автореферат диссертации по технологии материалов и изделия текстильной и легкой промышленности, 05.19.08, диссертация на тему:Формирование товарно-технологических свойств и показателей качества шкурок кролика мехового в зависимости от условий содержания животного

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В. ЛОМОНОСОВА ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ Диссертационный совет (Д501.001.16) по философском наукам

На правах рукописи

ГОЛУБЕВ СЕРГЕИ ВИКТОРОВИЧ Основания государственности: социально-философский анализ Специальность 09.00.11 - социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва 2005

Диссертация выполнена на кафедре социальной философии философского факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

Научный консультант — доктор философских наук, профессор К.Х. Момджян

Ведущая организация — Московский государственный текстильный университет

Защита состоится 26 декабря 2005 г. в 15.00 на заседании Диссертационного совета Д 501.001.16 по социальной философии в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, аудитория 1161.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки им. A.M. Горького (МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов).

Автореферат разослан » ноября 2005 г.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Волкогонова О.Д.

доктор философских наук, профессор Гречко П.К.

доктор философских наук, профессор Резник Ю.М.

к.ф.н., доцент B.C. Кржевов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность и степень разработанности темы исследования.

Исследование оснований государственности, сущности государства как показывает история философской мысли, является одной из важнейших проблем социальной философии.

В переходные эпохи общественного развития, которые всегда несут с собой существенные изменения государственного устройства, изучение данной проблематики приобретает несомненную актуальность и большое практическое значение.

Для современной России исследование оснований государственности в силу целого комплекса причин имеет особенную актуальность и непосредственную практическую значимость. К важнейшим из этих причин относятся: во-первых, то, что страна сегодня не просто переживает «переходный период», но фактически стоит перед необходимостью строительства новой государственности; во-вторых, то, что это строительство сочетается с глубоким и всесторонним реформированием социально-экономической сферы жизни общества; в-третьих, то, что Россия отличается огромной территорией и широчайшим национально-культурным разнообразием, что само по себе усложняет процесс государственного строительства.

Весьма важно также и то, что российская государственность строится в условиях отсутствия стратегической стабильности на постсоветском пространстве в целом и, в особенности, во многих государствах СНГ, с которыми Россию связывают не только формально-договорные, сугубо внешние отношения, но и теснейшие исторические, политические, культурные и экономические связи, также и внутреннего характера, во многом общая

транспортная, энергетическая инфраструктура и т.п. Общетеоретический анализ оснований государственности, как представляется, мог бы способствовать прояснению перспектив и возможных путей и средств оптимизации этой организации, что имеет немалое практическое значение для современного российского государства.

Такой анализ еще более значим для строительства Союзного государства Белоруссии и России, которое также представляет собой фактически новую форму государственного образования. Ее развитие и укрепление вполне может стать весомым фактором укрепления российской государственности.

Кроме того, Российская Федерация, будучи постоянным членом Совета Безопасности ООН, играет одну из ведущих ролей в мировой политике, в обеспечении международной стабильности, что также делает государствоведческие исследования общетеоретического, философского плана особенно актуальными для России. Необходимость таких исследований подтверждается и тем обстоятельством, что строительство новой государственности происходит сегодня не только в России и странах СНГ. Реальностью последних лет стало конституирование общеевропейской государственности, причем этот процесс интенсифицируется и углубляется. И в Европе, и в мире в целом создаются новые формы межгосударственных союзов и объединений, меняется складывавшаяся в течение столетий роль государства как субъекта международной политики.

Очевидно, что изменения подобного масштаба и глубины требуют адекватного уровня осмысления. Последний, как представляется, не может быть обеспечен вне философского анализа оснований государственности как таковых. Однако в новейшей научной литературе, посвященной рассмотрению проблем государственного строительства, состоянию и перспективам развития государственности в современном мире, преобладают работы политологов, юристов, социологов, экономистов. Ясно, что при всех возможных достоинствах, они, как правило, рассматривают частную проблематику, анализируют, со своей специальной точки зрения, ту или иную конкретную

ситуацию. Собственно философские исследования государственности представлены, во всяком случае, в количественном отношении, весьма незначительно. Даже проблема происхождения и сущности государства разрабатывается в основном в рамках политантропологии.

Эта наука со второй половины 20 века развивается весьма интенсивно, в том числе в последние годы и в России1, но существенного продвижения в понимании оснований государственности ею пока не достигнуто. По оценке самих политантропологов сегодня «политогенетические исследования оказались в тупике»2. Что касается внешних оценок современного состояния политогенетических исследований, то показательно мнение Э.Гидденса: «Теория, на которую возлагается задача обнаружения «истоков государственности» оказывается химерой»3.

Изучение происхождения и сущности государства, оснований государственности в теоретическом плане составляет предмет специального интереса политической философии. Но ее развитие в отечественном обществоведении еще только начинается4. На сегодняшний день общие работы концептуально-теоретического характера специально посвященные философскому анализу сущности государства и оснований государственности представлены в очень незначительном количестве. И это несмотря на то, что как следует из изучения современной научной и философской литературы, в философии и науке сегодня нет общепринятого понимания происхождения и сущности государства. Более того, нет даже единого концептуально-теоретического подхода, на базе которого можно было бы сформировать такое понимание.

Все это делает объективно необходимым для работы анализирующей основания государственности обращение к классическим философским

1 См. в частности: Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. Ранние формы политической организации: от первобытное™ к государственности. М., 1995. Ранние формы социальной организации. Спб., 2000. Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000.

2 Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000, С. 198.

3 Гвдценс Э. Устроение общества. М., 2003, С.343.

4 См.: «Политическая философия в России. Настоящее и будущее». (Материалы «круглого стола»), //Вопросы философии. 2002. № 4., С. 3 - 31

текстам. Прежде всего к работам Платона, Аристотеля, Макиавелли, Гоббса, Руссо, Гегеля, что предполагает углубленное осмысление философской традиции исследования сущности государства. На актуальность и теоретическую значимость такого осмысления и переосмысления обращают внимание многие исследователи как отечественные, так и зарубежные.

Тем не менее, в отечественной философской литературе последних лет специальные работы, анализирующие классические философские теории государственного устройства практически отсутствуют.

Поскольку, начиная со второй половины 19 века, исследования оснований социально-политической организации общества осуществляются главным образом в рамках социологической теории, большое значение для общего анализа государственности имеют работы общесоциологического характера. Это и труды К. Маркса и Ф. Энгельса, и произведения крупнейших социологов: Э. Дюркгейма, М. Вебера, П.А. Сорокина, Т. Парсонса, П. Бергера и Т. Лукмана, Н. Лумана, И. Валлерстайна, Э. Гидденса. В них на базе различных концептуально-теоретических подходов и в различных аспектах проанализированы общие принципы социальной организации, основания государственности во взаимосвязи с формами деятельности, а также связь ценностных представлений и деятельности, необходимость упорядочения последней, связь религиозных установлений, социального порядка и власти, тенденции развития государственности.

Важное концептуально-теоретическое значение для понимания связи государства как формы социально-политической организации общества с деятельностью индивида имеет деятельностный подход к анализу социальных феноменов разрабатываемый К.Х. Момджяном и другими авторами, ориентирующий на поиск оснований государственности в структуре жизнедеятельности индивида.

Различные аспекты проблемы происхождения и сущности государства с философской точки зрения рассматриваются в работах Г.С. Арефьевой, В.С.Барулина, Л.С. Васильева, И.А. Гобозова, П. Козловски, Ю.К. Плетникова,

В.И. Разина, Ю.И. Семенова. Интересные исторические факты, свидетельствующие об изначальной связи государства и религии, приводятся в трудах М. Блока, Г. Джонса, К. Доусона, Т.Я. Елизаренковой.

Несмотря на отсутствие достижений общетеоретического характера, большой интерес для понимания оснований государственности представляют весьма информативные конкретные результаты, полученные в ходе эмпирических политантропологических исследований. Эти результаты нашли отражение в работах О.Ю. Артемовой, А.К. Байбурина, П.Л. Белкова, Ю.Е. Березкина, Д.М. Бондаренко, В.В. Бочарова, П.А. Бутинова, Э.С. Годинер, Р. Карнейро, A.B. Коротаева, Н.Б. Кочаковой, H.H. Крадина, JI.E. Куббеля, В.А. Попова, Э. Сервиса, А. Саутхолла, Э.Э. Эванс-Причарда. При разработке данной темы было необходимым сочетать анализ философских, социологических, исторических, политантропологических исследований с обращением к трудам теоретиков системного подхода, физиологов, этологов, психологов в которых рассматриваются исходные основания и формы человеческой деятельности. Это, прежде всего, труды К.А. Абульхановой-Славской, И.В. Блауберга и Б.Г.Юдина, К. Лоренца, А. Маслоу, К. Обуховского, Ю.М. Плюснина, С.Л. Рубинштейна, П.В. Симонова, В.А. Энгельгардта.

Очень важны для понимания генезиса государственности работы ученых в сфере анализа языка. В первую очередь целый ряд сборников «Логический анализ языка» под редакцией Н.Д. Арутюновой и работы C.B. Кулланды, Н.Ф. Соловьевой, Т.В. Топоровой.

Объект_исследования. Объектом исследования является

государственность как определенное качество социально-политической организации общества.

Предмет исследования - основания государственности в обществе как системе социального взаимодействия, форме жизнедеятельности индивида.

Цель исследования — определение объективных оснований государственности на базе рассмотрения общества как формы

жизнедеятельности индивидов и систематического анализа важнейших философских и социально-научных концепций происхождения и сущности государства.

Для реализации данной цели автор ставит перед собой следующие основные задачи:

- эксплицировать и систематически проанализировать различные концептуально-теоретические подходы к пониманию оснований государственности, разработанные в рамках важнейших философских концепций происхождения и сущности государства;

- охарактеризовать современное состояние изучения проблемы происхождения и сущности государства и оснований государственности в философии и социальной науке;

- рассмотреть общество как форму жизнедеятельности индивидов в контексте исследования оснований государственности;

- выявить предпосылки государственности, объективно складывающиеся в процессе деятельности как взаимодействия;

- установить объективную связь государства как формы социально-политической организации общества с витальными потребностями человека;

- рассмотреть феномен власти и предложить концептуально обоснованное определение власти в контексте исследования оснований государственности;

- дать анализ наиболее употребляемых при изучении феномена государства понятий философии и социальных наук («аппарат управления», «принуждение», «насилие», «эксплуатация», «легитимность» и др.);

- предложить концептуально обоснованное общее определение государства;

- показать основания и динамику современной государственности в их конкретной взаимосвязи и реальной исторической перспективе.

Собственно методологическим основанием исследования является диалектический метод и принципы всеобщей связи и развития. Важнейшими были также методы системного и структурно-функционального анализа. Широко применялись логический и исторически методы, использовались

методы восхождения от абстрактного к конкретному, герменевтический, семантического анализа, принцип междисциплинарного синтеза и деятельностный подход.

Общую теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составили философские концепции Платона и Гегеля, рассмотренные во взаимодополнительности с социологическими концепциями Т. Парсонса, Н. Лумана и Э. Гидценса. Существенное теоретико-методологическое значение в плане анализа конкретно-научных данных имели также работы К.Лоренца, А. Маслоу, К. Обуховского, П.В. Симонова.

Научная новизна исследования состоит в комплексном системно-философском и социально-научном обосновании понимания государства как феномена, имеющего объективное основание в потребности индивида в наличии определенного ценностно-нормативного порядка социального взаимодействия.

Основные результаты работы и их научная новизна отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Показано, что развитие философской теории происхождения и сущности государства практически со времени ее возникновения и по сей день осуществлялось в рамках концептуально-теоретической оппозиции двух альтернативных подходов к пониманию оснований государственности: реалистического и номиналистического. Первый исходит из

невозможности онтологической «первичности» индивида. Этот подход представлен, прежде всего концепциями Платона, Аристотеля и Гегеля. Для второго, фундаментальным принципом является постулирование онтологического приоритета индивида по отношению к обществу. Он развивался в концепциях софистов, киников, Гоббса. Оппозиция этих подходов к пониманию оснований государственности сохраняется и в современной социальной науке, что проявляется, в частности, в наличии в ней «интегративной» или «консенсуальной» и «конфликтной» интерпретаций происхождения и сущности государства.

2. Полемизируя с распространенной оценкой платоновского учения о государстве как утопического, автор обосновывает положение о том, что в этом учении Платоном разработана первая в истории мысли систематическая дефинитивная теория государства как формы социально-политической организации общества. В этой теории реконструировано идеально-типическое понятие государства, должное служить регулятивом познавательной и практической деятельности. Показано также, что в целом в теориях государственного устройства Платона, Аристотеля и Гегеля было дано систематическое философское обоснование того, что государство как форма социальной организации, необходимо имеет сверхэмпирическое, экстраутилитарно-ценностное основание. Принципиальные результаты анализа оснований государственности осуществленного в этих теориях подтверждаются данными современной социальной науки и сохраняют важнейшее теоретическое значение для философских исследований государства.

3. Автор проводит всестороннее рассмотрение номиналистической интерпретации происхождения и сущности государства, показывая, что эта интерпретация имманентно содержит постулирование самодостаточности индивида. При номиналистическом понимании государство представляется по существу искусственной конструкцией, произвольно установленным и устроенным образованием. Его единственным основанием оказывается воля индивида, что приводит к социал-конструктивизму и утопизму в теории государственного устройства.

4. Осуществив специальный анализ деятельности и потребностей человека, автор доказывает, что необходимым условием деятельности как способа существования индивида и тем самым его витальной потребностью является наличие определенного ценностно-нормативного социального порядка. Устойчивость такого порядка не может быть обеспечена вне полагания сверхэмпирических, экстраутилитарных ценностей.

