

66. Русский заграничный исторический архив при Министерстве иностранных Чехословацкой республики в 1928 г. Изд. На микрофишах I DC-R.-II.232. Прага, 1928.

67. Русский заграничный исторический архив при Министерстве иностранных дел Чехословацкой республики в 1929 году. Изд. на микрофишах I DC-R.-II.232. Прага, 1929.

68. Русский заграничный исторический архив при Министерстве иностранных дел Чехословацкой республики в 1931 г. / Изд. на микрофилшах: ПХМ1-11,233. Прага, 1931.

69. Русский заграничный исторический архив при Министерстве Чехословацкой республики в 1936 г. / Изд. на микрофишах: ГОС-И-П, 236. Прага, 1936.

70. Русский исторический архив: Сборник 1. Прага : Издание Русского заграничного исторического архива в Праге,1929. 317 с.

71. Русский заграничный исторический архив в Москве: вспоминают очевидцы // Отечественные архивы. 1996. № 4. С. 37-43.

72. Русское историческое общество в Праге за девять лет существования (1925-1934). Прага, 1934. 16 с.

73. Сборник статей, посвященных Павлу Николаевичу Милюкову : 18591929 / Под ред. Ян Славик, A.A. Кизеветтер, Б.А. Евреинов, Н.О. Лосский, Е.Ф. Шмурло. Прага, 1929. 549 с.

74. Судьба Учредительного собрания. Доклад председателя Комуча В.К. Вольского//Исторический архив. 1993. №3. С. 123-147.

75. Толстой И. Заметки о русской Праге Электронный ресурс. / И. Толстой // Shama: литературный дневник // Журнальный зал: Новый Журнал. Электрон, дан. 2008. № 251.

76. Труды Первой Всесоюзной конференции историков-марксистов. М., 1930. Т. 2.630 с.

77. Флоровский A.B. Русская историческая наука в эмиграции (19201930) / A.B. Флоровский // Труды V съезда РАОЗГ в Софии 14-21 сентября 1932. София. 1932.4.1. С. 467-484.

78. Фрунзе М.В. Врангель / Фрунзе М.В. // Фрунзе М.В. Избранные произведения. М., 1957. Т. I. 347 с.

79. Харитон Б. К истории нашей высылки / Публ. В.В. Сапова // Социологические исследования. 1990. №3. С. 14-118.90. «Чему свидетели мы были.». Переписка бывших царских дипломатов : 1934-1940 гг.: Сб. док.: в 2 кн. М., 1998.

80. Шмурло Е.Ф. С.М. Соловьев / Е.Ф. Шмурло / Вступительная статья С.Г. Яковенко // Вопросы истории. 1993. № 9.С. 151-164.

81. Andreyev С., Savisky I. Russia Abroad: Prague and the Russian Diaspora : 1918-1945 // C. Andreyev, I. Savisky. New Haven, 2004. 245 c.

82. Chapin-Huntington W. Homesick Million. Russia out of Russia / W. Chapin-Huntington. Boston, 1933.243 c.

83. Dokumenty к dejinam ruske a ukrajinske emigrace v Ceskoslovenske republice (1918-1939). Prace Slovanskeho ustavu AV CR EUROSLAVICA. Praha, 1998. 344 c.

84. Emigrace ze SSSR v mezivalecnem Ceskoslovensku: prinos vede a kulture: katalog vystavy z fondu Slovenske knihovny / Sest. J. Vacek. Praha: NK, 1991. 122 c.

85. Fisher G. The Russian Archive in Prague / G. Fisher // American Slavic and East European Reviw. 1949. № 8. P. 289-295.

86. Histoire et historiens depuis 50 ans. Methods, organisations du travail historique de 1876 a 1926 : vol. 1-2. Paris, 1927-1928. Vol. 1. P. 341-370.

87. Kennedy Grimsted P. Archives and Manuscript Depositures in the USSR, Moscow and Leningrad. Suppleement 1. Bibliographical Addenta inter documenation A 6 ZUG Switzerland / P. Kennedy Grimsted. 1976.431 p.

88. Novikov Collection. BAR. The Rare Book and Manuscript Department // Butler Library of Columbia University. New York, 1976. 184 p.

89. Pesak N. Sprava o cinnosti Ruskeho Historickeho archivu, Ukrajinskeho Historickeho Kabinetu a Beloruskeho archivu v letech 1938-1946 / N. Pesak. Praha, 1947. 220 s.

90. Schatoff M. Half a Century of Russian Serials. 1917-1968. Cumulative Index of Serials Published Outside the USSR / M. Schatoff. N.Y., 1972. Part II, III.

91. Simpson J.H. The Refugee Problem: Report of Survey / J.H. Simpson. London, 1939.478 p.

92. Soviet and Russian newspapers at the Hoover institution. A catalog.-Stanford., 1966. 235 p.

93. Неопубликованные источники Архив Российской Академии наук Архив РАН Ф.1609. Флоровский A.B. Оп.1. Д.16; Д.45; Д.46.

94. Государственный архив Российской Федерации ГАРФ

95. Ф. 5764. Объединение Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой Республике (Пражский Земгор), г.Прага. Оп.6. 1921-1935; Оп.1. Д.4; Д.87.

96. Ф. 5962. Изюмов Александр Филаретович. 1885-1950. Оп. 1. Д. 9; Д. 11. Ф. 6146. Объединение Русских общественных организаций и благотворительных учреждений в Чехословацкой Республике, г. Прага. 1921-1940. Оп. 1. Д. 13.

97. Ф. 6400. Бобровский Петр Семенович (1880-19??).0п.1. 1920-1931. Д.1-13.

98. Ф. 7798. Николаев Александр Сергеевич. Оп. 1. Д. 93. Ф. Р-5777. Тукалевский Владимирович. 1882-1936. Оп.1. 1890-1936. Ф. Р-5784. «Центр действия», г. Париж. Оп.1. 1920-1924, 1926гг. Оп. 1. Д. 1.

99. Ф.Р-9041. Оп. 2. Д. 172. Ф.Р-9586. Оп. 1.Д. 107.

100. Ф. Р-5142. Оп. 1. Д. 416; Д. 387; Д. 219; Д. 383; Д. 392; Д. 581; Д. 493; Д. 704; Оп. 5. Д. 52; Д. 219; Оп. 10, Д. 2959; Д. 2221.

101. Ф. Р-5325. Главное архивное управление. Оп. 1. Д. 2024; Оп. 2. Д. 1705; Д. 1791; Д. 2776; Д. 2286-а; Оп. 10. Д. 2023 ; Оп. 54. Д. 19 ; Оп. 55. Д. 1353.; Д. 1326; Оп. 2. Спр.1705-а; Оп. 10. Д. 2023.

102. Ф. Р-5764 (Объединение Российских земских и городских деятелей в Чехословацкой Республике (Пражский Земгор). Оп. 1. 1921-1935. Д.1-10.

