автореферат диссертации по документальной информации, 05.25.02, диссертация на тему:Кинофотодокументы начального периода Великой Отечественной войны. Опыт историко-архивоведческого и источниковедческого исследования

Введение.

Глава 1. СССР в первые месяцы Великой Отечественной войны (22 июня - 6 декабря 1941 г.).

1.1. Периодизация начального периода Великой Отечественной войны.

1.2. Представления советских людей конца 1930-х - начала 1940-х годов о войне. Милитаризация сознания советского общества.

1.3. Основные этапы начального периода войны и их интерпретация.

1.3.1. Приграничные сражения (22 июня-начало июля 1941 г.).

1.3.2. Смоленское сражение (10 июля - 10 сентября 1941 г.).

1.3.3. Оборона Москвы (октябрь - начало декабря 1941 г.).

Глава 2. Кинофотодокументы начального периода Великой Отечественной войны с позиций современного архивоведения.

2.1. Состав и содержание кинофотодокументов начального периода войны в отечественных архивах.

2.2. Комплектование отечественных архивов кинофотодокументами начального периода войны в 1940-е - 1950-е годы.

2.3. Классификация кинофотодокументов начального периода войны и вопросы оптимизации их хранения.

Глава 3. Источниковедческая интерпретация кинофотодокументов начального периода Великой Отечественной войны.

3.1. Основные принципы источниковедческого анализа кинофотодокументов.

3.2. Особенности организации и проведения хроникальных съёмок войны в июне-сентябре 1941 года.

3.3. Смена приоритетов в документальном изображении войны (октябрь-декабрь 1941 года).

3.4. Источниковедческая критика кинофотодокументов о начале войны.

Освоение аудиовизуального наследия на современном этапе продолжает оставаться весьма актуальной проблемой. Не являются исключением и кинофотодокументы по истории Второй мировой войны, шестидесятилетний юбилей со дня окончания которой наша страна и весь мир будут отмечать в 2005 году.

До сих пор в научной литературе и публицистике не затихают споры вокруг таких вопросов, как роль отдельных стран в войне, проблема открытия второго фронта, итоги войны и их влияние на послевоенное устройство мира. Не установлена точная цифра потерь, понесённых Советским Союзом и другими странами в годы войны. Между тем, хорошо известно, что наш народ вынес на своих плечах основную тяжесть этой войны. Вклад, внесённый Советским Союзом в дело разгрома фашистской Германии, по праву сделал Великую Отечественную войну важнейшей составляющей частью Второй мировой войны.

В мировой историографии имеет место постоянное обновление источниковой базы исследований в данной области. Однако оптимизация этого процесса ограничивается письменными свидетельствами, в результате чего вне поля зрения учёных остаются самые различные документальные комплексы. Среди них следует назвать кинофотосъёмки, ставшие в годы войны мощным средством информации и агитационно-пропагандистского воздействия. Их использование имеет не только оперативное, но и научное значение. Такой подход открывает новые возможности для архивного поиска и комплексного изучения кинофотодокументов в источниковедческом аспекте. Речь идёт о кинофотодокументах начального периода Великой Отечественной войны как одного из наиболее трагичных и противоречивых её этапов. Научный и общественный интерес к нему не ослабевает до сих пор. Очевидно, это объясняется тем, что в памяти народа этот период сохранился как время тяжелейших испытаний и массового героизма, а для учёных в нём кроется объяснение всего дальнейшего хода войны и как её следствие - послевоенного устройства мира.

Отсюда важность проведения современного исследования событий этого периода войны, основываясь на комплексном анализе как уже известных источников, так и тех документов, которые ещё не вводились в научный оборот. В первую очередь это относится к кинофотодокументам рассматриваемого периода.

Таким образом, актуальность разработки темы настоящего диссертационного исследования обусловлена сегодня целым рядом обстоятельств, к которым, прежде всего, относятся:

- морально-этический аспект, неразрывно связанный с вопросами функционирования и адаптации исторической памяти в современном обществе;

- необходимость переосмысления событий начального периода Великой Отечественной войны на принципиально новой источниковой основе;

- возможность всестороннего углублённого изучения данной проблематики с учётом современных достижений в области теории и методики архивоведения и источниковедения кинофотодокументов;

- целесообразность оценки состава и содержания кинофотодокументов Архивного Фонда Российской Федерации по указанной тематике с точки зрения их происхождения, полноты и достоверности.

Несмотря на то, что в отечественной литературе существует достаточно большой комплекс работ так или иначе связанных с изучением кинофотодокументов о начале Великой Отечественной войны, среди них практически отсутствуют специальные обобщающие и аналитические работы по данной теме.

Существующую литературу, затрагивающую интересующие нас вопросы, можно поделить на несколько групп. В основном это: общие киноведческие и источниковедческие труды, освещающие кроме прочего и нашу тематику; киноведческие работы о кино военных лет; работы по источниковедению и архивоведению кинофотодокументов.

Примерами общих киноведческих работ могут служить коллективные труды «Краткая история советского кино»1 и «История советского кино».2 В них рассказывается история отечественного кинематографа с 1917 года до момента издания этих книг. Отдельные части в каждой из них посвящены периоду Отечественной войны. Особенность этих публикаций состоит в том, что основной акцент делается не на анализе самих документов, а на описании того пропагандистского значения, которое имело кино в годы войны, трудностей и опасностей, с которыми было связано его производство (боевые условия на фронте, эвакуация студий, перестройка работы в них на военный лад и т. д.). К этой группе можно так же отнести сборник статей «Кино и время»3 и монографию К. В. Чибисова «Очерки по истории фотографии».4

Со второй половины 1980-х годов при рассмотрении истории отечественного кинематографа специалисты начинают обращаться к таким понятиям, как «миф», «дискурс», «идеологический концепт» и др. Одним из наиболее ярких примеров переосмысления той роли, которую играл кинематограф в жизни советского общества, может служить монография Л. Ю. Мальковой.5 В данной работе была предпринята достаточно оригинальная попытка проанализировать советское документальное кино 1920 - 1980-х годов с позиций современной (в том числе и зарубежной) культурологии, но, к сожалению, отечественный кинематограф военных лет в данной работе даже не упоминается. Грошев А., Гинсбург С. и др. Краткая история советского кино. М., 1969.

2 История советского кино. Т. 3. М., 1975.

3 Кино и время. М., 1977.

4 Чибисов К. В. Очерки по истории фотографии. М., 1987.

5 Малькова ЛЛО. Современность как история. Реализация мифа в документальном кино. М., 2002.

Наиболее значимыми источниковедческими работами без сомнения

1 о являются труды М. Н. Тихомирова, М. Н. Черноморского, Л. Н. Пушкарёва, М. А. Варшавчика4 и В. В. Кабанова.5

Особое значение для признания кинофотодокументов полноценными историческими источниками имела работа академика М. Н. Тихомирова. В своём учебном пособии он впервые упомянул о них при перечислении других видов источников. По существу, это была первая источниковедческая работа в нашей стране, в которой автор ввёл аудиовизуальные документы в разряд источников. После выхода этой книги в свет наметилась тенденция к последовательному, систематическому и всестороннему изучению данного вида документов и вопросов их хранения и использования.

М. Н. Черноморский в главе, посвящённой классификации исторических источников, подчеркивал важность изучения приёмов и методов критического анализа этого вида источников. В своём труде он наметил последовательность подобного анализа, в соответствии с которой, сначала необходимо изучить по всем доступным письменным источникам событие, отражённое в кинодокументе, потом установить автора, время и место создания этого документа, и, наконец, выяснить в какой мере отснятый материал соотносится с тем, что вошло в сюжет или фильм после монтажа.

Большое значение кинофотодокументов для изучения истории подчёркивал Л. Н. Пушкарёв, в главе «Отображение и воплощение действительности в источнике. Содержание источника» указанной монографии он отмечал, что фотография и киноплёнка, в отличие от других видов источников, всегда дают максимально точный зрительный образ исторического события или явления, для них характерна точность и оперативность в отображении фактов. При этом, он подчёркивал, что все

1 Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР. Учебное пособие. М., 1962.

2 Черноморский М. Н. Источниковедение истории СССР. Советский период. М., 1966.

3 Пушкарёв Л. Н. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975.

4 Варшавчик М. А. Историко-партийное источниковедение: Теория. Методология. Методика. М., 1984.

5 Кабанов В. В. Источниковедение. М., 1998. преимущества этого вида исторических источников не избавляют нас от необходимости анализа достоверности фотографий и кинодокументов, так как известно немало случаев умышленной их фальсификации. Констатировав эту необходимость, Л. Н. Пушкарёв не стал подробнее останавливаться на приёмах и методах такого анализа.

В работе М. А. Варшавчика проблемам источниковедения кинофотофонодокументов посвящен целый раздел. В этом разделе он указывает на субъективность отражённой в кинофотодокументах информации. М. А. Варшавчик отмечает, что эти документы являются зафиксированными на плёнке наблюдениями автора и приходит к выводу о том, что для их анализа должны применяться те же методы, что и для анализа повествовательных источников. Главной причиной недостаточного использования этого вида источников в исторических исследованиях он считает недостаточную информированность об их наличии и содержании, и слабую разработанность методов работы с ними.

В опубликованной в 1998 году книге В. В. Кабанова кинофотодокументы не подвергаются специальному рассмотрению. Как и М.Н. Тихомиров автор ограничивается лишь упоминанием о них в числе других видов источников.

Как мы убедились, замечания этих авторов носят исключительно теоретический характер и, по сути, являются лишь первыми шагами в сторону начала изучения этого вида источников. Большинство из них не останавливается конкретно на приёмах источниковедческого анализа кинодокументов, но те общие положения, которые даны в их трудах для письменных источников, могут и должны применяться с тем же успехом и для изобразительных.

Одним из первых специализированных трудов по истории военного кинематографа стала книга председателя Государственного комитета по делам кинематографии СССР И. Большакова,1 которая в наши дни продолжает сохранять свою научную значимость в качестве яркого примера советского идеологического дискурса 1940-х - начала 1950-х годов.

Из киноведческих работ о кинематографе военных лет можно так же назвать монографии В. Ждана,2 В. Смирнова3 и Ю. Ханютина.4 Книга В. Ждана посвящена учебным фильмам и их роли в подготовке и воспитании пополнения фронту, а в книге Ю. Ханютина речь идёт только о художественном кино. Таким образом, эти две монографии не затрагивают вопросов изучения хроникальных и летописных материалов. Что касается работы В. Смирнова, то она близка по своему характеру к главам о войне из уже упомянутых трудов по общей истории кино, то есть, практически, не содержит непосредственно анализа кинодокументов.

Отдельно хотелось бы выделить книгу Б. Медведева,5 рассказывающую о хроникальном и научно-популярном кинематографе нацистской Германии как об очевидце гитлеровских преступлений, способном предоставить неоспоримые доказательства увиденного им на судебном процессе любого уровня. Автор этой работы является продолжателем традиции, имеющей достаточно глубокие корни в отечественной научной и публицистической литературе. Идея использования кинофотодокументов в качестве юридического доказательства правдивости запёчатлённых в них событий была высказана Б. Матушевским ещё в 1898 году в его брошюре «Новый источник истории. О создании архива исторических документов». К сожалению, Б. Медведев практически не уделяет в своей книге внимания вопросам источниковедческого анализа (а, следовательно, вопросам атрибутирования, определения подлинности и достоверности) самих кинодокументов.

1 Большаков И. Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны. М., 1950.

2 Ждан В. Военный фильм в годы ВОВ. М., 1947.

3 Смирнов В. Документальный фильм о войне. М., 1947.

4 Ханютин Ю. Предупреждение из прошлого. М., 1968.

5 Медведев Б. Свидетель обвинения. М., 1971.

Для специальных работ по архивоведению и источниковедению кинофотодокументов наиболее характерными являются труды В. С. Листова,1 В. М. Магидова,2 Л. М. Рошаля,3 Е. М. Евграфова.4 Все эти авторы занимались непосредственно источниковедческим анализом кинодокументов по различным периодам отечественной истории, но почти никто из них не работал с кинофотодокументами о первых месяцах войны.

Особый интерес для исследователей кинодокументов представляют работы В. С. Листова. Они посвящены изучению хроникального кинематографа периода Октябрьской революции 1917 года и первых лет Советской власти. В этих трудах впервые было дано теоретическое осмысление значения кинодокументов для истории и начата разработка методики научной работы с ними. Обращаясь к рассмотрению истории первых советских киноорганизаций, автор показывает на конкретных примерах, как, привлекая мемуары, архивные документы, материалы периодической печати и другие источники можно атрибутировать кинодокумент, установить его подлинность и достоверность. В. С. Листов вводит в научный оборот понятие «киноскрипт» и разрабатывает приёмы работы с ним. Он уделяет серьёзное внимание интерпретации кинематографа как общественного явления. При этом В. С. Листов стремится выявить социальные связи экрана, понять его место в обществе, дать представление о приоритетах государства в отечественном киноделе на этапе его становления.

В трудах В. М. Магидова кинофотофонодокументы рассматриваются в

1 Листов В. С. Приёмы источниковедческого анализа киноскриптов документального кино периода Октябрьской революции и Гражданской войны // Труды МГИАИ. Т.24. М., 1966; Он же. История смотрит в объектив. М., 1974; Он же. Россия. Революция. Кинематограф. М., 1995; и др.

2 Магидов В. М. Зримая память истории. М., 1984; Он же. Кинофотофонодокументы как объект источниковедения (историография вопроса) // Сов. архивы. 1991. №4,5; Он же. Кинофотофонодокументы как исторический источник// Отечественная история. 1992. №5; Он же. О проблемах взаимосвязи архивоведения и источниковедения аудиовизуальных документов // Ист. записки. 1995. №1(119); и др.

3 Рошаль Л.М. Некоторые вопросы источниковедческого анализа кинодокументов //Труды МГИАИ. Т.П. М., 1963; Он же. Мир и игра. М., 1973; Он же. За кадрами правды. М., 1986; Он же. Эффект скрытого изображения. Факт и автор в неигровом кино. М., 2001; Он же. Начало всех начал. Факт на экране и киномысль «Серебряного века». М., 2002; и др.

4 Евграфов Е. М. Кинофотодокументы как исторический источник. М., 1973. контексте исторического источниковедения и архивоведения. В этой связи представляется перспективным замысел автора определить самостоятельное значение аудиовизуальных документов среди других исторических источников и разработать приёмы и методы их использования в трудах историков. Большое внимание в публикациях В. М. Магидова, в отличие от его предшественников, уделено проблемам комплектования отечественных архивов кинофотофонодокументами, вопросам их классификации, экспертизы ценности, обеспечения сохранности, разработке приёмов и методов научного и практического использования этих источников.

Изданные в разные годы работы Л. М. Рошаля объединены одной проблематикой. В них исследователя занимает вопрос о роли и месте автора в хроникально-документальном кино, о неоднозначности фактов окружающей нас действительности и о принципиальной невозможности создать как абсолютно объективный и непредвзятый, так и полностью тенденциозный кинодокумент. Л. М. Рошаль приходит к выводу о том, что каждый факт содержит в себе множество разных граней. Стремясь заснять лишь одну, самую злободневную из них, оператор неизбежно фиксирует на плёнке и все остальные, включая те, на которые он и сам не обратил внимания. Поэтому, каждое следующее поколение зрителей находит для себя так много нового в кадрах старой кинохроники.

Пожалуй, единственным специальным исследованием, затрагивающим вопросы источниковедческого и архивоведческого изучения аудиовизуальных документов о Великой Отечественной войне является работа Е. М. Евграфова, посвящённая кинофотодокументам об обороне Москвы. Она является учебным пособием, в котором даются ценные рекомендации по правилам выявления и отбора источников данного вида, автор на отдельных примерах показал необходимость их критического анализа с точки зрения происхождения и содержания. Определяя вклад Е. М. Евграфова в изучение данной проблемы, отметим ярко выраженную дидактическую направленность его исследования и сравнительно ограниченный круг использованных им источников.

Значение перечисленных работ в теоретическом и методическом плане очень велико. Например, указанные авторы, фактически, разработали и первыми применили на практике принципы и методы источниковедческого анализа кинофотодокументов, наглядно продемонстрировав те возможности, которые они открывают перед исследователем.

К сожалению, мы располагаем сравнительно небольшим объёмом публикаций, которые дают возможность составить представление о степени изученности интересующих нас вопросов в зарубежной литературе. Наиболее характерными и значительными в данной области, на наш взгляд, являются исследования научного руководителя Высшей школы общественных наук (Париж) М. Ферро.1 Французский учёный уделяет в своих трудах большое внимание вопросам источниковедческого анализа кинодокументов. Размышляя о месте кинофильма в ряду других видов исторических источников, он с сожалением отмечает: «Вот уже скоро 100 лет, как его не признают и даже не числят среди источников. Он не входит в ментальную сферу историка». А, между тем, фильм как продукт культуры неразрывно связан с обществом, которое его производит и потребляет. Это делает его чрезвычайно ценным материалом для исследования самого общества. Статья М. Ферро посвящена общим вопросам отражения эпохи в кинематографе и основывается более на художественном, чем документальном киноматериале. В результате относительно тематики нашего исследования данная работа может рассматриваться лишь в методологическом аспекте.

