автореферат диссертации по архитектуре, 18.00.01, диссертация на тему:Особенности архитектурного формообразования в Сталинграде в историко-культурном контексте 1930-1950-х гг.

003485863

На правах рукописи

Янушкина Юлия Владимировна

ОСОБЕННОСТИ АРХИТЕКТУРНОГО ФОРМООБРАЗОВАНИЯ В СТАЛИНГРАДЕ В ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ 1930-1950-х гг.

18.00.01. - Теория и история архитектуры, реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата архитектуры

- 3 ДЕК 2009

Волгоград - 2009

003485863

Работа выполнена в Волгоградском государственном архитектурно-строительном университете.

Научный руководитель: кандидат архитектуры, профессор В.Е. Тихонов.

Официальные оппоненты: доктор архитектуры, профессор Г.А. Птичникова, кандидат архитектуры А. А. Высоковский.

Ведущая организация: Московский архитектурный институт (Государственная академия).

Защита состоится «21» декабря 2009 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 007.002.01 при Научно-исследоЕательском институте теории архитектуры и градостроительства Российской академии архитектуры и строительных наук по адресу: 105264, Москва, ул. 7-я Парковая, д. 21а.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке НИИТАГ РААСН. Автореферат разослан «20» ноября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат архитектуры

Н.В. Касьянов

Исследование направлено на выявление особенностей образно-пространственного развития архитектуры Сталинграда в соотнесении с историко-культурным контекстом сталинской эпохи.

Актуальность изучения особенностей архитектурного формообразования в Сталинграде 1930-1950-х годов связана с тем, что его результаты до сих пор определяют современный облик Волгограда1. Современный этап реконструкции города требует рассмотрения проблем, связанных с архитектурным наследием Волгограда. Возникает необходимость изучения смыслового взаимодействия разновременных элементов городской среды как на уровне массового (мифологизирующего) сознания, воспроизводящего существующие образно-пространственные структуры, так и на уровне профессионального, предполагающего не только их сохранение, но и преобразование. Кроме того, существует потребность в понимании принципов формирования «городского организма» и его индивидуального развития. Так, при разработке реконструктивных стратегий наряду с решением социально-экономических и функциональных проблем, требуется выявление особенностей композиционно-смыслового построения городской среды, вытекающих из истории ее формирования. Представление о логике пространственного развития Сталинграда должно способствовать разработке долгосрочных прогнозов развития городской среды, вариантов ее функционального и смыслового насыщения; а также способствовать определению возможных структурно-морфологических характеристик объектов, проектируемых в исторически сложившемся контексте.

Реконструкция и восстановление Сталинграда 1930-1950-х годов стали значительным явлением в советской архитектурной практике, особенно в послевоенный период. Центр Сталинграда представляет собой один из наиболее ярких и практически полностью реализованных образцов градостроительного искусства своего времени. Современный Волгоград - не только значительный памятник архитектурного мышления середины XX века, но и уникальный пример сложившейся градостроительной структуры линейного типа, считающейся наиболее перспективной системой расселения XXI века2. Изучение закономерностей архитектурного фор-

1 В 1961 году Сталинград (до 1925 года город Царицын) был переименован в Волгоград.

2И.Г.Лежава, К.Г1. Пчел е. никое, М.В.Шубенков.

мообразования Сталинграда рассматривается автором как один из шагов к построению новой концепции истории отечественной архитектуры и градостроительства XX века.

Изученность проблемы и научный контекст исследования. Настоящая работа является первым комплексным исследованием архитектурного формообразования в Сталинграде в историко-культурном контексте 1930-1950-х годов. Исследование было бы невозможно без опоры на предшествующие труды, посвященные истории архитектурно-территориального развития Царицына-Сталинграда-Волгограда3; теоретическим вопросам советской архитектуры4 и градостроительства5; на работы, затрагивающие аспекты художественного формообразования во взаимодействии с идеологическими установками того времени6 и анализирующие зависимость формообразования от мировоззрения в более широком контексте7.

Практической базой работы стали натурное изучение архитектурных памятников Волгограда рассматриваемого периода; материалы Государственного архива Волгоградской области, личных архивов архитекторов, архивов местных проектных организаций и музея-панорамы Сталинградской битвы; центральные и местные журналы и газеты с 1928 по 1955 годы; материалы и исследования, посвященные творчеству ведущих советских архитекторов, повлиявших на процесс архитектурного формообразования в Сталинграде8.

При рассмотрении процесса архитектурного формообразования автор опирался на работы, посвященные изучению логики художественного выражения9, метафорической10 и пространственной11 концептуализации, анализу структуры ар-

3Работы В.МАтопега, М.А.Водо.талша, Д.ГДонцова, А.ФЛипявкяяа, В.Е.Масляева, А-В.Материхина, О.И.Осятинского, ПАЛшчниковой, В.Е.Тихонова.

4Труды ИА-Азизян, ДЕЛрюша, М.И.Астафьевой-Д'тугач, НЛЛышшюша, ЮДВолчка, А.В.Иконшжова, Г.СЛебедевой, Т.Г.Маликиной, А.М.Мостакова, А-В-Рябуитка, АА.Стригалева, В.Э.Хазановой. В-ДХайха, О.СХан-Магомвдюва, Г.И .Яковлевой

5Труды НЛАнциферова, Н.В.Баралова, М.Г.Бархииа, ЕЛ.Беляевой, А-В.Бушна, ВЛХлазычева, А-Э-Гугнова, Л.Б.Копта, ЯВ.Косицкого, Н.Д.Костриккна, ЮЛКосенковой, В-АЛаврова, МГ.Мееровича, В.А.Шкваршюва, З.НЯргиной и др.

6Работы И.Н.Голомштика, Б.Гройса, С.Кавтарадзе, В Лалерного, М-А-Рыклина, АЮ.Тарханова, ДХмелышцкого

'Работы АЛКаплуна, А.Г.Раппопорта, ПИРевзипа, ВЛХайге и др.

"К.САлабян, А.КБуров, ИАХолосов, ГЛТооьц, И-БЖолтовский, БАШофан, ВДСеменов, В.Н.Симбирцев, И.А.Фомия, АБ.Шусез и лр.

"Работы АГТабрнчевского, Я.Э.Голосовкера, В./Г.Зубова, Э.Кассирера, СЛакгер, А.ФЛосева, Ю-МЛошака, Б.А.Успенского, П.А. Флоренского, У.Эко.

^Работы М.Джонсона и ДжЛакоффа.

1 'Работы КЛлексацдера, КЛинча.

хитекгурной образности во взаимосвязи с творческим методом архитектора12; а также методам исторической антропологии, связанным с построением моделей мира13. Исследование находится на пересечении таких теоретических проблем, как пространственные построения и творческий метод архитектора, образ и семантика архитектурных форм, относящихся к изучению связи смысла и образа в архитектурной форме.

Отправной точкой исследования стало положение, что «смыслообраз» архитектурного объекта относительно самостоятелен по отношению к его функциональному назначению и при определенных обстоятельствах может стать ведущим фактором архитектурного формообразования14. Архитектурный объект представляет собой многоуровневую систему, в которой смысл, образ и пространственная структура формы представляют различные уровни выражения и определяют характер деятельности по преобразованию окружающего мира15.

Соответственно, рабочая гипотеза исследования предполагает: 1) образ в советской архитектуре 1930-1950-х годов задан в первую очередь смысловой, а затем уже функциональной, конструктивной и эстетической целесообразностью; 2) архитектурное формообразование в Сталинграде ограничено смысловыми установками, закрепляемыми в относительно устойчивых типах объемно-пространственной организации зданий и городской плакировки.

Объект исследования - архитектура и планировка Сталинграда, создававшиеся в 1930-1950-е годы.

Предмет исследования - процесс архитектурного формообразования в Сталинграде 1930-1950-х годов.

Границы исследования определены периодом реконструкции Сталинграда 1930-1950-х годов (поздний конструктивизм и сталинский неоклассицизм). Исследование концентрируется на образно-смысловых аспектах формирования города.

Цель исследования - изучение особенностей архитектурного формообразования в Сталинграде в историко-культурном контексте сталинской эпохи.

12Работы О-ИАцамова, КЛАфанасьева, ШШзалова, О.И-Явейна.

"Анализ культурных артефактов, исходя из системной модели мира, а также аиализ индивидуальных интерпретаций моделей мира (труды МА.Барга, ЛМ-Еатккна, М.МБишша, В-С-Библера, А.Я.Гуревича).

14Труды А.В.Бокова, И.А.Бондаренко, И.ГЛежави, В.И.Локтева и др.

15Работы КГирца. ЭЛича, МЭлиаде.

Задачи исследования:

1) Выявление этапов образно-пространственного становления Сталинграда и определение его роли в историко-культурном контексте советской архитектуры 1930-1950-х годов.

2) Анализ представлений об идеальном советском городе 1930-1950-х годов я элементах его образной типологии; изучение закономерностей архитектурного формообразования, соответствующих этим представлениям.

3) Выявление особенностей взаимодействия представлений об идеальном советском городе и пространственного развития Сталинграда в 1930-1950-е годы на уровнях организации центральных архитектурных ансамблей и отдельных значимых сооружений города, включая рассмотрение особенностей творческого метода ведущих архитекторов Сталинграда.

Методы исследования основываются на многофакторном анализе архитектурного формообразования в Сталинграде; графической реконструкции и комплексном анализе результатов натурного изучения широкого круга архитектурных объектов. При изучении закономерностей формообразования в Сталинграде потребовался всесторонний анализ смыслового контекста, в котором создавался город. При этом выявлялась структура архитектурной образности, просвечивающая сквозь тексты источников (архитектурные эскизы и проекты, теоретические концепции, статьи, выступления архитекторов и т.п.). Процесс формообразования рассматривался в трех аспектах: концептуальном, композиционном и образном, с учетом их взаимосвязи с творческими установками архитекторов.

Научная новизна. Впервые вводятся в научный оборот материалы, относящиеся к реконструкции Сталинграда и связанные с творческим наследием ведущих региональных архитекторов (Е.ИЛевитана, В.Е.Масляева, ФМЛысова и др.). Проведен комплексный анализ формирования пространственной структуры центра Сталинграда 1930-1950-х годов; рассмотрено архитектурное развитие города как процесс взаимодействия целостных пространственно-смысловых структур различных масштабных уровней.

Практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы в практике реставрации, реконструкции и развития исторической среды Волго-

4

града и других российских городов; в соответствующих разделах работ по истории и теории архитектуры, в том числе в учебных пособиях и лекционных курсах для студентов по специальностям «Архитектура», «Дизайн архитектурной среды».

На защиту выносятся:

- закономерности архитектурно-планировочного развития Сталинграда 1930-1950-х годов;

- специфика образно-пространственного построения советского города в социокультурном контексте 1930-1950-х годов;

- характерные особенности объемно-пространственного и образного построения центральных ансамблей и ключевых зданий города.

Апробация исследования. Основные положения отражены в 9 публикациях (з т.ч. в журналах, рекомендованных ВАК РФ - 3), а также представлены на научных конференциях в ВолгАСУ и используются автором в лекционном курсе «Теория и практика современной архитектуры».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений. Объем диссертации составляет 198 страниц.

Во введении рассматриваются основные подходы к изучению архитектурного формообразования в историко-культурном контексте, обосновывается актуальность проблемы исследования и анализируется степень ее разработанности.

В первой главе «Образно-пространственное становление Сталинграда» выявляются этапы образно-пространственного становления города, и определяется роль Сталинграда в историко-культурном контексте советской архитектуры 1930-1950-х годов.

Во второй главе «Архитектурное формообразование в контексте советской идеологии 1930-1950-х годов» анализируются социально-философский, культурологический и архитегауроведческий аспекты изучаемого периода. Рассматриваются общие особенности концептуальной организации сталинской архитектуры и соответствующие им уровни и средства архитектурного выражения.

В третьей главе «Формообразование в Сталинграде как развёртывание основополагающих образных тем и концепций советской архитектуры 19301950-х годов» анализируется влияние архитектурной образности сталинской эпо-

5

хи на пространственное развитие Сталинграда в различных масштабных регистрах: общественные ансамбли, жилые кварталы, отдельные здания.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ В диссертации выявляются основные этапы образно-пространственного формирования Сталинграда Анализируются тенденции пространственного развития города и их взаимодействие с теоретическими концепциями советской архитектуры: идея соцгорода (1929-1932); идеи «города-организма» (1935-1941) и «города-монумента» (1943-1955), формировавшиеся в рамках основной градостроительной концепции сталинской эпохи «города-ансамбля». Определяется место и роль архитектурного формообразования в Сталишраде в историко-культурном контексте.

В начале XX века Сталинград представлял собой группу поселений, стихийно формировавшихся при производстве и растянувшихся вдоль берега Волга. К 1929 году рост промышленного строительства стал значительно опережать естественный рост города. Неопределенность границ городских земель порождала многочисленные конфликты ведомственных организаций, а интенсивный рост города вдоль берега Волги вел к увеличению расходов на городское благоустройство. В связи с этим летом 1929 года было инициировано создание правительственной комиссии по вопросам планирования Сталинграда. Работы по реконструкции города были поручены коллективу Гипрогора под руководством В.Н.Семенова.

Существующая пространственная ситуация легко ложилась на схему поточно-функционального зонирования «города-линии» Н.А.Милютнна (1930), стремившегося разрешить проблему удаленности жилища от мест приложения труда. Схема использовалась В.Н.Семеновым с максимальной привязкой к существующей ситуации, с учетом того, что в Сталинграде прибрежная зона была уже занята промышленностью.

Градостроительную концепцию начали реализовывать еще до окончания проектирования. Разработка проектов для Сталинграда (на конкурсной основе) была поручена «лучшим архитектурным силам СССР»: АСНОВА, ОСА, ВО-ПРА, обществу гражданских инженеров, братьям Весниным, И.А.Голосову. В строительстве рабочих поселков принимала участие группа Э.Мая. Доработка и

детализация проектов проводилась, специально созданным в Москве проектным

6

бюро при стройотделе ОГПУ под руководством Л.З.Чериковера.

В основу проектирования был положен принцип обобществления всех культурно-бытовых нужд населения, основанный на применении коллективных форм жилища в виде типовых структурных элементов - жилкомбинатов. В концепция жилкомбината выразилось стремление социологов и архитекторов упростить сложные социальные взаимосвязи и закрепить структуру «нового общества» в организации архитектурно-пространственных связей города.