103. Ф. Р-5802. Бурцев Владимир Львович. 1862-1942. Оп.2.1909-1939. Д. 57.

104. Ф. Р-5806. Организационное бюро «Союза возрождения России в единении с союзниками». Оп.1.1918-1920. Д.7.

105. Ф. Р-5809. Временный главный комитет Всероссийского союза городов. Оп. 1. Д. 237.

106. Ф. Р-5891. Пушкарев Сергей Германович. 1888-1984. Оп.1. 1914-1945. Д. 1-5.

107. Ф. Р-5899. Русский народный университет в Праге. 1923-1934, Русский Свободный университет с 1934 по 1949гг. Оп 2. 1923-1942. Д.1-4.

108. Ф.Р-5910. Гуревич Виссарион Яковлевич. 1876-1940. Оп.1. 1919-1939. Д. 1-3.

109. Ф.Р-5924. Временный Главный комитет Всероссийского земского союза. Оп. 1. 1918-1924. Д.1-7.

110. Ф. Р-5965. Шмурло Евгений Францевич. 1853-1934. Оп. 1. 1894-1935.Д.1,3,4.

111. Ф. Р-6065. Постников С.П. (1883-1965). Оп.1.1919-1938. Д. 1-130. Ф. Р-6123. Славик Ян. 1885-1976 1974. Оп.1. 1926-1934. Д. 1-24. Ф. Р-6784. Русский культурно-исторический музей в Праге. Оп. 1. 1934-1945. Д. 1-3.

112. Ф. Р-7030. Русский заграничный исторический архив в Праге (РЗИА). 1923-1945. Оп.2. Д. 1--40 ; Оп. 2. Д. 727; Оп. 1. д. 5. Д. 103а . Д. 1036 . Д. 119.

113. Ф. Р-7789. Союз Российских архивных деятелей. Оп. 1. Д. 1- 20. Ф. Р-9027. Братство для погребения православных русских граждан и для охраны и содержания в порядке их могил. Оп.1.1930-1942. Д. 1-5.

114. Ф.Р-5893. Административный центр внепартийного объединения, гг. Париж, Прага. 1920-1922. Оп.1.1920-1922. Д. 1-7.

115. Ф. Р-9568. Владивостокское отделение Русского бюро печати. 19191922. Оп. 1. Д. 1-6.

116. Ф. Р- 5142. Архив Октябрьской революции IV отделение Госархива РСФСР. 1920-1925. Оп. 1. Д. 1-45.

117. Ф. 9401. НКВД СССР . 1934-1946. Оп. 2. Д. 35-40.

118. Российский государственный архив литературы и искусства -РГАЛИ

119. Ф.1568. Комитет по улучшению быта русских писателей и журналистов, проживающих в Чехословакии, г. Прага. Оп.1.1922-1932.

120. Ф. 2474. Союз Русских писателей и журналистов в Чехословакии, г. Прага. 1922-1942. Д. 1-9.

121. Российский государственный военный архив РГВА

122. Ф. 40169. Гайда Радоле (Рудольф Гейдль). 1918-1919. Д.1.

123. Российский государственный исторический архив РГИА

124. Ф. 6900. Петроградское отделение Главного управления архивным делом. Оп. 1. Д. 95; Д. 274.

125. Российский государственный архив социально-политической истории РГАСПИ

126. Ф. 17. ЦКРСДРП(б)-ЦКВКП(б)-ЦККПСС. Оп. 125. Спр. 308.

127. Архив Академии наук Чешской республики (г. Прага)

128. Archiv Akademie ved CR. Ф. M 3. Карт. 34. Д. 268. Археологический институт им. Н.П. Кондакова, 1921-1939; Ф. II Ь. Карт. 12. Войцех Бирнбаум, 1928-1933; Ф. II b 5. Карт. 13. Йозеф Пелнар, 1939.

129. Архив Национального музея Чешской республики (г. Прага)

130. Archiv Narodniho muzea, f. A. Hajn, k. 231, si. Burcev, № 6330 // Архив Национального музея в Праге. Ф. А. Гайна. К. 231. В.Л.Бурцев. № 6330.

131. Национальный архив Чешской республики (г. Прага)

132. Národní archiv. Ministerstvo vnitra, II, registratura (P 1411 P 1313, k. 5488-5489); f.MV5488,1412/1.

133. Нормативно методические источники

134. Методические рекомендации по организации работы по выявлению и возвращению зарубежной архивной Россики. М.: Государственная архивная служба России, 1993. 14с.

135. Методические рекомендации по работе с документами личного происхождения (литература и искусство). М.: ГАУ СССР; ЦГАЛИ, 1990. 256 с.

136. Методические рекомендации по формированию документов в государственных и муниципальных архивах Российской Федерации. М.: ВНИИДАД. 2007.44с.

137. Основные правила работы государственных архивов российской Федерации. М., 2002. 304с.

138. Положение о Федеральной архивной службе России // Отечественные архивы. 1999. № 1. С. 3-8.

139. Составление архивных описей. Методические рекомендации. М.: ВНИИДАД, 2003.- 144с.1. Литература

140. Абданк-Коссовский В.К. Архив «Зарубежная Русь» / В.К. Абданк-Коссовский // Хранилища памятников культуры и истории Зарубежной

141. Руси. Сан-Франциско: Музей Русской Культуры в Сан-Франциско, 1966. С. 76-77.

142. Абданк-Коссовский В.К. Русская эмиграция: Итоги за 35 лет / В.К. Абданк-Коссовский // Возрождение: Литературно- политические тетради. Тетрадь 51. Париж, 1956. С. 127-138.

143. Автократов В.Н. Петроградская брошюра об архивах (1919) / В.Н. Автократов // Советские архивы. 1988. № 4. С. 27-32.

144. Автократов В.Н. Из истории централизации архивного дела в России (1917-1918гг.) / В.Н.Автократов // Отечественные архивы. 1993. № 3. С.9-35; №4. С.3-28.

145. Адамович Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру / Г. Адамович. Париж, 1961. 16 с.

146. Айвазян М.И. К вопросу о формировании фондов русской эмиграции 1917-1940 / М.И. Айвазян // Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940. М.: Наследие, 1994. Кн. 2. С. 402-408.

147. Акопян К.З. Эмиграция: очищение общества, бегство к свободе или дорога в никуда? / К.З. Акопян // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 3-20.

148. Аксенова Е.П. Историческая наука СССР и Русского Зарубежья в оценке A.B. Флоровского / Е.П. Аксенова // Культурное наследие Российской эмиграции. 1917-1940: в 2-х кн. М., 1994. Кн. 1. С. 95-100.

149. Александров Г.А. К биографии эсера Архангельского / Г.А. Александров//Вопросы истории. 2002. №6. С. 173-175.