Практически в одном проблемном и методологическом поле с М. Ферро работают видные советологи и известные специалисты в области истории

1 Ферро М. Кино и история // Вопросы истории. 1993. № 2. С. 47-58.

2 Там же. С. 47.

1 О советской культуры П. Кенец (Peter Kenez) и Р. Сарторти (Rosalinde Sartorti). В статье первого из указанных авторов советский игровой кинематограф военных лет рассматривается исключительно в качестве инструмента политической и военной пропаганды. Абсолютно не уделяется внимания таким особенностям кинодокументов, как их полифункциональность и способность раскрывать в ходе анализа перед исследователем различные смысловые пласты своего содержания. При этом, само название данной статьи («Чёрное и белое») как бы подчёркивает прямолинейность и однозначность изучаемых документов.

В отличие от П. Кенеца, Р. Сарторти не рассматривает кинофотодокументы периода Великой Отечественной войны в качестве основного объекта своего исследования, но использует их как дополнительный источник. В частности, на примере фотодокументов, созданных советскими фоторепортёрами после освобождения Красной Армией подмосковной деревни Петрищево на месте казни Зои Космодемьянской, она пытается проанализировать механизм создания и распространения в массовом сознании образа народного героя. Однако, в данном случае кинофотодокументы скорее используются в качестве иллюстрации к уже готовой авторской концепции, чем в качестве документальной базы для исследования.

Книга американского исследователя Н. Гранта,3 фактически, является фотоальбомом, снабжённым более или менее обширными историческими комментариями. Фотодокументы в этом издании иллюстрируют собой историю военных конфликтов двадцатого века. В тоже время сами эти документы не сопровождаются должным анализом и, по сути, составляют богатый и разнообразный визуальный ряд без сколько-нибудь глубокого осмысления и археографического описания. Кроме того, по сравнению с

1 Kenez Р. Black and White // Culture and Entertainment in Wartime Russia. Bloomington, 1995. P. 160-175.

2 Sartorti R. On the Making of Heroes, Heroines and Saints // Culture and Entertainment in Wartime Russia. Bloomington, 1995. P. 176-193.

3 Грант H. Конфликты XX века: иллюстрированная история. М., 1995. освещением хода Второй мировой войны в Европе или на Тихом океане, истории Великой Отечественной войны в данной книге уделяется очень незначительное место.

Как мы убедились, труды, посвященные вопросам архивоведческого и источниковедческого анализа кинофотодокументов о начале Великой Отечественной войны, на сегодняшний день практически отсутствуют и в отечественной, и в зарубежной историографии. Публикации по данной проблематике преимущественно носят общий характер и лишь в отдельных случаях нацелены на разработку методики анализа кинофотодокументов как исторических источников и объектов архивного хранения.

Приведённые факты свидетельствуют о том, что вопросы освещения начального периода войны в кинофотодокументах и на их основе до сих пор не поднимались в литературе.

В этой связи, речь идёт о необходимости проведения специального исследования, нацеленного на изучение данного вида источников с учётом современных достижений исторического архивоведения и источниковедения. Подобная постановка вопроса обусловлена необходимостью использования в комплексе различных видов исторических источников, в том числе и аудиовизуального происхождения, которые до настоящего времени практически не привлекались для научных целей.

Введение в научный оборот кинофотодокументов по истории Великой Отечественной войны позволит расширить представление учёных об отдельных эпизодах первых месяцев войны, об обстановке, сложившейся в это время как на фронте, так и в тылу, о настроении населения и способах манипулирования им со стороны советского правительства, о последствиях военных действий и т.д.

Изучение кинофотодокументов по теме данной диссертации не представляется возможным без использования историографического наследия. За годы, прошедшие после окончания Великой Отечественной войны, отечественные историки создали её обширную историографию. Уже во время войны и в первое послевоенное десятилетие были предприняты исследования важнейших военных событий и составлены описания некоторых из них. Однако в то время основные документы и материалы ещё не успели отложиться в архивах. Поэтому, в основу советской историографии о войне легли взгляды И. В. Сталина, отражённые в его речах, докладах и распоряжениях, речи и статьи других советских политических и военных деятелей, материалы периодической печати.1 Общая отличительная черта этих источников заключалась в том, что они не отражали, а оценивали и истолковывали события войны. Тем не менее, именно они стали краеугольным камнем концепции истории Великой Отечественной войны, которая господствовала в отечественной историографии долгие годы.

В исследованиях 1940-х - начала 1950-х годов большое внимание уделялось вопросам определения причин войны, её характера, процессу вступления страны в войну. По мнению И. В. Сталина и ориентировавшихся на его установки соратников по партии, основной причиной войны были изначально агрессивные устремления государств фашистского блока, направленные, в первую очередь, против СССР. В виду этого, война представлялась, безусловно, справедливой, освободительной. Что касается процесса вступления страны в войну, то он представлялся чрезвычайно просто и однозначно: Советский Союз был втянут в неё против своей воли и не нёс никакой ответственности за развязывание кровопролития. Исходя из этого, объяснялись и причины катастрофических поражений Красной Армии в 19411942 годах. Они мотивировались внезапностью и вероломством нападения и численным превосходством германской армии над советской в живой силе и технике.

1 Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947; Булганин Н. А. Тридцать лет Советских Вооружённых Сил. М., 1948; Ворошилов К. Е. Сталин и Вооружённые Силы СССР. М., 1950; и др.

Все попытки возложить хотя бы часть ответственности за начало Второй мировой войны на СССР, предпринимавшиеся в условиях холодной войны в США и Западной Европе, советской историографией категорически отрицались. Так, в ответ на появившийся в 1948 году на Западе сборник документов «Нацистско-советские отношения 1939-1941 гг.»1 Советское информационное бюро при Совете Министров СССР в том же году издало брошюру, в которой воспроизводилась официальная версия о миролюбивости советского внешнеполитического курса в предвоенные годы. Опубликованные в западном сборнике документы из архивов внешнеполитических ведомств Великобритании, Франции и Германии, в числе которых были копии секретных дополнительных протоколов к пакту Молотова-Риббентропа, заставили авторов Справки объяснить присоединение к СССР Западной Украины, Западной Белоруссии, Литвы, Латвии, Эстонии и Бессарабии, а так же войну с Финляндией желанием советского руководства создать Восточный фронт борьбы с фашизмом. Кроме этого, составители Справки добавили к числу стран, виновных в разжигании войны, Великобританию, Францию и США, обвинив их правительства в потворстве агрессорам.2

Работа по изучению непосредственно начального периода Отечественной войны началась ещё до его завершения. Примером такой работы может служить, вышедшая в 1941 году, книга Е. Борисова.3 Нужно отметить, что подобные работы носили более пропагандистский, чем исследовательский характер. Так, например, автор указанного произведения восторженно описывает победу Красной Армии под Москвой, призывая народ ещё сильнее сплотиться вокруг коммунистической партии и советского правительства для того, чтобы дальше идти от победы к победе до полного разгрома врага. При этом он не упоминает о тяжёлых потерях, понесённых

Nazi-Soviet Relations, 1939-1941. Documents from the Archives of The German Foreign Office, Department of State, 1948.

2 Фальсификаторы истории: Историческая справка. M., 1948.

3 Борисов Е. Крушение германского плана победы. Челябинск, 1941.

Советским Союзом в первые месяцы войны и о цене победы под Москвой. Книга вообще очень бедна фактами и содержит больше призывов и лозунгов, чем аналитического и обобщающего материала. Всё это нисколько не снижает её значения как своеобразного документа эпохи. Можно предположить, что данная работа в очень большой степени отвечала требованиям своего времени, и её политико-пропагандистское значение в 1940-е годы было крайне велико, но в современных условиях уровень данного исследования уже не может удовлетворять всем требованиям, предъявляемым к работам такого рода.

В первые послевоенные годы отечественные историки опубликовали ряд работ, посвящённых важнейшим военным операциям, среди которых значительное место занимали исследования событий начального периода.1 К сожалению, по своему характеру данные труды мало чем отличались от приведённых выше примеров.

Таким образом, в течение первого десятилетия, прошедшего после окончания Великой Отечественной войны, в советской историографии была сформирована официальная концепция её истории. Победа СССР представлялась в ней как закономерный триумф социалистической системы, передовой советской военной науки, Коммунистической партии Советского Союза и лично И. В. Сталина. Его ключевая роль в организации разгрома немецко-фашистских войск особо подчёркивалась советскими историками в тот период.2

В таких условиях все попытки всестороннего критического исследования как войны в целом, так и отдельных её этапов почти полностью блокировались. Всё, что не соответствовало официальной концепции, сразу получало ярлык «буржуазной фальсификации», а авторы работ, шедших в

1 Военно-Морской Флот СССР в Великой Отечественной войне. М.; Л., 1946; Васильев А. Великая победа под Москвой. М., 1952; Сборник материалов по истории военного искусства в Великой Отечественной войне. М., 1955. Т. 1-4; Операции Советских Вооружённых Сил в период отражения нападения фашистской Германии на СССР (22 июня 1941 г. - 18 ноября 1942 г.). М., 1958; и др.

2 Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография. М., 1948. С. 225. разрез с официальной точкой зрения рисковали быть зачисленными в ряды космополитов и врагов народа.

Изменения в этой области, как и в других сферах жизни советского общества, стали происходить после того, как в феврале 1956 года Н. С. Хрущёв выступил на XX съезде КПСС с докладом «О культе личности и его последствиях». Большое внимание в докладе было уделено переоценке истории Великой Отечественной войны. Н. С. Хрущёв обвинил И. В. Сталина в нервозности и истеричности, наносивших серьёзный ущерб Красной Армии, а так же в том, что он «был очень далёк от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах».1 Помимо этого в докладе опровергался сталинский тезис о внезапном нападении Германии на СССР, приводились факты, свидетельствовавшие о том, что советская разведка неоднократно предупреждала руководство страны о надвигающейся опасности. Ключевое место в докладе занимал вопрос о массовых политических репрессиях. Ответственность за истребление в предвоенные годы большого количества командиров РККА и политработников также была безраздельно возложена на И. В. Сталина. В довершение всего Н. С. Хрущёв указал на то, что он был бездарным полководцем. Оказывается, генералиссимус не умел пользоваться картой и, поэтому, планировал все операции по глобусу!2

Подобные перемены послужили стимулом для более глубокого изучения истории Великой Отечественной войны. Заметно активизировалась работа исследователей и публикация их трудов. В больших количествах издавались монографии гражданских и военных историков и мемуары советских военачальников. По данным В. М. Кулиша, только с 1956 по 1961 годы вышло

•з в свет более 200 книг по истории войны. Среди них было два

1 Известия ЦК КПСС. 1989. №3. С. 149.

2 Там же. С. 154.

Кулиш В. М. Советская историография Великой Отечественной войны II Советская историография. М., 1996. С. 285. фундаментальных исследования, подготовленных отделом истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.1 Подобные книги обычно издавались к юбилеям и были похожи как по названиям, так и по содержанию. В них достаточно подробно и последовательно излагались хроника важнейших событий в тылу и ход боевых действий на фронте. При этом особенно подчёркивались героизм и мужество советского народа, и мудрость партийной политики. В то же время, в значительной степени замалчивались причины неудач начального периода войны, роль СССР в её развязывании и та роль, которую сыграли в разгроме Германии союзники СССР по антигитлеровской коалиции.

После разоблачения на XX съезде партии культа личности И. В. Сталина отечественные историки допустили новый серьёзный перекос в изучении и интерпретации событий Великой Отечественной войны и, в особенности, её начального периода. Во второй половине 1950-х - начале 1960-х годов место «мудрого» и «прозорливого» отца народов в советской историографии о войне заняла Коммунистическая партия, которая, по словам нового поколения исследователей, выступила в годы суровых испытаний руководящей и направляющей силой советского общества. В этот период появилось большое количество специальных исследований, посвящённых деятельности ВКП(б) в годы войны.2

Авторы работ рассматриваемого периода уделяли большое внимание изучению проблем подготовки страны и армии к отражению вражеской агрессии, попыткам советского правительства обеспечить безопасность государства на внешнеполитической арене, техническому переоснащению вооружённых сил в рамках индустриализации всей страны и т.д. Акцент

1 История Великой Отечественной войны Советского Союза: 1941-1945. М., 1960-1965. Т. 1-6; Великая Отечественная война Советского Союза: 1941-1945: Краткая история. М., 1965.

2 КПСС - вдохновитель и организатор побед советского народа и его Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне. М., 1957; Комков Г.Д. Идейно-политическая работа КПСС в 1941-1945 гг. М., 1965; Шляпин И.М., Шварёв М.А., Фомиченко И.Я. Коммунистическая партия в период Великой Отечественной войны. М., 1958; и др. постоянно делался на неготовности СССР к войне в 1941 году, подчёркивалось стремление советского руководства отсрочить её начало хотя бы на один-два года.

Характерный для того времени взгляд на внешнюю политику СССР конца 1930-х - начала 1940-х годов продемонстрировал в своих мемуарах бывший посол Советского Союза в Великобритании И. М. Майский. Он вспоминал: «Наилучшим выходом, к которому всеми силами и средствами стремилось тогда Советское правительство, было бы создание могущественной оборонительной коалиции из держав, не заинтересованных в развязывании второй мировой войны».1 Однако в ситуации, когда Великобритания и Франция в любой момент могли перекинуться на сторону фашистских держав и создать единый капиталистический фронт против советского государства, отечественной дипломатии приходилось использовать все доступные средства, чтобы парировать эту опасность. В итоге, после того, как в августе 1939 года «тройные переговоры благодаря англо-французскому саботажу зашли окончательно в тупик»,2 советское правительство было вынуждено заключить пакт о ненападении с Германией. И. М. Майский, как и подавляющее большинство отечественных историков, занимавшихся данной проблематикой в описываемый период,3 даже не упоминает в своей книге о секретных дополнительных протоколах к нему. При характеристике содержания пакта он ссылается на текст основной части договора, который был опубликован в «Известиях» 24 августа 1939 года.4 Все обвинения со стороны западных держав в адрес Советского Союза И. М. Майский называет «жалкой клеветой».

Вместе с тем, отечественными исследователями в начале 1960-х годов анализировались отдельные просчёты советского руководства. Особенно Майский И.М. Воспоминания советского посла. Книга вторая. Мир или война? М., 1964. С. 510.

2 Там же. С. 520.

3 Жилин П.А. Как фашистская Германия готовила нападение на Советский Союз. М., 1965; и др.

4 Майский И.М. Указ. соч. С. 525. непримиримой критике подвергались сталинский стиль управления страной, некомпетентность И. В. Сталина и его ближайших соратников в военных вопросах и политика массовых репрессий.

Например, В. А. Анфилов размышляет в своей монографии1 о причинах крупных поражений Красной Армии в приграничных сражениях 22 июня -начала июля 1941 года. В этой работе он основывается преимущественно на открытых директивных документах советского правительства, материалах периодической печати и мемуарной литературе. По его мнению, одной из основных причин всех несчастий, пережитых Советским Союзом в те дни, был невосполнимый урон, нанесённый командным кадрам РККА сталинскими чистками и вражеской деятельностью лично Л. П. Берия. Интересно отметить, что во всех бедах обвиняется именно Л. П. Берия, хотя пик предвоенных репрессий в Красной Армии (1937-1938 гг.) приходится на тот период, когда на посту наркома НКВД СССР ещё находился Н. И. Ежов. В этом прослеживается определённая тенденциозность монографии В. А. Анфилова и его желание, по возможности, «учесть» в своих исследованиях «веяния времени». В тоже время, В. А. Анфилов частично снимает с И. В. Сталина вину за то, что советские войска в решающий момент оказались неподготовленными к вражескому нападению, так как фашистская дезинформация ввела его в заблуждение и помешала адекватно оценить обстановку.