Итогом проектирования стал «сводный проект большого Сталинграда» (В.Н.Семенов, В.С.Попов, Д.М.Соболев, 1931), представлявший собой систему пяти городов с населением 50 тыс. человек. Все «жилые города» проектировались по едином}' принципу - в виде подков, раскрывающихся в сторону Волги. В центре подков располагались общественные предприятия и учреждения (фабрика-кухня, универмаг, дворец культуры, дом советов). Школы и другие детские учреждения, выносились за пределы жилой зоны в парки. Последующий рост городов предполагался в незначительных размерах за счет привлечения внутренних резервов, а развитие города в целом должно было осуществляться путем создания дополнительных городов-комбинатов на новых участках. Данная система рассматривалась авторами как стандарт, наиболее удовлетворяющий всем запросам и потребностям советского города.

Проект Сталинграда 1931 года представлял, своего рода, синтез социологических идей урбанизма (Л.М.Сабсович) и дезурбанизма (М.А.Охитович). С концепцией соцгорода его связывал принцип обобществления социальных потребностей и структурная организация районов с заданной численностью населения. В пространственном отношении проект предусматривал развитие гибкой планировочной структуры, которая вытекала из принципов соцрасселения, пропагандируемых концепцией дезурбанизма. Формальным выражением концепции стала линейная группа поселений, связанная едиными транспортными коммуникациями. Предполагалось рассредоточение отдельных процессов производства, а центры обслуживания заменялись сетью обслуживания.

Переход от проектирования схем соцрасселения к конкретизации центра Сталинграда начался с «архитектурного оформления» строительства краевого цен-

7

тра16. Проект был заказан ленинградскому Обществу архитекторов-художников (проект планировки А.Е.Белогруд, С.С.Некрасов, И.В.Ткгченко и др.; проект Дома советов, И.ГЛангбард). Бригада ОАХ представила три варианта, выполненных в конструктивистском духе и предлагавших линейное развитие структуры городского центра. Образ Сталинграда трактовался ленинградцами как непосредственное выражение линейно-поступательного движения технического прогресса. Однако вариант, принятый к исполнению, явился непосредственной иллюстрацией резолюции пленума ЦК ВКП (б) «О московском городском хозяйстве и о развитей городского хозяйства СССР» от 15 июня 1931г., положившего начало проектированию парадных городских ансамблей.

Сталинград постепенно приобретает черты столичного города: увеличивается этажность застройки, благоустраиваются центральные улицы и набережная.

В 1931-1933-е годы архитектурное формообразование в Сталинграде связано с реализацией установок на формирование города как единого производственного и социально-культурного комбината. Процесс централизации проявляется уже в том, что линейная поточно-функциональная схема Н.А.Милютина в предложении В.Н.Семенова (1931) начинает свертываться в «подковы» культурно-бытовых центров. Тенденция к концентрации общественного пространства выражается в его представлении в виде архетипического образа амфитеатра (А.У .Зеленко).

В 1933-1935-е годы понятия развития города и социальной реконструкции перестают отождествляться. Существовавший в профессиональном сознании конфликт между процессуальным (динамичным) и объектным (статичным) образом городского пространства разрешается в пользу последнего. На первый план выступает проблема формирования единого городского центра. Идея городского ядра (Гипрогор) возобладала над идеей линейного центра (проект ОАХ). Представления о городе как «функциональном образовании» уступают место решению задач архитектурно-художественного характера.

Во второй половине 1930-х годов в Ленинградском отделении Гипрогора начинается работа над новым проектом реконструкции Сталинграда. Одновременно сталинградские архитекторы решают задачу «создания общей идеи архитектурно-

1бВ 1932 гаду Сталинград становится административным центром Нижневолжского края.

8

го оформления города», проводятся общественные обсуждения архитектурных проектов жилых и общественных зданий (А.Ф.Добрышш). Для Сталинграда наступает период воплощения идеи «города-организма» (А.М.Мостаков), развивающей основные принципы концепции города-ансамбля, проводимой в проекте реконструкции Москвы 1935 года. В основе понимания города как организма лежала не идея его естественного развития как сложноорганизованной системы, обеспечивающего протекание социальных процессов, а скорее мифологическое отождествление города с живым телом, идеально целостным в своей завершенности, все процессы жизнедеятельности которого должны быть сокрыты за совершенством внешней формы. Это влечет обращение к образам классической архитектуры, ассоциирующейся с «вечными ценностями».

Генплан Сталинграда (Гипрогор, 1937-1939) рассматривается автором как детальная разработка модели образцового советского города, основными прототипами для которого становятся классицистические ансамбли. Выстраивается иерархия городских пространств, где ядром становится площадь с Домом Советов (С.МеркулоБ, 1940), который представляет собой уменьшенное подобие Дворца Советов Б.М.Иофана. Образ общественного центра Сталинграда инвертируется -амфитеатр заменяется на пирамиду-зиккурат, как бы демонстрируя переход власти масс в руки единственного зрителя этого «действа» (скульптурное завершение Дома Советов для Сталинграда по одному из вариантов аналогично московскому).

В архитектуре Сталинграда конца 1930-х годов усиленно звучит мотив стены-границы, архитектурного выражения смысловых интенций эпохи, противопоставляющей себя «капиталистическому хаосу». Пространственно-смысловая иерархия элементов градостроительной структуры в этот период ориентирована не столько на взаимосвязь значимых мест, сколько на разграничение внутрикварталыюго и общегородского пространств. В проектах реконструкции центральных улиц используется периметральная квартальная застройка. Композиция центра Сталинграда подчиняется установке на формирование «неприступных цитаделей обороны»17 (варианты Сталинградского Дома Советов, 1940).

В 1943-1946-е годы потребность в новых рычагах идеологического воздействия

"Товарищу ИВ.Сталину (письмо трудящихся Сталинграда) // Сталинградская правда. -1939.-21 декабря.

9

выливается в разработку концепции города-монумента. Равнозначность по смыслу двух композиционных центров (Дом Советов - Памятник в честь Победы) и необходимость их различия в пространственном выражении становятся дилеммой проектных поисков. В архитектурных проектах образ Сталинграда как органичного поселения созданного для счастья людей постепенно уступает место образу города, посвященного героическому подвигу вождя и его народа.

Смысловая противоречивость концептуальных установок: город-монумент и город-организм снималась в рамках мифологии «обыденного» сознания. Характерным примером является самодеятельное предложение П.К.Булкина по восстановлению Сталинграда как грандиозного монумента Сталину (1946), образный строй которого напрямую отсылает к работам Б.М.Иофана (Дворец Советов в Москве (1937) и проект центра Сталинграда (1943-1944)). Образ Дома Советов, символически замещая концепцию города-организма, начинает играть роль завершенной смысловой модели реальности и проецируется на город в целом. Отдельное здание принимает на себя «функцию города» и становится определяющим для всего городского ансамбля (ДЛркин).

В идее города-монумента смьтсл архитектуры как средства преобразования жизни полностью исчезает. Проекты 1943-1946-х годов демонстрируют поиск новей смысловой иерархии элементов города в их пространственной взаимосвязи - дом-улица-квартал. В проекте реконструкции Академии Архитектуры (1946) центральная часть Сталинграда выстраивается практически параллельными слоями вдоль берега Волги, умозрительно отсылая к центру страны и превращая Сталинград в часть многослойной границы. Комплекс ключевых общественных зданий города (пединститут, ТЮЗ, Дом суда и прокуратуры, Госбанк и др.) проектируется в данном проекте в виде широкой полосы, протянувшейся вдоль главного проспекта через весь центр от реки Царицы (в советское время - р. Пионерка) до площади Ленина. Разработка темы стены-границы становится ведущей. Кварталы образуют непрерывную ленту фасадов с арочными проездами (С.Н.Кобелев, А.С.Кулев, Е.И.Левитан, Ф.МЛысов, М.П.Парусников). Членения и богатая деталировка фасадов домов маскируют упрощенную пространственную структуру жилых ячеек. По

мере удаления от центральной части города пластическая трактовка фасадов на ма-

10

гистральных улицах постепенно уплощается и исчезает на дворовых фасадах.

Проектирование в 1951-1955-е годы предстает как тиражирование системы выработанных пространственных связей города-монумента. Планировочная структура центра становится более однородной. Схема пространственных связей, найденная для идеального советского города, в упрощенном виде воспроизводится как на уровне общегородского центра, так и в других планировочных районах.

Проведенный анализ показывает, что архитектурное формообразование в Сталинграде явилось следствием перевода на профессиональный архитектурный язык социально-политических экспериментов 1930-1950-х годов. Пространственное развитие Сталинграда представляет собой воплощение новых градостроительных идей: сначала линейной группы соцгородов, затем идей города-организма и города-монумента в рамках реализации города-ансамбля, основной градостроительной концепции сталинской эпохи. В данной концепции отождествление города с живым организмом, было чисто номинальным, а не функциональным. В практическом плане органичность выражалась в стремлении к композиционной целостности системы законченных архитектурных ансамблей, что не согласовывалось с идеей развития городской среды. Своей кульминации подобные устремления достигают в идее города-монумента, рассматривавшей весь Сталинград как совершенный архитектурный ансамбль, раз и навсегда застывший в своей законченности, что на практике осуществить невозможно. Имя города, а затем его роль в истории Великой Отечественной войны придавали ему особый символический статус и способствовали идеализации его архитектурного образа В 1945-1950-е годы архитектурное формообразование в Сталинграде предстает как процесс создания идеального советского города. Поэтому изучение его пространственного развития невозможно без анализа общих принципов архитектурного выражения сталинской эпохи.

В системе выражения сталинской архитектуры автором выделено и рассмотрено три уровня формообразования: концептуальный, композиционный, образный.

Концептуальный уровеза представлен поисками абсолютной «классической» формы, которые во многом отталкивались от эстетической системы Г.В.Ф.Гегеля18.

Композиционная логика архитектурного формообразования определена цен-

иСм. работы И-Верцман, ГМинервин, М.Рьшгин.

ностным ранжированием пространства советского города и классификацией его архитектурных объектов по степени их идейно-художественной значимости и близости к центру. Каждому архитектурному объекту, помимо определенного места в пространственной иерархии города, ставился в соответствие определенный набор исторических прототипов и аналогов.

В советской архитектуре 1930-1950-х годов гегелевская оппозиция «символическое/классическое» вытеснялась парой «художественное/утилитарное», Вслед за ней формообразование в Сталинграде прошло путь от воплощения рациональных жизнестроительных концепций соцгорода как жилкомбината к реализации иррациональных архитектурных типов (дворец для трудового народа и город-монумент). Складывался особый стиль, в котором архетипическая образность символической архитектуры (обелиски, пирамиды, башни) объединялась с образами классических форм «утилитарного» характера (портики, амфитеатры). Архитектурная образность в Сталинграде связана с метафорическим воплощением идей: власти, величия, вечности, правды, счастья, света. Романтико-героическая окраска данных идей генерировала основные образные темы сталинградской архитектуры (дворцово-храмовую и мемориально-триумфальную), воплощавшиеся в новых архитектурных типах дворца-храма и города-монумента.

Развитие Сталинграда рассматривается в работе с двух позиций. В рамках первой позиции проанализированы исторически меняющиеся представления о городе как некоторой идее в культурном пространстве. Идея города прослеживается на уровне массового сознания, образно фиксирующего мифологию Места, и на уровне профессионального сознания, определяющего выражение этой мифологии в архитектурной форме. В рамках второй позиции проанализировано формирование исторического центра города как непрерывный процесс трансляции устойчивых пространственных схем, сообразно которым осваивается конкретная территория. Указанные позиции тесно связаны и во многом определяют образное развертывание пространственной структуры города, характер образной интерпретации его архитектурных ансамблей и типов среды.

В работе проведен анализ представлений о Сталинграде", выраженных в само-

19Газеты: «Борьба» (1927-1933); «Поволжская правда» (1933-1935), «Сталинградская правда» (1935-1955).

12

деятельных предложениях непрофессионалов («Памятник городу» Н.Н.Кона (19431944); «Площадь победы» Г.К.Марцинкевича (1944); «Умный город» А.В.Черкасова (1944); «Город — Памятник» П.К.Булкина (1946) и др.) и проектах профессионалов (1929-1954) по реконструкции Сталинграда. На уровне профессиональных представлений отмечается размытость образа города, обусловленная смысловой противоречивостью концептуальных установок (город-организм и город-монумент), а также необходимостью одновременной ориентации и на современность формы, и на классическое наследие. Противоречия разрешались в сфере массового сознания за счет мифологического отождествления нетождественного.

В работе выявлено три слоя архитектурного смыслообразования, формировавшие представления о Сталинграде в профессиональном и массовом сознании:

- слой прототипов и аналогов - исторические ассоциации общепонятные для массового сознания и правила архитектурной композиции, используемые профессиональным сознанием. Границы этого слоя определялись смысловой установкой на выражение образа величия эпохи в теме «дворца», бессознательно ассоциировавшегося в массовом представлении с образами благополучия и счастья. Отмечено, что ориентация профессионального сознания на те или иные прототипы всегда осознанна и так или иначе переосмыслена архитектором, в отличие от бессознательной ориентации на стереотип;

- слой стереотипов - общепринятые ассоциации, представленные схемой общей композиции города-организма, а затем города-монумента, ставшего концептуально-пространственным выражением сталинской эпохи (предложения П.К.Булкина, Г.К.Марцинкевича). Архитектурные стереотипы, находясь на периферии архитектурного сознания, задавали границы использования и трансформации исторических прототипов, что сближает их с архетипами;

- слой архетипов, представленный концептуальными метафорами организации пространства (место, путь и т.п.), где, в свою очередь, выделены два взаимосвязанных уровня: жизнь конкретного Места и его роль в структурной организации градостроительного образования более высокого порядка, вплоть до города в целом. Показано, что формы, описывающие единство мира, были представлены геометрическими универсалиями. Выражение идеологического максимума

13

достигалось с помощью «вечных» архитектурных форм, простых по форме и емких по смыслу (пирамида, зиккурат, обелиск и т.п.). Повествовательный характер соцреализма смещал полюс выражения от шсонических форм к аллегорическим, и, в идеале, к их синтезу (предложение Н.Н.Кона). Архетипический слой выступал как связующее звено стереотипа и конкретного архитектурного прототипа в фиксированном образно-метафорическом строе, задававшем возможные границы формирования архитектурного образа в рассматриваемый период (проект А.В.Черкасова).

В работе выявлен механизм воспроизводства устойчивой пространственной структуры, сообразно которой осваивалась территория города Царицына-Сталинграда. Данная структура представлена регулярной сетью улиц с центральным ядром в виде раскрывающейся на Волгу площади. Ее характерной чертой является ограничение с северо-запада полукольцевой магистралью. Сформировавшись под влиянием ландшафтных условий в XVII веке, исходная структура проявляется с различной степенью подобия как на уровне проектных концепций развития города, так и на уровне их осуществления в различные периоды времени. Формально-функциональная устойчивость данной исходной структуры определяет пространственное развитие города, что позволяет выделить ее в качестве «структурного инварианта» формирования городской среды.