5. Показано, что одним из фундаментальных факторов, определяющих социальную структуру родового сообщества был культ предков, освящавший естественно складывавшуюся половозрастную иерархию, и выступавший, тем самым, исторически-конкретной, основной исходной формой полагания сверхэмпирических, сакральных ценностей.Таким образом, ценностно-нормативный социальный порядок, вне которого невозможна деятельность как взаимодействие, изначально имеет сакральное основание.

6. Автор критикует распространенное в современной социальной науке понимание власти как способности индивида «навязать свою волю даже вопреки сопротивлению», доказывая, что оно, по сути, сводит власть к способности принуждения и не раскрывает ее сущности и основной функции. Власть в сущности своей не может быть понята как производное индивидуальной способности, она есть объективно необходимое, витальными потребностями индивида обусловленное средство самоорганизации социальной системы, обеспечивающее ценностно-нормативное упорядочение связей и отношений между ее элементами. Для индивида носителя власти она выступает как ролевая, статусная функция, обязанность и ресурсообеспеченная способность предпринимать действия направленные на установление и поддержание обязывающего ценностно-нормативного порядка взаимодействия.

7. Систематически, с привлечением новейших научных данных обосновано, что власть в ранних сообществах играла, прежде всего, интегрирующую роль и была неразрывно связана с исполнением сакральных функций и иерархическим разделением общности при отправлении коллективных ритуалов.

8. Показано, что определение государства как института, обладающего монополией на легитимное применение силы, не раскрывает его сущности и основной функции. Применение силы всего лишь одно из средств исполнения государством своей конституирующей функции. Эта функция

состоит в поддержании целостности и иерархичности общества. Цивилизованное общество без государства — суть масса, то есть нечто лишенное сколько-нибудь устойчивой внутренней структуры. Эрозия государственности означает поэтому эрозию социальной структуры и тем самым «омассовление» общества и индивида.

9. Автор обосновывает положение о том, что государство как форма социальной организации, структурирования социума исходно имеет сакральное основание. Государственность как таковая необходимо имеет сверхэмпирическое, экстраутилитарно-ценностное основание. Проведенный анализ социально-политического развития современной цивилизации, подтверждает, что релятивизация ценностей, снятие их определенности, делает невозможным поддержание устойчивого социального порядка и объективно ведет к эрозии государственности.

10. В рамках развиваемого автором подхода, государство, в сущности своей может быть определено как объективно необходимая правовая форма властной организации цивилизованного общества, обеспечивающая его целостность и структурированность посредством поддержания определенного ценностно-нормативного социального порядка.

11. В исследовании системно разработана аргументация того, что государство представляет собой правовую форму обеспечения свободы индивида. Вне государства последняя невозможна. Действительная свобода — это свобода гражданина государства. Развитие государственности является показателем, результатом и важнейшим условием развития культуры вообще, и тем самым развития деятельности как таковой и человека. Теоретическая и практическая значимость исследования определяется

прежде всего тем, что его принципиальные результаты создают основу для разработки адекватного понимания оснований государственности, и тем самым происхождения и сущности государства, в философии и социальной науке. Это открывает новые перспективы для более глубокого и разностороннего изучения

государства как формы властной организации общества и, в особенности, для изучения взаимосвязи государства и деятельности индивида.

Положения и выводы, содержащиеся в работе, расширяют возможности теоретического осмысления таких феноменов как социальная структура, власть, право, идеология, свобода, социальная мобильность, глобализация. Результаты и выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы в практике государственного строительства и реформирования политической системы общества, а также при анализе макропроцессов, происходящих в мировой политике.

Работа может служить как в концептуальном, так и в содержательном отношении для разработки новых учебных программ и курсов по социальной философии, философии политики, теоретической политологии и социологии.

Апробация работы. Основные идеи и положения диссертационного исследования апробированы автором в ряде публикаций и выступлений на международных научных конференциях. В частности: на международной научно-практической конференции «Философия социального действия и перспективы демократии» Минск, 1994; на международных научно-практических конференциях «Беларусь-Россия: на пути к государственному единству» Витебск, 1997, 1998, 1999; на международной конференции «XXI век: На пути к единому человечеству?» Москва, 2003; на IV Российском философском конгрессе, Москва, 2005. Материалы диссертации легли в основу спецкурса «Государство как предмет классической философской мысли» прочитанного автором на философском факультете МГУ им. М.В. Ломоносова, использовались при разработке и чтении общих курсов по философии и политологии в Витебском государственном университете, обсуждались на Ломоносовских чтениях 2003 в МГУ им. М.В. Ломоносова и методологических семинарах на кафедре философии ВГУ им. П.М. Машерова. По материалам диссертации опубликовано две монографии.

Структура работы: диссертация включает введение, три главы, заключение и библиографию.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность, теоретическая и практическая значимость темы исследования, характеризуется степень ее разработанности в философии и социальной науке, определяются объект и предмет исследования и его теоретико-методологические основы. Также формулируются цель и задачи исследования и основные положения, содержащие научную новизну и выносимые на защиту.

Первая глава — «Интерпретация оснований государственности в философской теории происхождения и сущности государства» — посвящена специальному рассмотрению наиболее значительных социально-философских концепций, в рамках которых теоретическое осмысление оснований государственности занимает важнейшее место. Цель главы — выявление, систематический анализ и принципиально-содержательное сопоставление основных концептуально-теоретических подходов к пониманию оснований государственности, сформировавшихся в ходе развития философской теории происхождения и сущности государства.

В первом параграфе — «Становление философской теории происхождения и сущности государства — анализируется, положившая начало развитию философской теории происхождения и сущности государства, платоновская концепция государственного устройства. Именно в ходе разработки этой концепции Платон впервые вводит в пределы философско-теоретического мышления проблему государственности во всей ее полноте и глубине, и в системно-организованном виде. Государство, и это принципиальная позиция философа, рассматривается им в самом широком контексте, как необходимый элемент Космоса, необходимая высшая форма организации социального бытия, упорядочения жизнедеятельности индивида. Соответственно, основания государственности, согласно Платону, укоренены в мироустройстве, в структуре потребностей и деятельности индивида.

В диссертации, посредством анализа платоновского метода познания социальных явлений и текста «Государства», показано, что в этом произведении Платон разработал идеальный образец, эталон государства как такового и дал на его основе идеально-типические характеристики различных государственных устройств. Тем самым, он создал для социально-философского, политико-теоретического познания объективный критерий изучения, классификации и совершенствования реально существующих форм государственной организации общества.

Важно отметить, что платоновский метод познания социального, в сущности, предвосхищает идеально-типическую методологию неокантианцев и М. Вебера, на что специально обращали внимание исследователи неокантианства. Кроме того, построение Платоном классификации различных государственных устройств стало практически первым применением систематизации как метода познания в сфере социально-политической теории, что позволяет считать разработку этой классификации началом становления последней, своего рода отправной точкой и ориентиром ее дальнейшего развития.

В теоретико-познавательном отношении весьма важным является также и то, что в ходе осмысления-конструирования идеально-образцового государственного устройства, Платон фактически впервые осуществил «дефинитивное введение абстрактного мышления в политическую философию» (К. Хюбнер). Более того, используя современную терминологию можно сказать, что Платон не только заложил основы и предложил форму политического мышления как мышления теоретического, подлинно философского, но создал новый тип дискурса, — именно политический дискурс, — первый образец которого дан в «Государстве». Здесь разработаны понятийный аппарат и категориальная сеть, организующие феномен политического в качестве предмета познания, введена система специальных терминов, многие из которых активно используются и в современном политологическом словаре. Платон, поэтому, может быть назван создателем языка и «правил вывода» политической

теории. Он был, по существу, первым мыслителем, поставившим перед собой в качестве специальной теоретической проблемы установление закономерностей строения, функционирования и развития государства как формы социальной жизни.

Проведенный анализ теории идеального государственного устройства Платона, позволил выявить и охарактеризовать основные принципы, на которых строится платоновское понимание происхождения и сущности государства. Исходным является принцип несамодостаточности индивида, его онтологической и гносеологической «вторичности». Для Платона человек по природе своей социальное существо, то есть может существовать и быть понят исключительно в социуме, как элемент, составная часть и, в известном смысле, производное последнего. Как социальный феномен, индивид возможен только наряду и в системе с другими социальными феноменами, такими, например, как мораль, власть, язык. Включение индивида в системную взаимосвязь этих феноменов является для него необходимым условием удовлетворения витальных потребностей и как данного индивида, и как родового существа. Отсюда вытекает второй принцип: необходимость социальной, полисной организации для обеспечения существования индивида. Таким образом, наличие полиса-государства как формы социальной организации, предопределено витальными потребностями индивида. Государство имеет своей порождающей причиной (системообразующей функцией) — поддержание целостности и иерархичности, (интеграции и дифференциации) социума. Государственное устройство, поэтому, не может принимать произвольные формы, оно должно соответствовать основным принципам социальной организации и мироустройства в целом. Поддержание социальной иерархии, наряду с поддержанием целостности общества, необходимое условие для формирования, проявления и развития индивидуальности индивида, являющейся неотъемлемой стороной его личности (сущности), и находящей свое социально значимое проявление существенным образом в том, что один — земледелец, другой — торговец, а третий — правитель. Индивидуальные

различия между людьми, неравенство «социальных статусов» — суть порождения законов космоса, люди не равны «по природе», — убежден Платон, и этот постулат обосновывает необходимость социальной иерархии, — следующего важнейшего принципа его теории.

Еще один принцип заключается в утверждении необходимости ценностного основания для существования и структурной дифференциации социальной общности. По Платону государственные формы различаются в силу господства в общественном сознании различных ценностей, разного понимания высшего блага, поскольку именно это понимание определяет в конечном счете поведение индивидов, формы их взаимодействия и социально-политическое устройство в том или ином обществе. В олигархии такое благо — деньги, в демократии — свобода, понимаемая как вседозволенность, в правильно устроенном государстве — справедливость. Поэтому необходимым основанием социальности и фундаментом государства, и выступает развернутая идея блага или религия как форма постулирования высших ценностей. Государствообразующую роль религии Платон подробно обосновывает в «Государстве» и в «Законах».

Общеметодологическим принципом анализа социальных явлений и построения теории идеального полиса был для Платона реализм, вытекавший из его онтологических представлений и выразившийся, в частности, в признании субстанциальности морали и государства. В теоретико-методологическом отношении, Платон, поэтому, может быть назван основоположником одного из главнейших направлений философской мысли, — реализма, — сущность которого, в широком понимании, заключается в утверждении нетождественности субстанциальности и чувственной данности, материальности.

Завершается рассмотрение теории идеального государства Платона, выводом о том, что с формально-методологической стороны, она во многом сохраняет свое значение. Платоновское понимание оснований государственности и сущности государства должно быть не отброшено под

предлогом несоответствия «опыту» или, тем более «реакционности», а творчески усвоено и развито или творчески же преодолено. Преодолеть же его можно не посредством критики деталей или «моральной» дискредитации, а только показав логическую несостоятельность платоновской теории и/или несоответствие, ее основных положений общему устройству бытия. Ее действительное концептуальное преодоление требует также выработки и теоретического обоснования иного, принципиально отличного от платоновского, эталона государства как формы организации социальной жизни. По мнению автора более перспективным для философского исследования происхождения и сущности государства является развитие платоновской теории государственного устройства. О необходимости такого развития говорил еще Кант и, тем не менее, эта задача остается нерешенной и в современной социальной науке.

Во втором параграфе — «Формирование и концептуально-теоретическое противостояние реалистического и номиналистического подходов к пониманию происхождения и сущности государства» — выявляется, прослеживается и характеризуется концептуально-теоретическая оппозиция платоновско-аристотелевского (реалистического) и софистически-кинического (номиналистического) понимания происхождения и сущности государства. Здесь анализируются и сопоставляются социально-политическая теория Аристотеля в ее соотнесении с теорией Платона и социально-политические учения софистов и киников, а также Макиавелли и утопистов.

В ходе рассмотрения социально-политической теории Аристотеля, автор показывает, что аристотелевское понимание сущности государства и оснований государственности в принципе не расходится с платоновским. В научной литературе встречается, пожалуй, даже преобладает, точка зрения акцентирующая различия теорий государственного устройства Платона и Аристотеля (С.Н. Трубецкой, А.И. Доватур и др.). Обычно она аргументируется ссылкой на те фрагменты «Политики», в которых содержится критика платоновского идеального государства. Но исследователи не всегда обращают

внимание на то, что эта критика направлена на, в разной степени существенные, но всегда конкретные, а не общие положения теории Платона. Это критика не принципов, а средств.

Уже в первом вводном разделе «Политики» содержится и постулирование блага-ценности в качестве основания государственности и цели государства; и утверждение естественности и неизбежности разделения на властвующих и подвластных; и утверждение несамодостаточности индивида, и необходимости государства как формы общественной жизни. Фиксацией этих положений в качестве исходных истин Аристотель предваряет собственное исследование. Более того, излагая свою «Политику», он, пожалуй, еще более рельефно, чем Платон, подчеркивает несамодостаточность, «частичность» индивидов и неравенство между ними, а также необходимость «высшего блага» как основания государственности.

Платоновско-аристотелевскому подходу к исследованию и пониманию оснований государственности в античной социальной мысли идейно и теоретически противостоял, исходящий из противоположных принципов, подход софистов и киников. Теоретической основой их доктрин было применение механистического учения Демокрита к сфере социального бытия. Подлинной субстанцией социального в таком случае становился индивид-атом, а общество и государство понимались как более или менее произвольное собрание индивидов, вторичное по отношению к ним. Отсюда вытекал известный тезис Протагора: «Мера всех вещей — человек». В диссертации отмечается, что софистическое определение человека в качестве меры существующего содержит больше, чем абстрактный «субъективизм». Для древнегреческого мировосприятия с его пониманием меры как принципа организации, важнейшего начала-закона бытия, такое определение означало поставление человека на центральное, главенствующее место в бытии, на место источника миропорядка, превращало мироздание в миросоздание человека. Это определение означало самоопределение человека в качестве единственной подлинной реальности и радикальное устранение высших ценностей. Софисты,

по сути, переворачивают традиционное представление о взаимоотношении космоса и человека, подчиняя первый второму.