После заявления Н. С. Хрущёва о том, что органы советской внешней разведки накануне войны сумели определить и сообщить И. В. Сталину точную дату планировавшегося Германией нападения на СССР, а так же передать в Москву достоверную информацию о планах Вермахта, в Советском Союзе возник живейший интерес к деятельности бойцов «невидимого фронта». На волне разоблачения сталинского культа личности стали

1 Анфилов В.А. Начало Великой Отечественной войны (22 июня - середина июля 1941 г.). М., 1962. появляться новые всенародные герои. Одним из наиболее известных среди них стал бывший резидент СССР в Японии Рихард Зорге. Он был арестован и казнён японскими спецслужбами в 1944 году, но перед смертью он признался следствию в том, что служил не в американской или английской, а именно в советской разведке. Очевидно, подобные факты стали препятствием для популяризации его подвига в сталинские времена, когда отношение к бывшим советским военнопленным со стороны официальных властей было очень настороженным, и многие люди, вернувшись из немецких лагерей, сразу попадали в советские. Зато в годы хрущёвской оттепели судьба Р. Зорге была воспета советской пропагандой. В 1964 году ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Вполне естественно, что в отечественной историографии середины 1960-х годов многократно и подробно была описана жизнь и деятельность Р. Зорге.1

Одной из наиболее ярких работ того времени была небольшая по объёму л книга А. М. Некрича. Автор этой монографии сосредоточил своё внимание на анализе внешней политики СССР, советско-германских отношений в предвоенные годы и подготовки Советского Союза к войне. Важное место в исследовании А. М. Некрича отводилось разоблачению тех последствий, которые имели политические чистки и вызываемый ими страх для обороноспособности страны. Высказанные в книге предположения относительно наличия в 1939 году сговора между И. В. Сталиным и А. Гитлером, а также о готовности советского правительства присоединиться к Германии в борьбе за передел мира были восприняты сменившимся к тому моменту руководством партии и государства как антисоветские утверждения. А. М. Некрич был обвинён в пособничестве вражеской пропаганде, исключён о из рядов КПСС. Вскоре ему пришлось эмигрировать из страны.

Колесников М., Таким был Рихард Зорге. М., 1965; Корольков Ю. Человек, для которого не было тайн (Рихард Зорге). М., 1966; и др.

2 Некрич A.M. 1941. 22 июня. М„ 1965.

3 Кулиш В.М. Указ. соч. С. 298.

Эти события ознаменовали собой начало сворачивания в исторической науке так называемой хрущёвской оттепели. За десять неполных лет, прошедших после XX съезда партии, историографией Великой Отечественной войны был накоплен большой объём фактического материала. Исследователями были затронуты многие, не рассматривавшиеся ранее, вопросы предвоенной внешней и внутренней политики СССР, стратегии и тактики ведения боевых действий. Была переосмыслена роль целого ряда крупнейших советских политических деятелей и военачальников в организации отпора врагу и управлении страной.

Вместе с тем, в конце 1950-х - начале 1960-х годов советским историкам едва ли удалось избавиться от предвзятого и одностороннего подхода к изучению войны. После развенчания культа личности добиться объективного взгляда на проблему так и не получилось. Место «мудрого вождя и учителя» на страницах исторических трудов занял злой гений, от которого, якобы, исходили все беды и несчастья советского государства в 1930-е - 1940-е годы. По сути, подобная демонизация фигуры одного-единственного человека не разоблачала, а, напротив, консервировала и укрепляла культ личности И. В. Сталина. Произошла только перемена знака в оценке его роли в истории, но смысл не изменился: И. В. Сталин фактически признавался главной движущей силой отечественной истории. Подобный подход сильно тормозил развитие отечественной исторической науки, мешал проанализировать и оценить те реальные политические, социальные и культурные процессы, которые разворачивались в стране и в мире накануне и в годы войны.

С другой стороны, И. В. Сталин во многом являлся продуктом и проводником этих процессов. Следовательно, пересмотр отношения к его деятельности неминуемо вёл к пересмотру отношения ко всей советской системе, которая в значительной степени сложилась под его непосредственным влиянием и руководством. Поэтому, после отстранения Н. С. Хрущёва от власти наметился очередной поворот в изучении истории вообще и Великой Отечественной войны в частности. Л. И. Брежнев и его соратники понимали, что в официальной истории СССР не должно быть чёрных пятен, способных зародить у людей сомнения в правильности избранного страной пути и бросить тень на саму идею построения бесклассового общества. Кроме того, по субъективным причинам им необходимо было отмежеваться от идеологических установок хрущёвской эпохи. Результатом стал пересмотр отношения к культу личности И. В. Сталина, произошедший во второй половине 1960-х годов.

Полностью забыть о массовых репрессиях 1930-х - 1940-х годов и о крупных стратегических просчётах советского руководства в тот период было уже нельзя. Поэтому, их стали описывать в более мягких и аккуратных выражениях, объяснять объективными факторами и неблагоприятной обстановкой. Ударение постоянно делалось на том, что негативные моменты не имели решающего значения для хода исторического процесса, а вся правда

0 них уже была сказана партией советскому народу. В основном же СССР стабильно и интенсивно развивался в предвоенный период. Его руководство проводило исключительно миролюбивую политику, но в случае необходимости Советский Союз, благодаря своей могучей индустрии и мощной Красной Армии, был способен отразить нападение любого агрессора.1 СССР по-прежнему не признавал за собой ни малейшей доли вины за развязывание войны, а главными виновниками, как и раньше, считались о

Германия, Италия, Япония, Британия, Франция и США. Все попытки выити за границы этой схемы назывались «очернительством» и «дегероизацией советской истории».

Фигура И. В. Сталина была как бы отодвинута на второй план, а о культе его личности упоминали лишь вскользь и в самых общих фразах. Например, в

1 История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1972; Хвостов В. Грылёв А. Накануне Великой Отечественной войны // Коммунист. 1968. №12; и др.

2 Овсяный И.Д. Тайна, в которой война рождалась (как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну). М., 1971; СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 - август 1939). Документы и материалы. М., 1971; и др. книге «Великая Отечественная война Советского Союза», изданной под редакцией П. Н. Поспелова (того самого, который накануне XX съезда КПСС возглавлял группу по подготовке доклада Н. С. Хрущёва),1 говорилось: «Развитие экономики, культуры, всех сторон общественной жизни Советской страны было поистине грандиозным. Однако нельзя не отметить, что оно в определённой мере тормозилось культом личности И. В. Сталина. В Вооружённых Силах он выразился главным образом в том, что необоснованно подверглась репрессиям по клеветническим обвинениям значительная часть опытных кадров командиров и политработников. Накануне войны и в первые её месяцы более четверти уволенных из Вооружённых Сил были реабилитированы, возвращены в войска и активно участвовали в войне. Культ личности нанёс ущерб социалистическому строительству. Но он не мог остановить развитие советского общества, изменить природу социалистического государства и его Вооружённых Сил. Партия оставалась верной учению марксизма-ленинизма».2

Описывая состояние РККА накануне войны, авторы данной книги отмечали: «Большой вклад в развитие советской военной науки внесли выдающиеся полководцы и военные деятели Советского государства: М. В. Фрунзе, М. Н. Тухачевский, А. И. Егоров, Б. М. Шапошников, И. Э. Якир, И. П. Уборевич, С. С. Каменев и другие».3 При этом в книге нигде не указывается, что большая часть из них стала жертвами чисток в рядах Красной Армии. Подобное описание событий не давало абсолютно никакого представления о масштабах и характере массовых политических репрессий.

Главное преимущество Вермахта, по мнению авторского коллектива этого издания, заключалось в том, что его войска были заранее отмобилизованы и развёрнуты в боевые порядки. Части Красной Армии,

1 Кулиш В.М. Указ. соч. С. 295.

2 Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1970. С.45.

3 Там же. С. 51. напротив, были укомплектованы в соответствии со штатами мирного времени и занимались плановыми учениями вдали от границы. Советское командование не спешило привести их в боевую готовность не потому, что не разбиралось в международной обстановке, а потому, что не хотело давать лишнего повода агрессору для оправдания готовившегося им вторжения. Внезапное и вероломное нападение позволило Германии разбить приграничные части советских Вооружённых Сил по частям и овладеть стратегической инициативой, что и стало основной причиной катастрофических поражений РККА на начальном этапе войны.

В результате за обилием слов о предвоенных пятилетках и достижениях социалистического хозяйства, миролюбивой внешней политике СССР и коварстве его врагов, патриотическом подъёме и массовом героизме народа оставалась практически неописанной ситуация, сложившаяся в стране и в мире накануне и в начале войны. Вне поля зрения исследователей остались вопросы политического и стратегического управления страной, обеспечения армии и тыла всем необходимым, цены победы. В советской историографии 1970-х -1980-х годов господствовали основные положения зародившейся ещё в 1940-е годы концепции истории Великой Отечественной войны. Одним из наиболее фундаментальных трудов, в которых были закреплены эти положения, снабжённые богатым фактическим и иллюстративным материалом, отразившим героизм советского народа на фронте и в тылу, стала двенадцатитомная «История второй мировой войны». Работа над ней началась ещё в 1965 году, а последний том был опубликован в 1982.1 Специально для её создания был учреждён Институт военной истории Министерства обороны СССР, координировавший деятельность других исторических институтов, У привлекавшихся к этой работе.

1 История второй мировой войны. Т. 1-12. М., 1973-1982.

2 Кулиш В.М. Указ. соч. С. 299.

Если годы так называемого застоя стали периодом своеобразного отката к сталинской концепции истории Великой Отечественной войны, то перестройка, начавшаяся в СССР во второй половине 1980-х годов, ознаменовала собой возврат к идеям хрущёвской оттепели. Либерализация в сфере общественно-политической жизни, гласность, ослабление партийного контроля и цензуры предоставили советским историкам значительные возможности для изучения, анализа и переосмысления многих страниц отечественной истории советского периода. Как это часто бывало, в центре особо пристального внимания оказалась история Великой Отечественной войны, являвшаяся одной из наиболее героизированных и мифологизированных страниц в истории страны.

Национальный подъём в республиках Прибалтики и стремление их народов к полному суверенитету вызвали в стране живейший интерес к истории предвоенной внешней политики СССР и, особенно, к вопросам советско-германских отношений. В этот период вышел целый ряд работ, в которых исследователи, не имевшие в своём распоряжении подлинных документов, подтверждавших факт раздела в 1939 году сфер влияния между СССР и Германией в Европе, на основании анализа доступных им источников доказывали, что данный факт имел место и подвергали за это сталинскую дипломатию достаточной суровой критике.1

Вслед за этим стали появляться теории о том, что Советский Союз сам являлся одной из наиболее заинтересованных в начале Второй мировой войны сторон. Большая война была способна дестабилизировать положение в капиталистических странах и содействовать победе Мировой революции, к которой стремилась Коммунистическая партия. Историки обратили внимание на то, что в начале 1941 года советские войска активно стягивались к

1 Историки отвечают на вопросы. М., 1990. Вып. 2; История и сталинизм. М., 1991; Розанов Г.Л. Сталин-Гитлер. М., 1991; Самсонов A.M. Вторая мировая война. 1939-1945. Очерк важнейших событий. М., 1990; и др. западным границам. Из этого было сделано предположение, что после присоединения прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии и войны с Финляндией военное и политическое руководство СССР могло готовиться к наступательной войне против Германии и её союзников. В конце 1991 года были опубликованы документы советского Генерального штаба, частично подтверждавшие эту версию.1 Практически одновременно с ними появились первые попытки переосмыслить традиционную советскую Л концепцию истории подготовки и вступления СССР в войну. Всё это неизбежно влекло за собой переоценку целей и задач, преследовавшихся Советским Союзом в войне и её характера. В те годы большое внимание было уделено вопросу точного установления цены, которую советский народ заплатил за свою победу. Ущерб нанесённый Второй мировой войной советской экономике, физические и моральные потери страны стали оцениваться как невосполнимые, а сама война как варварская по своей сути и неприемлемая в качестве средства решения политических вопросов.

Советской историографией конца 1980-х - начала 1990-х годов был сделан большой шаг по направлению к серьёзному научному анализу многих событий и фактов истории Великой Отечественной войны. В этот период удалось почти полностью отказаться от тенденциозности и восхваления «мудрой политики» партии.

Вместе с тем, были повторены многие ошибки, допущенные в начале 1960-х годов. Мощнейший поток критики, обрушившийся с новой силой на всё, что, так или иначе, было связано с именем И. В. Сталина, снова вывел его фигуру на первый план. Этот поток, фактически, возродил к жизни культ его личности, который на волне перестройки рассматривался с отрицательным знаком, а впоследствии вызвал заметное оживление и в рядах поклонников

1 Петров Б.Н. О стратегическом развёртывании Красной Армии накануне войны // Военно-исторический журнал. 1991. №12; и др.

2 Киселёв В.Н. Упрямые факты начала войны // Военно-исторический журнал. 1992. №2. вождя. Бесконечная возня вокруг личности одного человека отвлекала силы историков от анализа многих по-настоящему важных явлений и процессов. Практически без внимания оставались процессы модернизации, протекавшие в нашей стране в конце 1920-х - 1930-е годы и то влияние, которое они оказывали на самосознание народа, его культурный уровень и общественные настроения. В тени находились глубинные исторические и культурные связи, во многом служившие движущей силой советской внешней и внутренней политики в тот период.

Последнее десятилетие в отечественной историографии совпало с периодом, окончательного демонтажа советской системы в стране и в мире и со временем конституирования России в самостоятельное государство. Пожалуй, этот период стал временем наибольшей политической свободы в гуманитарных науках за последние восемьдесят лет. Практически полное отсутствие контроля за историографией со стороны государства, отсутствие каких бы то ни было идеологических, а иногда и нравственных барьеров вызвало резкий всплеск активности в исторических исследованиях. Наиболее популярным стали жанры исторической публицистики и исторического разоблачения. Эти процессы не обошли стороной и историографию Великой Отечественной войны, обилие мифов в которой создавало благоприятную почву, как для серьёзных исследований, так и для охоты за дешёвыми сенсациями. При этом, без детального разбирательства зачастую очень сложно отличить первое от второго.

Например, в начале 1990-х годов у нас в стране была опубликована книга В. Суворова «Ледокол».1 Основная идея её автора состоит в том, что ключевой целью внешней политики большевистского руководства в 1920-е -1940-е годы было осуществление Мировой революции. Главное средство для достижения этой цели партийная и государственная верхушка видела в

1 Суворов В. Ледокол. М., 1992. подготовке и развязывании новой мировой войны, которая разрушила бы Европу и облегчила её «советизацию». Данная концепция вызвала живейший интерес, как у специалистов, так и у широкой общественности в России и за рубежом. Этот интерес не утих до сих пор. У В. Суворова появилось достаточно большое количество последователей, которые подтверждают своими работами отдельные тезисы его теории.1 В то же время, у них появился ряд оппонентов, многие из которых также прибегли для дискуссии к жанру публицистики.2

Наряду с исследованиями, однозначно выражающими ту или иную точку зрения, в середине 1990-х годов появился ряд изданий, представляющих о мнение обеих сторон. На страницах подобных сборников разворачивается своеобразная дискуссия, в которой сторонники и противники высказанной в «Ледоколе» концепции представлены в равной степени. Впечатление от подобных изданий складывается двоякое. С одной стороны, они предоставляют всем интересующимся рассматриваемыми в них вопросами возможность вынести самостоятельное суждение о приводимых доводах сторон, что способствует продолжению дискуссии и, следовательно, научных изысканий. В этом плане появление подобных сборников можно только приветствовать. С другой стороны, как нам представляется, так выражается принципиальный отказ историков от вынесения консолидированного

1 Дорошенко В.Л. Сталинская провокация второй мировой войны // Другая война. 1939-1945. М., 1996; Невежин В.А. Синдром наступательной войны. М., 1997; Фирсов Ф.И. Архивы Коминтерна и внешняя политика СССР: 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1992. №6; Хоффмаи И. Подготовка Советского Союза к наступательной войне. 1941 год // Отечественная история. 1993. №4; и др.

2 Анфилов В. А. Дорога к трагедии 1941 г. М., 1997; Афанасьев Ю. «Это борьба биологическая. Я в ней не участвую.» // Литературная газета. 15.09.1993; Волкогонов Д. Эту версию уже опровергла история // Известия. 16.01.1993; Городецкий Г. Миф «Ледокола». М., 1995; Калинин В. Кто вы, капитан Резун? // Независимая газета. 25.12.1993; Мерцалов А.Н., Мерцалова Л.А. «Непредсказуемое прошлое» или преднамеренная ложь // Свободная мысль. 1993. №6; Николаев М. «Два капитана»: К истории дрейфа ледокола «В. Суворов» // Независимая газета. 07.05.1994; Орлов А.Д. Суворов против Сталина или опыт построения антиистории // Россия XXI. 1993. №8; Павлов А. «Ледокол» пошёл задним ходом, или Что стоит за исповедью предателя? // Российская газета. 26.04.1994; Печёнкин A.A. Была ли возможность наступать? // Отечественная история. 1995. №3; Помогайбо А. Псевдоистирик Суворов и загадки Второй мировой войны. М„ 2002; и др.

3 Другая война. 1939-1945. М., 1996; Готовил ли Станин наступательную войну против Гитлера? Незапланированная дискуссия. Сборник материалов. М., 1995. авторитетного мнения по целому ряду важнейших вопросов, касающихся новейшей истории нашей страны.