Показано, что смысловые трансформации являются основным фактором, определяющим масштаб и способ воспроизводства исходной структуры. Архетипи-ческая составляющая образа идеального города и меняющаяся система градостроительных стереотипов интегрируются в процесс ее воспроизводства, определяя формальное выражение и особенности взаимодействия ее элементов. На первоначальном этапе своего возникновения эта пространственно-смысловая структура функционирует как относительно автономное образование. В процессе социально-экономического развития города происходит функциональное насыщение ее ядра. При этом ряд функций ядра выносится на периферию - формируется узловое пространство, своего рода, приграничный центр, что стимулирует процесс «воспроизводства» исходной структуры (пл. Павших Борцов, Базарный взвоз, пл. 9-го января). В отличие от видоизменяющегося характера градостроительной

14

ткани - плотности и этажности застройки, - данная пространственно-смысловая структура обладает относительной формальной и функциональной устойчивостью. На протяжении XVII -XX веков процесс ее воспроизводства видоизменяет существующую иерархию пространственных связей города и задает границы формирования его смысловых и функциональных узлов.

Взаимодействие принципов пространственного развертывания Сталинграда и представлений об идеальном советском городе формировало глубинный слой его архитектурного образа. Этот слой опирается на основные концептуальные метафоры организации пространства и составляет «несущий каркас» формообразования в Сталинграде. Город формировался исходя из противоречивых установок. На словах концепция города-ансамбля предполагала полную органичность его архитектурного образа, динамично развивающегося и вписывающегося в окружающий ландшафт (город-организм), а на уровне реализации шло воспроизводство классицистических планировочных схем, игнорировавших сложившийся контекст и превращавших город в «памятник эпохи» (монумент), чему сам город упорно «сопротивлялся».

Предпочтительными типами организации пространственных связей городского центра считались классицистическая трехлучевая схема и система взаимно перпендикулярных осей в римском духе. В 1930-е годы на существующую ситуацию пытались наложить попеременно каждую из этих схем или найти компромисс, используя одновременно. В послевоенные годы предпочтение было отдано планировочной схеме кардо и декуманус, перекрестье которых по советскому градостроительному канону фиксировалось площадью Дома советов, а поперечная ось завершалась привокзальными площадями-вратами. После войны появляется новый градообразующий элемент, соперничающий с образом Дома советов - памятник в честь Победы (нереализованная площадь Славы с Музеем обороны).

Необходимые элементы образной типологии среды советского города 19301950-х годов - дворец и дворцовая площадь - в Сталинграде остались незавершенными. Но были реализованы в полном объеме предваряющие элементы - «городские врата» (площади железнодорожного и речного вокзалов), «дорога путешественников», ведущая к дворцу (Аллея Героев), и «дорога ритуальных процессий»

15

(проспект имЛенина), что обеспечило целостность центрального ансамбля. «Дороги путешественников» присутствовали и в других планировочных районах (пр.Металлургов в Красноокгябрьском р-не, ул.Дзержинского в Тракторном р-не). Улицы рассчитывались на разные режимы восприятия, формируясь как транспортные и (или) пешеходные связи, объединяющие в единое целое систему городских ансамблей, парадная репрезентативность которых усиливалась по мере приближения к центру.

К началу 1950-х годов образно-пространственная модель Сталинграда как города-монумента конструировалась аналогично дворцово-храмовой архитектуре: дворец-храм с «жертвенником» под открытым небом («вечный огонь» и обелиск), окруженный стенами и башнями, возвышающийся на высоком подиуме с гигантской лестницей (ансамбль набережной и Аллеи Героев, 1951-1953).

Подобная образно-пространственная схема интерпретировалась и на уровне отдельного жилого квартала. Основу квартальной планировки составляла система пересекающихся осей, маркирующая «сакральный» центр, а фасады домов, выходящие на улицы, трактовались как пограничные рубежи. В этом аспекте приншшы построения квартала интерпретируют тему города-крепости. Переход с улицы во внутриквартальное пространство оформлялся тем же набором архитектурных элементов, что и парадный въезд в город. Но если за триумфально оформленной аркой с улицы в квартал еще можно уввдетъ фонтан или памятник - продолжение «советской сказки», то за арочным входом в подъезд сказка, как правило, заканчивалась.

На следующем масштабном уровне ядром становился сквер с общественным учреждением, объединявший группу кварталов, и, наконец, та же образно-пространственная схема воспроизводилась на уровне центра городского района. Указанная схема, с одной стороны, определяется воспроизводством «структурного инварианта» формирования городской среды Царицына-Сталинграда, а с другой стороны тесно связана с глубинными и поверхностными слоями образности (взаимодействие архитектурных архетипов, прототипов и стереотипов). Меняется масштаб структуры и степень «парадности», но не образно-пространственная схема, выражающая архетипическую идею преодоления границ на пути к священному месту.

На следующем уровне этот образно-композиционный принцип воспроизводится в пространственной структуре ключевых зданий центра Сталинграда.

Принципы построения «ключевых» зданий рассматриваются автором в рамках анализа особенностей воплощения основополагающих архитектурных тем сталинской эпохи на примере творчества ведущих сталинградских архитекторов: Е.И.Левитана, Ф.М.Лысова, В.Е.Масляева, В.Н.Симбирцева и др.

В образе Сталинграда, как города-монумента, идеи Вечности, Памяти и Славы тесно сопрягались с идеями Величия и Власти и синтезировались в образах мемориальных и дворцово-храмовых сооружений, которые наряду с художественными функциями выполняли и утилитарные.

Логика образных построений сталинградских архитекторов следовала общей классицистической программе создания зданий - памятников эпохи, отражая процесс перерастания прототипа в стереотип. На этой волне создавались произведения, апеллирзтощие к вечности с помощью строгих ордерных форм античности, за которыми признавалось качество идеальной внеисторической формы (Музей обороны Царицына-Сталинграда, В.Е.Масляев, Е.ИЛевиган, Б.Г'.Гольдман; Пропилеи центральной лестницы, В.Н.Симб1фцев, И.Е.Фиалко; Планетарий, В.Н.Симбирцев, Н.А.Хомутов; Библиотека, В.С.Макаренко). Кроме того, борьба с космополитизмом стимулировала поиск новых форм, основывающихся на национальных традициях (конкурсные проекты Дома Красной Армии).

С одной стороны в 1940-е годы Сталинграду пытались придать образ идеального античного города, органично вписывающегося в ландшафт и сомасштабнсго человеку (КСАлабян, К.Ф.Афанасьев, Н.А.Наумова, А.Е.Пожарский, М.И.Синявский, А.Г.Туркенидзе). Данные тенденции проявились в направлении заимствования не только восточно-эллинистических, но и ренессансных и барочных образцов, особенно, в жилой архитектуре (И.К.Белдовский, С.Н.Кобелев, А.С.Кулев, Ф.МЛысов, В.П.Статун, А.И.Рубин, Н.А.Хомутов).

С другой стороны ориентация на мемориальную тематику побуждала архитекторов к использованию идеальных геометрических форм и гипертрофированного, героического масштаба (конкурсные проекты некрополя на Мамаевом кургане, 1947-1948). Это стимулировало обращение к формам и принципам их пропорцио-

17

налыюй организации в духе египетских, ассиро-вавилонских и буддистских храмовых комплексов (Е.И.Левитан), а также к архитектурным поискам в духе французского и немецкого классицизма (Ф.МЛысов, В.Н.Симбирцев, И.Е.Фиалко, В.С.Макаренко).

Необходимость выражения темы Великой Победы очерчивает еще одно направление, частично основанное на заимствовании атрибутов римской культуры триумфа (МЛПарусников, В.Н.Симбирцев, Е.И.Обухов, А.И.Рубин). Здесь важно отметить не столько разнообразие трактовок идеи триумфальной арки в советской послевоенной архитектуре, сколько усилите повествовательно-изобразительной роли архитектурного декора и скульптуры, поясняющих идеализированные исторические прототипы.

Повышенные требования к репрезентативности и установка на создание архитектуры классической по форме, социалистической по содержанию и народной по духу также способствовали заимствованию и переработке лучших образцов русской архитектуры ХУ1-Х1Х веков (Ф.МЛысов, А.С.Плотников, Н.А.Хомутов)

В 1950-е годы представляют облик города более лаконичным (В.Е.Масляев, В.Н.Симбирцев, ВЛ.Статун). Например, в проекте ГорАПМ (1953-1954) пышные ренессансные реминисценции уступают место более строгим классицистическим и ампирным, а народность трактуется как необходимость использования башенных композиций, отсылающих к русским кремлям и шатровому зодчеству XVII века, московским высотным зданиям.

Образность послевоенной застройки в Сталинграде эволюционировала от образов античности, восточных и неорусских мотивов к классицизму и ампиру. Стиль становится лаконичнее, уходят глубокие портики и лоджии, ордерный декор постепенно уплощается, увеличивается масштаб сооружений и здания приобретают более монументальный характер. Массовая застройка центра выстраивается по формуле «палаццо» под единый карниз (работы Б.А.Геккера, С.Н.Кобелева, Е.ИЛевитана, Е.И.Масляева, В.Н.Симбирцева, В.П.Статуна). Все это составляет поверхностный пласт образности, связанный с декорированием фасадов.

В 1940-1950-е годы в Сталинграде строятся общественные здания преимущественно двух типов, отличавшихся организацией объемно-

18

пространственной структуры:

- компактный тип. Здание представлено компактным симметричным объемом, включающим большое зальное пространство. Здания данного типа играли роль ведущего объекта на фоне рядовой застройки, являясь выраженными композиционными доминантами и, как правило, замыкали уличные перспективы, или встраивались в курдонер парадного проспекта. Акцент на выстраивании пространственных границ обуславливал обращение к периптерам с включением в них ротонды или триумфальной арки (Храм Славы, Планетарий, ресторан «Маяк»);

- развернутый тип. Здание формирует границы квартала полностью или частично. В зависимости от этого в его планировочной структуре присутствует двор или система дворов, как правило, нанизанных на единую ось симметрии. Основными архитектурными прототипами здесь являются: пространственная структура древневосточных и восточно-эллинистических храмовых комплексов, римских терм и базилик, а также дворцов и усадеб русского классицизма. В визуально-пространственной структуре городской среды здания данного типа играли или роль фонового объекта, акцентируя внимание на площади перед входом, или же представляли собой градоподобное сооружение. В последнем случае здание выстраивалось через многократное повторение темы храма и дороги к нему как в отдельных частях, так и в структуре здания в целом, аналогично мифологической логике, где часть представляет собой целое (Дом Красной Армии, Дом Суда и Прокуратуры, здание педагогического института).

Способы пространственного развертывания для обоих типов зданий были идентичны, но принцип организации пространственных границ отличался как негатив и позитив: открытый двор, крытый амфитеатр. Это было связано с функциональными различиями узловых и ядерных пространств, проявлявшихся в организации структурного инварианта формирования городской среды. Функциональный характер пространства определял структурный тип ключевого здания: для ядерных пространств - компактный тип; для узловых, приграничных центров

- развернутый. Например, эволюцию проектирования Дома Красной Армии (1949-1958) от развернутого типа к компактному типу можно рассматривать не только как отражение изменений стилевой направленности советской архитекту-

19

ры, но и как отражение процесса изменения функционального статуса участка проектирования (перерастание узлового пространства в ядерное).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе рассмотрены этапы образно-пространственного становления Сталинграда (соцгород, город-организм, город-монумент). Проанализировано взаимодействие тенденций пространственного развития исторического центра Сталинграда и идей города-организма и города-монумента, формировавшихся в рамках концепции города-ансамбля. Выраженный символический статус города в историко-культурном контексте сталинской эпохи предопределил особенности формирования его архитектурного облика. Выявлено, что в довоенный период Сталинград формировался как образцовый советский город (Гипрогор, 1931-1939), а в послевоенный период как идеальный город-монумент (1946-1953).

В архитектурном формообразовании Сталинграда решение вопросов образно-смысловой целесообразности преобладало над решением функциональных и социально-экономических проблем. Сценарий, разработанный в рамках метафорической образности сталинской архитектуры, реализовывался как на уровне города в целом, так и в каждом отдельном его фрагменте в согласии с отождествляющим принципом мифологического мышления. Все архитектурные объекты Сталинграда выстраивались в соответствии с их идейно-художественной значимостью в смысловом пространстве идеального города сталинской эпохи.

Первый уровень иерархии представлен монументом (некрополь, пирамида, башня, арка, колонна и т.п.). В качестве примера выступает комплекс застройки центрального ансамбля Сталинграда (1943-1953), самодеятельные предложения по реконструкции центра (1943-1944) и конкурсные проекты некрополя на Мамаевом кургане (1947-1948).

На втором уровне - дворец-храм на фоне массовой парадно оформленной жилой застройки - сооружение, в равной степени удовлетворяющее утилитарные и художественные потребности: Храм Славы (Е.ИЛевитан, В.Е.Масляев); Драмте-атр (А.В.Куровский), Музыкальный театр (И.А.Куренной, И.Е.Фиалко, В.С.Макаренко), Госбанк (Е.И.Обухов, А.КРубин), Планетарий (В.Н.Симбирцев, Н.А.Хомутов), Дворец Труда (Ф.МЛысов, В.Е.Масляев).

20

На следующем уровне роль центра переходит к сооружениям, удовлетворяющим в первую очередь утилитарные, а затем уже художественные потребности, т .е. к сооружениям строго функциональным, но обязательно несущим на себе сакральные знаки советской власти: Дом Суда и Прокуратуры (П.Арешкин), здание Управления лесополос (Ф.МЛысов), Дом Связи (Е.ИЛевитан), педагогический и политехнический институты (В.Е.Масляев, Г.Ф.Борисенко).

Изучена роль профессиональных и массовых представлений в концептуальном проектировании Сталинграда в 1930-1950-е годы. Если в сфере массового сознания формирование архитектурного образа Сталинграда происходило на основе архетипов и стереотипов, то профессионалы стремились предложить логичный ход пространственного развертывания смыслов, опираясь на архитектурные и не архитектурные прототипы и аналоги.

Рассмотрены особенности воплощения метафорической образности сталинской архитектуры в рамках мемориально-триумфальной и деорцово-храмовой тем в творчестве сталинградских архитекторов. Все архитектурные объекты, проектировавшиеся в Сталинграде в послевоенный период, встраивались в единую пространственно-смысловую систему, формируя уникально целостный образ города. С одной стороны, в творчесхих поисках Сталинградских архитекторов проявляются устойчивые принципы организации архитектурного пространства, обусловленные неизменностью пространственных архетипов (Место, Путь, Граница, Врата), а потому непрерывно транслируемые традицией на уровне геометрии (прототипы). С другой стороны, установки на исключительность и величие эпохи предполагали множественность их архитектурных интерпретаций и эклектическое объединение форм.

ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ 1. Выявлены и рассмотрены основные этапы образно-пространственного формирования Сталинграда: социалистический город, «город-организм», «город-монумент». Проанализировано взаимодействие тенденций пространственного развития центра Сталинграда и градостроительных концепций 1930-1950-х годов. Показана роль Сталинграда в контексте советской архитектуры 1930-1950-х годов как одной из важнейших экспериментальных площадок по отрабогке социально-политических идей и градостроительных концепций.

21

2. Выявлено, что композиционная логика архитектурного формообразования идеального советского города 1930-1950-х годов была представлена ценностным ранжированием пространства и классификацией архитектурных объектов по степени идейно-художественной значимости и приближенности к центру. В образном плане заимствование и принципы переработки лучших образцов мировой архитектуры были продиктованы требованиями парадной представительности. Обладая своими принципами производства смысла и способами его образно-мегафорического воплощения, советская мифология предполагала определенный набор предписаний: каждому архитектурному объекту, помимо определенного места в пространственной иерархии города, ставился в соответствие определенный набор архитектурных прототипов и аналогов.

Определены основные образные темы сталинской архитектуры: мемориально-триумфальная и дворцово-храмовая. Выявлены генерирующие их смыслы и типовые приемы пространственного воплощения в идеальной модели советского города, предопределившие образный строй архитектуры Сталинграда.

3. Изучены особенности образно-смыслового и пространственно-функционального развертывания Сталинграда; выявлены особенности их взаимодействия в процессе развития города.

Показано, что на всех масштабных уровнях (центральный ансамбль, квартал, здание) архитектурное формообразование в Сталинграде развивалось в русле метафорической образности сталинской эпохи. В 1930-е годы происходил переход от понимания города как «функционального образования» к представлению о нем как произведении искусства, целостном в своей завершенности (город-ансамбль). Во второй половине 1940-х годов развитие архитектурной образности в Сталинграде было связано с проецированием образа здания-символа на пространство всего города («Город-Памятник» П.К.Булкина). В 1950-е годы начинается обратный процесс - образ города сворачивается до образа главного городского здания (ЛВ.Руднев, 1953; В.Н.Симбирцев, И.Е.Фиалко, 1954).

Выявлено, что пространственное развитие центра Сталинграда определяется многократным воспроизведением основных черт изначальной структуры городского ядра, сформировавшегося в XVII веке. На разных масштабных уровнях дан-

22

ная структура, так или иначе, проявляется как на уровне проектных концепций, так и на уровне их реализации и определяет пространственную структуру центра Сталинграда как развивающуюся систему, которая в отдельные моменты своего существования может создавать собственные измененные подобия, взаимодействовать с ними и включать в свою структуру.

Показано, что способы пространственного развертывания исходной структуры и ее масштабный регистр менялись в зависимости от изменений историко-культурного контекста. Так, взаимодействие метафорической образности сталинской архитектуры и логики пространственного развертывания Сталинграда формировало глубинный слой архитектурного образа города. Этот слой соотносим с уровнем композиций иных построений, и опирается на основные концептуальные метафоры организации пространства, нейтрализующие образный контекст и задающие границы морфологического выражения смысла. На эту основу накладывались «избранные» архитектурные прототипы и стереотипы, нацеленные на создание города-монумента и наделяющие образный контекст характерными особенностями.

Выявлены основные типы зданий (компактный и развернутый), проектировавшиеся и строившиеся в Сталинграде в 1940-1950-е годы. Проанализирована зависимость их морфологических и образных характеристик, связанная с воспроизводством исходной структуры пространственного развертывания центра Сталинграда и смысловой организации города-монумента.

Определены образно-смысловые принципы формообразования, характерные для творчества сталинградских архитекторов. Показано, что потребность в выражении героического духа времени побуждала архитекторов к синтезу форм, относящихся к различным эпохам и культурам, в одном произведении. Архитектурные формы компоновались, прежде всего, по их смысловым характеристикам, а не по формальным и стилевым признакам.

Список научных работ, опубликованных по теме диссертации: Научные статьи в изданиях, рекомендованных ВАК: 1. Архитектура как «убежище» смысла // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Гуманитарные науки. -Волгоград: ВолгГАСУ, 2004,- №5(11). - С.225-232. (0,5 п.л.)

23

2. Архитектурное пространство как социокультурный феномен, (в соавт. с Назаровой М.П.) // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Гуманитарные науки. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2005.- №6(15). - С.202-204. (0,15 пл.)

3. Образы пространственных построений в советской архитектуре 1930-1950-х гг. // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Строительство и архитектура. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2009. -№14(33).-С.188-195. (0,5 пл.)

Научные публикации:

4. Архитектурно-пространственный тип как модель смысловой матрицы эпохи // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Строительство и архитектура. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2003. -№3(9). - С.27-30. (0,2 пл.)

5. Структура пространственных связей в архитекгуре Сталинграда как модель советской культуры 1940-1950-х гг.// Стрежень»: науч. ежегодник. - Волгоград: ВолГУ, 2003. -. Вып. 3. - С.192-205. (1 пл.)

6. Деконструкция пространства архитектуры. Непрерывное архитектурное образование: проблемы и перспективы: материалы Междунар. науч. конф., 19-25 сентября 2004г. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2004. - С.146-149. (0,2 пл.)

7. Логика пространственных форм в архитектурном творчестве//Акгуальные проблемы архитектурного образования: материалы Всерос. науч.-практич. конф., 29-30 ноября 2005г., - Волгоград: ВолгГАСУ, 2005. - С.82-86. (0,2 пл.)

8. Сталинград - реализованная утопия русского конструктивизма (в соавт. с Тихоновым В.Е.) // Сохранение архитектуры XX века и всемирное наследие: HERITAGE AT RISK: материалы Междунар. науч. конф. 17-20 апреля 2006г. -М.:000 «Вива-Стар», 2006. - С.189-190.

9. К вопросам реконструкции исторического центра Волгограда // Инновационные организационно-технологические ресурсы для развития строительства доступного и комфортного жилья в Волгоградской области: материалы Междунар. на-уч.-техн. конф. 1-3 декабря 2008г., Волгоград. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2008. -С.233-237.(0,3 пл.)

КОПИ-ЦЕНТР св. 7:07:10429 Тираж 100 экз. г. Москва, ул. Енисейская, д.36 тел.: 8-499-185-7954,8-906-787-7086

Введение.

Глава 1. Образно-пространственное становление Сталинграда.

1.1. Формирование социалистических городов в Сталинграде в 1929-1935-е годы.

1.2. Архитектурное развитие Сталинграда в 1935-1955-е годы. От идеи города-организма к идее города-монумента.

Выводы по первой главе.

Глава 2. Архитектурное формообразование в контексте советской идеологии 1930-1950-х годов.

2.1. Идеологические установки и пространственные построения в со- . ветской архитектуре.

2.2. Основные образные темы советской архитектуры и их пространственное воплощение.

Выводы по второй главе

Глава 3. Формообразование в Сталинграде как развёртывание основных образных тем и концепций советской архитектуры 1930-1950-х годов.

3.1. Профессиональные и массовые представления о городе в концептуальном проектировании Сталинграда

3.2. Пространственное формирование Сталинграда и становление типов . городской среды

3.3 Объемно-планировочные типы зданий и основные образные темы архитектуры Сталинграда.

Выводы по третьей главе

Исследование направлено на изучение особенностей пространственного развития Сталинграда и его ключевых архитектурных сооружений в историческом и культурном контексте сталинской эпохи. В данной работе архитектурное развитие Сталинграда рассматривается как процесс формирования многослойной структуры, в которой одновременно функционируют целостные системы смыслов разных пространственно-временных и масштабных уровней. Сталинграду, как городу носящему имя вождя, уделялось в советской архитектуре данного периода особое внимание. На примере его развития можно полностью проследить эволюцию формообразования советской архитектуры 1930-1950-х годов.

Реконструкция Сталинграда 1930-1950-х годов стала значительным явлением в советской архитектурной практике, особенно в послевоенный период, когда восстановление города воспринималось как общенародное дело. Центр Сталинграда представлял собой один из наиболее ярких и практически полностью реализованных образцов градостроительного искусства того времени. Современный Волгоград1 - это не только значительный памятник архитектурного мышления середины XX века, но и уникальный пример сложившейся линейной градостроительной структуры, считающейся наиболее перспективной системой расселения XXI века2.

Изучение закономерностей архитектурного формообразования Сталинграда рассматривается автором как один из шагов на пути к построению новой концепции истории отечественной архитектуры и градостроительства XX века.

Актуальность изучения особенностей архитектурного формообразования в Сталинграде в 1930-1950-е годы связана с тем, что результаты данного процесса в значительной мере определяют современный облик Волгограда, являясь одной из главных составляющих его культурной идентификации. В настоящее время ведутся активные поиски нового образа города (конкурсы на застройку центральной набережной; реконструкцию поймы реки Царицы, 2008; новый брэнд, г. Волгограда, 2004). Активность современного этапа реконструкции города обу

В 1961 году Сталинград (до 1925 года город Царицын) был переименован в Волгоград.

2И.Г.Лежава, К.П.Пчельников, М.В.Шубенков. славливает необходимость изучения проблем, связанных с историческим наследием, охраной и развитием его архитектуры. Разработка реконструктивных мероприятий требует научного обоснования, основанного на знании принципов пространственного развития конкретной градостроительной системы и ее взаимодействия с исторически меняющимися представлениями о городе.

Наряду с решением проблем, связанных с функциональными и социально-экономическими изменениями, при разработке стратегий реконструкции городской среды, возникает необходимость определения уровней и критериев композиционно-смыслового построения, непосредственно связанных с историей формирования образа города. Если все архитектурные объекты, проектировавшиеся и строившиеся в Сталинграде в послевоенный период, встраивались в единую пространственно-смысловую систему, формируя целостный образ города, то на современном этапе большинство новых архитектурных объектов Волгограда строится без учета их смысловой роли в общей структуре образа города. В результате формируется городская среда вне связи со сложившимся контекстом, что приводит к ее полной дефрагментации.

Возникает потребность в изучении смыслового взаимодействия разновременных элементов городской среды как на уровне массового (мифологизирующего) сознания, воспроизводящего существующие образно-пространственные структуры, так и на уровне профессионального, предполагающего не только их сохранение, но и трансформации. Кроме того, индивидуальность развития «городского организма» требует понимания принципов его формирования. Четкое представление о логике пространственного развития Сталинграда должно способствовать разработке долгосрочных прогнозов развития его среды и вариантов ее функционального и смыслового насыщения; а также способствовать определению возможных ограничений структурно-морфологических характеристик объектов, проектируемых в исторически сложившемся контексте.

Степень изученности темы и научный контекст исследования. Архитектурное формообразование Сталинграда 1930-1950-х годов до настоящего времени изучено фрагментарно и фундаментального исследования, посвященного данной теме, не существует. Данное исследование является первым комплексным изучением архитектурного формообразования в Сталинграде в историко-культурном контексте 1930-1950-х годов. Но оно было бы невозможно без опоры на предшествующие труды, посвященные истории архитектурно-территориального развития Царицына-Сталинграда-Волгограда1; теоретическим вопросам советской архитектуры2 и градостроительства3; без работ, затрагивающих аспекты художественного формообразования во взаимодействии с идеологическими установками того времени4 и анализирующих зависимость формообразования от мировоззрения в более широком контексте5.

При формировании направления исследования основой послужило натурное изучение архитектурных памятников Волгограда рассматриваемого периода.

Практической базой работы стали материалы Государственного архива Волгоградской области, личных архивов архитекторов, архивов местных проектных организаций и музея-панорамы Сталинградской битвы; центральные и местные журналы и газеты с 1928 по 1955 годы; материалы и исследования, посвященные творчеству ведущих советских архитекторов, повлиявших на процесс архитектурного формообразования в Сталинграде6.

При рассмотрении процесса архитектурного формообразования автор опирал 7 ся на работы, посвященные изучению логики художественного выражения , метафорической8 и пространственной9 концептуализации, анализу структуры архитектурной образности во взаимосвязи с творческим методом архитектора10, а так

Работы А.В.Антюфеева, В.И.Атопова, М.А.Водолагина, Д.Г.Донцова, А.Ф.Липявкина, В.Е.Масляева, А.В.Материкина, О.И.Осятинского, Г.А.Птлчниковой, В.Е.Тихонова.

2Труды И.А.Азизян, Д.Е.Аркина, М.И.Астафьевой-Длугач, Н.П.Былинкина, Ю.П.Волчка, А.В.Иконникова, Г.С.Лебедевой, Т.Г.Малининой, А.М.Мостакова, А.В.Рябушина, А.А.Стригалева, ВЭ.Хазановой, В.Л.Хайта, О.С.Хан-Магомедова, Г.Н.Яковлевой

3Труды Н.П.Анциферова, Н.В.Баранова, М.Г.Бархина, Е.Л.Беляевой, Ю.П.Бочарова, А.В.Бунпна, А.А.Высоковского, В.Л.Глазычева, А.Э.Гутнова, Г.З.Каганова, Л.Б.Когана, Я.В.Косицкого, Н.Д Кострикина, Ю.Л.Косенковой, В.АЛаврова, М.Г.Мееровича, В.А.Шкварикова, З.Н.Яргиной и др.

Работы И.Н.Голомштока, Б.Гройса, С.Кавтарадзе, В.Паперного, М.А.Рыклина, А.Ю.Тарханова, Д.Хмельницкого

5Работы А.И.Каплуна, А.Г.Раппопорта, Г.И.Ревзина, В.Л.Хайта и др. бК.С.Алабян, А.К.Буров, И.А.Голосов, Г.П.Гольц, И.В.Жолтовский, Б.М.Иофан, В.Н.Семенов, В.Н.Симбирцев, И.А.Фомин, А.В.Щусев и др.

7Работы А.Г.Габричевского, Я.Э.Голосовкера, В.П.Зубова, Э.Кассирера, С.Лангер, А.Ф.Лосева, Ю.М.Лотмана, Б.А.Успенского, П.А.Флоренского, У.Эко.

8Работы М.Джонсона п Дж.Лакоффа.

Работы К.Александера, К.Линча.

10Работы О.И.Адамова, К.Н.Афанасьева, Н.Л.Павлова, О.И.Явейна. же методы исторической антропологии1.

Данное исследование находится в русле пересечения таких кардинальных проблем архитектурной деятельности, как пространственные построения в архитектуре, творческий метод архитектора, образ и семантика архитектурных форм. Круг данных проблем включает разработку подходов к анализу связей смысла и образа в архитектурной форме.