Таким образом, закладывались метафизические основы противопоставления повиновения закону, подчинения социальным нормам и свободы, что со времен софистов стало важнейшим постулатом опирающихся на механистическую онтологию социально-политических теорий. Принципиально, исключая возможность наличия объективного основания государственности, да и вообще любого социального «установления», софистическое учение открывало широкие возможности для произвольного «социал-конструкционистского» теоретизирования и, соответственно, для «жесткой» критики любого наличного государственного устройства.

Дальнейшее развитие и принципиальное заострение предложенного софистами понимания оснований социального бытия и государственности было осуществлено киниками. Исходным пунктом кинизма, ключевым принципом и целью его социально-политического учения, был отказ от «сознательного регулирования жизни» (А.Ф. Лосев).

Фундаментальное концептуально-теоретическое положение кинического учения, — противопоставление существующего «по природе» и «по установлению», — доводилось до тотального отрицания какой-либо положительной роли за всеми социальными институтами. Социальный институт как форма «регулирования жизни», «по определению» трактовался как то, что нарушает «естественные законы» и противостоит человеку.

Проведенный в диссертации анализ кинического учения, в силу исключительной принципиальной последовательности последнего, позволяет сделать важный в теоретическом и практическом отношении вывод о том, что утверждение искусственности и произвольности «социальных установлений» как таковых в своем логическом развитии необходимо приводит к «отбрасыванию» культуры вообще и к отрицанию социальной сущности человека.

В ходе исследования были выявлены общие принципы софистически-кинического подхода к пониманию происхождения и сущности государства, и оснований социального бытия в целом. Во-первых, — это утверждение самодостаточности индивида; во-вторых, вытекающее из нее, отрицание объективной необходимости и признание «искусственности» социальных установлений, политической организации, и, прежде всего, государства. Третьим важнейшим принципом, является утверждение естественного равенства людей, осуждение социальной иерархии как зла, подлежащего возможно более быстрому и полному устранению. Еще один принцип — ценностный нигилизм, — отрицание и дискредитация всего того, что не могло служить предметом непосредственного потребления индивида.

Все эти принципы, в сущности, противоположны основным принципам теорий государственного устройства Платона и Аристотеля. Ключевой теоретико-методологический принцип софистики и кинизма, — номинализм, отрицающий субстанциальность надиндивидуального, сверхчувственного также противоположен реализму Платона и Аристотеля. Исходя из этого, автор делает вывод, что в рамках платоновско-аристотелевской философии полиса с одной стороны, и софистических и кинических учений с другой, сформировались два прямо и исчерпывающе противоположных типа концептуально-теоретического осмысления социального бытия вообще, и происхождения и сущности государства, в особенности.

Далее, в аспекте выявления исходных принципов понимания государственности, рассматриваются политическая философия Н. Макиавелли и утопические учения. В диссертации показано, что макиавеллевское понимание государственности в целом находится в русле софистически-кинического подхода. Для Макиавелли главное обосновать суверенитет политики и государственной власти, их независимость от религии и морали. В современной научной литературе такая позиция, как правило, характеризуется как прогрессивная, теоретически и практически верная. На наш взгляд, ее оценка не может быть столь однозначной. Дело в том, что государственная

власть освобожденная от религиозных и моральных ограничений занимает такое положение, когда она «суверенно», сама для себя определяет основания и пределы собственной легитимности и компетенции. Другими словами, «суверенитет политики», практически оборачивается неограниченной свободой государственной власти, тотальным снятием самой возможности легитимного внешнего ограничения деятельности государства, что является первой предпосылкой тоталитаризма. Кроме того, соединяя в понятии государства качества установленности и высшей ценностной значимости, Макиавелли фактически создает возможность оправдания, легитимации любого социально-политического устройства.

Наряду со взглядами Макиавелли, важную роль в развитии теории государственного устройства и практики государственного строительства в Новое время играли учения утопистов. В теоретическом отношении они строятся на принципах софистически-кинической традиции и представляют собой попытку конструирования исходящего из этих принципов эталона государственного устройства. Специфику утопизма составляет доведение до предела двух постулатов, — искусственности, произвольности государства как формы организации общественной жизни и равенства индивидов. Первый предоставляет теоретическую легитимацию конструктивистскому отношению к социальной реальности, а требование равенства предопределяет принципиальные содержательные характеристики утопических конструкций.

Диссертант отмечает, что само сочинение утопий стало показательным феноменом рождения нового субъективно-преобразующего отношения к действительности и к государственному устройству прежде всего. Склонность по-новому деятельностного сознания к преобразующе-регламентирующей активности, неограниченной религиозными установлениями и объективными моральными нормами станет в будущем одной из предпосылок обострения политической борьбы и возникновения тоталитаризма. Впрочем, склонность к всеобщей, тотальной регламентации жизнедеятельности индивидов для достижения их тотального, всеобщего равенства вполне проявилась уже у Мора

и Кампанеллы. В ближайшей исторической перспективе учения утопистов и политическая философия Макиавелли подготовили духовные предпосылки, идейную почву для развития Реформации и наступления эпохи социальных революций.

В третьем параграфе — «Философско-методологическая систематизация альтернативных концептуально-теоретических подходов к анализу оснований государственности» — в свете выявленной на предыдущих стадиях исследования концептуальной оппозиции, рассматриваются основные этапы дальнейшего развития и систематизации философской теории происхождения и сущности государства.

Если Макиавелли был провозвестником духа современной политики, то перворазработчиком адекватной этому духу системно-теоретической формы может быть назван Т. Гоббс. Исходный пункт теории Гоббса — постулирование изолированного, «атомарного» существования индивида в «естественном состоянии». Излагая свое понимание оснований государственности, Гоббс начинает с главного для него, с утверждения «установленности», «искусственности» государства. Провозглашение этого тезиса и попытка его доказательства посредством прямой механистической аналогии содержится уже в первых строках «Левиафана».

В целом теория «общественного договора» Гоббса построена на принципах: самодостаточности индивида; произвольности и искусственности государства как формы организации общественной жизни; природного равенства людей; отрицания необходимости объективного, ценностного основания государства; и номинализма. В силу этого она принадлежит к софистически-кинической традиции понимания оснований социального бытия и государственности. В диссертации показано, что распространенная в научной литературе оценка политических воззрений Гоббса как «абсолютизирующих» государство, этатистских (П.И. Новгородцев, JI.C. Мамут и др.) недостаточно обоснована. Представляя государство продуктом волеизъявления индивидов,

теория «общественного договора» объективно была необходимым начальным этапом теоретического «развенчания» государства как такового.

Социально-философское, теоретико-социологическое значение учения Гоббса состоит, прежде всего в том, что им была предпринята первая в истории мысли попытка дать системно-теоретическое, концептуальное обоснование противоположного платоновско-аристотелевскому понимания социального бытия и, в первую очередь, происхождения и сущности государства. По сути, он разработал новую парадигму социального познания. Сам Гоббс, по свидетельству Гегеля, считал, что «философия государственного права не древнее его книги «О гражданине». Во всяком случае, если софисты и киники лишь провозглашали «искусственность» государства, равенство людей «по природе» и т.п., приводя, в лучшем случае, отдельные аргументы, а, например, утописты просто «молчаливо» исходили из этих постулатов, то Гоббс попытался их доказать. А если не доказать, то системно-методически, в целостной концептуальной форме, показать как возможно и необходимо возникновение общества, «социального порядка» при принятии данных предпосылок. По существу, Гоббс ставит перед собой задачу разработать идеально-типическую конструкцию государства, которая могла бы служить эталоном для социального познания и быть в этом качестве противопоставлена платоновскому эталону. Предлагая «ретроспективное» описание появления государства, создатель «Левиафана» стремился вскрыть логику возникновения и развития социального порядка. Он пытался «опереть» эту логику на современные естественно-научные представления и подвести тем самым научную базу, объективные основания под нравственно-политический субъективизм и релятивизм, «превратить в науку» софистически-киническую традицию социальной мысли.

Гоббсова интерпретация оснований социальности и государственности получила дальнейшее развитие в учениях просветителей и, прежде всего, в концепции «общественного договора» Руссо. Последний разработал оригинальное и, вообще говоря, не вытекающее из принципов софистически-

кинической традиции, учение об «общей воле». Появление такого учения в рамках этой традиции свидетельствовало о ее внутреннем концептуально-теоретическом распаде. «Общая воля» Руссо, по существу, выполняет роль объективного надиндивидуально-ценностного основания государственности. Это обстоятельство, как правило, остается вне поля зрения исследователей. По мнению диссертанта, именно этот функциональный аспект «общей воли» обусловил влияние данного концепта на дальнейшее развитие социально политической теории и практики.

Философско-методологическая систематизация платоновско-

аристотелевской традиции понимания оснований государственности была осуществлена в социальной философии Гегеля. В отечественном обществоведении объективное, адекватно-философское исследование гегелевской концепции общественно-государственного устройства не имеет, пожалуй, значительной традиции. По мнению Т.Н. Ойзермана, например, рассмотрение «Философии права» «ограничивается характеристикой» причем «как правило, односторонней» этого труда. Автор считает, что несомненное теоретико-познавательное значение социальной философии Гегеля обусловлено, прежде всего, тем, что он стремится раскрыть общую логику становления и развития государства как формы организации социальной реальности. «Философия права» — это своего рода наука логики государства. Философская позиция Гегеля предопределила направленность его мысли не на изучение эмпирических государственных форм или описание «естественного состояния» и произвольное конструирование «наилучшего» государственного устройства, а на постижение сущности, идеи государства как такового. Эта задача, по сути, аналогична той, которую решал Платон в своем «Государстве».

Ключевое значение в социально-философской системе Гегеля имеет понимание государства как «действительности конкретной свободы». Согласно мыслителю, свобода индивида может быть действительна только в объективной разумно-нравственной форме. Таковой и является государство, устанавливающее правопорядок, в рамках которого только и возможно

обеспечение безопасности индивидов и разумно-нравственное устроение их взаимодействия. Поэтому для Гегеля государство оказывается субстанцией не только свободы, но и нравственности, и разума. Утверждение субстанциальности государства по отношению к индивиду, не приводит у Гегеля к «поглощению» индивида государством, к превращению человека в средство служения каким-то чуждым ему целям. Более того, он пишет: «Все цели общества и государства суть в то же время цели частных лиц»1.

Гегель выводит государство из потребностей индивида как разумно-нравственного, свободного существа. Государственная форма существования не есть результат умысла или насилия, но коренится глубоко в природе человека, и является необходимым результатом и фактором развития общества.

Согласно Гегелю, действительный социальный порядок, вне которого невозможно существование общества, необходимо имеет своим основанием постулирование объективных надиндивидуальных ценностей, задающих общезначимую меру, норму взаимодействия индивидов. Адекватной формой такого постулирования является религия, которая обеспечивает авторитетность социальной нормы возведением ее к надиндивидуальному и, вообще, наивысшему из мыслимых источников, и поставлением ее в необходимую связь с порядком космоса в целом. Поэтому государство как высшая форма организации социального порядка: «основано на религии, оно коренится в ней».

В принципиальном отношении, учение Гегеля о государстве, по мнению диссертанта, представляет собой дальнейшее философское развитие, логическую систематизацию и теоретическое обоснование концептуального подхода, разработанного в политических учениях Платона и Аристотеля. Гегель исходит из тех же принципов и предлагает, по сути, аналогичное платоновскому понимание происхождения и сущности государства, и его двуединой задачи-функции, заключающейся в поддержании целостности и иерархичности общества. Можно сказать, что гегелевская теория государства

1 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. М , 1977. С. 328.

— это своего рода философский итог концептуального развития реалистического подхода к пониманию оснований государственности.

В целом проведенный анализ философской теории происхождения и сущности государства позволил предложить общую концепцию ее развития в рамках идейно-теоретической оппозиции реалистического и номиналистического подходов, и разработать концептуально-теоретическую базу дальнейшего исследования оснований государственности.

Во второй главе — «Общество и власть как необходимые условия государственности» — рассматриваются фундаментальные по отношению к государству феномены: общество как форма жизнедеятельности индивида и власть как средство самоорганизации общества. Анализ проводится с широким привлечением разнообразного конкретно-научного материала, организуемого на теоретико-методологической основе, выработанной в результате предшествующего исследования.

В первом параграфе — «Общество как форма жизнедеятельности индивида» выявляются объективные основания государственности в социальной структуре общества и потребностях индивида. Диссертант исходит из того, что необходимым условием философского осмысления социального бытия и, в особенности, оснований государственности, является анализ деятельности индивида, которая и представляет собой подлинную субстанцию социальной реальности. В этом анализе автор опирается на разработанную К.Х. Момджяном концепцию деятельности1, имея в виду рассмотрение последней в аспекте ее взаимосвязи с различными формами социальной организации.

Поскольку действительность социального действия предполагает его включенность в некое социальное целое, существование в качестве момента содержания определенной социальной формы, постольку наличие последней,

— столь же необходимое условие деятельности, как и наличие субъекта действия, индивида-актора. Лишь в единстве индивид-актор и социальная форма составляют достаточное основание деятельности.

' См.: Момджян К.Х. Введение в социальную философию. М., 1997.

В силу этого индивид «сам по себе» не является субстанцией социальной реальности. В теоретико-познавательном отношении это означает, что вопрос о том, можно ли получить путем рассмотрения аналитически изолированных «индивидов» и прямого обобщения обнаруженных таким образом фактов, все факты, необходимые для понимания конкретных социальных систем, поставленный Т. Парсонсом в «Структуре социального действия», получает отрицательный ответ.