150. П.Александрова Р.И. Русское зарубежье: духовность, философия, нравственность / Р.И. Александрова // Гуманитарные науки и образование: проблемы и перспективы. Саранск, 1997. С.210-228.

151. Алексеев В.П. Вместо предисловия / В.П. Алексеев // На переломе. Философские дискуссии 1920-х годов: Философия и мировоззрение. М., 1990. С. 5-29.

152. Аракелова М.П., Городницкая A.A. «Очарованная душа»: М.П. Кудашева-Роллан / М.П. Аракелова, A.A. Городницкая // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 161-175.

153. Архивоведение: Элементарный учеб. / Под. ред. В. Веретенникова. Харьков, 1932.429 с.

154. Афиани В. Документы о зарубежной архивной Россике и перемещенных архивах в фондах Центра хранения современной документации / В. Афиани // Проблемы зарубежной архивной Россики: Сб. статей / Ред. В.П. Козлов. М.: Русский мир, 1997. С. 92-99.

155. Ахиезер А. Эмиграция из России: Культурно-исторический аспект / А., Ахиезер // Свободная мысль. 1993. № 7. С.70-78. • ;

156. Базанов П.Н. Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1918-1988) / П.Н. Базанов. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 2008.468 с.

157. Банасюкевич В.Д. О правовых аспектах международного перемещения архивных документов / В.Д. Банасюкевич // Отечественные архивы. 1994. №2. С. 6-10.

158. Башкирова Г.Б., Васильев Г.В. Путешествие в Русскую Америку. Рассказы о судьбах эмиграции / Г.Б. Башкирова, Г.В. Васильев. М. 1990. 334 с.

159. Белобровцева И. Николай Ефремович Андреев русский медиевист в Эстонии / И. Белобровцева // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы : Сб. ст. М., 2001. С. 138-151.

160. Белов Г.А. Расширение источниковедческой базы народов СССР за счет документов хранящихся в зарубежных архивах / Г.А. Белов // Археографический ежегодник за 1963 год. М., 1964. С. 223-240.

161. Белова Е.И. Поиск «третьего пути» российской эмиграцией начала 1920-х гг. / Е.И. Белова // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001, С. 67-74.

162. Бочарова З.С. «Культурное распространение России пошло в XX веке через рассеяние»: (Е.П. Ковалевский) / З.С. Бочарова // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 108-114.

163. Бочарова З.С. Судьбы российской эмиграции: 1917-1930-е годы / З.С. Бочарова. Уфа, 1998. 122 с.

164. Бочарова З.С. Современная историография российского зарубежья 1920-1930-х годов / З.С. Бочарова // Отечественная история. 1999. № 1. С. 91-102.

165. Бочарова З.С. «.Не принявший другого подданства». Проблемы социально-правовой адаптации российской эмиграции в 1920-1930-е годы / З.С. Бочарова. СПб., 2005. 250 с.

166. Бочарова З.С. Ф. Нансен: между двумя Россиями / З.С. Бочарова // Нансеновские чтения-2007. СПб., 2008. С. 8-14.

167. Брачев C.B. «Дело» академика С.Ф. Платонова / C.B. Брачев // Вопросы истории. 1989. №5. С. 117-129.

168. Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков и A.A. Кизеветгер: история и политика / М.Г. Вандалковская. М., 1992.285 с.

169. Вандалковская М.Г. Вводная статья // A.A. Кизеветгер. К истории крестьянских движений в России / М.Г. Вандалковская // Вопросы истории. 1994. № 1. С. 145-158.

170. Вандалковская М.Г. A.A. Кизеветгер / М.Г. Вандалковская // Историки России XVIII XX веков. М., 1995. Вып. 2. С. 23-32.

171. Вандалковская М.Г. Русское зарубежье: историческая наука 20-30 годов / М.Г. Вандалковская//Наука в России. М., 1995. №1. С.79-83.

172. Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эминграции: «евразийский соблазн» / М.Г. Вандалковская. М., 1997. 350 с.

173. Вандалковская М.Г. «Революция и реформа» в эмигрантской литературе / М.Г. Вандалковская // Россия и современный мир. М., 1997. Вып. 1 (14). С.103-118.

174. Главацкий М.Е. «Философский пароход». Год 1922: Историографические этюды / М.Е. Главацкий. Екатеринбург, 2002. 224 с.

175. Голдин В.И. Роковой выбор. Русское военное Зарубежье в годы Второй мировой войны / В.И. Голдин. Архангельск : Мурманск, 2005.

176. Голдин В.И. Постижение России № 2. Историки об эмиграции: что сделано и что делать / В.И. Голдин // Родина: Российский исторический журнал. Специальный выпуск: XX век. Русская эмиграция. Первая волна. 2009. №4. С. 7-14.

177. Горелова С.И. Евгений Францевич Шмурло / С.И. Горелова // Историки России XVIII-XX веков. М., 1997. Вып. 4. С. 53-62.

178. Горячев Ю.А. Общее дело: (Сотрудничество с культурно-историческими центрами США) / Ю.А. Горячев // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 213-217.

179. Гримстед Кеннеди П. Зарубежная Архивная Россика и Советика. Происхождение документов или их отношение к истории России (СССР): потребность в описании и библиографии / П. Гримстэд Кеннеди /Л / Отечественные архивы. 1993. № 1. С. 20-53.

180. Демидова O.P. О системном подходе к изучению культуры русского Зарубежья / O.P. Демидова // Выбор метода : изучение культуры в России 1990-х годов / Сост. и ответ, редактор Г.И. Зверева. М.: РГГУ, 2001. С. 148-156.

181. Демина Л.И. «Записки» Е.Ф. Шмурло об историках Петербургского университета / Л.И. Демина // Археографический ежегодник за 1984 год. М., 1986. С. 252-256.

182. Демина Л.И. Мемуарное наследие историков Русского Зарубежья: биоисториографические аспекты / Л.И. Демина // Культура Российского Зарубежья. М., 1995. С. 105-107.

183. Демина Л.И. A.A. Кизеветтер в Праге (1923-1933): страницы жизни / Л.И. Демина // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы : Сб. ст. М., 2001. С. 131-137.

184. Добровская A.B. Предисловие / A.B. Добровская // Фонды ГАРФ по истории белого движения и эмиграции: Путеводитель. М., 2004. Т. 4. С. I-XVIII.

185. Докашева Е. Русский культурно-исторический музей в Праге / Е. Докашева. М., 1993. 85 с.

186. Документальное наследие русской культуры в отечественных архивах и за рубежом. Материалы международной научно-практической конференции. 29-30 октября 2003 г. М.: РОССПЭН, 2005. 496 с.

187. Документы по истории России в зарубежных архивах. Аналитический обзор / Сост. Е.В. Старостин. М.: Главархив СССР; ВНИИДАД, 1987.76 с.