К исследованиям, развернувшимся вокруг концепции, высказанной В. Суворовым, близко примыкают работы, авторы которых пытаются изучить, долгое время остававшиеся в тени аспекты советско-германских отношений 1920-х - начала 1930-х годов. Особый интерес представляет военно-техническое сотрудничество двух стран после Первой мировой войны и та роль, которую сыграл Советский Союз в деле перевооружения Вермахта и подготовки высококвалифицированных специалистов для германской армии накануне Второй мировой войны.1 К сожалению, авторы этих работ часто впадают в крайность, противоположную той, в которой находились советские историки, утверждавшие, что вся вина за вооружение и подготовку Германии к новой войне безраздельно лежит на Великобританию и США. Возлагая всю вину за развязывание Германии рук в деле подготовки современных вооружённых сил, они являются выразителями не менее тенденциозной и предвзятой точки зрения, чем их предшественники.

Вместе с тем, можно отметить, что за последние годы появился ряд серьёзных, достаточно выдержанных исследовательских работ по истории Великой Отечественной войны и предвоенного периода. В частности, в 19981999 годах вышел в свет четырёхтомник, подготовленный совместными усилиями Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации и Отделением истории Российской академии наук. В нём достаточно подробно описаны события, разворачивавшиеся, как на фронте, так и в тылу, отражена роль союзников СССР в разгроме фашистской Германии, сделана попытка непредвзятого анализа уроков войны. Хотелось бы так же выделить работы М. И. Мельтюхова. Их автор, опираясь на архивные

Горлов С. Совершенно секретно. Альянс Москва-Берлин 1920-1933 гг. (Военно-политические отношения СССР-Германия). М., 2001; Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. М., 1992; и др.

2 Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. 1-4. М., 1998-1999.

3 Мельтюхов М.И. 22 июня 1941 г.: цифры свидетельствуют // История СССР. 1991. №3; Он же. Идеологические документы мая - июня 1941 года о начале второй мировой войны // Отечественная история. документы, стремится отказаться от эмоциональных оценок отечественной и мировой истории указанного периода, обобщить и суммировать весь накопленный на сегодняшний день материал, касающийся предвоенных отношений СССР со странами Европы и его приготовлений к войне. Подобный подход позволяет определить, какие приоритеты были у советского руководства накануне войны, установить сильные и слабые стороны РККА и её противников, а также выявить общие черты во внешней политике Великобритании, Германии и СССР. Предпринятая в работах М. И. Мельтюхова попытка непредвзято взглянуть на начало войны даёт нам возможность получить более полное и разностороннее представление о событиях конца 1930-х - начала 1940-х годов, результатом которых стало нападение Германии на СССР.

Новой отраслью отечественной исторической науки стала военно-историческая антропология, возникшая на стыке истории, культурологии, социологии и психологии. Объектом её исследования является человек на войне. Одним из наиболее ярких авторов этого направления является Е. С. Сенявская, которая в своих книгах рисует духовно-психологический портрет фронтового поколения.1 Её исследования помогают понять, что чувствовал человек, попавший на фронт, чем он руководствовался в своих действиях, какие установки определяли его поведение в бою и на отдыхе. Результаты работы Е. С. Сенявской во многом можно признать чрезвычайно значительными. В частности, ей удалось показать, что роль официальной идеологии, которую так воспевали отечественные историки в советские годы и которую так любят критиковать сегодня, в целом ряде случаев не была определяющей для формирования эмоционального настроения и

1995. №2; Он же. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-41 (Документы, факты, суждения). М., 2000; и др.

1 Сенявская Е.С. 1941-1945. Фронтовое поколение. Историко-психологическое исследование. М., 1995; Она же. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997; Она же. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999; Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. психологического состояния советских бойцов. Особенно это касалось ситуаций, когда на поле боя солдаты сталкивались с реальностью, противоречившей официальной идеологии, или подвергались опасности, которая оказывалась сильнее сформированных советской пропагандой установок. Автору так же удалось провести весьма наглядные параллели между Русско-японской войной, Первой и Второй мировыми войнами и войной в Афганистане. Данный приём оказался весьма плодотворным. Применение компаративного подхода в таком аспекте также демонстрирует наличие скрытых психологических, социальных и культурных механизмов в формировании мировоззрения и моделей поведения людей и, в значительной степени, переключает внимание историков с обсуждения достоинств и недостатков отдельных исторических личностей на изучение этих механизмов.

Социокультурный аспект изучения военной истории представлен также в сборнике статей «Человек и война».1 Авторы опубликованных в нём работ уделили особое внимание проблемам восприятия войны её непосредственными участниками и свидетелями, а также механизмам трансформации опыта войны и его использованию в разнообразных исторических условиях.

Необходимо отдельно остановиться на дискуссии, возникшей в отечественной литературе вокруг вопроса о границах начального периода Великой Отечественной войны. Теория начального периода войны активно разрабатывалась и обсуждалась советскими военачальниками ещё в 1920-е -1930-е годы. Большинство из них понимало под начальным периодом промежуток времени от начала войны до вступления в бой основных сил

1 Человек и война. Война как явление культуры. М., 2001.

2 Алкснис Я.Я. Начальный период войны // Война и революция. 1929. №9. С. 3-22, №10. С. 3-15; Егоров А.И. Тактика и оперативное искусство на новом этапе // Военно-исторический журнал. 1963. №10. С. 33-44; Свечин A.A. Стратегия. М., 1926; Триандафиллов B.K. Характер операций современных армий. М., 1937; Тухачевский М.Н. Характер пограничных операций // Тухаческий М.Н. Избранные произведения. Т. 2. М., 1964. С. 212-221; Фрунзе М.В. Избранные произведения. М., 1951; Шапошников Б.М. Мозг армии // Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917-1940 гг.). М., 1965. С. 205-218; Эйдеман Р.П. К вопросу о характере начального периода войны // Война и революция. 1931. №8. С. 11-17; и др. воюющих сторон, в ходе которого противники заканчивают мобилизацию, сосредоточение и развёртывание своих войск. Предполагалось, что этот период может продолжаться от одной до трёх недель. Однако, в 1939-1940 годах опыт Польши и Франции показал, что Германия развязывает боевые действия, используя уже полностью отмобилизованные и развёрнутые войска. Исходя из этого, некоторые советские военные теоретики сделали вывод о том, что в новых условиях грань между начальным периодом войны и периодом главных операций практически стирается.1 К сожалению, эти передовые для своего времени взгляды не успели перед войной воплотиться в практику советского военного искусства.

Историография унаследовала от военной теории неопределённость термина «начальный период». Дискуссия о содержании и границах начального периода Отечественной войны возобновилась на страницах отечественной военно-исторической литературы в конце 1950-х - начале 1970-х годов. При этом часть исследователей, фактически, продолжала придерживаться предвоенных представлений о том, что начальный период продолжался до того времени, когда в сражение вступили стратегические резервы Советского

-з

Союза, то есть до середины июля 1941 года. Однако, в то время уже было понятно, что предвоенные критерии не позволяют выделить единый начальный период для обеих воюющих сторон. По логике советских военных теоретиков 1920-х - 1930-х годов получалось, что, если Германия напала на СССР, имея полностью отмобилизованную и развёрнутую армию, то для неё начального периода войны вообще не существовало. С другой стороны, в

1 Иссерсон Г.С. Новые формы борьбы (опыт исследования современных войн). М., 1940; Красильников C.H. Наступательная армейская операция // Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917-1940 гг.). М. 1965. С. 480-492.

2 Баскаков В. Об особенностях начального периода войны // Военно-исторический журнал. 1966. №2; Бирюзов С. Уроки начального периода Великой Отечественной войны // Военная мысль. 1964. №8; Иссерсон Г.С. Развитие теории советского оперативного искусства в 1930-е гг. // Военно-исторический журнал. 1965. №1. С. 36-46, №3. С. 48-61; Чередниченко М. О начальном периоде Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1961. №4. С. 28-35; и др.

3 Иванов С.П. Начальный период Великой Отечественной войны Советского Союза // Военная мысль. 1971. №6. С. 20-34; Рухле И.Н. О характере начального периода в двух мировых войнах // Военно-исторический журнал. 1959. №10. С. 7-18; и др. середине июля 1941 года на советско-германском фронте не произошло сколько-нибудь серьёзных изменений в характере боевых действий. Немецкие войска заняли Смоленск, но, фактически, это не стало стратегическим переломом в ходе войны. Кроме того, Советский Союз, как и Германия, продолжал проводить мобилизацию и перегруппировывать свои резервы в течение всей войны. Поэтому, другая группа учёных считала, что концом начального периода можно признать лишь первый стратегический перелом в ходе боевых действий.1 Таким переломом большинство из них признавало победу Красной Армии под Москвой, сорвавшую немецкие планы «молниеносной» войны. Между тем, отсутствие чётко выделенных общепринятых границ начального периода войны значительно осложняет его изучение.

Говоря о зарубежной историографии, хотелось бы отметить, что в ней Великая Отечественная война редко становится самостоятельным объектом исследования. Чаще всего она рассматривается либо как одна из страниц истории советского общества, либо как часть Второй мировой войны.2 Достаточно большое место освещению военных событий всегда отводилось в общеисторических трудах. Однако, характер этих работ и задачи по освещению достаточно обширных хронологических промежутков, которые стояли перед их авторами, не позволяли им подробно останавливаться на рассмотрении хода войны. Ярким примером может служить работа профессора Бирмингемского университета Д. А. Гренвилла.3 Описание начального периода Великой Отечественной войны занимает лишь семнадцать страниц из почти полутора тысяч страниц общего объёма данного исследования. При

1 Бершадский И., Колгушкин А. О начальном периоде минувшей войны // Военно-исторический журнал. 1960. №8. С. 50-55; Захаров М. Начальный период Великой Отечественной войны и его уроки // Военно-исторический журнал. 1961. №7. С. 3-14; Мернов В. О содержании начального периода мировых войн // Военно-исторический журнал. 1960. №9. С. 31-41; и др.

2 Лиддел-Гарт Б.Х. Стратегия непрямых действий. М., 1957; Он же. Вторая мировая война. М., 1976; Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956; Фуллер Дж. Вторая мировая война. 1939-1945. М., 1956; и др.

3 Grenville J.A.S. A world history of the twentieth century. Vol. 1-2. New Jersey, 1980. этом, в центре внимания автора находится внешнеполитический аспект событий, а ход военных действий практически не рассматривается в проблемном плане, что придаёт данному разделу описательный характер.

Два самостоятельных взгляда на войну представляют опубликованные в нашей стране в 1995 году исследования английского историка А. Тейлора1 и западногерманского учёного Г.-А. Якобсена.2 Книга А. Тейлора впервые вышла в свет в Великобритании в середине 1970-х годов. В ней автор рассматривает мировую войну как феномен двадцатого века. Он сопоставляет Первую и Вторую мировые войны и ставит вопрос о том, когда началась Вторая мировая война, подчёркивая, что практически не возможно назвать единую дату начала для всех стран. А. Тейлор считает, что накануне войны Советский Союз искренне стремился создать систему коллективной безопасности в Европе и одновременно старался дестабилизировать обстановку на Западе, кроме того большие сомнения у автора вызывает боеспособность ослабленной сталинскими чистками Красной Армии. Нам представляется, что здесь кроется целый ряд противоречий, так как стремления дать совместный отпор агрессору и дестабилизировать обстановку, обладая при этом слабой армией, плохо стыкуются между собой. А. Тейлор возлагает основную вину за срыв англо-франко-советских переговоров в августе 1939 года на Великобританию и полагает, что подписание советско-германского пакта было вызвано объективной необходимостью. Очень характерно, что основной характеристикой Советского Союза в устах английского исследователя является фраза: «страна, окутанная тайной». Идея о загадочности и непостижимости России периодически повторяется в разных формулировках. Размышляя о реальных причинах нападения Германии на СССР в июне 1941 года, А. Тейлор предполагал, что А. Гитлер решился на этот шаг именно потому, что он не понимал намерений советского

1 Тейлор А. Вторая мировая война // Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995.

2 Якобсен Г.-А. 1939-1945. Вторая мировая война // Там же. руководства и имел смутные представления о промышленных и военных возможностях противника. Причину поражения Вермахта он видел в стратегических просчётах немецкого руководства и готовности советских людей идти на любые жертвы ради победы.

Работа Г.-А. Якобсена даёт общий обзор военных событий, происходивших на всех фронтах с 1939 по 1945 год. Данная книга содержит исторические факты, описанные с точки зрения германского исследователя. Это не означает, что Г.-А. Якобсен поддерживает А. Гитлера, но большая часть его исследования посвящена роли и судьбе Германии во Второй мировой войне. Говоря об ответственности за разжигание войны, он придерживается теории «разделённой ответственности», в соответствии с которой все участники войны втянулись в конфликт, считая, что они должны защищаться от нападения извне. При этом вся вина со стороны Германии возлагается автором не на немецкий народ, а лично на А. Гитлера. Описанию событий, происходивших на Восточном фронте Г.-А. Якобсен отводит подчёркнуто второстепенное значение. Советский Союз изображается им как один из наиболее мощных союзников Британии, имеющий лишь ограниченное самостоятельное значение. В частности, он считает, что главным импульсом для нападения Германии на СССР в 1941 году «являлась наполеоновская идея разбить Англию, разгромив Россию».1 Главными причинами неудач Вермахта в войне против России, по мнению Г.-А. Якобсена, являлись «недооценка русских пространств, а особенно людских и материальных сил и резервов Советского Союза» и «необычные климатические условия». Содержащаяся в книге концепция спорна и не лишена субъективности, но она снабжена богатыми материалами справочно-энциклопедического и документально-биографического характера. Это помогает работе сохранять свою актуальность и научную значимость на протяжении долгих лет.

1 Якобсен Г.-А. Указ. соч. С. 22.

2 Там же. С. 34.

Значительный интерес представляет монография Александра Верта,1 впервые опубликованная в Советском Союзе в середине 1960-х годов и с тех пор неоднократно переиздававшаяся на русском языке. Её автор родился в Петербурге и прекрасно говорил по-русски. В годы войны он был корреспондентом английской газеты «Санди тайме» и Би-Би-Си в СССР. А. Верт прибыл в Москву из Великобритании 4 июля 1941 года и за время войны сумел посетить по заданию своей редакции многие участки фронта и тыловые районы. По признанию самого А. Верта, при написании своей книги, он во многом основывался на собственных впечатлениях, что, безусловно, делает его монографию ценным источником, раскрывающим перед исследователем менталитет советского общества периода Великой Отечественной войны. При этом, мы сталкиваемся не напрямую с мыслями и чувствами граждан СССР, а видим их как бы преломлёнными через сознание иностранца, что позволяет по-новому взглянуть на ряд фактов и явлений (прежде всего социокультурного характера), которые, возможно не так легко заметить «изнутри» нашего общества. Однако, фактический материал для своего исследования А. Верт преимущественно берёт из опубликованных в СССР источников.

Ряд зарубежных исследователей посвятил свои работы истории Московской битвы.2 Очевидно, повышенный интерес к этому сражению со стороны западной историографии можно объяснить желанием английских, американских и немецких историков разобраться в причинах провала немецкой стратегии «молниеносной войны», которая до декабря 1941 года была с успехом применена против многих стран Восточной и Западной Европы и дала сбой лишь на подступах к советской столице. Среди основных причин поражения Вермахта под Москвой авторы этих исследований называют чрезвычайно морозную зиму 1941-1942 годов, разногласия в

1 Верт А. Россия в войне 1941-1945. М., 2001.

2 Рейнгардт К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года. М., 1980; Seaton А. The Battle for Moscow. 1941-1942. London, 1971; Turney A. Disaster at Moscow: von Bock's campaigns. 19411942. Albuquerque, 1970; и др. германском командовании и неспособность А. Гитлера здраво оценить сложившуюся обстановку. Таким образом, поражение немецких войск становится следствием только внутренних причин и стихийных явлений. Подобный подход представляется нам крайне односторонним, так как в нём почти не учитываются усилия советской стороны, направленные на разгром неприятеля.

В целом нельзя не признать, что зарубежная историография Великой Отечественной войны является чрезвычайно богатой и разнообразной. На определённом этапе западным авторам даже удалось опередить своих советских коллег, находившихся под достаточно жёстким идеологическим давлением, в деле создания истории войны, максимально свободной от догм и мифов.1 Определив основные положения советской концепции истории Великой Отечественной войны как пропагандистские, они усомнились в научности самой концепции. В то же время зарубежная историография не лишена целого ряда своих недостатков. Как уже отмечалось, Великая Отечественная война крайне редко выступает в западных работах в качестве самостоятельного объекта исследования. Существующие труды зачастую отличаются шаблонностью взглядов и поверхностностью суждений. Ярчайший пример - климатический и пространственный факторы, которые почти во всех зарубежных исследованиях считаются основными причинами неудач А. Гитлера в России. Очевидно, отчасти это связано с тем, что до недавнего времени доступ в отечественные архивы был практически закрыт для зарубежных исследователей, а бедность источниковой базы не могла не сказаться отрицательно на уровне работ.