В становлении «теории смыслообразования» в архитектуре выявляются три проблемно-исторических контекста: гносеологический, онтологический, эпистемологический, соответствующие трем этапам в истории развития научных взглядов на проблему смыслопорождения. На первом этапе акцент делался на изучении связи мысль-объект в рамках трансцендентальной субъективности; на втором анализировалось отношение мысль-знак2; на третьем рассматривались коммуникативно-прагматические аспекты мыследеятельности3.

В рамках данных подходов акцентировались различные аспекты смыслообразования: предметный, инструментальный и прагматический, что непосредственно отразилось в цикле изменений научных взглядов на роль архитектуры: познание -описание - коммуникация. Это предполагает выделение трех уровней смыслообразования в структуре архитектурного объекта: логического, грамматического '(объемно-пространственная композиция), риторического (метафорическая образность).

Эволюционно-генетический подход, согласно которому архитектура рассматривалась как последовательное развитие представлений о пространстве4, постепенно трансформируется под воздействием феноменологически-экзистенциального5 и структурного подходов. Многочисленные попытки структурного описания «символического языка» архитектуры демонстрировали сложность выявления ограниченного набора «слов» и неизменных «грамматических правил» пространственных по

1 Анализ культурных артефактов в двух ракурсах: исходя из системной модели мира, согласно которой описывается, объясняется, и «конструируется» реальность, и как индивидуальных произведений конкретных авторов (труды М.А.Барга, Л.М.Баткина, М.М.Бахтина, В.С.Библера, А.Я.Гуревича).

2Ф. де Соссгар, Г.Фреге, Ч.С.Пирс, У.Моррис, Л.Витгенштейн.

3Ж.Делез, Ж.Деррида, П. де Манн, Дж.Лакофф, П.Рикер, Р.Рорти, М.Фуко, М.Хайдеггер, М.К.Мамардашвили Г.П.Щедровицкий.

4А.И.Некрасов, А.В.Иконников.

5А.Г.Габричевский, Г.Зедльмайр, К.Норберг-Щульц, А.Г.Раппопорт и др. строений1. Обширный корпус теоретических исследований показал, что «архитектурный язык» не образует своего фиксированного словаря и синтаксиса в отличие от естественного языка, но, тем не менее, обладает определенной системой инвариантных отношений, маркирующих смысловое пространство человеческой деятельности на бессознательном уровне . Несмотря на подвижность смыслового пространства, определяющего ассоциативную многозначность архитектурной формы, в основе любого формообразующего процесса лежат метафорические конструкции, структурно ограничивающие его разнообразие .

В русле когнитивного подхода анализ логических и грамматических аспектов конструирования смысла уступает место анализу символических моделей,"непосредственно сопоставляющих форму и значение. Основная функция символических моделей состоит в разграничении и связи различных смысловых контекстов, т.е. в их прототипической категоризации и описании с помощью метафорических и метонимических конструкций4. Поскольку данные смысловые конструкции переносят наше телесно-основанное понимание вещей на широкий круг абстрактных понятий, их порождение в большинстве случаев связано с теми или иными операциями пространственной концептуализации5. Это делает применение подобных конструкций актуальным для анализа произведений архитектуры.

От изучения инструментально-композиционных аспектов формообразования исследователи постепенно переходят к непосредственному моделированию самого процесса проектирования6, а также к рассмотрению архитектуры в контексте культуры и анализу творческого процесса архитектора и его образной основы . Направление поисков смещается от анализа грамматики формально-пространственных построений к конструированию архитектурной риторики, пере

1 Работы К.Александера, И.Р.Галимова, Г.Е.Игнатова, И.Г.Лежавы, К.ЭЛехари, Л.Марча, Д.Презиози, Г.Д.Станишева, Ф.Стидмана, И.А.Страутманиса и др.

2Работы ВЛ.Глазычева, А.Э.Гутнова, Л.Б.Когана, К. Линча, О.И.ЯвеГша, З.Н.Яргиной.

3Работы А.К.Байбурина, Р.Барта, Дж.Броадбента, Ч.Джснкса, И.А.Добрицына, А.Э.Коротковского, Ж.-Ф. Лиота-ра, Ю.М.Лотмана, С.Ю.Маслова, В.Ф.Маркузона, Е.И.Россинской, М.Р.Савченко, Ю.С.Степанова, В.Н.Топорова, Б.А.Успенского, Л.Ф.Чертова, У.Эко и др,

4М.Джонсон, .Дж.Лакофф, Э.Рош.

5Э.Кассирер, С.Лангер.

6 О.Акин, М.В.Шубенков и др.

7И.А.Азизян, О.И.Адамов, А.В.Боков, И.А.Бондаренко, И.А.Добрицына, П.В.Капустин, Г.С.Лебедева, В.К.Моор, Н.Л.Павлов, Г.И.Ревзин, О.И.Явейн, Ю.С.Янковская и др. брасывающей «мост» между различными культурно-смысловыми контекстами.

Так, отправной точкой исследования стало положение, что «смыслообраз» архитектурного объекта относительно самостоятелен по отношению к его функциональному назначению, и при определенных обстоятельствах может стать ведущим фактором архитектурного формообразования1. Архитектурный объект представляет собой многоуровневую систему, в которой смысл, образ и пространственная структура формы представляют различные уровни выражения и определяют характер деятельности по преобразованию окружающего мира2.

Соответственно, рабочая гипотеза исследования предполагает:

1) образ в советской архитектуре 1930-1950-х годов задан в первую очередь смысловой, а затем уже функциональной, конструктивной и эстетической целесообразностью;

2) Архитектурное формообразование в Сталинграде ограничено смысловыми установками, закрепляемыми в относительно устойчивых типах объемно-пространственной организации зданий и городской планировки.

Объект исследования - архитектура и планировка Сталинграда, создававшиеся в 1930-1950-е годы.

Предмет исследования - процесс архитектурного формообразования в Сталинграде 1930-1950-х годов.

Границы исследования определены периодом реконструкции Сталинграда 1930-1950-х годов (поздний конструктивизм и сталинский неоклассицизм); и затрагивают в основном образно-смысловые аспекты формирования города.

Цель исследования — изучение особенностей архитектурного формообразования в Сталинграде в историко-культурном контексте сталинской эпохи. Задачи исследования:

1) Выявление этапов образно-пространственного становления Сталинграда и определение его роли в историко-культурном контексте советской архитектуры 1930-1950-х годов.

Труды А.В.Бокова, И.А.Бондаренко, И.Г.Лежавы, В.И.Локтева и др.

2Работы К.Гирца, Э.Лича, М.Элиаде.

2) Анализ представлений об идеальном советском городе 1930-1950-х годов и элементах его образной типологии; изучение закономерностей архитектурного формообразования, соответствующих этим представлениям.

3) Выявление механизмов взаимодействия представлений об идеальном советском городе и архитектурного развития Сталинграда в 1930-1950-е годы на уровнях организации центральных архитектурных ансамблей и отдельных значимых сооружений города, включая рассмотрение особенностей творческого метода ведущих архитекторов Сталинграда.

Методы исследования основываются на многофакторном анализе архитектурного формообразования в Сталинграде; графической реконструкции и комплексном анализе результатов натурного изучения широкого круга архитектурных объектов. При изучении закономерностей формообразования в Сталинграде потребовался всесторонний анализ смыслового контекста, в котором создавался город. На этом уровне анализировалась структура архитектурной образности, просвечивающая сквозь тексты источников (архитектурные эскизы и проекты, теоретические концепции, статьи, выступления архитекторов и т.п.). Процесс формообразования рассматривался в трех аспектах: концептуальном, композиционном и образном, с учетом их взаимосвязи с творческими установками архитекторов.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений.

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ В данной главе изучены особенности профессиональных и массовых представлений о городе в концептуальном проектировании Сталинграда: установлено, что смысловая противоречивость концептуальных установок город-организм и город-монумент; одновременная ориентация и на современность формы и на классическое наследие) обусловили размытость образа города в профессиональном сознании. Противоречия разрешались в сфере массового сознания за счет мифологического отождествления нетождественного; - на уровне профессионального сознания город воспринимался как эстетическая единица высшего порядка - система парадных магистралей и площадей, ведущих от городских ворот к главному зданию; на уровне массового сознания эксплуатировался символ доступный более целостному охвату - Дом Советов.

Выявлены три слоя архитектурного смыслообразования, формировавшие представления о Сталинграде в профессиональном и массовом сознании: слой архетипов, представленный концептуальными метафорами организации пространства (место, путь и т.п.), определяющими жизнь конкретного Места и его роль в структурной организации градостроительного образования более высокого порядка, вплоть до города в целом. В границах этого слоя выражение идеологического максимума достигалось с помощью «вечных» архитектурных форм, простых по форме и емких по смыслу (пирамида, зиккурат, обелиск и т.п.). Повествовательный характер соцреализма смещал полюс выражения от иконических форм к аллегорическим, и, в идеале, к их синтезу (предложение Н.Н.Кона). Архетипический слой выступал как связующее звено стереотипа и конкретного архитектурного прототипа в фиксированном образно-метафорическом строе, задававшем возможные границы формирования архитектурного образа (проект А.В.Черкасова); слой прототипов и аналогов — исторические ассоциации общепонятные для массового сознания и правила архитектурной композиции, используемые профессиональным сознанием. Выявлено, что границы этого слоя определялись идеологической установкой на выражение образа величия эпохи и государства в теме «дворца», подсознательно ассоциировавшегося в массовом сознании с образом благополучия и счастья; слой стереотипов — общепринятые ассоциации, представленные схемой общей композиции города-организма, а затем города-монумента, ставшего концептуально-пространственным выражением сталинской эпохи (предложения П.К.Булкина, Г.К.Марцинкевича). Архитектурные стереотипы, находясь на периферии архитектурного сознания, задавали границы использования и трансформации исторических прототипов, что сближает их с архетипами.

В сфере массового сознания формирование архитектурного образа Сталинграда происходило на основе архетипов и стереотипов. В массовом сознании этот набор инвариантных пространственно-смысловых структур, описывающих картину мира советского человека, проявлялся более отчетливо. В свою очередь, на уровне профессионального сознания стремились предложить логичный ход пространственного развертывания этих смысловых структур с опорой на архитектурные и не архитектурные прототипы и аналоги.

Рассмотрен механизм воспроизводства устойчивой пространственно-смысловой структуры, сообразно которой осваивалась территория города Царицына-Сталинграда. Данная структура представлена регулярной сетью улиц с центральным ядром в виде раскрывающейся на Волгу площади. Сформировавшись под влиянием ландшафтных условий в XVII веке, исходная структура проявляется с различной степенью подобия как на уровне проектных концепций развития города, так и на уровне их осуществления в различные периоды времени. Формально-функциональная устойчивость ее проявления определяет пространственное развитие города, что позволяет выделить ее в качестве «структурного инварианта» формирования городской среды.

Показано, что смысловые трансформации являются основным фактором, определяющим масштаб и способ воспроизводства исходной структуры. Архети-пическая составляющая образа идеального города и меняющаяся система градостроительных стереотипов интегрируются в процесс ее воспроизводства, определяя формальное выражение и особенности взаимодействия ее элементов. На первоначальном этапе своего возникновения эта пространственно-смысловая структура функционирует как относительно автономное образование. В процессе социально-экономического развития города происходит функциональное насыщение ее ядра. При этом ряд функций ядра выносится на периферию. Формируется узловое пространство, своего рода, приграничный центр (пл. Павших Борцов, Базарный взвоз, пл. 9-го января), что стимулирует процесс «воспроизводства» исходной структуры. На протяжении XVII —XX веков процесс ее воспроизводства видоизменяет существующую иерархию пространственных связей города и задает границы формирования его смысловых и функциональных узлов.

Взаимодействие принципов пространственного развертывания Сталинграда и представлений об идеальном советском городе формировало глубинный каркас архитектурного формообразования в Сталинграде. На словах концепция города-ансамбля предполагала полную органичность его архитектурного образа, динамично развивающегося и вписывающегося в окружающий ландшафт (город-организм), а на уровне реализации шло воспроизводство классицистических планировочных схем, игнорировавших сложившийся контекст и превращавших город в «памятник эпохи» (монумент), чему сам город упорно «сопротивлялся».

Показано, что в образе Сталинграда как города-монумента идеи Вечности, Памяти и Славы тесно сопрягались с идеями Величия и Власти и синтезировались в образах мемориально-триумфальных и дворцово-храмовых сооружений, которые наряду с художественными функциями выполняли функции утилитарные. Потребность в выражении героического духа времени побуждала архитекторов к синтетическому объединению форм, относящихся к различным историческим эпохам и культурам. Это обуславливало нарушение тектоники исходных пространственных типов, наслоение и кажущуюся эклектику форм, поскольку заимствование велось не по формальным и стилевым признакам, а по смысловым прототипам. С одной стороны логика образных построений сталинградских архитекторов следовала общей классицистической программе создания зданий-памятников эпохи, отражая процесс перерастания прототипа в стереотип (например, периптер-монумент). На этой волне создавались произведения, апеллирующие к вечности с помощью строгих ордерных форм античности, за которыми признавалось качество идеальной внеисторической формы, а также их последующих исторических интерпретаций. С другой стороны борьба с космополитизмом стимулировала поиск новых форм для решения современных задач на основе национальных традиций. Так, образность послевоенной застройки в Сталинграде эволюционировала от образов античности, восточных и неорусских мотивов к классицизму и ампиру. Стиль становится строже и лаконичнее, здания приобретают более монументальный характер.

Доказано, что в основе общей композиционной структуры центрального ансамбля Сталинграда и отдельных фрагментов его среды лежал механизм воспроизводства одной и той же пространственно-смысловой структуры. Меняется масштаб структуры и степень «парадности», но не принцип пространственной организации, выражающий архетипическую идею преодоления границ на пути к священному месту. Единый образно-композиционный принцип воспроизводился не только на уровне центральной части города и квартальной застройки, но и на уровне ключевых зданий центра Сталинграда.

Изучено влияние особенностей пространственного развития Сталинграда на формирование общественных зданий; проанализирована зависимость их морфологических и образных характеристик от местоположения в системе города-монумента. Выделено два структурных типа:

- развернутый тип. Здание формирует границы квартала полностью или частично. В зависимости от этого в его планировочной структуре присутствует один или система открытых дворов, как правило, нанизанных на единую ось симметрии. Основными архитектурными прототипами для них являются: пространственная структура древневосточных, восточно-эллинистических и буддистских храмовых комплексов, римских терм, базилик, а также дворцов и усадеб русского классицизма. В визуально-пространственной структуре городской среды здания данного типа играли или роль фонового объекта, акцентируя внимание на площади перед входом, или представляли собой градоподобное сооружение. В последнем случае, сооружение выстраивалось через многократное повторение темы храма и дороги к нему как в отдельных частях, так и в структуре здания в целом (аналогично мифологической логике, где часть репрезентирует своей структурой целое); компактный тип. Здание представлено компактным симметричным "объемом, включающим большое зальное пространство. Здания данного типа играли роль ведущего объекта на фоне застройки, являясь выраженными композиционными доминантами и, как правило, замыкали уличные перспективы, или встраивались в курдонер. Акцент на выстраивании пространственных границ обуславливал обращение к периптерам, и их сочетаниям с ротондой или триумфальной аркой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. В работе рассмотрены этапы образно-пространственного становления Сталинграда (социалистический город, город-организм, город-монумент). Проанализировано взаимодействие тенденций пространственного развития исторического центра Сталинграда и идей города-организма и города-монумента, формировавшихся в рамках концепции города-ансамбля.