188. Доронченков А.И. Евразийская идея в Русском Зарубежье 20-х 30-х гг. и современность / А.И. Доронченков // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 191-199.

189. Досталь Н. Русский культурно-исторический музей в Праге в творческой судьбе В.Ф. Булгакова (по новым архивным данным) / Н. Досталь // Русская, украинская и белорусская эмиграция. 1995. Т. 1. С. 806-815.

190. Езова Л.Д. Переосмысление опыта русской духовной культуры парижским журналом «Путь» / Л.Д. Езова // Российская интеллигенция народине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 47-66.

191. Ершов В.Ф. Белоэмигрантская концепция восстановления российской эмиграции / В.Ф. Ершов // Кентавр. 1995. №4. С. 56-70.

192. Ершов В.Ф. Советские спецслужбы в борьбе против белой эмиграции / В.Ф. Ершов // Садовое кольцо. Январь 1995. №1(55).

193. Ершов В.Ф. Адаптация российской военной эмиграции в странах размещения в 1920-е годы / В.Ф. Ершов // История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX- XX вв. М., 1996.

194. Ершов В.Ф. Российская художественная эмиграция во Франции в 19201930-е г.г. / В.Ф. Ершов. Макс Пресс, 2008.

195. Ершова Э.Б. Исход поневоле. Белорусская творческая интеллигенция в эмиграции 1920-1930-е гг. / Э.Б. Ершова // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 75-81.

196. Жилкин B.C. Библиотека Н.М. Зёрнова в России / B.C. Жилкин // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 136-147.

197. Зарубежная Россия 1917-1939 гг.: Сб. статей. СПб.: Европейский дом, 2000.445 с.

198. Иванова Л.В. Из истории Союза российских архивных деятелей в 19171924 гг. / Л.В. Иванова // Проблемы истории русского общественного движения и исторической науки. М., 1981. С. 194-203.

199. Ипполитов С.С. Российская эмиграция в Европе: несостоявшийся альянс / С.С. Ипполитов. М., 2004. 368 с.

200. История российского зарубежья. Российское зарубежье: итоги и перспективы изучения: Тезисы докл. и сообщен, научн. конф. 17 ноября 1997 г. М.: РГГУ, 1997. 87 с.

201. Казнина О. Предисловие / О. Казнина // Раев М. Россия за рубежом / М. Раев. М., 1994. С. 3-13.

202. Карпенко C.B. К вопросу о сохранности и использованию архивов белогвардейских правительств / C.B. Карпенко // Архивы СССР. История и современность. М., 1989. С. 109-115.

203. Квакин A.B. Россия интеллигенция - эмиграция: О соотношении амбивалентности русского архетипа и российской эмиграционной системы

204. A.B. Квакин // Некоторые современные вопросы анализа российской интеллигенции. Иваново, 1997. С.99-113.

205. Квакин A.B. Вне времени (Размышления об исторической психологии межвоенного Российского Зарубежья) / A.B. Квакин // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы : Сб. ст. М., 2001. С. 33-46.

206. Киселева Г.Б. Критико-библиографическая информация на страницах русскоязычных периодических изданий Чехословакии (1920-1939 гг.) / Г.Б. Киселева // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 161-169.

207. Клименко-Ратгауз Т.Д. Два рассказа / Т.Д. Клименко-Ратгауз // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 190-205.

208. Ковалевский П.Е. Наши достижения (Роль русской эмиграции в мировой науке) / П.Е. Ковалевский. Мюнхен, 1960.55 с.

209. Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920-1970) / П.Е. Ковалевский. Paris, 1973.147 с.

210. Коваленко Ю.И. Москва- Париж. Очерки о русской эмиграции / Ю.И. Коваленко. М., 1991. 352 с.

211. Козлов В.П. Выявление и возвращение зарубежной архивной Россики: Опыт и перспективы / В.П. Козлов // Вестник архивиста. 1993. № 6 (18). С. 11-23.

212. Козлов В.П. Зарубежная архивная россика: проблемы и направления работы / В.П. Козлов // Новая и новейшая история. 1994. № 3. С. 13-23.

213. Корзун В.П. История отечественной науки в осмыслении русских эмигрантов (на примере взглядов Г.В. Вернадского) / В.П. Корзун // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 127-130.

214. Корнеев В.Е., Копылова О.Н. Архивист в тоталитарном обществе: борьба за «чистоту» архивных кадров: 1920-1930-е годы / В.Е. Корнеев, О.Н. Копылова//Отечественные архивы. 1993. №5. С. 29-42.

215. Королькова Т.А. Книги и рукописи русской эмиграции в собрании Библиотеки-Фонда «Русское Зарубежье» / Т.А. Королькова // Зарубежная Россия 1917-1939: Сб. статей. СПб.: «Европейский Дом», 2000. С. 397-399.

216. Короткова A.A. Историки русского зарубежья в 20-30-е годы / A.A. Короткова // Культура и мировоззрение: методологические и методические вопросы. СПб., 1994. С. 13-25.

217. Короткова A.A. Нравственные искания «первой волны» Русского Зарубежья / A.A. Короткова // Человек и современный мир: методологические и методические вопросы. СПб., 1997. С.8-15.

218. Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции / В.В. Костиков. М., 1990.464 с.

219. Крылов В.В. Его страстью был архивизм: Б.И. Николаевский / В.В.Крылов // Отечественные архивы. 1995. № 3. С. 25-36.

220. Кудрявцев Р. Белогвардейцы за границей / Р. Кудрявцев. М., 1932.

221. Культура и интеллигенция России XX века как исследовательская проблема: Тезисы докл. научн. конф. 30-31 мая 2003 г. Екатеринбург, 2003. 200 с.

222. Культурная миссия российского зарубежья. История и современность. М., 1999.196 с.

223. Купцова И.В. Художественная жизнь «Русского Парижа» на страницах газеты «Последние новости» (1920-1922 гг.) / И.В. Купцова // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С.170-176.

224. Лозенко Л. Из истории пражского украинского архива / Л.Лозенко // Международные связи Украины: научные поиски и находки. Киев, 1997. С. 85-94.

225. Макаревич Е.В. Аспекты исследования Русского зарубежья в деятельности Российской государственной библиотеки / Е.В. Макаревич // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 148-153.

226. Малышева С.Ю. Казанские профессора пассажиры «философского» парохода / С.Ю. Малышева // Российское зарубежье:история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 53-60.

227. Махаткова Р. Помощь российской эмиграции в Чехословакии и русские материалы в коллекциях Центрального государственного архива Праги / Р. Махаткова // Зарубежная Россия. 1917-1939 гг.: Сб. статей. СПб.: Издательство «Европейский Дом», 2000. С. 420-425.

228. Мельникова Е.А. Владимир Терентьевич Пашуто / Е.А. Мельникова // Историки России XVIII-XX веков. М., 1995. Вып. 2. С. 166-171.