В последние годы у нас в стране появился целый ряд серьёзных аналитических работ, в которых критически рассматривается историография

1 Gallagher M.P. The Soviet History of World War II. Myths, Memories and Realities. N.Y., 1963.

Великой Отечественной войны.1 Их авторы в целом положительно оценивают достижения своих коллег, ставшие плодом многолетних усилий историков разных стран и научных школ. Вместе с тем, они отмечают и некоторые недостатки, к числу которых относятся: излишняя односторонность и предвзятость подавляющего большинства исследований; далеко не полное представление историков о корпусе сохранившихся исторических источников, многие из которых до сих пор остаются засекреченными; достаточно низкий уровень изученности отдельных событий и эпизодов войны (особенно на уровне так называемой микроистории, истории повседневности, социокультурной составляющей исторических процессов) и т.д.

Большим пробелом, несомненно, является и то, что все перечисленные и им подобные работы по истории начального периода Великой Отечественной войны страдают одним общим недостатком: их авторы основывались либо исключительно на письменных источниках либо использовали кинофотодокументы только в качестве вспомогательных и второстепенных.

Таким образом, основной целью данной работы является попытка проанализировать кинофотодокументы по истории Великой Отечественной войны, обратив при этом особое внимание на их специфику как объектов архивного хранения и исторических источников. Ключевым для данной работы можно считать вопрос: могут ли эти документы, созданные советскими официальными органами на начальном этапе войны, содержать в себе информацию, способную изменить сложившееся в литературе представление о тех событиях, история которых до настоящего времени писалась лишь на основании письменных источников? Если да, то в чём и в какой мере проявляются информационные и креативные свойства кинофотодокументов? Если нет, то почему?

1 Кулиш В.М. Указ. Соч.; Мельтгохов М.И. Современная историография и полемика вокруг книги В. Суворова «Ледокол» // Советская историография М., 1996; Мерцалов А.Н., Мерцалова Л.А. Довольно о войне? Воронеж, 1992; и др.

Для реализации указанной цели, потребуется решить несколько взаимосвязанных задач, главными из которых, как нам представляется, будут:

- выявление основных вех и этапов начального периода войны, в рамках которых будет проводиться изучение кинофотодокументов;

- определение состава и содержания хранящихся в отечественных киноархивах документов по интересующей нас теме; рассмотрение некоторых особенностей комплектования отечественных киноархивов кинофотодокументами о начале Отечественной войны и их оценка; проведение источниковедческого анализа кинофотодокументов с точки зрения их происхождения, содержания, достоверности и внешних особенностей; выявление основных тенденций, преобладавших в организации и проведении съёмок в различные периоды времени; раскрытие различных сторон исторической реальности, зафиксированной в кинофотодокументах; рассмотрение отдельных сторон социальных, политических, военных и культурных явлений, происходивших в СССР в начале войны, которые нашли отражение в кинофотодокументах.

Хронологические рамки данной работы (22 июня - декабрь 1941 г.) охватывают события первых месяцев Великой Отечественной войны, происходившие с момента нападения Германии на СССР до начала советского контрнаступления под Москвой. Выделение данного хронологического отрезка в качестве самостоятельного этапа было обусловлено, в первую очередь, целями и задачами нашего исследования. Дело в том, что очень незначительный объём сохранившихся в отечественных архивах кинофотодокументов не позволяет нам ограничиться более коротким промежутком времени. В частности, это связано с тем, что в первые недели войны процесс кинофотодокументирования проходил в целом

ГОСУГ. .

БИБЛ^/д ••

41 неорганизованно, практически все съёмки создавались стихийно, без заранее разработанной программы действий. В первую очередь это касается проведения съёмок во фронтовых условиях. Кроме того, в июне-июле 1941 года ещё не успела в полной мере раскрыться значимость информации, заключённой в кинофотодокументах, а изменения, вызванные ходом боевых действий в способах репрезентации войны, не проявились достаточно ярко по сравнению с предвоенными тенденциями.

Объектом нашего исследования являются хроникальные кинофотодокументы Архивного Фонда Российской Федерации о начале Отечественной войны, отложившиеся в государственных и ведомственных архивах и музеях. Предмет исследования был определён широким спектром проблем историко-архивоведческого и источниковедческого плана, затронутых в данной работе. Его суть состоит в комплексном рассмотрении кинофотодокументов с компаративистских позиций с учётом достижений различных научных дисциплин и направлений, а именно в их изучении в качестве исторического источника, продукта культуры, средства пропаганды и объекта архивного хранения.

Проблематика диссертационной работы потребовала обращения к достаточно широкой источниковой базе. Особое место в массиве источников занимали непосредственно кинофотодокументы, сосредоточенные в архивохранилищах Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД), Центрального московского архива аудиовизуальных документов (ЦМААД), Агентства «Фото ИТАР-ТАСС», Музея кино, Центрального музея Вооружённых Сил, частных коллекциях.

В ходе исследования было изучено около 3000 единиц хранения фотоснимков, из которых для использования непосредственно в данной работе было отобрано 289 наиболее типичных с точки зрения содержания и внешних особенностей фотодокументов. Кроме того, была проанализирована 181 единица хранения кинодокументов. Из них - 59 номеров Союзкиножурнала и

96 сюжетов кинолетописи, значительная часть которых не вошла в готовую продукцию. Помимо этого, были изучены кинофильмы «Фашизм будет разбит», «Военнопленные», «Разгром немецких войск под Москвой» и др. Важную роль при изучении кинодокументов сыграла текстовая сопроводительная документация, содержащая подробные сведения о каждом включённом в фильм монтажном плане.

Для более глубокого и всестороннего изучения данной темы пришлось обратиться к другим видам источников. Их можно поделить на 6 основных групп.

Первая из них представлена письменными документами, хранящимися в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), Рукописного отдела Музея кино, в Негативном фонде Центрального музея Вооружённых Сил, в Архиве управленческой документации РГАКФД и в архиве Российской центральной киновидеостудии хроникально-документальных и учебных фильмов (РЦСДФ). Данные источники отражают организационную сторону проведения фронтовых кино- и фотосъёмок, процесс дальнейшего практического использования этих кинофотодокументов и их передачи на государственное хранение. К ним относятся директивы Главного политического управления РККА и политотделов отдельных частей, приказы о назначении во фронтовые киногруппы, удостоверения кинооператоров, задания на проведение киносъёмок, планы, отчёты и т.д.

Значительная часть архивных документов до сих пор остаётся недоступной для открытого исследования. Особенно это касается фондов ЦАМО РФ. Так, например, закрыты для изучения документы Главного политического управления РККА и Генерального штаба. Секретными остаются и многие материалы политуправлений фронтов, политотделов армий, дивизий и полков. По словам сотрудников архива, подобные ограничения в значительной степени обусловлены этическими соображениями, не позволяющими разглашать информацию, касающуюся участия того или иного человека (не зависимо от его звания и должности) в массовых репрессиях 1930-х - 1950-х годов, а так же данные о судьбе военнопленных.

Несмотря на это, директивы ГлавПУРККА или хотя бы упоминания о них иногда можно найти в фондах политотделов войсковых частей и соединений. Правда, и такой способ поиска не всегда приносит желаемый результат. Это обусловлено тем, что интересующий нас период был временем, когда Красная Армия терпела тяжелейшие поражения и несла значительные потери в летне-осенней кампании 1941 года. Многие части попали в окружение и были разгромлены. Гибли не только отдельные полки и дивизии, но целые корпуса и армии. Естественно, что при выходе из окружения очень часто не удавалось спасти документы, отложившиеся в канцелярии за первые дни, недели и месяцы войны. Они погибали или доставались неприятелю вместе с другими трофеями. Так, например, не сохранились материалы политотдела 4-ой армии, разгромленной в первые дни войны на Западном фронте, пропали документы политотделов 8-го механизированного корпуса и входивших в его состав 12-й и 34-й танковых дивизий, которые сражались и попали в окружение в июле 1941 года на Юго-Западном фронте и т.д. Таким образом, многие из тех частей, в которых работали кинооператоры и фотокорреспонденты в июне-декабре 1941 года, и в фондах которых, соответственно, должны были отложиться документы характеризовавшие их работу, не оставили почти никаких документальных следов своей деятельности. В результате, собирать сведения о процессе создания фронтовых кинофотодокументов интересующего нас периода приходится, буквально, по крупицам.

Во вторую группу источников вошли опубликованные в нашей стране архивные документы о войне. Здесь необходимо отметить, что до недавнего времени эта группа не являлась в действительности репрезентативной выборкой документов, отложившихся в хранилищах отечественных архивов.

Все публиковавшиеся в СССР документальные материалы проходили жёсткий идеологический отбор, поэтому те из них, которые попадали в руки исследователя, могли дать представление только о героико-патриотической стороне войны, отображение которой соответствовало официально принятой концепции.1

Изменения в этой области произошли в конце 1980-х годов, после открытия более широкого доступа к некоторым фондам советских архивов. В результате появился ряд публикаций архивных документов, создающих более широкую источниковую базу для изучения войны. Примерами могут служить «Соображения по плану стратегического развёртывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками» (май 1941 года)2 и речь И. В. Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 года,3 демонстрирующие активность внешней политики СССР конца 1930-х годов и готовность советского руководства нанести в случае необходимости превентивный удар по Германии с целью обеспечения безопасности собственного государства.

Помимо отдельных источников сенсационного характера в 1990-е годы был издан целый ряд сборников документов, носящих хронологическую или тематическую направленность.4 В совокупности содержащиеся в них материалы позволяют получить более объективное и, в тоже время, конкретное представление об отдельных событиях и этапах войны, а также о деятельности советских учреждений и ведомств, которые долгое время были окутаны завесой секретности.

1 Документы по истории Мюнхенского сговора. М., 1978; Канун и начало войны. Л., 1991; Накануне. 19351939 гг. Как мир был ввергнут в войну. М., 1991; и др.

2 Бобылёв П. Н. К какой войне готовился Генштаб РККА в 1941г.? // Военно-исторический журнал. 1995. №5. С. 38-39.

3 Дорошенко В. Л. Сталинская провокация Второй Мировой войны //Другая война. М., 1996. С. 60-75.

4 Война и политика. 1939-1941. М., 1999; Лубянка в дни битвы за Москву. По рассекреченным документам Центрального архива ФСБ РФ. М., 2002; Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940 г. М„ 1993; 1941 год. Документы. Т. 1-2. М., 1998; СССР и Германский вопрос. 1941-1949. Документы из Архива внешней политики Российской Федерации. М., 2000; и др.

В тоже время, необходимо отметить, что все перечисленные выше сложности, сопровождающие работу исследователя в архивах, неизбежно распространяются и на деятельность публикатора, осуществляющего поиск и отбор документов по определённой тематике. Поэтому, очевидно, мы не можем считать достаточным для детального всестороннего исследования истории Отечественной войны тот объём документов, который введён в научный оборот на сегодняшний день.

Третья группа представлена материалами периодической печати.1 Ценность этого вида источников обусловлена тем, что в 1940-е годы газеты являлись основным средством публикации фотодокументов. Поэтому, они могут оказать большую помощь в поиске и выявлении и атрибутировании снимков по интересующей нас теме, в определении тематики и внешних особенностей тех фотодокументов, которые были доступны массовому читателю, а также того контекста, в котором они бытовали в рассматриваемый период. Кроме того, периодические издания создают наглядное представление о соотношении визуальной и вербальной составляющей в официальном газетно-журнальном сообщении указанного периода, что, в свою очередь, даёт нам возможность оценить ту роль, которую играла фотография в процессе формирования мировоззрения советского человека.

Очень важное значение для нас имеет тот факт, что в периодических изданиях 1940-х годов и более позднего периода часто печатались статьи и очерки фронтовых операторов, из которых можно почерпнуть много ценных сведений несохранившихся в других источниках.

Кроме официальных документов, в распоряжении историков имеются источники личного происхождения, представляющие взгляд на ситуацию с несколько иной точки зрения. Они составляют четвёртую группу, которая является наиболее информативной. Входящие в неё мемуары, в свою очередь,

1 Правда. М., 1941; Известия. М., 1941; Красная звезда. М., 1941; Кино. М., 1941; Искусство кино. М., 19361940; Советское фото. М., 1935. можно разделить на три подгруппы. В первую из них входят воспоминания советских военачальников, видных деятелей органов государственной безопасности и труды руководителей страны, таких как: И. В. Сталин,1 Г. К. Жуков,2 Н. Г. Кузнецов,3 К. А. Мерецков,4 К. К. Рокоссовский,5 П. А. Судоплатов6 и др. Естественно, что эти источники освещали войну только с официальных позиций. Но, будучи написанными спустя многие годы, а иногда и десятилетия после завершения отображаемых в них событий, они часто содержат в себе ретроспективный взгляд автора на пройденный им путь, привнесённые более поздней политической конъюнктурой суждения и оценки, способные исказить наше представление об изучаемой эпохе и её ценностях.

Достаточно большой тенденциозностью отличаются воспоминания высших офицеров Вермахта, руководителей германской дипломатии и разведки, составляющие вторую подгруппу.7 Зачастую их авторы трудились над своими мемуарами, находясь в плену у англо-американских войск. В условиях разгоравшейся холодной войны данный факт не мог не отразиться на отборе материала и способе его подачи, особенно в той части воспоминаний, которая касалась описания хода боевых действий на Восточном фронте и характеристики Красной Армии. Оценка её организации и возможностей в подобных произведениях чаще всего носит резко выраженный критический характер и даже содержит элементы презрительного высокомерия по отношению к Советскому Союзу.

Третья подгруппа состоит из воспоминаний советских писателей, журналистов, фронтовых кинооператоров и фоторепортёров. К их числу

1 Сталин И. В. Собрание сочинений. М., 1953.

2 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 2002.

3 Кузнецов Н. Г. Курсом к победе. М., 1975.

4 Мерецков К. А. На службе народу. М., 1968.

5 Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М., 1968.

6 Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996.

7 Гальдер Ф. Военный дневник. Смоленск, 2001; Гот Г. Операция «Барбаросса». 3-я танковая группа в России. 1941 г. Riga, 1997; Гудериан Г. Воспоминания солдата. Ростов-на-Дону, 1998; Манштейн Э. Утерянные победы. Смоленск, 1999; Меллентин Ф. Бронированный кулак Вермахта. Смоленск, 1999; Риббентроп И. Тайная дипломатия III Рейха. Смоленск, 1999; Скорцени О. Секретные задания. Ростов-на-Дону, 1999; Шелленберг В. В паутине СД. Минск, 1999; и др. можно отнести дневники председателя оборонной комиссии Союза советских писателей В. В. Вишневского,1 оставившего ценные заметки о ситуации, сложившейся в СССР накануне войны, и воспоминания известного писателя и у поэта Константина Симонова, описавшего на основании своих дневниковых записей первые три военных месяца. Изучение мемуарной литературы осложняется тем, что в начале войны многие известные операторы ещё не успели приступить к съёмкам, а те, кто снимал войну с первых дней по тем или иным причинам не описывали в своих воспоминаниях события первых месяцев. Например, В. В. Микоша начинает свои мемуары с августа 1941 г., Д. Г. Рымарев4 - с сентября, а П. Д. Касаткин5 - с ноября. Таким образом, их воспоминания не содержат полного описания событий, свидетелями которых они являлись.

Более содержательным в этом плане является фотоальбом Е. А. Халдея,6 в состав которого, кроме фотографий автора, включены его воспоминания. Однако, и он содержит лишь 2 снимка интересующего нас периода: фотографию «Москвичи на улице 25 октября слушают заявление советского правительства об объявлении войны 22.06.1941 г.» и портрет дважды героя Советского Союза Б. Ф. Сафонова, запёчатлённого на фоне самолёта 6 июня 1941 г.

Наиболее подробными и интересными, на наш взгляд, являются мемуары Романа Кармена.7 В них мы находим указание на съёмки партизан, уходящих в леса (2 июля), кадры, снятые Б. Шером на К.П. 112-й дивизии в Барковичах, съёмки сбитого немецкого самолёта (3 июля), захваченного советскими разведчиками штаба немецкого полка (4 июля) и т.д. Достоинством мемуаров Р. Кармена является и то, что он называет имена

1 Вишневский В. В. Воспоминания //Москва. 1995. №5. С. 5-7.

2 Симонов К. 100 суток войны. Смоленск, 1999.

3 Микоша В. В. Рядом с солдатом. М., 1983.

4 Рымарев Д. Г. Дни штормовые. М., 1975.

5 Касаткин П. Д. На защиту родной Москвы // Их оружие - кинокамера. М., 1984. С. 52-53.

6 Халдей Е. А. От Мурманска до Берлина. Мурманск, 1979.