Поскольку целью деятельности индивида является удовлетворение потребностей, их рассмотрение становится необходимым условием понимания последней. Первая, самая абстрактная, содержащая в себе все определения потребность индивида — это потребность жить. Потребность жить для индивида конкретизируется как потребность жить в обществе, что значит, в частности, соответствовать ему, то есть, осознанно или нет, приводить меру собственной деятельности в соответствие с общественной мерой. Наличие последней, поэтому, оказывается первой жизненной потребностью индивида, необходимым основанием индивидуального существования. Другими словами, удовлетворение даже первичных потребностей, по общему правилу, осуществляется индивидом в рамках определенной социальной нормы, как в отношении предмета потребления, так и в отношении способа потребления этого предмета. Как отмечает П.В. Симонов, среди потребностей человека необходимо «особо выделить потребность следовать нормам, принятым в данном обществе».

Анализируя происхождение и сущность социальных норм и их роль в существовании общества и деятельности индивида, автор рассматривает концепции физиологов и психологов (К.А. Абульханова-Славская, А.Н. Леонтьев, П.В. Симонов, А. Маслоу и др.), биологов и этологов (Ю.М. Плюснин, К. Лоренц и др.), политантропологов (П.Л. Белков, В.В. Бочаров, Э.Э. Эванс-Причард и др.). В результате диссертант приходит к принципиальному выводу о том, что существование объективных социальных

норм деятельности предопределено естественно-природной необходимостью и отвечает витальной потребности индивида.

В контексте диссертационного исследования, норма определяется как то, что фиксирует (как правило, в форме вербального предписания) некоторый образ поведения, действий в качестве должного, необходимого для эффективности взаимодействия. Социальная норма характеризуется также как социальная константа. В диссертации показано, что необходимость социальных констант обусловлена тем, что поскольку деятельность есть взаимодействие, поведение индивидов должно быть устойчивым и повторяющимся. Взаимодействие требует также узнаваемости и предсказуемости, взаимопонятности поведения партнеров.

Так как поведение осуществляется в определенной социальной среде оно должно находится в соответствии с ней, а значит все эти условия сохраняют силу и относительно социальной среды (сферы взаимодействия). Ее характеристики также должны быть устойчивыми и узнаваемыми, а изменения предсказуемыми. Поэтому, как социальное поведение, так и социальная среда должны содержать определенные социальные константы.

Автор отмечает, что социальная среда как сфера социального взаимодействия не сводится к простой совокупности индивидуальных поведенческих реакций, она включает также средства системной организации, объективно необходимые регуляторы поведения как взаимодействия каковыми и являются социальные константы, наличие которых только и может обеспечить устойчивость, предсказуемость и узнаваемость действий индивида, придав им, тем самым, социальный характер. По мнению автора именно система социальных констант, полагающих порядок взаимодействия индивидов лежит в основании социальной организации общества. Можно сказать, поэтому, что наличие социальных констант или, что то же - устойчивого порядка взаимодействия (социального порядка), является витальной потребностью индивида.

Примером социальной константы является язык как необходимая, устойчивая, объективная форма эмоционального взаимодействия и передачи значимой информации в рамках сообщества. Язык не случайно был назван «домом бытия», его можно назвать также «домом» социального порядка.

Поскольку наличие социальных констант необходимое условие социального взаимодействия и, тем самым, существования индивида, они представляют собой объективные социальные ценности. В этом качестве они задают объективную ценностную меру субъективной ценностной подсистеме, определяющей приоритеты поведения конкретного индивида. Для последнего демонстрация соответствия своего поведения этой мере, — обязательное условие эффективного участия в процессе взаимодействия. Специальной формой такой демонстрации является ритуальное поведение. Оно представляет собой поведение существенным образом, специально ориентированное на другого, то есть, собственно социальное, направленное на приспособление не к природной, а к социальной среде. Автор предлагает определение ритуала как индивидуального или группового поведенческого акта, имеющего целью демонстрацию соответствия поведения субъекта (субъектов) ритуала определенным социальным константам-ценностям, принятым в данном сообществе. В диссертации показано, что в самом общем смысле предназначение ритуала состоит в том, чтобы поддерживать, актуализировать единство и различие членов сообщества, сохраняя, тем самым, основание его существования. Ритуал — это важнейшее средство поддержания социальной структуры, статусной дифференциации сообщества и его отличия, отграничения от других сообществ и, тем самым, важнейшее изначальное средство социального управления.

Социорегулятивная функция ритуала особенно существенную роль играет в жизнедеятельности примитивных обществ. Человеческое общество нуждается в наличии дополнительных, надбиологических и, вообще говоря, принципиально иных, по сравнению с имеющимися в животном мире средств и форм управления взаимодействием индивидов. Первоначально такими

средствами и были главным образом ритуалы надбиологического культурного происхождения. В диссертации обосновывается точка зрения, что основополагающими среди них были ритуалы, связанные с культом предков. Культ предков служил «дополнительным» сакральным основанием естественно складывавшейся половозрастной иерархии и единства сообщества. Его (культа предков) ритуал обеспечивал устойчивость и действенность социальных констант (ценностей-норм) и создавал дополнительную надбиологическую, экстраутилитарную мотивацию поведения и деятельности индивидов.

Автор отмечает, что экстраутилитарно-ценностная мотивация, «потребность смысла жизни» (К. Обуховский) является необходимой составляющей деятельностной мотивации человека. Далее обосновывается принципиальное положение о том, что нахождение экстраутилитарных ценностей является специфической витальной потребностью человека как такового и, соответственно, наличие в обществе той или иной формы удовлетворения этой потребности является необходимым условием-основанием его (общества) существования.

В результате исследования общества как формы жизнедеятельности индивида автор, дополняя философский анализ научными данными этологического, психологического, антропологического и филологического характера, приходит к общему выводу о том, что то, что человек разумное социальное существо, означает также и то, что у него есть витальная потребность в ценностно-нормативном упорядочении действительности, собственного поведения в том числе. Такое упорядочение является практически необходимым условием удовлетворения всех остальных потребностей, превращает поведение в деятельность и порождает социальную организацию как свою объективную форму. Социальная организация как определенный ценностно-нормативный социальный порядок, с одной стороны, производится индивидом, возникая в результате экстериоризации, выражения во внешних формах, его «чувства порядка» (Гегель), с другой производит индивида, становление которого в качестве разумного социального существа

осуществляется в процессе интериоризации, усвоения наличного социального порядка, как определенной системной совокупности социальных ценностей и норм. Так как потребность в ценностно-нормативном упорядочении действительности является витальной и оказывает формирующее влияние на способы удовлетворения всех других потребностей человека, общество как таковое должно обладать специальным средством для ее безусловного удовлетворения, причем это средство будет формирующим и для самого общества. Таким средством является власть. Теперь можно и следует перейти к ее конкретному рассмотрению. Оно и составляет содержание второго параграфа «Власть как средство самоорганизации общества».

Основополагающим для понимания власти является тот факт, что существование индивида есть деятельность, выступающая в форме коллективного взаимодействия. Взаимодействие и по своему понятию, и практически предполагает согласование, регулирование действий своих участников. Регулирование же предполагает нормативность и может осуществляться только в рамках определенного социального порядка.

Поэтому наличие власти как средства регулирования взаимодействия индивидов на основании определенного нормативного порядка, является жизненно необходимым для индивида и свойственно обществу как таковому, что специально отмечается, в частности, такими авторитетными теоретиками как Э. Гидденс и Н. Луман. Если в животном мире упорядочение взаимодействия достигается, прежде всего, посредством «власти» инстинктов и предполагает ограниченную вариативность поведения, то для человеческого общества становится необходимым наличие власти как надрефлекторного социокультурного регулятора поведения-деятельности индивидов. Власть есть, если воспользоваться терминологией Гегеля, свое иное для человеческого разума, так же как общество в целом, — «свое иное» для индивида.

В силу фундаментальности власти, ее конкретное содержательное определение является крайне сложной, едва ли вообще имеющей «окончательное» решение задачей. Неслучайно в социальной философии и

социально-политической науке нет общепринятого теоретико-методологического подхода к анализу феномена власти, более того, «исследователи, занимающиеся проблемой власти, вынуждены признавать зыбкость, теоретическую ненадежность результатов исследований власти, а также «смутность» самого этого понятия»1. В последнее время в социальной теории обычно выделяют два основных концептуальных подхода к пониманию происхождения и сущности власти: конфликтный и консенсуальный или интегративный. Для первого характерно подчеркивание принудительности, «насильственности» власти, эксплицитное или имплицитное утверждение ее произвольности искусственности, противопоставление власти и свободы. Второй акцентирует организационную, интегративную функцию власти, понимаемой как объективно необходимый социальный феномен. В диссертации показано, что разрабатываемые в рамках «конфликтной» и «консенсусной» парадигм концепции власти, восходят к софистическому и платоническому «архетипам политической ситуации».

Сегодня наиболее распространенным в философии и социальной науке является понимание власти как возможности и способности субъекта осуществлять свою волю. Основным теоретическим источником этого понимания является социология М. Вебера. Рассматривая концепцию власти последнего, автор показывает, что принципиально она принадлежит к «конфликтной» индивидуалистической парадигме и представляет собой социологическую спецификацию софистически-кинического подхода к социально-политическому устройству. В методологическом отношении веберовское определение власти — это попытка понять социальный феномен посредством его описания, сделанного «с позиций, и в терминах исключительно индивидуальных утверждений» (Гидденс).

В диссертации предпринят специальный анализ основных понятий, из которых построены предлагаемые индивидуалистическими концепциями определения власти. В его результате автор приходит к выводу, что в рамках

1 Технология власти. М., 1995. С. 5.

этих концепций власть по существу отождествляется со способностью к принуждению посредством применения физической силы.

Характеризуя в целом основополагающий понятийный ряд индивидуалистических, номиналистических концепций происхождения и сущности власти, можно сказать, что они «вращаются» в ограниченном кругу понятий: сила, насилие, принуждение, сопротивление, господство, воля, и не способны выйти за его пределы. Ни одно из этих понятий объективно не имеет общепризнанного четкого терминологического статуса в науке об обществе. Всем им присущи: смысловая неопределенность, метафоричность, интенсивная эмоциональная окрашенность и механистические или психологические коннотации. Такие понятийные рамки, по мнению диссертанта, слишком неопределенны, чтобы получить сколько-нибудь строгую дефиницию, и слишком узки, чтобы в них можно было построить общее определение столь фундаментального феномена как власть. Аналогичной точки зрения, как показано в диссертации, придерживаются X. Арендт, Н. Луман и другие исследователи.

Содержательное рассмотрение функционирования власти в обществе также обнаруживает неприменимость ее индивидуалистического конфликтно-волютнаристского понимания ко многим реальным ситуациям. В частности, ко многим конкретным решениям различных органов государственной и местной власти, которые, по сути своей, не могут быть поняты как средство навязывания/присвоения чьей-то воли, а являются объективно необходимыми организационными мерами, направленными на упорядочение взаимодействия индивидов. Такими, например, как наказание за вождение автомобиля в нетрезвом состоянии. Да и в общем, очевидно, что сотрудник ГАИ или милиции, выполняя свои функции по установлению порядка движения на дорогах или охране общественного порядка не «проводит свою волю». Более того, поскольку ему «дана» власть, ему запрещено своеволие. То, что сотрудник милиции обладает властью, означает, что он обладает возможностью поддерживать определенный порядок даже вопреки сопротивлению, причем эта

его возможность имеет физическое основание в наличии у него специальных средств и правовое в наличии определенных полномочий. Помимо физического и правового, она имеет также и метафизическое (оно же «метаправовое») основание, заключающееся не в субъективной властной воле милиционера или президента, а в объективной необходимости общественного порядка.

Автор анализирует также эмпирические данные и выводы, полученные в результате изучения власти политантропологической наукой. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что в примитивных обществах у субъекта власти часто нет никаких привилегий, а элемент господства/подчинения в его отношениях с соплеменниками отсутствует (Л.Е. Куббель, В.В. Бочаров). Исследования политантропологов свидетельствуют и о том, что на начальных этапах политогенеза «власть была основана не на собственности или принуждении, а на статусе» (В.А. Попов). Статус же определялся признанием коллектива и зависел, прежде всего, от половозрастных характеристик и роли индивида в исполнении жизненно важных, согласно представлениям членов примитивных обществ, культовых ритуалов. Важно отметить также, что для общинников, занимавших более высокое положение, эталоном поведения, необходимого для поддержания высокого статуса, было не накопление собственности, а напротив, демонстративная щедрость, одаривание «нижестоящих», что нашло выражение в «универсальном правиле первобытности»: «дающий выше берущего».

Характеризуя в целом феномен господства/подчинения в контексте межиндивидуальных отношений на первичных стадиях политогенеза, диссертант делает принципиальный вывод о том, что взаимосвязь господство/подчинение коррелирует, как правило, с взаимосвязью дарение/получение.

Фундаментальную роль в становлении властных отношений в человеческом обществе, как свидетельствует весь массив этнографических и политантропологических данных, играла ритуально-культовая деятельность. Прежде всего, по отправлению культа предков, который был адекватной

формой сакрализации естественно-природного в своей основе авторитета старших. А именно отношения между старшими и младшими были своего рода «первоэлементами социальной власти» (В.В. Бочаров). Культ предков предоставлял необходимое в условиях примитивных обществ, с господствующим в них магическим мировоззрением, сакрально-ценностное основание власти. К тому же он, по сути, выступал в качестве естественно складывающейся начальной формы удовлетворения потребности человека в экстраутилитарных ценностях, шире говоря, во включенности в духовный универсум.