229. Митяева О.И. Роль П.Н. Милюкова в изучении отечественной культуры в эмигрантский период / О.И. Митяева // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы : Сб. ст. М., 2001. С. 119-126.

230. Михальченко С.И. Ф.В. Тарановский: К вопросу о школе «западнорусского» права в эмиграции / С.И. Михальченко // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 115-117.

231. Моравский Н.В. Страницы истории Сибирского областничества в собраниях документов Гуверовского института и из архива моего отца В.И. Моравского / Н.В. Моравский // Культура Русского Зарубежья. М., 1995. С. 213-214.

232. Москвин В.А. Библиотека-Фонд «Русское Зарубежье» / В.А. Москвин//Вестник архивиста. 2001. №6(66). С. 244-250.

233. Муромцева Л.П., Перхавко В.Б. Из истории культурно-просветительской деятельности российской эмиграции в Чехословакии в 20-30-е годы / Л.П. Муромцева, В.Б. Перхавко // Вестник Московского университета. Серия 8: История. 1994. № 3. С. 17-26.

234. Муромцева Л.П. Реликвии российской послереволюционной эмиграции во Франции / Л.П. Муромцева // Берега. Информационноаналтичесий сборник о Русском зарубежье. СПб.: ИКЦ «Русская эмиграция», 2007. № 8. С. 14-23

235. Мухачев Ю.В. Российская эмиграция в XX веке и современность / Ю.В. Мухачев // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 209-212.

236. Мыльников A.C. Документ славянского семинара Добровского / A.C. Мыльников//Славянское источниковедение. 1965. С. 176-179.

237. Новиков М.М. Очерк исторического развития биологических наук в Чехословакии / М.М. Новиков. Прага, 1930. Т. III. С. 71-86.

238. Новиков М.М. Русская научная организация и работа русских естествоиспытателей за границей: Опыт введения в русско-эмигрантскую научную библиографию / М.М. Новиков. Прага: Русский свободный университет, 1935. 40 с.

239. Новиков М.М. Двухсотлетие Московского университета. 1755-1955. Празднование в Америке / М.М. Новиков. New York: All Slavic Publ. House, 1956.150 c.

240. Новиков М.М. Русские эмигранты в Праге / М.М. Новиков // Новый журнал. 1957. Kh.XLIX. С.243-257.

241. Общее и особенное в положении российской диаспоры первой волны / Сост. A.B. Квакин. Тверь, 1992.47 с.

242. Олейник О.Ю., Меметов B.C. Эмиграция и Отечество: (К анализу творческого наследия интеллигенции Российского Зарубежья / О.Ю. Олейник, B.C. Меметов // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 24-33.

243. Олигов A.B. Фонд Общества российских архивных деятелей в ЦГАОР СССР (1917-1924 гг.) / A.B. Олигов // Источниковедение и историография: Специальные исторические дисциплины: Сб. статей. М., 1980. С.73-76.

244. Омельченко H.A. Проблема демократии в постбольшевистской России в понимании русской эмиграции / H.A. Омельченко // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 200-208.

245. Осин В.М. Россика в контексте мировой культуры: история, архивы, современность / В.М. Осин // Отечественные архивы. 2003. № 6. С. 98100.

246. От редакции // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. / М-во культуры РФ. Рос. ин-т культурологии; Координац. совет общенац. программы «Духовные основы государственной политики и гражданства». М., 1998. С. 3-4.

247. Павлова Т.Ф. Русский заграничный исторический архив в Праге / Т.Ф. Павлова // Вопросы истории. 1990. № 1. С. 19-29.

248. Павлова Т.Ф. Судьба одного архива / Т.Ф. Павлова // Новая Нива. 1992. № 1. С. 54-59.

249. Павлова Т.Ф. Архивы российской эмиграции / Т.Ф. Павлова // Проблемы изучения .истории российского зарубежья: Сб. статей. М.: Институт Российской истории РАН, 1993. С. 78-85.

250. Павлова Т.Ф. А.Ф. Изюмов и Русский заграничный исторический архив / Т.Ф. Павлова // Отечественные архивы. 1996. № 4. С. 28-37.

251. Павлова Т.Ф. Предисловие / Т.Ф. Павлова // Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге: Межархивный путеводитель. М., 1999. С. 5-35.

252. Панков К.И. Роль берлинской газеты «Дни» в деле консолидации литературных сил Русского Зарубежья. 1922-1925 гг. / К.И. Панков // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 154-160.

253. Пархоменко Т.А. Русская эмиграция: истоки, проблемы и перспективы / Т.А. Пархоменко // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С.14-20.

254. Пархоменко Т.А. Русская интеллигенция и эмиграция / Т.А. Пархоменко // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 21-32.

255. Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе / В.Т. Пашуто. М., 1992.400 с.

256. Передача по случаю 60-летия передачи в СССР «Пражского архива» Радио «Свобода» 4 марта 2006г. // Интернет сайт Радио Свобода. Электронный ресурс. / Радио Свобода RFE/RL, Inc. Электрон, дан. М., 2010.

257. Петрушева Л.И. Документы русской эмиграции в ГАРФ / Л.И. Петрушева//Новый журнал. Нью-Йорк, 2008. № 251. С. 312-316.

258. Петрушева Л.И. Зарубежная архивная Россика в Государственнгом архиве Российской Федерации. 1998-1999 гг. // Вестник архивиста.2009. № 3. С.172-184.

259. Петрушева Л.И. Рисунки из РЗИА / Л.И. Петрушева // Родина : Российский исторический журнал. Специальный выпуск: XX век. Русская эмиграция. Первая волна. 2009. № 4. С. 72-76.

260. Пивовар Е.И. Путеводитель «Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге» стал историографическим фактом // Отечественные архивы. 2000. №6. С.46-47:

261. Пивовар Е.И. Российское зарубежье XIX первой половины XX в.: некоторые итоги изучения проблемы / Е.И. Пивовар // Исторические записки. М., 2001. № 3. С. 13-25.

262. Пивовар Е.И. Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии / Е.И. Пивовар. М.: РГГУ, 2008. 544 с.

263. Пивовар Е.И. Границы Русского Мира / Е.И. Пивовар // Родина. 2009. Апрель. № 4. С. 4-6.

264. Полторак С.Н. Российские историки за рубежом: Владимир Гвидович фон Рихтер / С.Н. Полторак // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 177-182.

265. Пономарева В.П. Правовые и педагогические взгляды Матвея Ершова / В.П. Пономарева // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 118-121.

266. Попов A.B. Русское Зарубежье и архивы. Документы Российской эмиграции в архивах Москвы: проблемы выявления, комплектования, описания, использования / A.B. Попов // Материалы к истории русской политической эмиграции. М.: ИАИ РГГУ, 1998. Вып. IV. 392 с.