7 Кармен Р. Но пасаран. М., 1972. операторов, отправившихся в первые дни на фронт, что позволяет значительно расширить поиск. Среди них: Н. Лыткин, Б. Шер, М. Трояновский, В. Микоша, М. Ошурков, С. Гусев, С. Коган, Б. Небылицкий.

Все перечисленные работы содержат фрагментарное изложение событий и фактов. Авторы часто в своём повествовании пропускают дни, а то и месяцы, что объясняется объективными причинами. Ведь, мемуары писались годы спустя после описываемого времени, и вспомнить всё было невозможно. Поэтому, мемуарная литература отличается субъективностью и эпизодичностью.

Среди фотоальбомов, которые составляют пятую группу источников, можно назвать такие, как «ВОВ 1941-1945 гг. в фотографиях и кинодокументах».1 Первый том этого издания содержит несколько документов интересующего нас периода. Примерами могут служить уже упоминавшийся кадр, сделанный А. Халдеем 22 июня на улице 25 октября, и снимок Г. А. Зельмана «Эвакуация скота в Молдавии 23.06.1941 г.». Однако, единственным элементом атрибутации снимков в этом издании является список операторов, помещённый в алфавитном порядке в конце каждого тома. Это лишает читателя возможности установить автора того или иного документа. Даты, точные названия мест и объектов съёмки полностью отсутствуют.

Теми же недостатками страдает фотоальбом, подготовленный к изданию У

А. Юськиным. Он составлен из трофейных немецких фотографий, хранящихся в фондах РГАКФД.

Ещё один сборник фотодокументов и кинокадров был составлен фронтовым кинооператором А. А. Лебедевым. В отличии от предыдущих примеров, он не является тематическим, но имеет в сравнении с ними ряд преимуществ. Так, например, опубликованные в нём документы более точно

1 Афанасьев Н. М. ВОВ 1941-1945гг. в фотографиях и кинодокументах. ТТ. 1-5. М., 1985.

2 Юськин А. Год 41. М., 1991.

3 Лебедев А. А. Шаги советов, Кинокамера пишет историю (1937-1957 гг.). М., 1981. атрибутированы, даны указания на источники, из которых они были взяты. В данном сборнике по указанному периоду использованы кинокадры из фильма «Великая Отечественная» (Ч. 1) и из Союзкиножурнала №№ 58, 88, 92, 104 за 1941 г.

В целом, указанные выше недостатки фотоальбомов сводят содержащийся в них материал до уровня иллюстрации к курсу отечественной истории.

В отдельную группу источников могут быть выделены информационно-справочные издания, дающие дополнительную информацию о важнейших событиях, военачальниках, фронтовых кинооператорах и их профессиональной деятельности. Примерами таких источников могут служить два кинословаря, вышедшие в свет в разные годы.1 Нельзя также не назвать у

Военно-морской словарь», «Словарь современной архивной терминологии социалистических стран»3 и ряд архивных справочников и путеводителей,4 оказавших большую помощь в нашей работе.

Большой интерес представляет опубликованный на русском языке каталог документальной экспозиции «Война Германии против Советского Союза. 1941-1945.».5 Выставка с таким названием была организована в Берлине к пятидесятилетию со дня нападения Германии на СССР. В каталоге представлены как письменные материалы, так и фотодокументы из немецких и советских архивов, демонстрировавшиеся на выставке. Наличие в данном издании фотодокументов, создававшихся приблизительно в одно время по обе стороны линии фронта, открывает перед исследователем возможность их сопоставления и расширяет перспективы научной работы.

1 Кинословарь. T. 1. М., 1966; Т. 2. М., 1970; Кино. Энциклопедический словарь. М., 1986.

2 Военно-морской словарь. М., 1990.

3 Словарь современной архивной терминологии социалистических стран. Вып. 1. М., 1982. Вып. 2. М., 1988.

4 Государственные архивы СССР. Справочник. Т. 1-2. М., 1989; Центральный московский архив документов на специальных носителях. Путеводитель. М., 1997 и др.

5 Война Германии против Советского Союза. 1941-1945. Документальная экспозиция. Hong Kong, 1994.

Разработка данной темы была бы невозможна без использования методов источниковедческого анализа, компаративистики, интерполяции и экстраполяции. Проникновению в сущность изучаемых вопросов способствовал критический анализ комплекса опубликованных и неопубликованных материалов по тематике данного исследования. Центральное место, как и в любой архивоведческой и источниковедческой работе, здесь отводится принципам историзма. Объект и предмет исследования рассматриваются нами в развитии в контексте истории Отечества на определённом отрезке времени. Системный подход потребовал рассмотрения изучаемой проблематики как целостного комплекса явлений, анализа фактов в их совокупности и взаимосвязи. Материалы исследования изложены в проблемно-систематической и хронологической последовательности.

Для разработки избранной темы важное значение имеет методологический тезис конструкционизма, представленный, прежде всего, в работах социологов П. Бергера и Т. Лукмана. При этом, в качестве социокультурной конструкции нами рассматривается не только сама военная фотография и киносъёмка, но и такие концепты, как «повседневность», «реальность», индивидуальный и коллективный «символический унивёрсум». Вместе с тем, для написания настоящей работы принципиально важно различение объективированного и инкорпорированного состояния истории, вводимое П. Бурдье, а также анализ телесных практик у М. Мосса, Э. Канетти и М. де Серто. Столь же важны новые методы интерпретации визуальных документов, разработанные В. Беньямином, Р. Бартом и У. Эко.

Научная новизна данной работы состоит в том, что в ней впервые в отечественной историографии предпринимается попытка рассмотреть кинофотодокументы по истории начального периода Великой Отечественной войны с применением междисциплинарных связей таких наук, как история, источниковедение, архивоведение, киноведение, искусствознание, культурология и др. При этом, кинофотодокументы впервые были использованы в числе основных источников по истории войны. Таким образом, на практике применяется новый подход к изучению самих кинофотодокуменотв и отражённых в них событий, основанный на комплексном использовании всех перечисленных приёмов и методов. Это позволяет шире и глубже взглянуть на объект исследования.

В данной работе впервые было уделено специальное внимание изучению таких вопросов, как взаимосвязь и взаимозависимость условий проведения фронтовых кино- и фотосъёмок и характера снимаемого материала; история комплектования профильных архивов кинофотодокументами интересующего нас периода и её влияние на состав и содержание архивных коллекций.

Принципиальная новизна представляемой диссертации обусловлена также тем, что до настоящего момента в отечественной и зарубежной историографии рассматривались лишь отдельные аспекты изучаемой проблематики, в то время как в современной исторической науке назрела необходимость их всестороннего и обобщённого исследования.

Данная работа состоит из введения, трёх глав, заключения и приложений.

Во введении дано обоснование актуальности темы, определены объект и предмет исследования, его хронологические рамки, рассмотрены историография проблемы, цели и задачи диссертации, её источниковая база, сформулированы методологические и методические основания работы.

Наличие трёх глав обусловлено тем, что, исходя из уже упомянутого принципа историзма, мы не можем рассматривать кинофотодокументы о начале войны вне контекста исторических событий.

Поэтому, первая глава «СССР в первые месяцы Великой Отечественной войны» содержит краткое описание причин войны, подготовки к ней СССР и событий конца июня - декабря 1941 года. Эти события рассматриваются в рамках условно выделенных этапов. Особый интерес для нас в рамках данной главы представляет то, как начальный период войны отражался в сознании современников, каким образом ход боевых действий влиял на их представления о войне и о своём месте на этой войне, как менялась морально-психологическая ситуация в стране и обществе в течение первых шести месяцев войны. В первой главе даётся характеристика имеющихся на сегодняшний день трудов о начале войны и тех источников, которыми пользовались их авторы при написании своих работ. При этом делается вывод о недостаточном использовании в них кинофотодокументов и необходимости исправить это положение.

Вторая глава «Кинофотодокументы начального периода Великой Отечественной войны с позиций современного архивоведения» является для данной работы основной. Она содержит описание состава и содержания кинофотодокументов по теме диссертации, хранящихся в отечественных архивах различных уровней, обзор истории формирования архивных коллекций, анализ применяемых в отечественной архивной системе принципов классификации аудиовизуальных документов.

Третья глава «Источниковедческая интерпретация кинофотодокументов начального периода Великой Отечественной войны» включает в себя анализ их подлинности, достоверности и репрезентативности, попытку атрибутирования ряда документов, а также попытку объяснить причины сложившегося положения. Автор приходит к выводу о том, что кино- и фотосъёмки велись советской стороной достаточно активно с самого начала войны, но психологический и идеологические барьеры помешали созданию полной и достоверной летописи войны.

В заключении подводятся итоги проведённого исследования, даётся оценка достижения поставленной цели, намечаются дальнейшие перспективы.

В приложениях к работе приведены документы и материалы, наглядно иллюстрирующие выводы автора.

Заключение

Проведённый в ходе данного исследования, анализ имеющихся на сегодняшний день работ по истории начального периода Великой Отечественной войны и тех видов источников, на которых основывались их авторы, наглядно показал, что в ряду этих источников кинофотодокументы до сих пор занимают лишь второстепенное место. Традиционный подход к письменным документам как к основному или даже единственному виду исторических источников, их широкая распространённость и доступность в понимании приводят к тому, что учёные пренебрегают кино фотодокументами при проведении исторических исследований или используют их исключительно в качестве иллюстративного материала.

Не менее важной причиной того, что исследователи далеко не в полной мере используют возможности этого вида источников, является их слабая информированность о составе и содержании кинофотодокументов, недостаточная разработанность методов их использования и то состояние, в котором эти документы находятся в наших архивах. В ходе работы по выявлению и отбору кинофотодокументов о начале Великой Отечественной войны выяснилось, что материалы по одной теме, созданные одним автором часто рассеяны по нескольким хранилищам и плохо атрибутированы или вовсе не описаны. Всё это требует напряжённой работы и больших временных затрат со стороны учёного для выявления, отбора и атрибутации кинофотодокументов по определённой теме. Естественно, что исследователи часто проходят мимо таких источников. Между тем, даже краткий обзор событий июня - декабря 1941 года продемонстрировал, что в истории этого периода ещё остаётся много неизученных и спорных вопросов, разрешение которых требует максимального использования учёными всего имеющегося комплекса исторических источников.

Кроме того, письменный документ не может заменить фотографию, а тем более кинодокументы, входящие в состав кинолетописи. Письменный источник предоставляет нам вербальную информацию об исторических фактах и явлениях, в то время как в кадрах кинодокумента представляется возможность наглядно увидеть «ожившую» историю, стать очевидцем исторических событий. Здесь, правда, необходимо отметить, что фотография или кинодокумент, как и любой другой создаётся конкретным человеком, и поэтому несёт в себе его субъективное видение фиксируемых событий. То есть, при работе с кинофотодокументами необходимо учитывать, что они, как и все остальные виды источников, имеют свои ярко выраженные особенности. Но это ни в коем случае не умаляет их ценности, а лишь указывает на необходимость наиболее полного и всестороннего изучения.

Особое внимание в диссертации было уделено рассмотрению вопроса о том, как начальный период войны отражался в сознании современников, каким образом ход боевых действий влиял на их представления о войне и о своём месте на этой войне, как менялась морально-психологическая ситуация в стране и обществе в течение первых шести месяцев войны. Большое значение для понимания идеологического и психологического климата, сложившегося в СССР в первые дни войны имеет обращение к социокультурным аспектам предыстории Великой Отечественной войны. В ходе исследования удалось выяснить, что только за первые полгода войны отношение к ней граждан Советского Союза успело претерпеть целый ряд серьёзных изменений. Романтическая эйфория первых дней войны сменилась в июле - октябре 1941 года паникой и отчаянием, а в ноябре - декабре они в значительной степени уступили место ненависти к врагу и желанию отомстить захватчикам за причинённые ими несчастья. При этом, автор пришёл к выводу о том, что указанные изменения происходили в разных частях страны и у разных категорий населения не синхронно. Их динамика и особенности во многом зависели от целого ряда факторов, к числу которых можно отнести, например, факт участия или неучастия человека непосредственно в боевых действиях; период и продолжительность его пребывания на том или ином участке фронта; уровень осведомлённости человека о событиях, происходивших на фронте; степень угрожавшей лично ему и его близким опасности со стороны оккупантов. Так, у бойцов действующих частей Красной Армии и у населения прифронтовых районов переосмысление своего взгляда на войну произошло раньше, чем у жителей тыловых областей. Настроения бойцов РККА и мирных граждан, а также их представления о характере войны находились в прямой зависимости от степени успешности боевых действий и удалённости от вражеских войск. Вместе с тем процесс трансформации сознания советских граждан не носил исключительно стихийный характер. Он в значительной мере управлялся государственным аппаратом с помощью разнообразных средств идеологического и психологического воздействия, позволявших конструировать нужные образы войны и врага.

В тоже время, можно утверждать, что не только повседневная действительность влияла на настроения в советском обществе начального периода Великой Отечественной войны, но имел место и обратный процесс. Социокультурные концепты и идеологические штампы, доминировавшие в сознании граждан Советского Союза на различных хронологических отрезках рассматриваемого периода, заставляли людей соотносить своё реальное поведение с ментальными представлениями об окружающем их мире и о ходе исторических событий. Автор выдвигает гипотезу о том, что именно убеждённость значительной части советского населения (в первую очередь молодёжи, получившей воспитание и образование уже в годы Советской власти) в том, что единственным спасением от гибели для страны в целом и для них лично может быть только отчаянная, бескомпромиссная, жертвенная борьба, стала одним из главных факторов, позволивших Советскому Союзу выстоять в тяжелейших условиях осени - зимы 1941 года.

В данной диссертации была предпринята первая в отечественной историографии попытка фронтального выявления кинофотодокументов о начале Великой Отечественной войны. В процессе их изучения в научный оборот было введено 109 документов.

Предпринятое исследование показало, что состав изучаемых архивных документов достаточно богат, чего, к сожалению, нельзя сказать об их содержании. В кинофотодокументах, находящихся на хранении в государственных и ведомственных архивах различных уровней, запечатлены практически все важнейшие события, происходившие на различных участках фронта и в тылу с 22 июня по 6 декабря 1941 года. Среди них можно назвать Приграничные сражения, Смоленское сражение, оборону Ленинграда, Одессы, Севастополя, Киева, Московскую битву и др. На плёнке были зафиксированы и наиболее яркие и героические эпизоды истории Великой Отечественной войны: бомбардировка Берлина советской авиацией в ночь с 7 на 8 августа 1941 года, освобождение Ельни 6 сентября, парад на Красной площади 7 ноября. Сохранились портретные изображения многих политических и военных деятелей, героев фронта и тыла.

Вместе с тем, содержание имеющихся в распоряжении исследователей кинофотодокументов крайне однообразно. Преобладают снимки, сделанные в тылу, в местах дислокации и сосредоточения войск, в минуты затишья, на аэродромах, на марше. В съёмках ярко выделяется героическая сторона войны, что ведёт к однобокости её отображения.

Проведённая работа показала, что данный вид исторических документов о начале Великой Отечественной войны, несмотря на всю важность и актуальность этой темы, до сих пор не только не получил заслуженного признания у историков и не был ими в достаточной мере использованы в научных работах, но не был, даже, сам описан и изучен на столько, чтобы на него можно было опираться в других исследованиях.

В ходе работы автор пришёл к выводу о том, что необходимо усовершенствовать научно-справочный аппарат РГАКФД и Агентства «Фото ИТАР-ТАСС». В частности, нам представляется оптимальным изменить состав и содержание рубрик в систематических каталогах и создать в РГАКФД отдельный каталог кинолетописи, что значительно облегчило бы работу исследователя. В качестве положительного примера рассматривается создаваемая Агентством «Фото ИТАР-ТАСС» электронная база данных, содержащая не только информацию о составе и содержании документов агентства, поисковые данные, но и образы самих документов. Подобная система позволяет не только облегчить доступ потребителей к документам, но и обеспечивает большую сохранность негативов.

История формирования архивных коллекций кинофотодокументов начального периода Великой Отечественной войны, рассмотренная, прежде всего, на примере, РГАКФД и Агентства «Фото ИТАР-ТАСС», показала, что система комплектования профильных архивов в конце 1940-х - 1950-е годы страдала многими серьёзными недостатками. Среди которых можно назвать несогласованность в действиях различных учреждений и ведомств; достаточно низкий уровень профессиональной подготовки специалистов (особенно в ведомственных архивах), занимавшихся непосредственной реализацией этих задач; недостаточность имевшейся на тот момент нормативно-методической и правовой базы и др. Эвакуация и реэвакуация официальных учреждений, в число которых входили киностудии, информационные агентства, архивы, отрицательно сказались на степени сохранности интересующих нас материалов. В послевоенные годы кинофотодокументы, подлежавшие передаче на государственное хранение, долгое время продолжали храниться в ведомственных архивах без надлежащего учёта и описания. Всё это вело к распылению и утрате ценных документов, созданных в годы войны.