Общий вывод, следующий из конкретных результатов изучения синполитейных обществ, таков, — на сегодняшний день не существует эмпирической базы для понимания власти как таковой, как способности к физическому принуждению, вообще, для выведения власти из индивидуальной воли, или из отношений собственности. Находящимся в соответствии с фактами, может считаться только такое понимание происхождения и сущности власти, при котором власть представляется в качестве объективно необходимого свойства социальной организации, упорядочивающего начала, которое коренится в потребности индивида в упорядоченности взаимодействия, и имеет как естественно-природное (половозрастная иерархия) так и экстраутилитарно-ценностное, сакральное (культ предков) основание. Такое понимание власти подтверждается и проведенным в диссертации анализом данных языка.

Автор, привлекая материалы ученых лингвистов (Э. Бенвенист, C.B. Кулланда, И.И. Срезневский), предлагает своего рода «герменевтику власти», рассматривая этимологию и совокупность значений таких слов как: власть, подчинение, чин, лад, порядок, править, начальник, старший, регулировать и других. В ходе рассмотрения приводятся примеры из русского, белорусского, латинского, древнегреческого, английского и других языков. Отмечается также, что для языка, особенно языка мифопоэтической традиции, понятия «порядок» и «власть», по сути, синонимичны.

В целом, анализ языкового материала позволяет сделать совершенно определенный вывод: во всех известных обществах власть изначально воспринималась и понималась как естественно-необходимый, имеющий сакральное основание феномен, предназначением которого является упорядочение социальных взаимоотношений. Язык предоставляет неопровержимые свидетельства неразрывной смысловой взаимосвязи понятий «власть», «управление», «подчинение» и «упорядочение». Фиксируется в языке и исходная взаимосвязь понятий «власть», «управление», «закон», «истина». В то же время язык не дает никаких подтверждений связи «власти» и «принуждения», «навязывания воли», «господства».

В силу этого, исходя из важнейшей для современной социальной науки логико-философской максимы Л. Витгенштейна: «Границы моего языка определяют границы моего мира», можно утверждать, что в том мире, в котором возникло понятие «власти» было невозможно «индивидуалистическое», «конфликтное» происхождение феномена власти.

На основании полученных результатов, диссертант приходит к общему выводу, что власть в сущности своей может быть определена как объективно-необходимое, витальными потребностями индивида обусловленное средство самоорганизации социальной системы, обеспечивающее ценностно-нормативное упорядочение связей и отношений между ее элементами. Для индивида, носителя власти, она выступает как ролевая, статусная функция, обязанность и (ресурсообеспеченная) способность предпринимать действия, направленные на установление и поддержание обязывающего ценностно-нормативного порядка взаимодействия. Обладать властью значит быть способным к установлению и поддержанию такого порядка, вне зависимости от того, на чем эта способность основана.

В третьей главе — «Государство как форма властной организации общества» — дается анализ основных конкретно-научных концепций происхождения и сущности государства, разрабатывается понимание государства как правовой формы ценностно-нормативного социального

порядка и характеризуются истоки и тенденции развития современной государственности.

В первом параграфе — «Анализ конкретно-научных концепций происхождения и сущности государства и оснований государственности» — анализируются основные результаты изучения проблемы происхождения и сущности государства в социальной науке.

Поскольку государство, в сущности своей, связано с властью общая концептуально-теоретическая непроясненность феномена власти объективно не может не приводить к общей концептуально-теоретической непроясненности феномена государства. Аналогичный эффект имеет и недостаточная теоретическая проработанность понятия «общество», отмечаемая, в частности, И. Валлерстайном и Н. Элиасом. Поэтому неудивительно, что термин «государство» в современной социальной науке является «весьма неопределенным» по оценке Э. Гидденса. Эта неопределенность, очевидно, не может не сказываться на общем состоянии конкретно-научных исследований происхождения и сущности государства.

Автор в контексте разрабатываемой им концепции предлагает, в качестве исходного для дальнейшего исследования оснований государственности, определение государства как высшей автономной формы существования ценностно-нормативного социального порядка. Такое определение предполагает наличие генетической связи государства с догосударственными формами социальной организации и делает необходимым обращение к их анализу. Этот анализ проводится диссертантом с привлечением разнообразного материала, полученного в ходе эмпирического изучения социальной организации догосударственных обществ в рамках политической антропологии.

В настоящее время в этой науке принято выделять две основные группы теорий, трактующих процесс происхождения государственности и сущность раннего государства, — «конфликтные» и «интегративные» теории. Первые объясняют возникновение государства, акцентируя роль социальных конфликтов, насилия и отношений эксплуатации. Согласно вторым,

государство конституируется вследствие организационных нужд, власть в нем основана на сакральной идеологии и имеет не насильственный, а консенсуальный характер. Автор отмечает, что такое разделение теорий политогенеза, свидетельствует о том, что в современной политантропологии, по существу, воспроизводится сложившееся еще в античной мысли теоретическое противостояние двух основных концептуальных подходов к пониманию оснований государственности.

Переходя к анализу конкретных результатов политантропологических исследований государственности, диссертант обращает внимание на отсутствие в политантропологической науке четких критериев различения догосударственной и государственной форм социальной организации. В диссертации показано, что в методологическом отношении это обстоятельство обусловлено тем, что фактически единственный критерий государственности, которым сегодня оперирует политантропология — это наличие «репрессивного аппарата». Такой критерий, во всяком случае, будучи основным, имманентно содержит определенное представление о сущности государства и делает необходимым использование определенного круга понятий при анализе феномена государственности. Государство в таком случае, объективно оказывается чем-то чуждым обществу и индивиду, механизмом, насилующим их, «подавляющим» свободу. А основной понятийный круг тогда составляют понятия: «подавление», «принуждение», «насилие», «аппарат», «эксплуатация».

Понятие «принуждение» характеризовалось выше, что касается «эксплуатации», то систематическое введение этого понятия в научный оборот было осуществлено К. Марксом на материале анализа производственных отношений в капиталистическом обществе. Поэтому, по мнению автора, тезис об эксплуататорской сущности государства действительно научную основу имеет, главным образом, относительно современного Марксу капиталистического строя. Научная же обоснованность утверждений об эксплуататорской природе государства вообще далеко не очевидна, ибо, во

всяком случае, ясно, что выводы, полученные при анализе капиталистического государственного устройства неправомерно переносить на государственность как таковую. Тем более, что и в марксизме далеко не всегда однозначно утверждалась исключительно эксплуататорская сущность всякого государства.

Тезис о принуждении как конституирующей функции государства, по сути, основан на неразличении функции и средства. Фундаментальная функция государства — поддержание целостности и структурированности общества, принуждение же только одно из средств исполнения этой функции. Кроме того, поскольку политантропологией установлено, что «механизмы социального контроля присутствуют в любом человеческом обществе» (Годинер), постольку становится невозможным утверждение, что специфика государственной власти состоит в обладании средствами принуждения.

Дело в том, что контроль, по своему понятию и практически предполагает наличие правил, различение допустимого и недопустимого, а также возможность применения санкций к совершающему недопустимое, конкретнее говоря, возможность принудить соблюдать наличные правила. Без возможности принуждения контроль невозможен, бессмысленен, тогда он, в соответствии с понятием, есть не контроль, а наблюдение. Поэтому факт присутствия в любом обществе «механизмов социального контроля» означает, что в любом обществе присутствуют и «механизмы социального принуждения». Другими словами, приписывание принудительного характера только государственной власти построено на некорректном различении понятий «контроль» и «принуждение».

В формально-логическом отношении, определение государства как «аппарата принуждения» есть определение через признак. Но всякий объект имеет совокупность признаков, поэтому определение через признак вряд ли может претендовать на полноту и является методически неоправданным, во всяком случае, для фиксации сущности. К тому же, понятие «аппарат» в современном языке употребляется очень широко и является одним из самых неопределенных, обозначая весьма различные явления. Поэтому наличие «аппарата принуждения» в качестве критерия государственности оказывается и

практически непригодным. Эта непригодность вполне удостоверена в ходе эмпирических исследований политантропологов.

В диссертации показано, что преодоление «тупика», в котором оказались политогенетические исследования, невозможно на пути терминологических нововведений, когда вводятся все новые и новые термины (вождество, сложное, суперсложное вождество, полития, мультиполития) для обозначения все возрастающего числа «промежуточных стадий» между догосударственной и государственной формами социальной организации. Это приводит, в частности, к тому, что в различных исследованиях одни и те же общества часто называются племенами, вождествами, государствами и даже феодальными государствами. Причем подобный терминологический субъективизм, по сути, выходит уже за рамки собственно политантропологии. Сегодня среди представителей последней (Ю.Е. Берёзкин, М. Берент, A.B. Коротаев, H.H. Крадин и Др-)> распространено мнение о необходимости «переквалифицировать» многие социально-политические образования, традиционно считавшиеся в исторической науке (и шире в общественном сознании) государствами.

Автор отмечает, что логика такой позиции опирается на понимание государства прежде всего как «аппарата принуждения», а поскольку наличие последнего можно доказать далеко не для всех форм социально-политической организации вплоть до Нового времени становится практически неизбежен пересмотр многих сложившихся представлений о мировой истории. Действительной альтернативой этому, по мнению автора, является отказ от постулирования наличия «аппарата принуждения» в системе социально-политической организации общества в качестве, по существу, единственного критерия государственности, и соответствующая концептуальная перестройка политогенетических исследований.

Диссертант обосновывает также положение о том, что происхождение государства может и должно быть понято, прежде всего, как процесс, своего рода континуум, а не как дискретное явление. Государство не может быть

понято и эмпирически найдено как нечто «приставленное» к обществу, как некое «аппаратное добавление» к социальной организации. Акцент в политогенетических исследованиях должен быть сделан не на фиксации дискретных стадий (племя, вождество, государство и т.п.), которая в принципе не может быть избавлена от субъективизма, а на определении сущности государства, установлении имманентных обществу и индивиду оснований и факторов развития государственности.

В результате эмпирического изучения раннегосударственных форм социальной организации установлено, что их спецификой является сакральный характер власти и генетическая связь с семейно-родовым коллективом. Раннее государство было по своей сущности не только политическим образованием, но и религиозно-культовой общностью (Н.Б. Кочакова), что позволяет политантропологам употреблять понятия «раннее государство» и «сакральное государство» в качестве синонимов. X. Классен, проделавший кросскультурный анализ структуры 21 раннего государства, выяснил, что в 18 из 19 случаев правитель обладал сверхъестественным статусом; в 17 из 19 случаев выступал посредником между миром людей и миром богов; в 5 из 18 случаев имел статус верховного жреца. Согласно Э. Саутхоллу, государство, власть, социальное управление вообще, возникли на базе ритуальной деятельности, развились в процессе отделения от нее. Он подчеркивает значение «ритуальной фазы» в процессе возникновения государства. Схожую, в рассматриваемом отношении, концепцию развивает и П.Л. Белков, который ставит «инициацию в один эволюционный ряд с государством».

В диссертации анализируется также работа авторитетного историка М. Блока «Короли чудотворцы», в которой на конкретном историческом материале показано, что свойственное традиционному обществу представление о сакральности королевской власти «прошло через все Средневековье, нимало не утрачивая своей силы». Обобщая результаты проведенного анализа конкретно-эмпирических данных, полученных в ходе исследований ранней государственности, автор делает вывод, что главной особенностью,

определяющей характер взаимоотношений, управляющих и управляемых в ранних государствах была общая вера в сакральность государственной власти. Именно эта вера была важнейшим фактором изначально формирующим отношение к государству и, соответственно, необходимым основанием для построения государственности.

Во втором параграфе — «Государство как правовая форма социального порядка» — показана специфика государства как правовой формы властной организации общества.

Исходный для понимания сущностной специфики государства эмпирический факт состоит в том, что оно является формой установления правопорядка в обществе в целом, выступает как «правовая форма организации суверенной публично-политической власти» (B.C. Нерсесянц). В наиболее часто встречающихся в современной научной литературе определениях государства обычно именно указание на правовой характер, «легитимность» принуждения, выступает в качестве сущностной характеристики государства как формы социальной организации.

Поскольку право по своему понятию предполагает наличие объективного критерия-меры различения правомерного и неправомерного, становится логически и практически необходимым нахождение независимого от субъективных мнений основания для такого критерия. В логическом отношении, объективный критерий не может быть найден посредством «обобщения» субъективных мнений. С гносеологической точки зрения, праву как формализованной системе утверждений, релевантна теорема Гёделя о принципиальной неполноте любых достаточно развитых формальных систем. Это означает, что правомерность критерия правомерности не может быть доказана средствами, и в рамках, самого права. Право, следовательно, не имеет силы, чтобы обосновать самое себя и нуждается в надправовом (более общем, фундаментальном, чем правовое) основании.

В силу этого можно утверждать, что право всегда опирается на некую ценность, постулируемую в качестве высшей, основополагающей для него,

Иными словами, необходимым основанием права является вера в существование экстраутилитарных, объективно необходимых для социального бытия-социального взаимодействия, и потому высших (надправовых) ценностей (ценности). Логический анализ, следовательно, показывает, что право, во всяком случае, в традиционном обществе, необходимо должно иметь сакральное, религиозное основание. Эмпирически, как известно, также установлено, что первичное право во всех обществах носило сакральный характер.

Таким образом, внутренняя логика определения государства как органа, обладающего «монополией на легитимное принуждение», объективно подтверждает, сформулированный диссертантом на базе анализа результатов эмпирических исследований происхождения и сущности государства, тезис о генетической связи последнего с сакральным.

В диссертации показано, что эта связь, по сути, фиксируется и в теории М. Вебера, в наиболее общей форме, в его концепции трех основных «идеальных типов господства». Веберовские «типы господства» — это, прежде всего, типология форм легитимации государственной власти, оснований легитимности, устанавливаемого государством, социального порядка. Два из трех «типов», — «традиционный» и «харизматический» характерны для традиционного общества и, очевидно, объективно могли иметь в нем только одно «последнее» основание, — веру в сакральность традиции и в сакральную обусловленность, харизму, действий и способностей данной личности. Что же касается собственно современного «рационального» или щенностно-рационального» типа, то и он, согласно Веберу, основан на «вере в легальность» и даже на «вере в абсолютную значимость порядка в качестве выражения высочайших непреложных ценностей (нравственных или каких-либо иных»1.