Показана роль Сталинграда в контексте советской архитектуры 1930-1950-х годов как одной из важнейших экспериментальных площадок по отработке- социально-политических идей и градостроительных концепций.

Выраженный символический статус города в историко-культурном контексте сталинской эпохи предопределил особенности формирования его архитектурного облика. В довоенный период Сталинград формировался как образцовый советский город (Гипрогор, 1931-1939), а в послевоенный период как идеальный город-монумент (1946-1953).

В архитектурном формообразовании Сталинграда решение вопросов образно-смысловой целесообразности преобладало над решением функциональных и социально-экономических проблем. Все архитектурные решения, реализованные в Сталинграде, стали вещественной репрезентацией советской идеологии 19301950-х годов и объективная интерпретация пространственных построений в его архитектуре становится возможна только при ее сопоставлении со структурой смысловой пространства сталинской эпохи.

2. В рамках изучения историко-культурного контекста советской архитектуры 1930-1950-х годов было выявлено, что идеологические установки задавали границы концептуальной организации советского культурного пространства и служили каркасом процесса архитектурного формообразования.

Было выявлено и изучено три уровня архитектурного формообразования: концептуальный (смысловая реальность), композиционный (ее пространственное выражение), образный (ее архитектурное выражение в конкретных сооружениях).

В концептуальном плане советская архитектурная теория опиралась на эстетическую систему Г.В.Ф.Гегеля, с которой ее сближало линейное восприятие истории и ориентация на поиск абсолютной «классической» формы.

Композиционная логика архитектурного формообразования в сталинской архитектуре была представлена ценностным ранжированием пространства города-организма, а затем города-монумента и классификацией архитектурных объектов по степени их идейно-художественной значимости и близости к центру города. Каждому архитектурному сооружению, помимо определенного места в пространственной иерархии города, ставился во взаимно однозначное соответствие определенный набор формальных прототипов и аналогов. Сталинская архитектура интерпретировала исторически сложившиеся типы дома, храма, дворца, города в свете «новой мифологии». В результате наложения новых интерпретационных схем на исходные образно-пространственные структуры происходила их трансформация и рождение новых типов сооружений для отправления советского культа (рабочие клубы, дома советов).

Образный уровень, включает принципы индивидуальной творческой переработки «избранного» исторического наследия, и связан с конкретным воплощением новых архитектурных типов. Было выявлено, что творческий метод мастеров сталинской архитектуры ограничивался пределами стереотипов, учреждаемых властью, и что их творческие кредо в комплексе дополняли друг друга, представляя целостную модель функционирования смыслового пространства сталинской эпохи.

В образном плане заимствование и принципы переработки лучших образцов мировой архитектуры были продиктованы требованиями парадной представительности, воплощавшейся в основных архитектурных темах сталинской эпохи (мемориально-триумфальная и дворцово-храмовая). Определены смыслы генерирующие данные темы и типовые приемы их пространственного воплощения в идеальной модели советского города, предопределившей образно-метафорический строй архитектуры Сталинграда.

В данном образно-метафорическом строе пространственные образы монументального величия (дворец-храм) сливались с образными метафорами зрелищно-сти, сияющей вечности (маяк-светоч) и триумфа, порождая новый архитектурнопространственный тип здания-монумента. После 1945 года тема здания-скульптуры уступает место своей пространственной инверсии — городу-монументу. В 1940-е годы в рамках концепции города-ансамбля происходит перерождение идеи города-организма в идею города-монумента, статичную и исключительно репрезентативную систему.

3. Изучены механизмы образно-смыслового и пространственно-функционального развертывания Сталинграда; выявлены особенности их взаимодействие в процессе развития города.

Показано, что на всех масштабных уровнях (центральный ансамбль, квартал, здание) архитектурное формообразование в Сталинграде развивалось в русле образно-метафорического строя сталинской эпохи. В 1930-е годы происходил переход от понимания города как «функционального образования» к представлению о нем как произведении искусства, целостном в своей завершенности (город-ансамбль). Во второй половине 1940-х годов развитие архитектурной образности в Сталинграде было связано с проецированием образа здания-символа на пространство всего города («Город-Памятник» П.К.Булкина). В 1950-е годы начинается обратный процесс - образ города сворачивается до образа главного городского здания (Л.В.Руднев, 1951; В.Н.Симбирцев, И.Е.Фиалко, 1954).

Выявлено, что пространственное развитие центра Сталинграда определяется многократным воспроизведением основных черт изначальной структуры городского ядра, сформировавшегося в XVII веке. На разных масштабных уровнях данная структура, так или иначе, проявляется как на уровне проектных концепций, так и на уровне их реализации и определяет пространственную структуру центра Сталинграда как развивающуюся систему, которая в отдельные моменты своего существования может создавать собственные измененные подобия, взаимодействовать с ними и включать в свою структуру.

Показано, что способы пространственного развертывания исходной структуры и ее масштабный регистр менялись в зависимости от изменений историко-культурного контекста. Так, взаимодействие метафорической образности сталинской архитектуры и логики пространственного развертывания Сталинграда формировало глубинный слой архитектурного образа города. Этот слой соотносим с уровнем композиционных построений, и опирается на основные концептуальные метафоры организации пространства, нейтрализующие образный контекст и задающие границы морфологического выражения смысла. На эту основу накладывались «избранные» архитектурные прототипы и стереотипы, нацеленные на создание города-монумента и наделяющие образный контекст характерными особенностями.

Выявлены основные типы зданий (компактный и развернутый), проектировавшиеся и строившиеся в Сталинграде в 1940-1950-е годы. Проанализирована зависимость их морфологических и образных характеристик, связанная с воспроизводством исходной структуры пространственного развертывания центра Сталинграда и смысловой организации города-монумента.

Сценарий восприятия действительности, разработанный в рамках образно-метафорического строя, реализовывался как на уровне города в целом, так и в согласии с отождествляющим принципом мифологического мышления в каждом отдельном его фрагменте. Все архитектурные объекты Сталинграда выстраивались в соответствии с их идейно-художественной значимостью в смысловом пространстве идеального города сталинской эпохи.

На первом уровне иерархии - монумент (некрополь, пирамида, башня, арка, колонна и т.п.), играющий роль жертвенника и обозначающий точку перехода в сакральное пространство-время. На следующем уровне главную роль храма-дворца на фоне массовой парадно оформленной жилой застройки играет какое-либо значительное архитектурное сооружение, в равной степени удовлетворяющее утилитарные и художественные потребности (театр, клуб, музей, дом советов и т.п.). Далее роль центра переходит к сооружениям, удовлетворяющим в первую очередь утилитарные, а затем уже и художественные потребности (больницы, школы и т.п.), т.е. к сооружениям строго функциональным, но обязательно несущим на себе сакральные знаки советской власти.

В работе рассмотрена роль профессиональных и массовых представлений в концептуальном проектировании Сталинграда. Выявлено три слоя архитектурного смыслообразования, формировавшие представления о Сталинграде в массовом и профессиональном сознании: слой прототипов и аналогов, слой стереотипов, слой архетипов. Если в сфере массового сознания формирование архитектурного образа Сталинграда происходило на основе архетипов и стереотипов, то профессионалы стремились предложить логичный ход пространственного развертывания смыслов, опираясь на архитектурные и не архитектурные прототипы и аналоги.

Рассмотрены особенности воплощения метафорической образности сталинской архитектуры в рамках мемориально-триумфальной и дворцово-храмовой тем в творчестве сталинградских архитекторов. Все архитектурные объекты, проектировавшиеся в Сталинграде в послевоенный период, встраивались в единую пространственно-смысловую систему, формируя уникально целостный образ города. С одной стороны, в творческих поисках Сталинградских архитекторов проявляются устойчивые принципы организации архитектурного пространства, обусловленные неизменностью пространственных архетипов (Место, Путь, Граница, Врата), а потому непрерывно транслируемые традицией на уровне геометрии (прототипы). С другой стороны, установки на исключительность и величие эпохи предполагали множественность их архитектурных интерпретаций и эклектическое объединение форм.

Несмотря на то, что приведённые выше результаты получены на основе изучения развития конкретного города, можно предположить, что некоторые закономерности образно-смыслового аспекта архитектурного формообразования, выявленные на данном этапе исследования, можно охарактеризовать как общие для всей рассматриваемой эпохи.

Научная новизна. Впервые вводятся в научный оборот материалы, относящиеся к реконструкции Сталинграда и связанные с творческим наследием ведущих региональных архитекторов (Е.И.Левитана, В.Е.Масляева, Ф.М.Лысова и др.). Проведен комплексный анализ формирования пространственной структуры центра Сталинграда 1930-1950-х годов; рассмотрено архитектурное развитие города как процесс взаимодействия целостных пространственно-смысловых структур различных масштабных уровней.

Достоверность исследования обусловлена опорой на современную методологическую базу, использованием достоверных источников информации из различных архивных собраний.

Практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы в практике реставрации, реконструкции и развития исторической среды Волгограда и других российских городов; в соответствующих разделах работ по истории и теории архитектуры, в том числе в учебных пособиях и лекционных курсах для студентов по специальностям «Архитектура», «Дизайн архитектурной среды». Апробация и внедрение результатов исследования:

Основные положения отражены в 9 публикациях (в т.ч. в журналах, рекомендованных ВАК РФ - 3), а также представлены на научных конференциях в ВолгАСУ и используются автором в лекционном курсе «Теория и практика современной архитектуры».

СПИСОК НАУЧНЫХ РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ: Научные статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Архитектура как «убежище» смысла // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Гуманитарные науки. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2004.- №5(11). - С.225-232. (0,5 п.л.)

2. Архитектурное пространство как социокультурный феномен, (в соавт. с Назаровой М.П.) // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Гуманитарные науки. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2005.- №6(15). - С.202-204. (0,15 п.л.)

3. Образы пространственных построений в советской архитектуре 1930-1950-х гг. // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Строительство и архитектура. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2009. - №14(33). - С.188-195.(0,5 п.л.)

Научные публикации:

4. Архитектурно-пространственный тип как модель смысловой матрицы эпохи// Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Сер.: Строительство и архитектура. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2003. - №3(9). - С.27-30.(0,2 пл.)

5. Структура пространственных связей в архитектуре Сталинграда как модель советской культуры 1940-1950-х гг.// Стрежень»: науч. ежегодник. - Волгоград: ВолГУ, 2003. Вып. 3. - С.192-205. (1 п.л.)

6. Деконструкция пространства архитектуры. Непрерывное архитектурное образование: проблемы и перспективы: материалы Междунар. науч. конф., 1925 сентября 2004г. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2004. - С.146-149. (0,2 п.л.)

7. Логика пространственных форм в архитектурном творчестве//Актуальные проблемы архитектурного образования: материалы Всерос. науч.-практич. конф., 29-30 ноября 2005г., - Волгоград: ВолгГАСУ, 2005. - С.82-86. (0,2 п.л.)

8. Сталинград - реализованная утопия русского конструктивизма (в соавт. с Тихоновым В.Е.) // Сохранение архитектуры XX века и всемирное наследие: HERITAGE AT RISK: материалы Междунар. науч. конф. 17-20 апреля 2006г. - М.:000 «Вива-Стар», 2006. - С.189-190.

9. К вопросам реконструкции исторического центра Волгограда // Инновационные организационно-технологические ресурсы для развития строительства доступного и комфортного жилья в Волгоградской области: материалы Междунар. науч.-техн. конф. 1-3 декабря 2008г., Волгоград. - Волгоград: ВолгГАСУ, 2008. - С.233-237.(0,3 п.л.)

1. Адамов О.И. Образы пространственных построений в творчестве архитектора. Мастера русского Авангарда: А.А.Веснин, И.А.Голосов, И.И.Леонидов, К.С. Мельников, В.Е.Татлин. Автореф. дис. канд. архитектуры. - М., 2000. - 28с.

2. Адамов О.И. Творческий процесс и проектная философия И.И.Леонидова // Иван Леонидов: Начало XX начало XXI вв.: Материалы, воспоминания, исследования. - М.: АО «Московские учебники и Картолитография», 2002. -С. 183-208.

3. Адорно Т.В. Эстетическая теория / Пер. с нем. М.: Республика, 2001 - 527с.

4. Азизян И.А. Ар Деко: диалог и компромиссы // Искусствознание. М., 2003. - №1(ХХ1) - С.395-449.

5. Азизян И.А. Памятники и власть // Архитектура в истории русской культуры. -Вып. 4. Власть и творчество. -М.: Эра, 1999. С. 146-155.

6. Алабян К. Возрождение Сталинграда // Правда. 1945. - 27 октября.

7. Алабян К. Каким будет Сталинград // Сталинградская правда. 1944. - 10 сентября.

8. Алабян К. Первый съезд советских архитекторов // Сталинградская правда. -1937.- 16 июня.

9. Алабян К. Черты будущего города//Сталинградская правда. 1944. - 20 февраля.

10. Андерсон Р.Д. Тоталитаризм: концепт или идеология? // Политические исследования. 1993. - №3. - С. 98-107.

11. Антонов ?. Каким будет новый центр города//Борьба. 1932. - 29 марта.

12. Анциферов Н.П. Пути изучения города как социального организма. Опыт комплексного подхода. -2 изд., испр. и доп. Л.: Сеятель, 1926. - 150с.

13. Аргасцева С.А., Гуренко Л.В., Жорова Е.П. и др. Свод историко-архитектурного наследия Царицына-Сталинграда-Волгограда (1589—2004 гг.). Волгоград: «Панорама». 2004. - 240с.

14. Арендт X. Истоки тоталитаризма / Пер. с англ. М.: ЦентрКом, 1996. - 672с.

15. АркинД Виченца // Архитектура СССР. 1936. - №6. - С.51-56.

16. АркинД. К характеристике русского классицизма // Архитектура: Сб. статей по творческим вопросам / Под общ. ред. А.Г.Мордвинова. -М.: Гос. архитектурное изд-во, 1945. — Вып. 1. С. 60-80.