Настоящее исследование показало, что, несмотря на существовавшую в Советском Союзе систему комплектования государственных киноархивов и фототек газет, журналов и информационных агентств, при которой операторы обязаны были сдавать все отснятые негативы той организации, по заданию которой они работали, в их частных коллекциях сохранилось много ценных и уникальных материалов. В числе таких кинооператоров и фотокорреспондентов можно назвать Б. Е. Вдовенко, П. Д. Касаткина, В. А. Малышева, М. С. Редькина, В. А. Тёмина, Б. С. Трепетова, Я. Н. Халипа, Б. Н. Ярославцева и др. В наши дни эти коллекции являются ценнейшим источником комплектования для отечественных архивов. Поэтому, хотелось бы рекомендовать профильным организациям, и в первую очередь РГАКФД, активизировать работу по собиранию этих материалов и пополнению ими своих фондов.

Рассмотрение вопросов классификации и фондирования кинофотодокументов в отечественных архивах позволило выделить в этой проблеме несколько аспектов: сложность перестройки сложившейся и отлаженной системы, необходимость дифференциации и оптимизации условий хранения документов на различных носителях, принцип недробимости фондов, обеспечение максимальной доступности документов для исследователей и возможности их комплексного анализа. Каждый из них предполагает разные варианты её решения. Анализ изменений, происходящих в последние годы в практике работы отечественных архивов (приём на хранение в специализированные архивы поливидовых комплексов документов, создание электронных баз данных) позволяет надеяться на возможность нахождения компромиссного выхода, тем более, что современная система классификации кинофотодокументов, принятая в отечественных архивах, не всегда оправдывает себя и в ряде случаев ограничивает возможности исследователя при работе с данным видом источников.

Трудности подобного рода могут быть преодолены не только за счёт физической перегруппировки сложившихся массивов документов, но и с помощью внедрения в работу архивов всех уровней современных технологий.

В частности, большое значение может иметь оцифровка различных видов документов и создание единой межархивной электронной базы данных, которая сильно облегчила бы доступ пользователей к этим материалам. Реализация этих задач тормозится не только сложностями материально-технического плана, но и недостаточностью имеющейся на сегодняшний день нормативно-методической базы.

Выявленные кино- и фотодокументы свидетельствуют о том, что Великую Отечественную войну начали снимать практически с самого её начала в различных частях страны. Первые съёмки проводились в городах на улицах, заводах, призывных пунктах. Всей стране известен фотоснимок Е. Халдея, сделанный в 12 часов дня 22 июня в центре Москвы.

Использование приёмов и методов источниковедческого анализа при изучении обнаруженных материалов позволило установить, что съёмки непосредственно в районах боевых действий начались практически одновременно на всех фронтах (24-26 июня). Их проводили кинооператоры Р. Кармен, В. Ковальчук, С. Коган, В. Ешурин.

Однако, несмотря на то, что снимать войну начали почти с момента её начала, кинофотодокументы лета 1941 года не отражают в полной мере всей правды о происходивших в то время событиях. Причин тому было несколько: отсутствие достаточного опыта у операторов, опасности и трудности военного времени, неразбериха первых недель войны. Одной из основных причин можно считать жёсткие идеологические рамки, которые не позволяли снимать всей правды о войне. Причём, эти запреты могли проявляться как в прямых указаниях из Москвы, так и в подсознательных установках, выработанных советской пропагандой в сознании самих операторов.

Анализ содержания выявленных кинофотодокументов позволил выделить широкий круг тематических групп, в рамках которых и проводилось исследование. Наиболее представительными по объёму являются группы документов, запечатлевших патриотический подъём в крупных советских городах и захваченные Красной Армией трофеи и пленных. В то же время кинофотодокументы, отражающие разгром советских войск в первые месяцы войны и непосредственно боевые действия, по указанным причинам практически отсутствуют в отечественных киноархивах.

Тенденция показывать героизм армии и народа не через груды разбитой вражеской техники, а через отображение на экране огромного напряжения сил людей разных поколений и приносимые ими жертвы, начала появляться только осенью 1941 года, когда большая часть европейской территории СССР была оккупирована, и война вплотную подошла к Москве и Ленинграду. Ход боевых действий Красной Армии против Вермахта в июне-декабре 1941 года заставил граждан СССР изменить свои представления о характере войны и переосмыслить своё отношение к ней. Изменился также и образ врага, с которым пришлось столкнуться советскому государству в годы Великой Отечественной войны. Подобные резкие изменения социокультурного, идеологического и психологического порядка повлияли на характер хроникальных кино- и фотосъёмок, проводившихся в первые месяцы войны на фронте и в тылу. Динамика этих изменений нашла своё отражение в тематике и художественных особенностях киноофотодокументов того времени. Этот факт во многом определяет высокую степень информативности, а следовательно ценности данного вида документов в качестве исторических источников.

Содержание и внешние особенности изучаемых документов во многом зависели от конкретных условий, в которых приходилось работать в момент их создания кинооператорам и фотокорреспондентам. Наиболее ярко эти особенности можно проследить на примере кинофотодокументов, создававшихся на передовой или поблизости от неё. Чрезвычайно большую роль при этом играло влияние таких факторов, как экстремальные условия съёмки, непосредственная опасность для жизни снимающего, недостаток необходимого оборудования и материалов, жёсткий контроль и ограничение инициативы со стороны политического и военного руководства и др.

Кинооператорам и фотокорреспондентам для реализации поставленных перед ними задач, а также в силу своего представления о сути происходящих процессов, часто приходилось прибегать к «организации» съёмок нужных им по содержанию и эмоциональному наполнению сюжетов, что, безусловно, понижает степень их документальности и достоверности, но ни в коем случае не снижает ценности кино фотодокументов.

Проведённый критический анализ позволил выявить ряд постановочных кино- и фотодокументов. Среди таких инсценировок можно выделить несколько групп:

1. Инсценировки, создававшиеся непосредственно на месте изображаемого в них конкретного события в момент, когда само событие ещё не завершилось или вскоре после него. В таких инсценировках обычно принимают участие реальные участники исторического события, воспроизводящие его по просьбе оператора. Подобные кинофотодокументы с учётом их специфики могут быть приравнены к хроникальным.

2. Инсценировки, создававшиеся в годы войны в тылу и изображавшие обобщённый образ боёв. Такие съёмки обычно носили ярко выраженный пропагандистский или учебный характер. Их ценность состоит в том, что они выдвигают перед исследователем на передний план именно те проблемы, которые считались ключевыми и требовали первоочередного решения в момент проведения киносъёмок. Например, появление в июле -сентябре 1941 года достаточно большого количества сюжетов, кинофильмов и фотографий, в которых были наглядно представлены наиболее простые и эффективные способы борьбы с вражескими диверсантами, парашютистами, танками, самолётами, свидетельствует о том, в чём именно тактика Вермахта была особенно успешной, и какие трудности особенно остро испытывала

Красная Армия в тот период. Из этих материалов также видно, какие меры принимало советское руководство для преодоления этих трудностей.

3. Инсценировки, создававшиеся в послевоенные годы для популяризации истории войны или в связи со всевозможными годовщинами и юбилеями. Кинофотодокументы, относящиеся к этой группе, чаще всего основываются на воспоминаниях очевидцев и участников воспроизводимых событий, материалах периодической печати, научных изданиях и архивных документах. В результате получается документ, содержащий взгляд на исторический факт, характерный не для его современников, а для той эпохи, в которую создавалась инсценировка. Подобная асинхронность в значительной мере осложняет работу исследователя с кинофотодокументами и требует повышенного внимания и особой тщательности при анализе их происхождения и содержания. Вместе с тем, предоставляет им возможность увидеть рассматриваемый период глазами более поздних поколений.

Хроникальные кинофотодокументы являлись не только объектом социокультурного конструирования, напрямую зависящим от мировоззрения и стереотипов, господствовавших в советском обществе в определённый исторический момент, но и сами служили инструментом, с помощью которого формировались общественные представления о тех или иных событиях.

Таким образом, рассмотренные кинофотодокументы не создают объективного представления о событиях, происходивших в первые месяцы на фронтах Отечественной войны, и не могут считаться полностью достоверными. Но, вследствие своей ярко выраженной идеологической направленности они являются исключительно важным источником для изучения общественных настроений и тенденций их изменения, а также для исследования советского опыта пропагандистской работы среди мирных граждан и бойцов Красной Армии в начале войны и той роли, которую играли кино и фотография в этой работе. На этой основе в диссертации проведены параллели с ролью современных средств массовой информации в разных странах. В качестве примера рассматриваются приёмы и методы, использовавшиеся противоборствующими сторонами при освещении военного конфликта на Балканах весной 1999 года.

Проведённая работа продемонстрировала, что изобразительно-звуковые источники не могут в полной мере раскрыть перед исследователем всех своих возможностей вне связи с историческим контекстом, в котором они создавались, и с письменными документами, отражающими как процесс создания самих кинофотодокументов, так и историю зафиксированных в них событий. Вместе с тем нельзя признать оправданным их использование только в качестве иллюстраций к вербальному тексту, так как содержащаяся в них информация сопоставима по своему богатству и разнообразию с данными письменных документов.

На наш взгляд, в общем, данной работой были решены задачи, поставленные во введении. Были определены состав и содержание хранящихся в отечественных архивах кинофотодокументов по интересующей нас теме, проведён их источниковедческий анализ, установлены время, авторы и тематика первых съёмок.

Естественно, разработка данной темы не может считаться полностью завершённой и должна быть продолжена. Проведённое исследование продемонстрировало многоаспектность избранной тематики и выявило ряд актуальных проблем, требующих дальнейшей разработки. Среди них: поиск современных путей оптимизации условий хранения и организации использования кинофотодокументов начального периода войны; изучение частных коллекций, в состав которых входят аудиовизуальные и письменные материалы по интересующей нас проблематике; продолжение полномасштабных исследований в фондах отечественных и зарубежных архивов различного профиля с целью выявления и анализа максимально полного объёма аудиовизуальных документов по истории войны, не вводившихся ранее в научный оборот; сопоставление кинофотодокументов, создававшихся в начальный период войны советской стороной, со съёмками, производившимися в тоже время противниками и союзниками СССР и т.д.

Данная работа может послужить наглядным примером для проведения подобного исследования кинофотодокументов по другим темам. Результаты непосредственно этого исследования могут быть использованы при написании работ по истории советского общества конца 1930-х - начала 1940-х гг. и Великой Отечественной войны, а также в педагогической практике.

1. Источники.11. Опубликованные.11.1. Нормативные акты органов государственной власти и государственного управления.

2. Положение о Государственном архивном фонде Союза ССР / Управление гос. архивами НКВД СССР. М., 1942.

3. Российская Федерация. Основы законодательства Российской Федерации об Архивном Фонде Российской Федерации и архивах. 7 июля 1993г. // Российская газета. 14.08.1993.

4. ГОСТ 7.69-95. Аудиовизуальные документы. Основные термины и определения. Введ. 01.07.96. М., 1995.11.3. Методические пособия по архивному делу.

5. Методические рекомендации по комплектованию государственных архивов кинофотофонодокументами. М., 1984.

6. Основные положения отбора на государственное хранение кинофотофонодокументов: Методические рекомендации. М., 1978.

7. Основные положения развития системы научно-справочного аппарата государственных архивов кинофотофонодокументов. М., 1985. Основные правила работы государственных архивов с кинофотофонодокументами. М., 1980.

8. Основные правила работы государственных архивов СССР. М., 1984. Основные правила работы с кинофотофонодокументами и видеофонограммами в ведомственных архивах. М., 1989. Перечень документов, подлежащих приёму в государственные архивы СССР. М., 1973.

9. Правила издания исторических документов в СССР. М., 1990. Теоретико-методические основы экспертизы ценностикинофотофонодокументов: рекомендации. М., 1983.11.4. Информационно-справочные издания.

10. Баталии В. Н. Российский государственный архив кинофотодокументов. Краткий документальный обзор. М., 1994. 285 с.

11. Великая Отечественная война 1941-1945: Словарь-справочник. / Сост. Ю. В. Плотников. М., 1988. 559 с.

12. Великая Отечественная война в художественной фотографии», выставка. Москва, 1948. Каталог. М., 1948. 24 с.

13. Великая Отечественная (1941-1945): Каталог кино-видеоматериалов в 2 ч. М., 1994.

14. Военно-морской словарь. М., 1989. 511 с.

15. Кинословарь в двух томах. Т. 1. М., 1966; Т. 2. М., 1970. Культурология. XX век. Энциклопедия. Т. 1-2. М., 1998. Полная энциклопедия танков мира. 1915-2000 гг. / Сост. Г. Л. Холявский. Минск, 2000. 576 с.

16. Словарь современной архивной терминологии социалистических стран. Вып. 1. М., 1982. Вып. 2. М., 1988.

17. Страницы живой истории. Очерк-путеводитель по Центральному государственному архиву кино-фото-фонодокументов СССР. М., 1961. 152 с. Федеральные архивы России и их научно-справочный аппарат: Краткий справочник. М., 1994. - 114 с.

18. Центральные государственные архивы СССР. М., 1982. 128 с.

19. Центральный московский архив документов на специальных носителях.

20. Путеводитель. М., 1997. 164 с.

21. Шунков В. Н. Оружие Вермахта. Минск, 1999. 480 с.

22. Шунков В. Н. Оружие Красной Армии. Минск, 1999. 544 с.

23. Энциклопедия Третьего Рейха. М., 1996. 592 с.11.5. Сборники документов.

24. Великая Отечественная война 1941-1945 гг. в фотографиях и кинодокументах. Фотоальбом в 5-ти томах. / Сост. Н. М. Афанасьев. М., 1985-1989. Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945 гг. Фотоальбом. М., 1978.-239 с.

25. Документы по истории Мюнхенского сговора. Сборник документов. М., 1978. 171 с.

26. Из кинолетописи Великой Отечественной. Фотоальбом. М., 1985. -490 с. Канун и начало войны. Документы и материалы. / Сост. JI. А. Киршнер. Л., 1991.-430 с.

27. Кинолетопись страницы истории. Фотоальбом. М., 1984, 1985, 1986. Лубянка в дни битвы за Москву. По рассекреченным документам Центрального архива ФСБ РФ. М., 2002. - 479 с.

28. Накануне, 1935-1939 гг.: Как мир был втянут в войну. Сборник документов. / Сост. Н. Н. Яковлев. М., 1991.-272 с.

29. Накануне войны: Материалы совещаний высшего руководящего состава ВМФ СССР в конце 1940г. М., 1997. 549 с.

30. Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940г. М., 1993.-407 с.

31. Публицистика периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет. М., 1985.-319 с.

32. Устинов А. В. Избранные фотографии Александра Устинова, 1941-1945: Альбом. М., 1978.- 143 с.

33. Фотохроника ТАСС. М., 1944. 26 с.

34. Халдей Е. А. От Мурманска до Берлина. Фотоальбом. Мурманск, 1979. 96 с. 1.1.6. Мемуары.

35. Бабочкин Б. Через тридцать лет // Новый мир. 1964. №11. С. 161-175.

36. Богоров А. Л. Записки Кинохроникёра. Л., 1973. 248 с.

37. Василевский А. М. Дело всей жизни. ТТ. 1-2. М., 1988.

38. Вершигора П. П. Люди с чистой совестью. ТТ. 1-2. М., 1963.

39. Вихирев Н. С киноаппаратом по жизни. М., 1966. 238 с.

40. Вишневский В. В. Воспоминания // Москва. 1995. №5. С. 5-7.

41. Глидер М. С киноаппаратом в тылу врага. М., 1946. 240 с.

42. Год 41. Юго-западный фронт. Сборник воспоминаний. Львов, 1970. 312 с.

43. Гордийчук И. Б., Макасеев Б. К. Кинохроника в Великой Отечественной войне

44. Техника кино и телевидения. 1985. №5. С. 3-12.

45. Гот Г. Операция «Барбаросса». Riga, 1997. 64 с.

46. Гудериан Г. Воспоминания солдата. М., 1998. 536 с.

47. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. ТТ. 1-2. М., 2002.

48. Звенигородский В. В. Связисты штаба Северо-Западного фронта в первые днивойны // Военно-исторический журнал. 1985. №2. С. 69-74.

49. Истра. 1941. Сборник воспоминаний. М., 1975. 304 с.

50. Их оружие кинокамера: рассказы фронтовых кинооператоров. / Сост. А. А.

51. Лебедев, Д. Г. Рымарев. М., 1984. 278 с.

52. Кармен Р. Но пасаран. М., 1972. 383 с.

53. Кольцов М. Е. Испания в огне. ТТ. 1-2. М., 1987.

54. Кузнецов Н. Г. Курсом к победе. М., 1975. 510 с.