Автор анализирует теорию социального действия Парсонса, которая, поскольку государство понимается как одна из форм существования ценностно-

1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 640 - 641.

нормативного социального порядка, является релевантной для рассмотрения оснований государственности. Для Парсонса принципиально положение о наличии «причинной цепи между религиозными убеждениями и институциализированным социальным порядком». Причем, в понятие «религиозные убеждения» он вкладывает достаточно широкий смысл: убеждений, веры в существование неэмпирических, экстраутилитарных ценностей. Ученый специально отмечает, что эти убеждения являются реальным фактором социального действия, частью «эмпирической ситуации».

В целом, системно-теоретический анализ социального действия, проведенный Т. Парсонсом, показывает, что в формировании социального порядка, который является необходимым условием взаимодействия, имеет место следующая зависимость: религия, система ценностей-норм, институциализированный социальный порядок.

Далее автор переходит к анализу данных языка релевантных для понимания происхождения и сущности государства. Показано, что понятие «полис» изначально насыщено положительными смысловыми коннотациями и актуализирует представление о защищенном, упорядоченном социальном пространстве, и о людях совместно живущих, находящихся у себя в этом пространстве. Аналогичные в сущности представления, акцентирующие к тому же общую пользу, отражены и в латинских понятиях "res publica" и "civitas". Такие же и схожие параллели прослеживаются и в русском, немецком, английском и других языках.

Характерно, что в русском языке, тот смысл, который сегодня вкладывается в понятие «государство», первоначально обозначался понятием «держава», исходный смысл которого: основание, опора, то, что поддерживает, а также соединение, скрепление. По В.И. Далю, «держава» первым значением имеет «содержанье, уход, забота». В логическом отношении понятие «держава» связано с понятием «форма». По верному замечанию М.К. Мамардашвили, форма — есть то, что со-держит. Соответственно, государство — это держава общественной жизни, форма социального существования, скрепляющее

основание и форма общества. Таково исходящее из языка определение государства. В целом, лингвистический материал убедительно свидетельствует о том, что государство изначально понималось как имеющая сакральное основание, встроенная в общий мировой порядок и потому естественно-необходимая и благотворная, форма организации, упорядочения социального бытия.

Автор, основываясь, в частности, на герменевтическом рассмотрении понятия «свобода» и гегелевском понимании свободы как «бытия у себя», раскрывает взаимосвязь свободы и государства. Свобода (этимология — свой обод) суть не «естественное», а социальное состояние, не качество индивида самого по себе, а качество социальной среды в восприятии индивида. Эта последняя для того, чтобы индивид мог быть свободен, должна отвечать двум фундаментальным условиям: быть безопасной и состоять из различных социальных кругов-общностей, среди которых индивид мог бы найти свой. Обеспечение этих условий и составляет главную функцию государства, являющегося, своего рода, общим, внешним кругом-ободом социальных кругов, составляющих общество. Поэтому государство по глубокой и точной характеристике Н. Элиаса, есть «единица выживания высшего ранга».

Завершая анализ государства как формы социальной организации общества, диссертант, опираясь на весь комплекс результатов, полученных в ходе исследования, предлагает определенное понимание оснований государственности и сущности государства. Исходным основанием государственности как определенного качества социальной организации являются потребности индивида: потребность в наличии определенного социального порядка и потребность в определенной системе ценностей, опирающейся на экстраутилитарные, неэмпирические ценности. Соответственно, необходимым основанием, условием государственности является система идеальных представлений, постулирующих наличие выходящих за пределы конечного индивидуального существования, объективных ценностей, полагающих «общий смысл» деятельности (жизни)

индивида. Эти ценности служат одним из оснований цивилизации и фундаментом права как сущностно необходимого для государства феномена.

Государство, в сущности своей, может быть определено как объективно-необходимая правовая форма властной организации цивилизованного общества, обеспечивающая его целостность и структурированность посредством поддержания определенного ценностно-нормативного социального порядка.

В третьем параграфе — «Государственность в современном мире» — рассматриваются социокультурные предпосылки и основные тенденции развития государственности в современную эпоху.

Выработанное в результате проведенного автором анализа концептуальное понимание сущности государства и оснований государственности, позволяет предложить общую характеристику современного состояния и направлений развития последней. Для целей исследования важно показать в реальной исторической перспективе роль динамики ценностных представлений общественного сознания в целостном процессе социально-политического развития. В ходе выполнения этой задачи, диссертант стремится продемонстрировать адекватность и эвристичность разработанного понимания оснований государственности в применении к анализу становления и эволюции общественно-политического устройства, характерного для современной цивилизации.

Понятие «современный» в определении периода цивилизационного развития, существенным образом, означает — «антисредневековый», что специально отмечает, в частности, И. Валлерстайн. Строившаяся по принципу «отталкивания» от религиозного мировосприятия Средневековья, идеология Возрождения, поставив во главу угла практические, «материальные» интересы человека, радикально изменила прежнюю иерархию ценностей. Если ранее приоритет отдавался религиозному, а государственное устройство было частью общего, установленного Богом миропорядка, то теперь человек провозглашался высшей ценностью и целью для самого себя, — хозяином (господином)

собственной жизни. Эта установка порождала принципиально новую политическую практику, для которой аксиомой и руководством к действию стала произвольность государственного устройства как такового. Государство из божественного установления превратилось в орудие, служащее интересам тех или иных людей и его устройство должно было стать поэтому, по справедливости, предметом договора, контракта.

Возрожденческий отказ от служения надличностному, в сочетании со стремлением «полностью выразить себя, утвердить свою волю» (В. Дильтей), предопределили нарастание политической активности, превратили человека, едва ли не, прежде всего, в субъекта политического действия. Теперь стала неизбежной интенсификация борьбы за власть. Как сказал Хайдеггер в «Европейском нигилизме»: «власть» в верно понятом новоевропейском смысле, то есть как воля к власти впервые только и становится возможной в качестве новоевропейской истории»1. Подчинение власти стало рассматриваться не как необходимое условие существования, а как подчинение внешней (не высшей!) воле, ограничение личной свободы. С новым высоким достоинством человека было совместимо подчинение только той власти, которую он сам создал, делегировал, всякая иная оказывалась нарушением его естественных прав.

Таким образом, борьба за власть стала еще и борьбой за свободу, и за разумное и справедливое социально-политическое переустройство общества в целом, вообще, за достоинство личности. Эта борьба неизбежно должна была приобрести радикальный и всеобъемлющий характер, а также превратиться еще и в идеологическую борьбу. В силу этого, становится возможным такое явление как политическая революция, — то есть, явившееся результатом политической борьбы сознательное радикальное изменение государственного устройства. Начинается «эпоха буржуазных революций», в ходе которых были созданы социально-политические предпосылки развития современной цивилизации и построена современная государственность.

1 Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 119.

Специфические институты последней (выборы, представительное правление, политические партии, Конституция), как показано в диссертации, возникнув в результате политической борьбы, в свою очередь, служат одной из важнейших причин ее обострения. Соответственно, современное государство все в большей степени становится полем, если не актуального, то потенциального конфликта различных общественных групп.

Диссертант обращает внимание на то, что политическая борьба как таковая меняет наличную политическую ситуацию, придает ей подвижность, вообще говоря, неустойчивость. Постоянная политическая борьба в обществе говорит о том, что оно находится в состоянии постоянного изменения собственной социально-политической организации. Показательно в этом отношении, что в

20 веке, во многих странах, практически на жизнь одного поколения пришлись неоднократные существенные изменения государственного устройства. В соответствии с обоснованным выше пониманием государственности, — это означает неопределенность и неустойчивость свойственного современному обществу социального порядка.

Эта неустойчивость, как показано в диссертации, объективно ведет к формированию в массовом сознании установки на бездеятельность. К началу

21 века «массовый» человек все менее склонен связывать себя какими-либо обязательствами, брать на себя ответственность. Он все более превращается из работника в искателя, стратегия жизнедеятельности которого состоит не в том, чтобы преобразовывать себя и действительность, планомерно идя к успеху, а в том, чтобы в «калейдоскопе» изменяющихся обстоятельств, по возможности уклоняясь от обязывающей, требующей постоянных усилий деятельности, искать случая, ждать удачи.

Ведущая жизненная установка человека эпохи «Постмодерна» проявляется в его повышенной социальной мобильности. Он находится в процессе постоянной смены места работы, места жительства, рода занятий и круга общения, что не может не вести к неустойчивости и ослаблению социальных связей, как сугубо личного, так и производственного, профессионального,

территориального и т.д. характера. Все возрастающая социальная мобильность в тенденции ведет общество к эрозии статусов, статусности-определенности, к практическому снятию социальной градации, что, собственно, и означает деструктуризацию, то есть превращение в массу.

Автор обосновывает принципиальное положение о том, что важнейшей причиной «омассовления» общества, ухода человека «Постмодерна» от деятельности и превращения политики в сферу «симуляции, а не репрезентации» (Ж. Бодрийяр), является системная релятивизация ценностей. Она делает практически невозможным под держание определенного ценностно-нормативного социального порядка, что неизбежно приводит к таким последствиям.

В диссертации показано, что релятивизация ценностей есть также необходимое условие тоталитаризма. Метафизически тоталитаризм есть снятие дифференциации. Идеально-типическим условием его возникновения является аморфное, лишенное структуры, социальное «пространство» атомизированное, разобщенное общество только и могущее служить пассивным объектом для тотального конструктивизма власти. Поэтому тоталитаризму свойственна политика сознательно направленная на «аморфизацию и деструктуризацию социума» (X. Арендт). А устойчивость (прочность) социальной структуры и устойчивость социальной дифференциации сущностно связаны и могут быть обеспечены только в рамках определенного социального порядка, то есть предполагают существование объективных надиндивидуальных ценностей. Поскольку поддержание ценностно-нормативного социального порядка составляет собственную функцию государства можно сделать вывод о том, что укрепление государственности как таковое, вопреки распространенному в научном сообществе и в общественном сознании в целом мнению, не способствует, а препятствует возникновению тоталитаризма.

Укрепление государственности также уменьшает возможности управления поведением индивида посредством манипуляции. Адекватной манипуляции социальной средой является постоянно изменяющаяся среда, неустойчивый

социальный порядок. Соответственно, манипуляция объективно оказывается адекватным «слабому» государству способом управления. В этой связи, характерно, что в новейшей философской и научной литературе, анализирующей современное состояние общественно-политической жизни часто подчеркивается возрастание роли манипуляции в политике. Это обстоятельство, по сути, свидетельствует о том, что современное государство принимает все менее определенные формы, что находит свое непосредственное выражение, в частности, в очевидном «размывании» суверенитета как атрибута государственности. Сегодня считается обязательным «приоритет норм международного права» над внутригосударственным законодательством. Верховная власть, таким образом, переходит ко все более символическим субъектам с диффузно-коллективной «ответственностью», в конечном счете к «мировому сообществу», — субъекту, который не поддаётся определению-ограничению. Эта высшая инстанция власти практически и юридически постепенно отменяет государство как основную политическую форму.

Автор отмечает, что одним из факторов объективно стимулирующих такую отмену является глобализация. В контексте диссертационного исследования она определяется как процесс конституирования общемирового (глобального), ценностно-нормативного, социального порядка. Диссертант приходит к выводу, что стимулируемые глобализацией эрозия государственности как таковой, и снятие плюрализма мира государств, практически означают унификацию социально-культурного разнообразия человечества, что не может не привести к существенному снижению общечеловеческого потенциала выживания и развития. Напротив, укрепление государственности препятствует «омассовлению индивида и способствует сохранению не только политического, но и культурного плюрализма человечества.

В Заключении подводятся основные итоги и обобщаются результаты исследования. Дается общая характеристика современного состояния изучения

проблемы происхождения и сущности государства в философии и социальной науке.

Автор обращает внимание на теоретическое и практическое значение обоснованного в работе понимания государственности, и отмечает, что интенсификация исследований последней является насущной необходимостью для отечественной социальной науки.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Голубев C.B. Основания государственности: философский анализ. Монография. Мн.: Изд-во БГУ, 2005. 12,0 п.л.

2. Голубев C.B. Общество, власть, государство: принципы взаимосвязи. Монография. М.: Одна восьмая, 2005. 11,2 п.л.

3. Массовое действие как социальный феномен.//Международная научно-практическая конференция «Философия социального действия и перспективы демократии». Тезисы докладов. Т.1. Минск, 1994. 0,2 п.л.

4. Империя как субъект исторического процесса.//Материалы международной научно-практической конференции «Беларусь-Россия: на пути к государственному единству». Витебск, 1997. 0,2 п.л.

5. Проблема определения власти в социально-политической науке.//Политология и социология. Межвузовский сборник. Минск, 1998. 0,4 п.л.

6. Переходное общество и проблемы государственного строительства.//Вестник Витебского госуниверситета 1999, № 1. 0,5 п.л.

7. Духовное единство — фундамент союзной государственности.//Белорусская мысль 1999, № 5. 0,3 п.л.

8. Миссия Союза.//Материалы III Международной научно-практической конференции «Беларусь-Россия: на пути к государственному единству», Витебск. 0,25 п.л.

9. Политические режимы.//Политология. Витебск: ВГУ, 1999. 0,6 п.л.

10. Дым мифологии и суть бытия .//Белорусская мысль 2000, № 5. 0,8 п.л.

11. Будущее России и перспективы общественного развития.//Материалы международной научно-практической конференции «История и этнография славянских народов» Смоленск: СГПУ, 2000. 0,2 п.л.