267. Попов A.B. Русское зарубежье в интернете / A.B. Попов // История белой Сибири. Тезисы IV научной конференции. Кемерово, 2001. С. 251257.

268. Попов A.B. Документальное наследие русского зарубежья в архивах России / A.B. Попов // Вестник архивиста. 2004. № 6(84). С. 249-290.

269. Попов A.B. Российская православная диаспора: проблемы историографии / A.B. Попов // История российского зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX XX в.). M., 2004.С. 118-193.

270. Попов A.B. Русское зарубежье и архивы: история российской эмиграции в отечественных и зарубежных хранилищах / A.B. Попов // Вестник РГГУ. Ежемесячный научный журнал. Серия «История» (Документоведение, архивоведение). 2008. № 8. С. 151-183.

271. Постникова Е.С. Студенчество России и проблемы получения высшего образования в эмиграции / Е.С. Постникова // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 92-102.

272. Проблемы адаптации мигрантов в XIX-XX вв.: Сб. статей / Отв.ред. Ю.А. Поляков. М., 1996. 174 с.

273. Проблемы зарубежной архивной Россики: Сб. статей / Отв. ред. В.П.Козлов. М., 1997.199 с.

274. Проблемы изучения истории российского зарубежья / Ред. Ю.А. Поляков. М., 1993.103 с.

275. Протасов Л.Г. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи / Л.Г. Протасов. М., 2008.463 с.

276. Прянишников Б. Незримая паутина: ВЧК ГПУ - НКВД против эмиграции / Б. Прянишников. М„ 2004.576 с.

277. Пшеничный А.П. Репрессии архивистов в 1930-х годах / А.П. Пшеничный // Советские архивы. 1988. №6. С.44-48.

278. Раев М. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека: 1920-1970 / М. Раев. Париж, 1971.

279. Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939 / М. Раев. М., 1994. 296 с.

280. Райцхаум А.Л. Документальные материалы РЗИА по истории российской эмиграции / А.Л. Райцхаум // История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX-XX веках: Сб. статей. М.: Институт российской истории РАН, 2006. С. 34-44.

281. Расторгуев В.Н. Солидарность соотечественников потенциал России: (Вместо предисловия) / В.Н. Расторгуев // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 7-12.

282. Ратушняк О.В. Особенности культурно-бытового уклада казачьего Зарубежья / О.В. Ратушняк // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 34-40.

283. Решикова В.А. Высылка из РСФСР / В.А. Решикова // Минувшее : Исторический альманах. М.: СПб., 1992. № 11. С. 199-210.

284. РЗИА реконструирован: Участники проекта рассказывают о подготовке Межархивного путеводителя по фондам РЗИА // Отечественные архивы. 2000. №6. С. 41-46.

285. Рогачев К. Рецензия на: Раев М. Русское зарубежье. Культурная история русской эмиграции / К. Рогачев // Вопросы истории. 1993. № 2.С. 179-181.

286. Рокитянский Я., Мюллер Р. Красный диссидент. Академик Рязанов -оппонент Ленина, жертва Сталина. Биографический очерк. Документы / Я. Рокитянский, Р. Мюллер М.: Академия, 1996.464 с.

287. Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры: Науч. конф., Москва, 13-15 апр. 1993 г.: Тезисы докладов / Отв. ред. Ю.С. Борисов М., 1993. 105 с.

288. Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения): Учебное пособие для студентов / Е.И. Пивовар, E.H. Евсеева, В.Ф. Ершов и др. М.:; Геттинген, 1994.117 с.

289. Российская эмиграция: вчера, сегодня, завтра // Кентавр. М., 1994. № 5. С.28-48.

290. Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. / М-во культуры РФ. Рос. ин-т культурологии;

291. Координац. совет общенац. программы «Духовные основы государственной политики и гражданства» / Под ред. A.B. Квакина и др. М., 1998. 295 с.

292. Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом / Отв. ред. Е.И. Пивовар. М.: ИВИ РАН, 1999.458 с.

293. Ростов А. Дело четырех академиков / А. Ростов // Память: Исторический сборник. М., 1979. Вып. 4. С. 469-495.

294. Русская эмиграция в Европе : 20-е 30-е гг. XX в. / Отв.ред. Л.В. Пономарева. М., 1996. 267 с.

295. Русские беженцы: Проблемы расселения, возвращения на Родину, урегулирования правового положения (1920-1930-е годы) / Сост. З.С. Бочарова. М., 2004.400 с.

296. Русские ученые и инженеры в эмиграции: Сб. материалов II Конгресса соотечественников России (г. Санкт-Петербург. 8-12 сентября 1992 г.). М., 1993.192 с.

297. Русское Зарубежье: традиции, надежды, жизнь. М., 1993. Вып. 1. 239 с.

298. Рыжакова С.И. Русская интеллигенция в Латвийской республике (1920-1930-е гг.) (по материалам последних исследований) / С.И. Рыжакова // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 82-107.

299. Сабенникова И.В. Высшая школа Русского Зарубежья: (Проблемы архивной эвристики) / И.В. Сабенникова // Архивоведение иисточниковедение отечественной истории: Проблемы взаимодействия на современном этапе. М., 1995. С. 188-191.

300. Сабенникова И.В. Русская эмиграция в Чехословакии: образование, наука, просвещение / И.В. Сабенникова // Педагогика. М., 1995. № 3. С. 51-55.

301. Сабенникова И.В. Русская эмиграция в географическом пространстве мировой истории / И.В. Сабенникова // Исторический источник: Человек и пространство. М., 1997. С. 237-239.

302. Сабенникова И.В. Русская эмиграция как социально-культурный феномен / И.В. Сабенникова // Мир России. Universe of Rossia. М., 1997. Т. VI. № 3. С. 155-184.

303. Сабенникова И.В. Зарубежная архивная россика. Список источников и литературы / И.В. Сабенникова // Вестник архивиста. 1998. № 5 (47). С. 119-126; № 6 (48). С.88-100; 1999. № 1 (49).С. 96-104 ; 1999. 2-3 (50). С. 100-107.

304. Сабенникова И.В. Русская школа как способ социализации личности в эмиграции / И.В. Сабенникова // Историческая антропология: Место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998. С. 194-196.

305. Сабенникова И.В. Томаш Масарик и «Русская акция» Чехословацкого правительства / И.В. Сабенникова // Вестник архивиста. М., 2000. № 3-4 (57-58). С. 236-240.

306. Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917-1939): сравнительное типологическое исследование / И.В. Сабенникова. Тверь, 2002.431 с.

307. Сабенникова И.В. Российская эмиграция 1917-1939: структура , география, сравнительный анализ/ И.В.Сабенникова // Российская история. 2010. № 3. С. 58-79.

308. Сабенникова И.В., Гентшке B.JI. Русское зарубежье на страницах специализированных журналов: Материалы к указателю. 2005-2010/ И.В.Сабенникова//Вестник архивиста. 2011.№ 1 С.300-308.