55. Лебедев А. Кинолетопись ВОВ // Искусство кино. 1975. №2,3.

56. Листер Э. Наша война. М., 1969. 327 с.

57. Майский И. М. Воспоминания советского посла. Кн. 1-2. М., 1964.

58. Микоша В. В. С киноаппаратом в бою. М., 1964. 143 с.

59. МикошаВ. В. Рядом с солдатом: записки фронтового кинооператора. М., 1983.- 224 с.

60. Мы интернационалисты: воспоминания добровольцев-участниковнационально-революционной войны в Испании. М., 1975. 287 с.

61. Назывались просто командами» (из стенограммы беседы с начальникомместной противовоздушной обороны Дзержинского района г. Москвы П. Л.

62. Булатовым) // Отечественные архивы. 2001. №6. С. 51-61.

63. Небылицкий Б. Репортаж о кинорепортаже. М., 1962. 291 с.

64. Не забыто! Рассказы фронтовых кинооператоров и кинорежиссёров. / Сост. Т.1. Цитриняк. М., 1986. 94 с.

65. Освободительный поход. М., 1941. -258 с.

66. Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М., 1993. -465 с.

67. Риббентроп И. Тайная дипломатия III Рейха. Смоленск, 1999. 447 с.

68. Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М., 2002. 479 с.

69. Рымарев Д. Дни штормовые. Записки фронтового кинооператора. М., 1975. -118с.

70. Сатуновский П. А. Записки первых дней войны // СК-Новости. 23.06.2000.

71. Симонов К. 100 суток войны. М., 1999. 570 с.

72. Скорцени О. Секретные задания. Ростов-на-Дону, 1999. 374 с.

73. Старинов И. Г. Записки диверсанта. М., 1997. 445 с.

74. Судоплатов П. Разведка и Кремль. М., 1996. 509 с.

75. Трояновский М. Я хотел написать книгу. М., 1972. 231 с.

76. Шелленберг В. В паутине СД. Минск, 1999. 479 с.

77. Шилов П. Тогда не было моды награждать // Родина. 1995. №12. С. 64-69.

78. Яремчук А. П. Русские добровольцы в Испании. Сан-Франциско, 1983. 376 с.11.7. Периодические издания.1. Известия. 1930-1941.1. Искусство кино. 1936-19411. Кино. 1941.1. Красная звезда. 1941.1. Правда. 1930-1941.

79. Советское фото. 1935-1941.12. Неопубликованные.

80. Агентство «Фото ИТАР-ТАСС».1. Личный фонд Редькина М.

81. Ф. 4459 Телеграфное агентство Советского Союза при Совете Министров СССР.

82. Музей кино. Рукописный отдел.

83. Ф. 32. Оп. 2. Ед. Хр. 13; Ф. 56. Оп. 1. Ед. Хр. 7, 21.1. РГАКФД.

84. Архив управленческой документации.

85. Оп. 01-05. Д. 7; Оп. 05-08. Д. 22; Оп. 28. Д. 39; Оп. 34. Д. 45.

86. Фотоальбомы: 933, 1116, 1117, 1118, 1126.1. ЦАМО РФ.

87. Личный фонд Трепетова Б. С. Личный фонд Ярославцева Б. Н.

88. Аифилов В. А. Начало Великой Отечественной войны (22 июня середина июля 1941г.). М., 1962. - 222 с.

89. Анфилов В. А. Бессмертный подвиг: Исследование кануна и первого этапа

90. Великой Отечественной войны. М., 1971. 543 с.

91. Анфилов В. А. Незабываемый 41. М., 1982. 368 с.

92. Анфилов В. А. Дорога к трагедии 1941г. М., 1997. 303 с.

93. Бабин А. И. Канун и начало Великой Отечественной войны. М., 1991.-63 с.

94. Безыменский Л. Укрощение «Тайфуна». Смоленск, 2001. 399 с.

95. Бершадский И., Колгушкин А. О начальном периоде минувшей войны //

96. Военно-исторический журнал. 1960. №8. С. 50-55.

97. Бешанов В. Танковый погром 1941 года (куда исчезли 28 тысяч советских танков?). М., 2001.-528 с.

98. Битва за Москву. История Московской зоны обороны. М., 2001. 446 с. Болтин Е. О периодизации ВОВ Советского Союза // Военно-исторический журнал. 1959. №2. С. 4-17.

99. Борисов Е. Крушение германского плана молниеносной победы. Челябинск, 1941.-6 с.

100. Бронетанковые и механизированные войска Советской Армии. М., 1958. 265 с.

101. Бунич И. «Гроза». Кровавые игры диктаторов. СПб., 1997. 573 с. Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1965.-621 с.

102. Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1967.-618 с.

103. Великая Отечественная война Советского Союза. 1941-1945. Краткая история. М., 1970.-628 с.

104. Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. 1-4. М., 1998, 1999.

105. Верт А. Россия в войне. 1941-1945. М., 2001. 542 с. Владимирский А. В. На киевском направлении. М., 1989. - 421 с. Военно-историческая антропология. Ежегодник 2002. Предмет, задачи, перспективы развития. М., 2002. - 399 с.

106. Ворошилов К. Е. Сталин и Вооружённые Силы СССР. М., 1950. 154 с. Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995. - 557 с.

107. Данилов В. Д. Сталинская стратегия начала войны: планы и реальность // Отечественная история. 1995. №3. С. 31-43. Дороговоз И. Железный кулак РККА. М., 1999. 125 с. Другая война 1939-1945. М., 1996. - 489 с.

108. Захаров М. В. Начальный период ВОВ и его уроки // Военно-исторический журнал. 1961. №7. С. 3-14.

109. Захаров М. О теории глубокой операции // Военно-исторический журнал. 1970. №10. С. 10-20.

110. Золотов Н. П. Боеготовы были. // Военно-исторический журнал. 1993. №11. С. 76-78.

111. Зюзин Е. И. Готовил ли СССР превентивный удар? // Военно-исторический журнал. 1992. №4/5. С. 10-12.

112. Иссерсон Г. С. Новые формы борьбы (опыт исследования современных войн). М., 1940.-76 с.

113. История Второй Мировой войны. ТТ. 1-12. М., 1973-1982.

114. Итоги второй мировой войны. Сборник статей. М., 1957. 640 с.

115. Козлова Н. Н. Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора).1. М., 1996.-216 с.

116. Козлова Н. Н. Социально-историческая антропология. М., 1999. 196 с. Коробочкин М. Опоздавшие // Родина. 1995. №12. С. 107-110. Коупленд Н. Психология и солдат. М., 1960. - 283 с.

117. Крысько В. Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт). Минск, 1999. 448 с.

118. Леонов А. Провал гитлеровского плана «молниеносной войны» против

119. Советского Союза. Новосибирск, 1942. 14 с.

120. Лиддел-Гарт Б. X. Вторая мировая война. М., 1976. 538 с.

121. Мельников Д., Чёрная Л. Преступник №1. Нацистский режим и его фюрер. М.,1981.-432 с.

122. Мельтюхов М. И. Идеологические документы мая-июня 1941г. // Отечественная история. 1995. №2. С. 18-29.

123. Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу. 1939-1941 (документы, факты, суждения). М., 2000. 606 с. Мернов В. О содержании начального периода мировых войн // Военно-исторический журнал. 1960. №9. С. 31-41.

124. Начальный период войны (по опыту первых кампаний и операций второй мировой войны) / Под общ. ред. генерал-майора С. П. Иванова. М., 1974. 357 с.

125. Невежин В. А. Речь Сталина 5 мая 1941г. // Отечественная история. 1995. №2. С. 33-49.

126. Невежин В. А. Синдром наступательной войны. М., 1997. 288 с. Некрич А. М. 1941г. 22 июня. М., 1965. - 171 с.

127. Печёнкин А. А. Была ли возможность наступать? // Отечественная история. 1995. №3. С. 28-31.

128. Рапопорт В., Алексеев Ю. Измена Родине. Очерки по истории Красной Армии. London, 1989.-514 с.

129. Рухле И. О характере начального периода в двух мировых войнах // Военно-исторический журнал. 1959. №10. С. 3-18.

130. Савушкин Р. А. Развитие советских Вооружённых Сил и военного искусства в межвоенный период (1921-1941). М., 1989. 212 с.

131. Самсонов А. М. Вторая мировая война. 1939-1945. Очерк важнейших событий. М., 1990.-638 с.

132. Самсонов А. М. Москва, 1941г.: от трагедии поражения к великой победе. М., 1991.-287 с.

133. Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999.-383 с.

134. Советская историография. М., 1996. 591 с.

135. Суворов В. Ледокол. М., 1994. 575 с.

136. Суворов В. Последняя республика. М., 1995. 380 с.

137. Сухоруков Д. С. Воздушные десанты во фронтовых наступательных операциях Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1985. №12. С. 14-21.

138. Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956. 510 с.

139. Униформа Красной Армии и Вермахта. М., 1995. 80 с.

140. Хазанов Д. Неизвестная битва в небе Москвы. 1941-1942 гг. М., 1999. 120 с.

141. Хоффман И. Подготовка Советского Союза к наступательной войне. 1941 год

142. Отечественная история. 1993. №4. С. 19-31.

143. Человек и война. Война как явление культуры. М., 2001. 479 с.

144. Чередниченко М. О начальном периоде ВОВ // Военно-исторический журнал.1961. №4. С. 28-35.

145. Шмелёв И. История танка. М., 1996. 208 с.

146. Юутилайнен А. Другой чести нам не надо. // Родина. 1995. №12. С. 92-95. Яценко В. Деятельность военных округов в Великую Отечественную войну // Военно-исторический журнал. 1985. №2. С. 32-39.

147. Gallagher M. P. The Soviet History of World War II. Myths, Memories and Realities. N.Y., 1963.-347 p.

148. Grenville J. A. S. A World History of the Twentieth Century. Vol. 1-2. New Jersey, 1980.

149. SeatonA. The Battle for Moscow. 1941-1942. London, 1971.-215 p.

150. Turney A. Disaster at Moscow: von Bock's campaigns. 1941-1942. Albuquerque,1970.-229 p.

151. Источниковедческая и архивоведческая литература.

152. Акимова И. Е. Пофондовая классификация документов в ЦМАДСН //

153. Отечественные архивы. 1997. №5. С. 92-104.

154. Баталии В. Н., Крюкова JI. Н. Об организации кинофотофонодокументов и видеофонограмм в госархивах // Советские архивы. 1989. №1. С. 23-28. Бычков П. О. О работе киноотдела Центрального кино-фото-фоноархива // Архивное дело. 1937. №2(43). С. 128-133.

155. Варшавчик М. А. Историко-партийное источниковедение: Теория. Методология. Методика. Киев, 1984. 319 с.

156. Евграфов Е. М. Кинофотодокументы как исторический источник. М., 1973. -46 с.

157. Кабанов В. В. Источниковедение. М., 1998. 385 с.

158. Кобелькова JI. А., Магидов В. М. О классификации и фондировании кинофотофонодокументов и видеофонограмм ГАФ СССР // Советские архивы. 1989. №1. С. 12-22.

159. Листов В. С. История смотрит в объектив. М., 1974. 222 с. Листов В. С. Россия. Революция. Кинематограф. М., 1995. - 175 с.

160. Магидов В. М. Кинодокументы: проблемы источниковедческого анализа и использования в исторических исследованиях // История СССР. 1983. №1. С. 92-103.

161. Магидов В. М. Зримая память истории. М., 1984. 140 с.

162. Магидов В. М. Классификация кинофотофонодокументов и проблема ихфондирования // Классификация, комплектование и экспертиза ценностидокументов в советском архивоведении (1917-1987 гг.). М., 1989. С. 21-35.

163. Магидов В. М. Кинофотофонодокументы как объект источниковеденияисториография вопроса) // Советские архивы. 1991. №4, 5.

164. Магидов В. М. Кинофотофонодокументы как исторический источник //

165. Отечественная история. 1992. №5. С. 104-116.

166. Магидов В. М. О проблемах взаимосвязи архивоведения и источниковедения аудиовизуальных документов // Исторические записки. 1995. №1(119). Медушевская О. М. Источниковедение: история, теория и метод. М., 1996. 79 с.

167. Минченко А. Центральный фоно-фото-киноархив СССР // Архивное дело. 1935. №3(36). С. 30-36.

168. Пушкарёв Л. И. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975. 281 с.

169. Рошаль Л. М. Некоторые вопросы источниковедческого анализа кинодокументов // Труды МГИАИ. Т. 17. М., 1963.

170. Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР. Учебное пособие. М., 1962.-495 с.

171. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989. 615 с. Барт Р. Camera Lucida: Комментарий к фотографии. М., 1997. - 222 с. Большаков И. Г. Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. М., 1950. - 216 с.

172. Бровченко Г. История советского кино. Тема Великой Отечественной войны на советском экране. М., 1982. 71 с.

173. Вартанов А. С. От фото до видео. Образ в искусствах XX века. М., 1996. 226 с.

174. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. 398 с.

175. Грошев А. Гинзбург С. и др. Краткая история советского кино. М., 1969. 615 с.25 лет советского кино в хронологических датах. М., 1945. 55 с. Джулай JI. Документальный иллюзион. М., 2001. - 243 с. Довженко А. Собрание сочинений. ТТ. 1-4. М., 1967.

176. Ждан В. Великая Отечественная война в художественных фильмах. М., 1947. -112 с.

177. Ждан В. Военный фильм в годы Великой Отечественной войны. М., 1947. -112 с.

178. Ждан В. Советская армия в киноискусстве. М., 1948. 108 с.

179. История советского кино. ТТ. 1-4. М., 1975.

180. Камшалов А., Нестеров В. Экран в борьбе. М., 1981. 168 с.

181. Камшалов А. И. Героика подвига на экране. Военно-патриотическая тема всоветском кинематографе. М., 1986. 224 с.

182. Кино и время. М., 1977. 255 с.

183. Копалин И. П. Советская документальная кинематография. М., 1950. 205 с. Кракауэр 3. Природа фильма. М., 1974. - 302 с.

184. Лебедев А. А. Шаги советов. Кинокамера пишет историю (1937-57 гг.). М., 1981.-285 с.

185. Лебедев А. А. Из кинолетописи Великой Отечественной войны. М., 1985. 335 с.

186. Максакова Л. В рядах воюющего народа. М., 1965. 310 с.

187. Малькова Л. Современность как история. Реализация мифа в документальномкино. М., 2002.- 188 с.

188. Мандральская Н. Запечатленные образы войны. Ташкент, 1987. 220 с. Медведев Б. Свидетель обвинения. М., 1971. - 263 с. Межуев А. На снимке - подвиг. М., 1979. - 72 с.

189. Монтегю У. П. Кухня американской кинохроники // Искусство кино. 1938. №9. С. 58-59.

190. Мунькин В. Наш вклад в победу // СК-Новости. 28.04.2000. Очерки истории советского кино. ТТ. 1-3. М., 1959.

191. Ремнёв Н. Экспонирует Фотохроника ТАСС // Советское фото. 1981. №12. С. 10-15.

192. Родионов О. А. Оператор кинодокумент - фильм. М., 1970.

193. Рошаль Л. М. Эффект скрытого изображения. Факт и автор в неигровом кино.1. М., 2001.-206 с.

194. Рошаль Л. М. Начало всех начал. Факт на экране и киномысль «Серебряного века». М., 2002.- 133 с.

195. Сафонов С. К истории отечественных фотоальбомов. Малоизвестные выпускивоенных лет // Независимая газета. 14.06.2002.

196. Смаль В. И. На экране герой и народ. Минск, 1974. - 192 с.

197. Смирнов В. Документальные фильмы о Великой Отечественной войне. М.,1947.-280 с.

198. Табакова И. Первый из 1418 // Московская правда. 21.06.1987.

199. Фотожурналист и время. Сборник статей. М., 1975. 295 с. Фронтовой кинорепортаж. М., 1977. - 167 с.

200. Ханютин Ю. Советский художественный фильм о Великой Отечественной войне. (К вопросу о развитии соц. реализма в киноискусстве 40-х 50-х годов). Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата искусствоведения. М., 1965. - 20 с.

201. Ханютин Ю. Предупреждение из прошлого. М., 1968. 285 с.

202. Чибисов К. В. Очерки по истории фотографии. М., 1987. 254 с.

203. Школьников С. С. В объективе война. М., 1979. - 143 с.

204. Эйнгорн Э. Основы фотографии. М., 1989. 240 с.

205. Юренев Р. Краткая история советского кино. М., 1979. 232 с.

206. Юткевич С. Кино это правда 24 кадра в секунду. М., 1974. - 328 с.

207. Kenez P. Black and White // Culture and entertainment in wartime Russia.1.dianapolis, 1995. P. 194-215.

208. Sartorti R. On the making of heroes, heroines and saints // Culture and entertainment in wartime Russia. Indianapolis, 1995. P. 176-193.