12. Политическое лидерство.//Политология. Витебск: ВГУ, 2001. 0,8 п.л.

13. Образование и идеология.//Материалы международного научного семинара «Человек в окружающем мире» Витебск: ВГУ, 2002. 0,15 п.л.

14. Глобализация или интеграция.//Матсриалы международной научно-практической конференции «Союз Белоруссии и России в условиях глобализации современного мира». Витебск, 2002. 0,25 п.л.

15. Глобализация и образоваиие.//Материалы международной конференции «XXI век: На пути к единому человечеству» М., 2003. 0,2 пл.

16. Проблема «успеха» и «удачи» в социальной философии.//Философия и общество. 2004, № 1. 0,9 п.л.

17. Глобализация и государственность.//Глобализация: плюсы и минусы для стран СНГ, региональных и муниципальных образований: Материалы международной научно-практической конференции. Голицыно, 2004. 0,25 п.л.

18. Проблема человека.//Белорусская мысль. 2004, № 10. 1 п.л.

19. Национальная безопасность и национальная идея.//Безопасность Евразии. 2005, № 1. 0,6 п.л.

20. Учение Платона об идеальном государстве.//Философия и общество. 2005, №1.1 п.л.

21. История в перспективе власти.//Материалы IV Российского философского конгресса. Т.З. Москва. 2005. 0,1 п.л.

Отпечатано н отделе оперативной печати Геологического ф-та МГУ Тираж/00 экз. Заказ №

Введение. 4

ГЛАВА 1 Особенности выращивания кроликов и получения шкурковой продукции кролиководства на современном этапе развития отрасли

1.1 Современное состояние кролиководства.8

1.2 Основные положения акселерационной системы разведения кроликов, способствующие формированию качества производимой продукции.13

1.3 Оптимизация сроков забоя кроликов в зависимости от возраста животных.17

1.4 Шкурки кроликов, как товар промышленного назначения.20

ГЛАВА 2 Объекты и методы исследования

2.1 Объекты исследования и схема эксперимента.29

2.2 Методы исследования.31

ГЛАВА 3 Особенности гистологического строения шкурок кроликов разных систем содержания

3.1 Микроструктура кожного покрова, как фактор, влияющий на товарно - технологические свойства кожевой ткани шкурок кроликов. 36

3.2Морфолого-гистологическое строение волос, как фактор, влияющий на товарные свойства волосяного покрова шкурок кроликов.45

ГЛАВА 4 Товарно - технологические свойства шкурок кроликов разных систем содержания

4.1 Длина волос.49

4.2 Толщина волос.55

4.3 Мягкость волосяного покрова.

4.4 Густота волосяного покрова.60

4.5 Опушенность шкурок.62

4.6 Аминокислотный состав кожного и волосяного покровов.66

4.7 Толщина кожевой ткани.69

4.8 Площадь и масса шкурок.71

ГЛАВА 5 Экспертиза качества шкурок кроликов

5.1 Экспертиза качества пресно - сухих шкурок кроликов.74

5.2 Экспертиза качества выделанных шкурок кроликов.88

ГЛАВА 6 Разработка классификации меховых шкурок кроликов - акселератов.97

Выводы.99

Меховые шкурки кроликов - это массовый и доступный вид сырья для изготовления зимней одежды, которая способна удовлетворить потребности людей разных социальных и возрастных групп. Однако в последние годы наметилась четкая тенденция на сокращение поголовья меховых кроликов во всех регионах России. Основной причиной этого явления считается низкая рентабельность, а в некоторых случаях убыточность выращивания кроликов до 7,5 месяцев, когда после завершения второй возрастной линьки животных получаемые от них шкурки имеют наиболее желательные потребительские свойства. Вследствие этого забой кроликов в хозяйствах осуществляется, как правило, только с целью получения мясной продукции. Очевидно, что снижение себестоимости меховых шкурок кроликов является одной из наиболее существенных и актуальных задач, стоящих перед современным кролиководством.

Одним из реальных путей снижения себестоимости меховых шкурок кроликов является сокращение сроков выращивания животных за счет изменения способа их содержания. В вязи с этим в последнее время во многих кролиководческих хозяйствах находит все большее применение наружно-клеточный способ содержания кроликов, который способствует ускорению темпов формирования кожного и волосяного покровов животных, что позволяет сократить период их выращивания на 3 месяца - с 7,5 до 4,5 месячного возраста, когда завершается первая возрастная линька.

Наружно-клеточное содержание кроликов может осуществляться применением традиционной и акселерационной систем разведения, которые имеют существенные различия. Акселерационная система наружно-клеточного содержания кроликов разработана Михайловым И.Н. Существует ряд научных работ в области экономики и зоотехнии, посвященных изучению акселерационной системы содержания и выращиванию кроликов в условиях ее применения, но качество шкурок кроликов-акселератов не исследовано. При этом явное их визуальное отличие от шкурок кроликов, выращенных по традиционной системе содержания, послужило основой для присвоения шкуркам кроликов-акселератов марочного наименования «Микраксель» (патент № 211115 от 17.04.02).

Актуальность работы обусловлена необходимостью проведения комплексного исследования качества шкурковой продукции отечественного кролиководства в современных условиях развития отрасли, с учетом актуальных в настоящее время систем и способов содержания кроликов.

Цель работы: исследование товарно-технологических свойств и показателей качества шкурок 4,5-месячных кроликов, выращенных в условиях наружно-клеточного содержания по традиционной и акселерационной системам.

Задачи работы:

1) провести сравнительное исследование гистологического строения кожного и волосяного покровов шкурок кроликов разных систем содержания;

2) выявить зависимость показателей товарно-технологических свойств шкурок кроликов от системы содержания животных;

3) установить соответствие показателей качества шкурок кроликов разных систем содержания требованиям нормативных документов;

4) исследовать свойства шкурок кроликов наиболее распространенных в настоящее время пород: Белый великан, Серебристый, Шиншилла, выращенных по акселерационной и традиционной системам разведения;

5) определить себестоимость шкурок кроликов исследуемых пород разных систем содержания.

Для достижения поставленной цели и решения задач работы в качестве объектов исследования нами были использованы шкурки 4,5-месячных кроликов трех наиболее распространенных пород: Белый великан, Серебристый и Шиншилла, выращенных по традиционной и акселерационной системам содержания на фермах Московской области.

Научная новизна работы:

- впервые проведены исследования и дана характеристика строения, товарно-технологических свойств и показателей качества шкурок 4,5-месячных кроликов, выращенных в условиях наружно-клеточного содержания;

- показано влияние акселерационной системы содержания кроликов на строение, показатели товарно-технологических свойств и качества меховых шкурок;

- охарактеризованы свойства шкурковой продукции, получаемой от кроликов наиболее распространенных в настоящее время пород;

- разработаны научные основы для формирования правил сортировки шкурок кроликов-акселератов.

Практическая значимость работы:

- установлена возможность использования меховой промышленностью шкурок 4,5-месячных кроликов, выращенных в условиях наружно-клеточного содержания;

- выявлена эффективность акселерационной системы содержания кроликов по сравнению с традиционной системой на основании результатов определения товарно-технологических свойств и показателей качества шкурок, а также с экономической точки зрения;

- разработан и апробирован проект ТУ «Шкурки кроликов-акселератов невыделанные»;

- рекомендован породный приоритет кроликов для выращивания в условиях разных систем содержания;

- определена позиция шкурок кроликов «Микраксель» в ОК 005-93.

Результаты работы нашли практическое применение на многих фермах, использующих систему акселерационного кролиководства. Шкурки кроликов-акселератов используются ателье фермерского хозяйства «Миакро-каратау», а также специалистами ОАО «НИИМП» для испытания новой технологии выделки шкурок кролика с отделкой кожевой ткани под велюр.

Апробация результатов исследований товарно-технологических свойств и экспертизы качества шкурок кролика мехового проведена на ООО «Нара Миакро», на ОАО «НИИМП», что подтверждено соответствующими актами; используются в учебном процессе студентов МГАВМиБ им. Скрябина при подготовке по дисциплине «Товароведение и экспертиза мехового сырья».

Основные положения диссертации доложены и обсуждены: на 4 и 7-й

Межрегиональных научно-практических конференциях ОАО «НИИМП» «Развитие меховой промышленности России» (Москва, 2002 г. и 2005 г); на Международной научно-практической конференции РГТЭУ им. Г.В. Плеханова «Васильевские чтения. Национальные традиции в торговле, экономике, политике и культуре» (Москва 2003 г.); на конференциях ФГОУ ВПО МГАВМиБ им. К.И. Скрябина, посвященных 65-летию факультета товароведения (Москва, 2005) и 100-летию со дня рождения Б.Ф.Кузнецова (Москва, 2006 г).

По теме работы опубликовано 8 печатных работ, отражающих ее основное содержание, из них 1 работа в издании, рекомендованном ВАК.

Структура и объем диссертации. Диссертационная работа содержит введение, 6 глав, выводы, список использованной литературы и приложения. Работа изложена на 137 страницах, содержит 24 рисунка, 29 таблиц, 6 приложений. Список использованных источников включает 139 наименований, из них 9 источников иностранной литературы.

выводы

1. Установлено, что шкурки 4,5-месячных кроликов, выращенных в условиях наружно-клеточного содержания по акселерационной и традиционной системам, имеют сформировавшиеся кожный и волосяной покровы, по совокупности товарно - технологических свойств и показателей качества соответствуют требованиям ГОСТ 2136-87 «Шкурки кроликов невыделанные», что свидетельствует об их пригодности для использования меховой промышленностью.

2. Определена зависимость некоторых показателей гистологического строения шкурок кроликов от системы содержания животных. Установлено, что при содержании кроликов по акселерационной системе пучки коллагеновых волокон, формирующие кожный покров, более тонкие, а их компоновка более плотная, чем у кроликов традиционной системы содержания, количество корней волос в кожном покрове больше, в среднем, на 6500 тыс.шт/см2, а угол их наклона выше на 20°.

3. Выявлено положительное влияние акселерационной системы содержания кроликов на показатели потребительских свойств получаемой от них шкурковой продукции. Так, шкурки кроликов-акселератов являются более длинноволосыми и густоволосыми по сравнению со шкурками кроликов традиционного содержания, имеют более высокую степень опушенности и крупные размеры, обладают более высокими прочностными характеристиками кожевой ткани, что определяет их высокую зачетную стоимость и подтверждает необходимость применения обособленного марочного наименования шкурок кроликов-акселератов - «Микраксель».

4. Определена и рекомендована для утверждения Всероссийскому научно-исследовательскому институту классификации, терминологии и информации по стандартизации и качеству позиция невыделанных шкурок кроликов «Микраксель» в Общероссийском Классификаторе Продукции ОК 005-93.

5. Разработаны и внедрены ТУ «Шкурки кроликов-акселератов невыделанные» (акт внедрения 26.01.06) в практику проведения экспертизы качества меховых шкурок кроликов, выращенных по акселерационной системе содержания на ООО «Нара - Миакро».

6. Установлена возможность обработки шкурок 4,5-месячных кроликов по традиционной для шкурок взрослых кроликов технологии, так как вырабатываемый полуфабрикат отвечает требованиям ГОСТ 2974 - 75 «Шкурки кролика мехового выделанные» по показателям свойств группы назначения и по качественным показателям.

7. Определены потребительские свойства шкурок кроликов наиболее распространенных в настоящее время пород: Белый великан, Серебристый, Шиншилла. Шкурки кроликов породы Шиншилла характеризуются более плотным кожным покровом по сравнению со шкурками кроликов других пород, имеют более высокую разрывную нагрузку кожевой ткани, являются наиболее густоволосыми, но при этом имеют меньшую площадь. Шкурки кроликов породы Серебристый имеют средние показатели товарно-технологических свойств по сравнению со шкурками кроликов других пород. Шкурки кроликов породы Белый великан имеют наибольшую площадь, более длинные волосы остевого яруса, меньшую густоту волосяного покрова.

8. Показано, что разведение кроликов по акселерационной системе значительно повышает рентабельность производства шкурковой продукции: в среднем на 80 % по породе Белый великан и Шиншилла, на 60 % по породе Серебристый.

1. Александров В.А. Приусадебное хозяйство. Разведение кроликов и нутрий / В.А. Александров. М.: Астрель, 2004. - С. 3-192.

2. Александров С.Н. Кролики / С.Н. Александров, Т.И. Косова. М.: Сталкер, 2006. С. 11 - 29, 67 - 72,150 - 154.

3. Александрова В.В. Рост, развитие и качество кожно-волосяного покрова у кроликов породы Серебристый и ее помесей F1 с Калифорнийской / В.В.Александрова. М.: НИИПЗК, 2003. - 123 с.

4. Антипин С.Д. Линька волосяного покрова и проблема ее регуляции у обыкновенного кролика: Автореферат на соискание ученой степени доктора биологических наук / С.Д. Антипин ; ЛГПИ им. Герцена.-Ленинград, 1965. 47 с.

5. Барлет Л.И. Закупка и переработка кроликов в системе потребительской кооперации / Л.И. Барлет, А.Л. Жемчужин. М.: ЦРИБ Главкоопинформрекламы, 1986. - 38 с.

6. Беседин А.Н. Товароведение пушно меховых товаров: Учебник / А.Н. Беседин, Ш.К. Ганцов. - М.: Экономика, 1983. - 128 с.

7. Беседин А.Н. Покупателю о мехах / А.Н. Беседин, Л.В. Лопасова. М.: Экономика, 1975. - 54 с.

8. Беседин А.Н. Мониторинг мехового рынка России / А.Н. Беседин, Л.А. Цветкова, К.С. Шумакова и др. М.: Российский пушно - меховой союз, 2001.-92 с.