17. Арон Р. Демократия и тоталитаризм / Пер. с фр. Г.И.Семенова. — М.: Текст: Лит.-изд. студия «РИФ», 1993. 301 с.

18. АстафъеваДлугач М.И., Волчок Ю.П. О конкурсе на Дворец Советов // Зодчество. М., 1989. - Вып.3(22). - С.222-238

19. Атопов В.И., Масляев В.Е., Липявкин А.Ф. Волгоград. М.: Стройиздат, 1985.-215 с.

20. Афанасьев К. Архитектурные проекты на выставке «Героический фронт и тыл» // Архитектура СССР. М., 1944. - Вып.15(14). - С.29-33.

21. Ахиезер A.C. Город и диалог // Культурный диалог города во времени и пространстве исторического развития. М.: Мир культуры, 1996. — С.23-29.

22. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта. В 2 томах. 2-е изд., пе-рераб. и доп. - Т. 1. -Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997г. - 808с.

23. Ахиезер A.C. Архаизация в российском обществе как методологическая проблема // Общественные науки и современность. 2001. - №2. - С.89-100.

24. Бабуров В. Проблемы застройки центра Сталинграда // Архитектура СССР. -1953.-№11.-С. 4-9.

25. Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей. Л,, Наука, 1989, с.63-88

26. Барг М.А. Эпохи и идеи: Становление историзма. — М.: Мысль, 1987. 348с.

27. Барт Р. Мифологии. Пер. с фр., вступ. ст. и коммент. С.Н.Зенкина. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. - 320с.

28. Бархин Б.Г. Методика архитектурного проектирования. М.:Строииздат, 1993.-438с.

29. Бархин М.Г. Город. Структура и композиция. М.: Наука, 1986. - 263с.

30. Баткин JI.M. Два способа изучать историю культуры // Вопр. философии.1986.-№ 12.-С. 104-115.

31. Баткин JI.M. Сон разума. О социокультурных масштабах личности Сталина // Знание — сила Электрон.ресурс. Электрон, дан. - [Б.м.], 1989. - №3. -Режим доступа: http://www.pseudology.org/ZnanieSila/SonRazumal.htm (дата обращения: 21.03.2006).

32. Баткин JI.M. Сон разума. О социокультурных масштабах личности Сталина // Знание сила Электрон.ресурс. - Электрон, дан. - [Б.м.], 1989. - №4. -Режим доступа: http://www.pseudology.org/ZnanieSila/SonRazuma2.htm (дата обращения: 21.03.2006).

33. Безансон А. Советское настоящее и русское прошлое. Сборник статей / Пер. с фр. М.: МИК, 1998. - 336с.

34. Белоусов В.Н., Смирнова О.В. В.Н.Семенов. М.: Стройиздат, 1980. - 144 с.

35. Беляева E.JI. Культурно-экологические аспекты изучения городской среды // Архитектура и культура: сб. науч. трудов / ВНИИ теории архитектуры и градостроительства; Под ред. И.А.Азизян, Н.Л.Адаскиной. М.: ВНИИТАГ, 1991.-С. 83-88.

36. Бенъямин В. Московский дневник 9 дек. 1926-1 февр. 1927 гг. / Пер. с "нем. и примеч. С.Ромашко. М.: Ad Marginem, 1997. - 221с.

37. Бердяев Н.А. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. — М.: ЗАО «Сварог и К», 1997. 414 с.

38. Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории // Одиссей. Человек в истории. (Представления о власти.) 1995.-М.: Наука, 1995. С.5-19.

39. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в XXI век. - М.: Политиздат, 1990. - 413 с.

40. Бондаренко И.А. Средневековая Русь. Художественное единство древнерусского города // Художественные модели мироздания. Кн.1. М.: НИИ PAX, 1997. - С.175-195.

41. Брунов Н. Архитектурная композиция античного города // Архитектура СССР. 1933. - №2. - С.25-29.

42. Брунов Н. История одной архитектурной темы (Римский Пантеон и его рольв мировой архитектуре) // Архитектура СССР. 1933. - №6. - С.38-43.

43. Бунин A.B. и др. Градостроительство / Под.ред. В.Шкварикова. — М.: Изд-во Академии архитектуры, 1945. 328 с

44. Бунин A.B. К вопросу об использовании градостроительного наследия в послевоенном восстановительном строительстве // Архитектура: Сб. статей по творческим вопросам / Под общ. ред. А.Г.Мордвинова. -М.: Гос. архитектурное изд-во, 1945. -Вып.1. С. 24-34.

45. Бунин A.B., Саваренская Т.Ф. История градостроительного искусства. — 2-е изд.-Т. 1-2.-М.: Стройиздат, 1979.

46. Бурдъе П. Практический смысл / Пер. с фр. — СПб.: Алетейя, М.: Ин-т эксперимент. социологии, 2001. 562 с.

47. Буров А. Проблемы фасада жилого дома // Архитектура СССР. 1938. - №5. С.32-42.

48. Былинкин Н. Архитектура массового жилищного строительства. Статья вторая // Архитектура СССР. 1938. - №3. С.4-7.

49. Былинкин Н.П. и др. История советской архитектуры 1917-1958. М.: Гос.изд-во лит-ры по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1962. - 348с.

50. ВГМП (Волгоградский Государственный музей-панорама «Сталинградская битва»). Инв. № 1729

51. ВГМП (Волгоградский Государственный музей-панорама «Сталинградская битва»). Инв. № 9706 н/вф

52. ВГМП (Волгоградский Государственный музей-панорама «Сталинградская битва»). Инв. № 1331.

53. ВГМП (Волгоградский Государственный музей-панорама «Сталинградская битва»). Инв.№9707, н/вф.

54. Верцман И. Гегель об архитектуре // Архитектура СССР-1936 №6 - С.65-70.

55. Власов А. Зодчий — ученый — педагог. (К восьмидесятипятилетию академика архитектуры И.В.Жолтовского) // Советская архитектура. М.: Искусство, 1953.-Вып.4.-С. 46-69.

56. Водолагин М.А. Очерки истории Волгограда 1589-1967. М.: Наука, 1968. -448с.

57. Вопросы строительства // Борьба. 1928. - 16 февраля.

58. Вопросы теории архитектуры: Образ мира в архитектуре: сб. науч. трудов // РААСН; НИИТАГ. Под ред. И.А. Азизян. М.: НИИТАГ, 1995. - 227 с.

59. Высоковский A.A. Визуальные образы городской среды. М., Локус Станди, 2008.-236 с.

60. Габричевский А.Г. Морфология искусства. М.: Аграф, 2002. - 864с.

61. ГАВО (Государственный архив Волгоградской области). Ф. 6078, оп .1, д. 24. Стенограмма совещания Сталинградского отделения Союза архитекторов от 7 декабря 1951 года.

62. ГАВО (Государственный архив Волгоградской области). Ф681, On. 1, д,. 42. Основные составляющие центрального ансамбля города Сталинграда. 1953.

63. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. Том 3. -М.: Искусство, 1971. 624с.

64. Гельфрейх В. О проектах планировки центра Сталинграда // Архитектура и строительство. 1946. -№15-16. - С.5-9.

65. Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. 1998.-№29.-С. 7-38.

66. Глазычев B.JI. Социально-экологическая интерпретация городской среды. — М.: Наука, 1984.- 180 с.

67. Глазычев B.JI. Поэтика городской среды // Эстетическая выразительность города. М.: Наука, 1986. - С. 130-157.

68. Глазычев B.JI. Урбанистика. М.: Европа, 2008. - 219 с.

69. Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к власти людей // «Нева». — 1989. — №7.-С. 156-179.

70. ГоломштокИ.Н. Тоталитарное искусство. — М.: Галарт, 1994. 296с.

71. Голосов И.А. Мой творческий путь // Архитектура СССР. 1933. — №1. -С.23-25.

72. Голосов И.А. О большой архитектурной форме // Архитектура СССР. — 1933. -№5.-С.34.

73. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1987 - 218с.

74. Гольденберг П. Опыт проектирования новых жилых кварталов // Архитектура СССР. 1936. - №9. - С.24-27.

75. Гройс Б. Русский авангард по обе стороны «черного квадрата» // Вопр. философии. 1990. —№11.- С. 67-73.

76. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». — М.:Индрик, 1993. -328 с.

77. Гутнов А.Э., Глазычев В.Л. Мир архитектуры: Лицо города. М.: Мол. гвардия, 1990.-350 с.

78. Гутнов А.Э. Эволюция градостроительства. М.: Стройиздат, 1984. - 256 с.

79. Даниэль С.М. Сети для Протея: Проблемы интерпретации формы в изобразительном искусстве. СПб.: Искусство — СПБ, 2002. - 304с.

80. Дворин А. 1936 год в архитектуре // Сталинградская правда. 1936. -17 февраля.

81. Дворин А.М. Большой Сталинград // Сталинградская правда. 1938. - 11 сентября.

82. Добрицына И.А. Архитектурная метафора: замысел и реальность // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 3. Желаемое и действительное. -М.: Эдиториал УРСС, 2001. - С. 308-316.

83. Добрынин С. Сталинграду социалистическую архитектуру // Поволжская правда. - 1935. - 18 февраля.

84. Добрынин С. Архитектурная практика Сталинграда // Сталинградская правда. 1936. - 17 февраля.

85. Дом народного комиссариата тяжелой промышленности в Москве // Архитектура СССР. 1936. - №6. - С. 1-28.

86. Ежегодник общества архитекторов-художников.- Л., 1935 Вып.ХГУ - 282с.

87. Жолтовский ИВ. Принцип зодчества // Архитектура СССР. 1933. — №5. -С.28-29.

88. Жолтовский И. Создадим советскую классику // Советская архитектура. -М.: Искусство, 1955. -Вып.7. С. 68-74.

89. Железняк О. Метафизика города // Искусствознание. — 2001. — №2(XVIII). — С. 310-343.

90. Журавлев A.M., Косенкова Ю.Л. Василий Симбирцев. М.: Стройиздат, 1986.- 189 с.

91. Зеленко А. Город ближайших лет//Борьба. 1930. - 31 января.

92. Зитте К. Художественные основы градостроительства. — М.: Стройиздат, 1993.-255с.

93. Знайте о городах будущего//Борьба. 1929. - 27 октября.

94. Зубов В. архитектор в прошлом и настоящем // Архитектура СССР. — 1938. — №1.-С. 19-22.

95. Зубов В.П. Труды по истории и теории архитектуры. М.: Искусствознание, 2000.-528 с.

96. Игрицкий И.Ю. Концепция тоталитаризма» уроки многолетних дискуссий на Западе // История СССР. 1990. - №6. - С. 172-182.

97. Иконников A.B. Архитектура города. Эстетические проблемы композиции. -М.: Стройиздат, 1972.-215 с.

98. Иконников A.B. Историзм в архитектуре. -М.: Стройиздат, 1997. — 559с.

99. Иконников A.B. Пространство и форма в архитектуре и градостроительстве. М.: Эдиториал УРСС, 2006. - 352с.

100. Иконников A.B. Советская архитектура реальность и утопии // Художественные модели мироздания. XX век. Взаимодействие искусств в поисках нового образа мира. Кн.2. - М.: Наука, 1999. - С.91-119.

101. Иконников A.B. Утопия и власть в архитектуре между двумя мировыми войнами // Архитектура в истории русской культуры. — Вып. 4. Власть и творчество.-М.: Эра, 1999. С.32-40.

102. Иконников А.В. Утопическое мышление и архитектура. -М.: Архитектура-С, 20004.-400с.

103. Иофан Б.М. Как я работаю над Дворцом Советов // Архитектура СССР. -1933.-№5.-С. 30-31.

104. Иофан Б.М. Советская архитектура на новом этапе // Советская архитектура. -М.: Искусство, 1955.-Вып.7. С. 75-80.

105. История ВКП(б). Краткий курс. ОГИЗ, Госполитиздат, 1945. - 352с.

106. История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. - 255 с.

107. Кавтарадзе С. «Хронотоп» культуры сталинизма.//Архитектура и строительство Москвы. 1990. -№11.- С.3-7;

108. Кавтарадзе С. «Хронотоп» культуры сталинизма.//Архитектура и строительство Москвы. 1990. - №12. - С.4-8.

109. Каганов Г.З. К поэтике обитаемого пространства // Человек. 1995. - №4. -С. 37-52.

110. Каганов Г.З. Городская среда: преемство и наследование // Человек." 2000. №4.-С. 49-63.

111. Каганов Г.З. Санкт-Петербург как образ Всемирной истории (к проблеме псевдонимов города) // Город как социокультурное явление исторического процесса. -М.: Наука, 1995. С. 303-315.

112. Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство: Сборник статей. М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 576с.

113. Какие дома нам нужны. (В порядке обсуждения)//Борьба- 1927.— 11 декабря.

114. Кандинский В. Точка и линия на плоскости. СПб.: Азбука, 2001. — 560 с.

115. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. -М.: Эксмо-Пресс, 2002. — 832 с.121 .Кассирер Э. Философия символических форм. Том 1. Язык. М.; СПб.: Университетская книга, 2002. - 272 с.

116. Кассирер Э. Философия символических форм. Том 2. Мифологическое мышление. -М.; СПб.: Университетская книга, 2002. 280 с.

117. Кассирер Э. Философия символических форм. Том 3. Феноменология познания. -М.; СПб.: Университетская книга, 2002. 398 с.

118. Кириченко Е.И. Идеи духовного возрождения в градостроительном и храмовом зодчестве России XIX начала XX в. // Художественные модели мироздания. Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. Кн.1. — М.: НИИ РАХ, 1997.-С.251-259.

119. Кирсанов С. Из поэмы «Пятилетка»//Поволжская правда. — 1934. — 17 января.

120. Кобылин И.И. Феномен тоталитаризма в контексте европейской культуры. — Дис. канд. филос.наук. Нижний Новгород, НГМА, 2002. - 225 с.

121. Коган Л.Б. Городская культура и пространство: проблема «центральности» // Развитие городской культуры и формирование пространственной среды. -М.: ЦНИИПГрадо, 1976. С.5-18.

122. Коган Л.Б. Быть горожанами. М.: Мысль, 1990. - 205 с.

123. Корнфельд Я. Дом Советов в Сталинграде. Конкурсные проекты // Архитектура СССР. М., 1947. -Вып.16. — С.14-25.

124. Косенкова Ю.Л. Советский город 1940-х первой половины 1950-х годов: От творческих поисков к практике строительства. - М.: Эдиториал УРСС, 2000. -378с.

125. Косенкова Ю.Л. Послевоенный город: от творческих замыслов к практике строительства // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 3. Желаемое и действительное. - М.: Эдиториал УРСС, 2001. - С. 278-289.

126. Кочедамов В. Архитектура нового Сталинграда // Поволжская правда. — 1934.-9 мая.