309. Седельников В.О. ЧК и архивы: Два эпизода из истории архивного дела в первые годы советской власти / В.О.Седельников // Звенья: Исторический альманах. М., 1991. Вып.1. С. 451-464.

310. Сапов В.В. Высылка 1922 г.: Попытка осмысления / В.В. Сапов // Социологические исследования. М., 1990. № 3. С. 112-114.

311. Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой республике (20-е 30-е гг.) / Е.П. Серапионова. М., 1995.196 с.

312. Серегин A.B. Духовное гражданство России: (вместо послесловия) / A.B. Серегин // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 286-292.

313. Сладек 3. Русская и украинская эмиграция в Чехословакии / 3. Сладек//Советское славяноведение. М., 1991. №6. С.24-36.

314. Сладек 3. Русская эмиграция в Чехословакии: развитие «Русской акции» / 3. Сладек // Славяноведение. 1993. № 4. С. 28-38.

315. Соколинский Е.К. Врачеватель душ. Психиатр Н. Е. Осипов -пропагандист русской культуры в эмиграции / Е.К. Соколинский // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы: Сб. ст. М., 2001. С. 152-160.

316. Старостин Е.В. Развитие международного архивного сотрудничества до Второй мировой войны: Учеб. пособие/ Е.В. Старостин. М., 1983.56 с.

317. Старостин Е.В. История России в зарубежных архивах / Е.В. Старостин. М.: ИАИ РГГУ, 1994.79 с.

318. Старостин Е.В., Хорхордина Т.И. Декрет об архивном деле 1918 года / Е.В. Старостин, Т.И. Хорхордина // Вопросы истории. 1991. № 7-8. С. 4153.

319. Старостин Е.В., Хорхордина Т.И. Архивы и революция / Е.В.Старостин, Т.И.Хорхордина. М.-.РГГУ, 2007. 180 с.

320. Старцев В.И. Русское эмигрантское масонство во Франции (19181939 гг.) / В.И. Старцев // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 41-52.

321. Старцева A.B. «Русский Берлин» в 1921-1923 гг. / A.B. Старцева // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 78-83.

322. Сундиева A.A. «Потерявшие Родину»: (О музеях «ближнего Зарубежья») / A.A. Сундиева // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 103-106.

323. Тарле Г.Я. Российское зарубежье и родина / Г.Я. Тарле. М., 1993. 98с.

324. Тимонин Е.И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920-1945 гг.) / Е.И. Тимонин. Омск, 2000. 300 с.

325. Толстой A.B. Время итогов: Художественный мир русской эмиграции в Париже в 1920-е — 1930-е гг. / A.B. Толстой // Российское зарубежье: история и современность : Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С.62-70.

326. Тополянский В. Бесконечное плавание философской флотилии / В. Тополянский // Новое время. 2002. № 38. С. 18-29.

327. Трубач A.A. Поиск страчаных apxiBay па гисторыи беларускай дзяржаунасщ (Прага, Масква, Парыж) / A.A. Трубач // Рэстытуцыя культурных капггоунасцей. Минск, 1997. С. 185-188.

328. Ульянкина Т.И., Александров Д.А. Русская академическая акция (Прага, Братислава, Мюнхен, Нью-Йорк) / Т.И. Ульянкина, Д.А. Александров // ИИЕТ РАН. Годичная научная конференция 1998. М.: ИИЕТ РАН, 1999. С. 247-252.

329. Устинкин C.B. Офицерский корпус Белой Гвардии и его вклад в сохранение русской культуры в эмиграции / C.B. Устинкин // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы : Сб. ст. М., 2001. С. 108-114.

330. Фролова Е. Непопулярная эмиграция / Е. Фролова // Нева. 2006. № 10. С. 139-151.

331. Хачатурова М.А. Издательство Норманна Росса / М.А. Хачатурова // Книга : Исследования и материалы. 1993. Сб. 65.

332. Химина Н.И. Развитие архивоведческой научной мысли. 1918-1921: Раздел / Н.И. Химина // История архивного дела в СССР. Краткие очерки. М. : СИФ ВНИИДАД, 1991. С. 32-33,79-94.

333. Химина Н.И. Отечественное архивное строительство: идея централизации на рубеже XIX-XX веков/ Н.И.Химина // Отечественные архивы. 1998. № 4. С. 9-16.

334. Хоружий С.С. Философский пароход / С.С. Хоружий // Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. СПб., 1994. С. 189-208.

335. Хорхордина Т.Н. История Отечества и архивы / Т.И. Хорхордина. М., 1994. 360 с.

336. Хорхордина Т.И. Неизвестный И.Л. Маяковский / Т.И. Хорхордина. М., 2001. 96 с.

337. Хорхордина Т.И. Новое о РЗИА: события и люди / Т.И. Хорхордина // Вестник архивиста. 2006. № 2-3 (92-93). С. 339-358; № 4-5 ( 94-95). С. 212- 235.

338. Хорхордина Т.И. Российская наука об архивах. История. Теория. Люди / Т.И. Хорхордина. М., 2003. 535 с.

339. Хорхордина Т.И. Союз Рыцарей архивного дела / Т.И. Хорхордина // Вестник архивиста. 1998. №3 (45). С. 56-66.

340. Цимбаева E.H. Архив Славянской библиотеки Парижа (опыт описания) / E.H. Цимбаева // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1995. № 6. С.' 86-94.

341. Челышев Е.П. Российская эмиграция: 1920-1930-е годы / Е.П. Челышев. М., 2002.280 с.

342. Черных В.А. В.Д. Бонч-Бруевич и получение из-за границы рукописных материалов по истории русской культуры / В.А. Черных // Археографический ежегодник за 1973 год. М., 1974. С. 133-146.

343. Чиняева Е. Русские интеллектуалы в Праге: Теория евразийства // Русская эмиграция в Европе: 20-е 30-е гг. XX в. / Ред. Л.В. Пономарева и др. М., 1996. С. 105- 130.

344. Чиняева Е. Русские вне России: Эмиграция в Чехословакии, 19181938 гг. Мюнхен ; Ольденбоург : Публикации Коллегиум Каролинум, б. г.. Ч. 89. 280 с. (Англ. яз.)

345. Chinyaeva Е. Эмиграция в Чехословакии, 1918-1938 гг. Электронный ресурс. / Chinyaeva Е. Электрон, дан. Режим доступа: http://www.main.vsu.ru/~CdH/Articles/07-08.htm, свободный

346. Шкаренков JI.K. Эмиграция / JI.K. Шкаренков // Советская историческая энциклопедия. М., 1971. Т. 16. С. 492-500.

347. Шкаренков JI.K. Агония белой эмиграции / JI.K. Шкаренков. 3-е изд. М., 1987. 236 с.