127. Кравченко И.И. Политическая мифология и современность // Вопр. философии. 1999. -№1. - С. 7-17.

128. Кутании М. Сталинград должен жить по-новому//Борьба.- 1929 18 декабря.

129. ХЪЪ.Лавров В. Вопросы архитектурно-планировочного ансамбля // Архитектура СССР.- 1935.-№5.-С. 51-56.

130. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении/Пер. с англ. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — -792с.

131. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры / Пер. с англ. Н.В.Перцова. -М.: 1990.-С. 387-415.

132. Лебедева Г.С. Об одном культурном механизме девальвации «классического» в архитектурном сознании XX века // Искусствознание. М., 2001. — №2(XVIII). - С. 253-276.

133. Левинсон Е. Заметки об архитектурном творчестве // Советская архитектура. М.: Искусство, 1955. - Вып.7. - С. 88-91.

134. Леонтьев ДА. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М.: Смысл, 2003. - 487 с.

135. Линч К. Образ города / Пер. с англ. М.: Стройиздат, 1982. - 328с.

136. Линч К. Совершенная форма в градостроительстве / Пер. с англ. М.: Стройиздат, 1986. - 364с.

137. Лич Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии / Пер. с англ. — М.: «Восточная литература» РАН, 2001. — 142 с.

138. Локтев В.И. Барокко от Микеланджело до Гварини (проблема стиля): Учеб.пособие. М.: Архитектура-С, 2004. - 496 с.

139. Лоповок Л. Архитектура и планировка // Архитектура СССР. 1936. - №6 -С. 34-36.

140. Лосев А. Ф. Диалектика мифа. -М.: Мысль, 2001. 558с.

141. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. Харьков: Фолио^.: ООО №Издательство ACT», 2000. - 960 с.

142. Лотман Ю.М. Семиосфера. С.-Пб: «Искусство - СПБ», 2000. - 704 с.

143. Луначарский A.B. Социалистический архитектурный монумент// Строительство Москвы. 1933. - №5-6 - С. 3-35. (С.9)

144. Маркин Ю.П. К концепции общественного монумента в Европе в XIX начале XX в. // Художественные модели мироздания Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. Кн.1. - М.: НИИ PAX, 1997. - С.227-249.

145. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в двух томах. Т.2. — М.: ОГИЗ, 1948.

146. ХЪА.Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества / Пер. с англ.- М.: ООО Издательство ACT», 2002. 526с.

147. Маца И. К вопросу о художественном образе в архитектуре // Архитектура СССР. 1933.-№5.-С.36-41.

148. Маца И. Строение архитектурного образа // Архитектура СССР. 1941. -№4. - С.45-47.

149. ГТУ, 2008. Режим доступа: http://archi.ru/lib/publication.html7id =1850569764&А=5&б1=2 (дата обращения: 26.10. 2008).

150. Меерсон Д.С. Малоэтажная застройка городского района // Архитектура и строительство. 1946. - №14. - С. 7-9.

151. Меерсон Д.С. Архитектура жилого района Сталинграда // Жилой дом:" архитектура и строительство. Вып.1. — М.; Изд-во Академии архитектуры СССР, 1948.-С. 12-26.

152. Межуев В.М. Социализм как идея и как реальность // Вопр. философии. -1990. -№11. С.18-30.

153. Мельникова В.М. Особенности становления социально-пространственной среды крупного города (На примере г.Тольятти) Автореф. дис. . канд. архитектуры. - М., 1989. - 24 с.

154. Мережковский Д.С. Тайна трех. Египет — Вавилон. М.: ЭКСМО-Пресс, Харьков: Око, 2001. 560с.

155. Минервин Г. Ленинская теория отражения и вопросы теории советской архитектуры // Архитектура СССР. 1953. - №1. - С.1-8.

156. Минкус М., Пекарева Н. И.А.Фомин. — М.: Государственное издательство литературы по строительству и архитектуре, 1953. 311с.

157. Михайлов Б. Стиль в архитектуре //Архитектура СССР 1953 - №12 - С.28-32.

158. Мостаков А. Восстановление Сталинграда. Проект застройки первой очереди // Архитектура СССР. -М., 1947. Вып. 15. - С. 15-19.

159. Мостаков А. Схематизм в планировке городов//Архитектура СССР. -1936. -№6. -С.29-33.

160. МулътиЛекс Онлайн 2.0 Электрон, ресурс. Электрон, прог. - [Б.м.]: ЗАО «Медиалингва», 2008. - Режим доступа: http://online.multilex.ru/

161. Наум Габо и конкурс на Дворец Советов, Москва 1931-1933. Берлин, 1993.-338 с.

162. Некрасов А.И. Теория архитектуры. М.: Стройиздат,1994. — 480с.

163. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Избранные труды / Пер. с исп. — М.: «Весь мир», 2000. С.43-163.

164. ХЪХ.Осятинский А.И. Строительство городов на Волге. Саратов, Изд-во Саратовского университета, 1965. - 191с.

165. Ощепков Г.Д. И.В. Жолтовский. Проекты и постройки. — М.: Гос. изд-во литературы по строительству и архитектуре, 1955. 159с.

166. Павлов H.JI. Алтарь. Ступа. Храм. Архаическое мироздание в архитектуре индоевропейцев. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - 368 с.

167. Паперный В. Культура два М.: Новое литературное обозрение, 1996 - 384с.

168. Пелипенко A.A. Культурная динамика в зеркале художественного созна-ния//Человек. 1994. - №4. - С. 58-76.

169. Пелипенко A.A. Генезис смыслового пространства и онтология культу-рь^/Человек. 2002. - №2. - С.6-21.

170. ХЪП.Пирс Ч.С. Начала прагматизма / Пер. с англ. В.В.Кирющенко, М.В.Колопотина. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2000. - 352 с.

171. Плотников А., Симбирцев В. Каким будет Сталинград. Наш проект центра города//Сталинградская правда. 1945. - 9 марта.

172. Пожарский А. Основные принципы генерального плана Сталинграда // Сталинградская правда. 1945. — 5 октября.

173. Пожарский А. Проекты центральной площади Сталинграда (к итогам конкурса) // Архитектура СССР. 1945. - №11. - С.21-27.191 .Поплавский B.C. Культура триумфа и триумфальные арки Древнего Рима. — М.: Наука; Слава, 2000. 436 с.

174. Поляков Н. Каким будет Сталинград//Сталинградская правда. 1945. - 13 февраля.

175. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О генеральном плане реконструкции Москвы»//Сталинградская правда. 1935. - 12 июля.

176. Построим пять социалистических городов в Сталинграде // Борьба. — 29 октября.

177. Превратим Сталинград в образцовый, подлинно социалистический город (Из речи наркомвнудела тов.Толмачева на объединенном пленуме горсовета и окрисполкома)//Борьба. — 1929. 21 июля.

178. Пучков В.В. Движение // Человек. 1999. - №5.- С. 26-42.

179. Рабочие дворцы Краснооктябрьцев//Борьба. — 1927. 10 мая.

180. Раппапорт А.Г. Теория архитектуры в профессиональном мышлении // Искусствознание. №1(ХХ1), 2003. - С.478-490.

181. Раппапорт А.Г., Сомов Г.Ю. Форма в архитектуре. Проблемы теории и методологии / ВНИИ теории архитектуры и градостроительства. М.: Стройиздат, 1990.-344с.

182. Ревзин Г.И. Искусство пустого неба // Искусствознание. — 2001. — №2(XVIII). -С. 241-252.

183. Ревзин Г.И. Картина мира в архитектуре. «Космос и история» // Вопросы искусствознания. 1994 — №2-3. — С.31-52.

184. Ревзин Г.И. Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX веха / Общество историков Архитектуры при Союзе архитекторов России. Архив архитектуры. Выпуск II. -М.: НИИТАГ, 1992. 169с.

185. Резинко Д.Б. Идеологические практики в контексте советской модернизации. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. -М, РАН, 2002.-231с.

186. Рзянин М. Вопросы классического освоения в архитектурной практике национальных республик СССР // Архитектура СССР. 1953. - №4. - С. 17-19.

187. Рубаненко Б. Идейно-художественные основы архитектуры Высотных зданий столицы // Советская архитектура. — М.: Искусство, 1953. — Вып.4. — С. 11-27.

188. Руднев Л.В. Дом Советов в Сталинграде (конкурсные проекты) // Архитектура и строительство. 1947. - №3. - С. 9-14.

189. Рыклин М. Пространства ликования. Тоталитаризм и различие. М.: Логос, 2002.-280с.

190. Рябушин А.В. Гуманизм советской архитектуры,-М.:Стройиздат,1986-372с.

191. Сабсович Л. Стройте города социалистического будущего // Борьба. 1929.- 29 сентября.

192. Самое дорогое (народная сказка)//Сталинградская правда-1939 -21 декабря.

193. Семенов В. Вопросы планировки // Академия архитектуры. 1935. -№4. -С.39-43.

194. Семенов В.Н. Проект нового города//Борьба. 1931.-27 апреля.

195. Симбирцев В. Архитектура и проектирование городов (Практика сектора планировки московского Гипрогора) // Архитектура СССР. 1933. - №6. - С.3-11.

196. Симбирцев В. Контуры нового Сталинграда // Сталинградская правда. -1945.- 11 ноября.

197. Симбирцев В. Некоторые вопросы строительства Сталинграда // Архитектура и строительство, 1950. - №7.-С. 11-17.21 б.Симбирг^в В. Центр Сталинграда // Советская архитектура. М.: Искусство, 1953.-Вып.4.-С.40-45.

198. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. — М.:Наука, 1977.-203 с.

199. Смирнов С.А. Антропология города или о судьбах философии урбанизма в России Электрон, ресурс. Электрон, дан. - [Б.м.], 1999. - Режим доступа: http://anthropology.ru/ru/texts/smirseal/ancity0.html (дата обращения: 20.04.2006)

200. Соболев И.Н. Основные вопросы теории архитектурной композиции // Архитектура: Сб. статей по творческим вопросам / Под общ. ред. А.Г.Мордвинова. М.: Гос. архитектурное изд-во, 1945. - Вып.1. - С. 35-50.

201. Соколов Н.Б. A.B. Щусев. М.: Гос. Изд-во лит-ры по строительству и архитектуре, 1952. - 386 с.

202. Социалистические города в районе Сталинграда//Борьба 1929.- 13 декабря.

203. Сталинград строился без плана // Борьба. 1929. - 18 июля.

204. Сталинград строится//Борьба. — 1929. — 16 ноября.

205. Становление архитектурно-художественного облика города // Архитектура СССР. 1975. - №2. - С. 17-27

206. Строительство и реконструкция городов 1945-1957. (К V Конгрессу Международного Союза архитекторов). — Т. 1-2. М.: Гос.изд-во лит-ры по строительству и архитектуре, 1958.

207. Творческая дискуссия Союза советских архитекторов // Архитектура СССР. 1933.-№3-4.-С.4-25.

208. Тихонов В.Е. Принципы формирования многофункциональных комплексов в центрах крупнейших городов (на примере г.Астрахани и г.Волгограда). — Дис. . канд. архитектуры. -М., 1986. 169 с.

209. Товарищу И.В.Сталину (письмо трудящихся Сталинграда) // Сталинградская правда. -1939.-21 декабря.23Х.Турчин B.C. Социалистический реализм // Образ двадцатого. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - С. 347-360.

210. Успенский Б.А. Семиотика искусства. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.-360с.

211. Федоров-Давыдов A.A. Некоторые вопросы архитектурной теории и практики в свете труда И.В.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» и решений XIX съезда партии // Архитектура СССР. 1953. - №3. - С. 1—18.

212. Фирсова A.B. Творческое наследие И.В.Жолтовского в отечественной архитектуре XX века. Автореф.дис. . канд. искусствоведения. - М.: МГУ им.

213. М.В.Ломоносова, 2004. 27с.

214. Флоренский П.А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М. Мысль, 2000. - 446 с.

215. Фомин И.А. Из моего творческого опыта // Архитектура СССР. 1933. — №5.- С.32-43.

216. Фрейнденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. —.448 с.2Ъ%.Хазанова В.Э. Советская архитектура первой пятилетки. Проблема города будущего. -М.: 1980. -373с.

217. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. - 445 с.

218. Хан-Магомедов С.О. Илья Голосов. М.: Стройиздат, 1988. - 232с.

219. Хвесин Т. Обновленный Сталинград//Борьба. 1929. - 27 октября.

220. Хмельницкий Д.З. Архитектура Сталина. Психология и стиль. М.: Прогресс-Традиция, 2007. - 376с.

221. А. Ченки. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления / Под ред. А.А.Кибрика, И.М.Кобозевой, И.А.Секериной. Изд.2, испр. и доп. - М.: Эдиториал УРСС, 2002. - С. 340-369.

222. Чернышев С. Задачи ансамблевого строительства // Архитектура СССР. -1938. №8. - С.5-9.

223. Черткова E.JI. Метаморфозы утопического сознания (от утопии к утопизму) //Вопр. философии.-2001.-№7.-С.47-58.

224. Шадрин A.A. Композиционная концепция И.А.Голосова: (Теория, практика, педагогика). Автореф.дис. . канд.архитектуры. -М., 1988.-23 с.

225. Швидковский Д.О. Архитектура и монументальное искусство Великой Французской революции // Художественные модели мироздания Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. Кн.1. М.: НИИ PAX, 1997.- С.223-235.

226. Шквариков В. Творческое соревнование зодчих // Советское искусство. -1949.-23 апреля.

227. Шмидт Г. Архитектура улицы//Архитектура СССР. 1936-№6. -с.37-45

228. Шпенглер О. Закат Европы. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. - 1376 с.

229. Эйгель И.Ю. Борис Иофан. М.: Стройиздат, 1978.- 192 с.

230. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.:ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 432с.

231. Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении; Образы и символы; Священное и мирское / Пер. с фр. М.: Ладомир, 2000. — 414с.

232. B.А.Ядова. 2-изд., перераб. и доп. - М.: Институт социологии РАН, 1998.1. C.175-189.

233. Яралов Ю. Рисунок мастера // Советская архитектура. — М.: Искусство," 1953. Вып.4. - С. 70-76.

234. Ghirardo D.Y. Architectural and the State: Fascist Italy and New Deal America. PhD. Dissertation. Stanford University, 1983. - 588 p.

235. Norberg-Schulz C. Architecture: Presence, Language, Place. Milan: Skira editore, 2000. - 362 p.

236. Ryabushin A., Smolina N. Landmarks of Soviet Architecture 1917-1991. New-York. :RIZZOLI, 1992. - 159 p.

237. Tarkhanov A., Kavtaradze S. Stalinist Architecture. Laurence King, 1992. - 192p.