348. Шкаренков JI.K. Наваждение белых миражей. О судьбах и утраченных иллюзиях русской эмиграции / JI.K. Шкаренков // Переписка на исторические темы: Диалог ведет читатель. М., 1989. С. 281-307.

349. Шкаренков JI.K. Российское Зарубежье: Заметки историка / JI.K. Шкаренков //Россия и современный мир. М., 1994. Вып. 1. С. 89-97.

350. Шмидт С.О. К истории архивного строительства в первые годы Советской власти / С.О. Шмидт // Проблемы архивоведения и истории архивных учреждений: Материалы юбилейной научной конференции архивистов Ленинграда 13-14 июня 1968 г. Л., 1970. С. 19-35.

351. Шулепова Э.А. Роль и место Православной Церкви в процессе адаптации русской эмиграции / Э.А. Шулепова // Российское зарубежье: история и современность: Материалы междунар. науч. конф. М., 1998. С. 21-27.

352. Шумихин C.B. Судьба архива Ф.Ф. Раскольникова: Несколько размышлений об архивной истории / С. Шумихин // Наше наследие.1988. T. IV. С. 79-85.

353. Шумихин C.B. Письма наркомам / С. Шумихин // Знание сила.1989. №6. С. 69-74.

354. Яковенко С. Е.Ф. Шмурло и Русское историческое общество в Праге / С. Яковенко // Европейский альманах. История. Традиция. Культура. М., 1993. С. 65-81.

355. Яковлева Л. Празьш фонди в Киев1 // Памятки Украши: icTopk та культура. 1994. № 3-6. С. 120-122.

356. Boucek J. Jan Slavík: Príbeh zakázaného historika / J. Boucek / 1. vyd. Jinocany : H&H, 2002.248 s.

357. Chinyaeva E. Development of Eurasianism / E. Chinyaeva // Russians Outside Russia: The Émigré Community in Czechoslovakia 1918-1938. Miinch., 2001.280 c.

358. Стужынская H. Матерыялы па гисторыи Беларуси в Русских замежным гистарычным архивов / Н. Стужынская // Рэстытуцыя культурных каштоунасцей. Минск, 1997. С. 188-192.

359. Kennedy Grimsted P. Archival Rossica. Soviética Abroad: Provenance or Pertinence. Bibliographic and Descriptive Needs / Grimsted P. Kennedy // Cahiers du Monde russe et sovietique. 1993. Vol. 34 (3). P. 431-480.

360. Kennedy Grimsted P. Russian Attitudes Towards Archival Rossica Abroad: Cultural Reintegration or Political Agendas? / Grimsted P. Kennedy

361. Лозенко Л. I. Празький украшений apxie: icTopk i становления // ApxiBH Украши. 1994. № 1-6; С. 85-94.

362. Rimscha H. Der russische Burgerkrieg und die russische Emigration,1917-1921 /Н. Rimscha. Jena, 1924.190 p.

363. Russian Emigrants: Contribution to the Scientific and Cultural Life of America. N.Y., 1985. 300 p.

364. Tejchmanova S. Politicka cinnost emigrace v CSR v letech 1918-1945 / S. Tejchmanova // Slovensky pregled. 1991. S. 273-286.

365. Справочные и информационные издания

366. Архив внешней политики Российской Империи. Путеводитель / Сост. Ю.В. Басенко, М.А. Борусевич, И.В. Будник и др. М.: МИД Российской Федерации, 1995. 452 с.

367. Архивные документы в библиотеках и музеях Российской Федерации: Справочник / Отв. сост. И.В. Волкова, В.Г. Ларина, Н.И. Химина. М., 2003. 623 с.

368. Архивы России. Москва и Санкт-Петербург: Справочник-обозрение и библиографический указатель / Сост. П. Гримстед, Л.В. Репуло, И.В. Тункина и др. М. : Археографический центр, 1997. 1070 с.

369. Государственные архивы СССР: Справочник : в 2-х частях / Сост. Н.М. Андреева, Л.М. Бабаева, Т.М. Булавкина и др. / Ред. В.Н. Автократов, Ф.М. Ваганов, И.В. Волкова. М. : ГАУ СССР, 1989. Ч. 1. 607 с.

370. Государственные архивы СССР: Справочник: в 2-х частях / Сост. Н.М. Андреева, JI.M. Бабаева, Т.М. Булавкина и др. / Ред. В.Н. Автократов, Ф.М. Ваганов, И.В. Волкова. М.: ГАУ СССР, 1989. 4.2. 414 с.

371. История России XIX начала XX в. Русская эмиграция первой волны (197-1940): Указатель справочных и библиографических пособий / Сост. В.В. Ведерников. Волгоград : Изд. ВолГУ, 2002. 350 с.

372. Краткий путеводитель по бывшему спецхрану РГАЛИ (по состоянию на 1 октября 1993г.) / Ред. С. В. Шумихин. М.: Париж, 1994. 96 с.

373. Политические деятели России. Биографический словарь. 1917. М., 1993.

374. Путеводитель по фондам Белой армии. М.: Academia Rossica, 1997.

375. Путеводитель по ЦГАОР СССР / Под ред. Н.Р. Прокопенко. М., 1952. Ч. 1-2.

376. Российский государственный архив социально-политической истории: Краткий справочник: Справочно-информационные материалы к документальным и музейным фондам РГАСПИ. М.: РОССПЭН, 2004. Вып. 3. 352 с.

377. Русская и украинская эмиграция в Чехословацкой республике. 19181938: Путеводитель по архивным фондам и собраниям в Чешской Республике. Прага, 1995.131 с.

378. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века : Энциклопедический биографический словарь. М., 1997. 742 с.

379. Указатель периодических изданий эмиграции из России и СССР за 1919-1952 гг. Мюнхен, 1953.165 с.

380. Украинские архивисты: Биобиблиографический справочник. Вып. 1. Киев, 1999. 367 с.

381. Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории белого движения и эмиграции: Путеводитель / Отв. ред. C.B. Мироненко / Под рук. О.В. Маринина. М., 2004. T. IV. 798 с.

382. Фонды Русского заграничного исторического архива в Праге: Межархивный путеводитель / Отв. ред. Т.Ф. Павлова / Отв. сост. О.Н. Копылова. М., 1999. 671 с.

383. Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР. М., 1990. Т. 1-2.

384. Grant Steven A., Brown John Н. The Russian Empire and Soviet Union : A guide to manuscripts and apchival materials in the Unined Stayes / Steven A. Grant, John H. Brown. Boston, 1981. 632 p.

385. Базы данных, информационно-справочные и поисковые системы, ресурсы удаленного доступа

386. Архивы России (Электронный ресурс)/ Федеральное архивное агентство. Электрон, дан. - М.: Федеральное архивное агентство, 2001; Администратор сайта А.П. Лисютин. - . - Режим доступа: http://www.rusarchives.ru/. свободный - Загл. с экрана - Яз. рус.