9. Беседин А.Н. Товароведение пушно меховых товаров: Учебник / Б.Ф. Церевитинов. - М.: Экономика, 1977.- 151 с.

10. Беседин А.Н. Влияние условий содержания кроликов на свойства меха / А.Н. Беседин, И.Б. Штукатурова // Развитие меховой промышленности России: Сб. докладов и тезисов / ОАО НИИМП. М., 2005. - С. 9 - 13

11. Бодур И.Д. Кролиководство: Учеб. пособие / И.Д. Бодур. Ташкент: МЕХНАТ, 1988.- 156 с.

12. Бондаренко С.П. Содержание кроликов мясо-шкурковых пород / С.П. Бондаренко. М.: Сталкер, 2003. - 223 с.

13. Бондаренко С.П. Выделка и изготовление изделий из шкурок кроликов / С.П Бондаренко Донецк: Сталкер, 2002. - 168 с.

14. Бреслер С.Е. Молекулярная биология / С.Е. Бреслер. Ленинград: Наука, 1973.-С. 11-20.

15. Вагин Е.А. Пушное звероводство и кролиководство / Е.А. Вагин, А.И. Квапиль, П.Т. Клецкин, Л.Г. Уткин.-М.:Агропромиздат,1977.-С. 65-83.

16. Глаголев П.А. Анатомия сельскохозяйственных животных с основами гистологии и эмбриологии: Учебник / П.А. Глаголев, В.И. Ипполитова. -М.: Наука, 1977.-349 с.

17. Громыко Л.Г. Теория статистики: Учебник / Л.Г. Громыко. М.: ИНФРА-М, 2003.- 160с.

18. Грюн П. Кролики / П. Грюн М.: Астрель, 2003. - 128 с.

19. Дивеева М.А. Пушное звероводство и кролиководство / М.А. Дивеева. -М.: Колос, 1982.- 110 с.

20. Ефимова М.Р. Общая теория статистики: Учебник / М.Р. Ефимова, Е.В. Петрова, В.Н. Румянцев М.: ИНФРА-М, 2002. - 412 с.

21. Ефремов, А.П. Акселерационная и традиционные технологии в кролиководстве / А.П.Ефремов. Омск: ОмГАУ, 2002. - 120 с.22Ефремов А.П. Михайловская технология за и против / А.П.Ефремов // Кролиководство и звероводство. - 2003. - № 3, С.18 - 19.

22. Житникова Ю. Кролики: Разведение, содержание, переработка мяса, выделка шкурок /Ю.Житникова.-Ростов-на-Дону.:Феникс, 2003.- 319 с.

23. Зипер А.Ф. Разведение кроликов / А.Ф. Зипер. Донецк: Сталкер, 2002. - с.3-28,с. 84-86253усман Н.С.Кролиководство / Н.С.Зусман. М.: Колос,1975.-302с.

24. Игнатенко В.Б. Формы строения волосяного покрова млекопитающих / В.Б. Игнатенко. // Меха мира. 1998. - июль-август.- С. 17-21

25. Игнатенко В.Б. Формы строения и свойства волосяного покрова млекопитающих/В.Б. Игнатенко-М.: МИНХ им. Плеханова, 1981.-25с.

26. Игнатенко В.Б. К определению плотности и упругости волосяного покрова меховых шкурок / В.Б. Игнатенко, Б.Ф. Церевитинов // Товароведение животного сырья: Сб. науч. ст. / МВА имени К.И. Скрябина; под ред. В.П. Шишкова, М., 1973. С. 14 - 20.

27. Игнатенко Я. Развитие кролиководства в крестьянском хозяйстве / Я. Игнатенко, Э. Артемова // Земля и жизнь. 2005. - № 11, с. 15-19.

28. Ильина Е.Д. Продукция кролиководства и пути увеличения ее количества и улучшения качества / Н.Д. Ильина. М.: МВА им. Скрябина, 1979.- 68 с.

29. Казанцева И.И. Выделка шкур и изготовление изделий из них / И.И. Казанцева.-Донецк: Сталкер, 2005.-С. 66-74, 99-101, 113-116, 150-153.

30. Калак Д. Как сделать Молдову пушистым эльдорадо / Д. Калак // Лого Пресс. - 2004. - № 42. - С.2.

31. Квапиль А.И. Кролиководство / А.И. Квапиль, К.М. Серебряков. М.: Государственное издательство с.-х. литературы, 1960. - 175 с.

32. Каспарьянц С.А. Химический состав шкуры и его значение в технологическом процессе получения кожи / С.А. Каспарьянц. М.: МВА им. К.И. Скрябина, 1981.- 25 с.

33. Каспарьянц С.А. Практикум по технологии кожи и меха с основами товароведения готовой продукции / С.А. Каспарьянц. М.: МВА им. К.И. Скрябина, 1973. - 56 с.

34. Конюхович А.А. Заготовки и определение качества шкурок и мяса кроликов / А.А. Конюхович. М.: Колос, 1979. - 14с.38 онюхович А. А. Заготовки и определение качества шкурок и мяса кроликов / А.А. Конюхович, Л.И. Устименко М.: Колос, 1973. - 205 с.

35. Копылова Н.А. Разведение кроликов / Н.А. Копылова. Минск.: Современное слово, 2003. - 127 с.

36. Котова Н.И. Современное состояние систематики свойств меха / Н.И. Котова, Ш.К. Ганцов // Развитие меховой промышленности России: Сб. науч. тр. / М., 1999. С. 31-34.

37. Крамин А.А. Бизнес план кроликофермы / А.А. Крамин. -Казань: WRSA - Russian branch Pres, 2005 г. - 158 с.

38. Кузнецов Б.А. Товарные качества кроличьих шкурок / Б.А. Кузнецов. -М.:НИИ Пушно-мехового и охотничьего хозяйства, 1934. 125с.

39. Кузнецов Б.А. Кролиководство / Б.А. Кузнецов. М.:ТСХА, 1979.-101 с.

40. Кузнецов Л.В. Системы содержания кроликов / Л.В. Кузнецов // Кролиководство и звероводство.-1999.-№ 2;3 С.28-30,28-30.45 лько К.С. Разведение кроликов / К.С. Кулько. М.: Россельхозиздат, 1984.-55 с.

41. Лепешкин В.И. Кролиководство / В.И. Лепешкин. М.: Издательство сельскохозяйственной литературы, 1960.-С. 161-181.

42. Лебедев М.И. Практикум по анатомии сельско-хозяйственных животных / М.И. Лебедев, Н.В. Зеленевский. С-Пб.: Агропромиздат, 1995. - С. 127-135

43. Лукьянченко О.А. Кролики и нутрии. Разведение. Выделка шкурок / О.А. Лукьянченко. Ростов на Дону: Профпресс, 1998. - 185 с.

44. Минина И.С. Кролиководство / И.С. Минина М.:Колос, 1970. - 126 с.

45. Михайлов И.Н. Секреты пушистой фермы / И.Н. Михайлов. 2-е издание, дополненное. - СПб.: Сталкер, 1991.- 79 с.

46. Михайлов И.Н. Кролик акселерат: Пособие для фермеров / И.Н. Михайлов. - Ленинград: Путь, 1991. - 96 с.

47. Неверов А.Н. Товароведение и организация торговли непродовольственными товарами: Учебник / А.Н. Неверов, Чалых Т.И. 2-е издание, стереотипное.- М.:ПрофОбрИздат, 2002. - С. 133-156.

48. Неверов А.Н. Общие рекомендации к выполнению дипломных работ по специальности «Товароведение и экспертиза товаров» / А.Н Неверов. -М.: Изд-во Рос. экон. акад., 2004. 47 с.

49. Неверов А.Н. Методические указания к математической обработке результатов товароведных исследований по дисциплине «Теоретические основы товароведения»/А.Н. Неверов. М.: Рос. экон. акад., 2000.-36 с.

50. Ненашев П.Д. Приусадебное кролиководство и нутриеводство / П.Д Ненашев, П.И. Викторов, В.И. Шинкаренко. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1987. - 133 с.

51. Нестер В. В. Справочник кроликовода любителя / В.В. Нестер, Л.Г. Уткин- М.: Колос, 1993. - 180 с.

52. Орешкин А.С. Пушное звероводство и кролиководство / А.С. Орешкин. Алма-Ата : Кайнар , 1988. - 301 с.

53. Пехташева Е.Л. Биоповреждения и защита непродовольственных товаров: Учебник / Е.Л. Пехташева. М.: Мастерство, 2002. - 224 с.

54. Плотников В.Г. Выращивание крольчат / В.Г. Плотников // Кролиководство и звероводство. 1992. - № 3. - С.27-28

55. Плотников В.Г. Кролиководство/В.Г. Плотников-Бел г. :БСХИ, 1992.- 154с

56. Помытко В.Н. Продукция кролиководства / В. Н. Помытко. М.: Колос, 1975.- 302 с.

57. Помытко В.И. Учебная книга кроликовода: Учебное пособие / В.И. Помытко, В.Н. Александров. М.: Колос, 1982. - 255 с.

58. Рашев В. Кролик-не птица/В. Рашев//Северная неделя, 2002-№ 31 .-С.2.

59. Саенкова И.А. Тверской репродуктор кроликов / И.А. Саенкова // Кролиководство и звероводство. 2000. - № 6. - С. 38 - 40.

60. Семашко В.Ю. Зайцы / В.Ю. Семашко. М.: Астрель, 2003. - 111 с.

61. Семенов С.С. Строение кожевой ткани шкурки / С.С. Семенов // Кролиководство и звероводство. 1992. -№ 3. - С. 29.

62. Слесаренко Н. А. Структурно функциональная характеристика кожного покрова животных / Н.А. Слесаренко // Кролиководство и звероводство. - 1998. - № 4. - С. 24 -26.

63. Слесаренко Н. А.Характеристика кожного покрова пушных зверей/Н.А. Слесаренко // Кролиководство и звероводство 1996, № 5. - С. 14-15.

64. Слесаренко Н.А. Структурно-функциональная характеристика кожного покрова пушных зверей / Н.А. Слесаренко, Е.С. Дурткаринов//Кролиководство и звероводство,2003.-№1- С.24.

65. Соколов В.Е. Кожный покров млекопитающих / В.Е. Соколов. М.: Наука, 1973. - 99 с.

66. Сокрута В.И. Справочник по кролиководству / В.И. Сокрута, М.Д. Самойлика. Днепропетровск : Промшь , 1987.-237 с.

67. Страхов И.П. Химия и технология кожи и меха / И.П. Страхов, И.С. Шестакова, Д.А. Куциди; под ред. проф. Страхова. 4-е издание, перераб. и доп. - М.: Легпромбытиздат, 1985. - 495 с.

68. Сысоев B.C. Кролиководство / B.C. Сысоев, В.Н. Александров. М.: Агропромиздат, 1985. - 270 с.

69. Сячин И.И. Строение кожного и волосяного покрова различных видов мехового сырья / И.И. Сячин.-М.: МВА им. К.И. Скрябина, 1986.-14 с.

70. Сячин И.И. Стандартизация, приемка и сортировка невыделанных шкурок кроликов / И.И. Сячин, Т.В. Реусова. М.: МГАВМиБ им. К.И. Скрябина, 1996.- Юс.

71. Теплов В.И. Товароведение и экспертиза животноводческого сырья / В.И. Теплов, В.А. Панасенков. М.: Дашков и Ко, 2004. - С. 160 - 173.

72. Терентьев П. В. Кролик / В.П. Терентьев В.Б. Дубинин, Г.А. Новиков. -М.: Советская наука, 1952. 156 с.

73. Тинаев Н.И. Продукция кролиководства / Н.И. Тинаев. М.: Росагропромиздат, 1988. - 94с.

74. Тинаев Н.И. Кроликофермы симбирского завода / Н.И. Тинаев // Кролиководство и звероводство. 2002. - № 5. - С. 25 - 26.

75. Тинаев Н.И. Быль и небыль о мини фермах / Н.И. Тинаев // Кролиководство и звероводство. - 2001. - № 6. - С. 14 - 15.

76. Тинаев Н.И. Шкурка кролика и ее товарные качества / Н.И. Тинаев // Кролиководство и звероводство. 2002. - № 5, 6 С.29 -30, С. 25 - 26.

77. Тузова Р.В. Кролик / Р.В.Тузова.-Минск: МГПИ, 1987.- 84 с.

78. Ульихина Л.И. Справочник кроликовода / Л.И. Ульихина -Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. 254 с.

79. Филлипович Ю.Б. Основы биохимии / Ю.Б. Филлипович. М.: Высшая школа, 1994.- С. 217-219.

80. Хлудеев К.Д. Практикум по товароведению и технологии кожевенного сырья / К.Д. Хлудеев. М.: МВА им. К.И. Скрябина, 1986. - 82 с.

81. Хлудеев К.Д. Шерсть, кожевенное и пушно меховое сырье / К.Д. Хлудеев, И.В. Баканенков. - М.: Экономика, 1968. - С. 137 - 155.

82. Церевитинов Б.Ф. Научная классификация мехового сырья / Б.Ф. Церевитинов // Товароведение животного сырья: Сб. науч. ст. МВА им. К.И. Скрябина. 1980. - том 91, С.5 - 10.

83. Ционский Г.С. Любительское кролиководство и нутриеводство / Г.С. Ционский, Е.И. Рыльская. Минск: Урожай, 1977. - 224 с.

84. Чечеткин А.В. Биохимия животных / А.В. Чечеткин, И.Д. Головацкий, П.А. Калиман и др. М.: Высшая школа, 1982. - 511 с.

85. Шабанов А.Н. Кролиководство. Разведение и уход / А.Н. Шабанов. -М.: Вече, 2003. 174 с.

86. Шевченко В.В. Товароведение и экспертиза потребительских товаров / В.В. Шевченко. М.: Инфра, 2006. - С. 3 - 92.

87. Шепелев А.Ф. Товароведение и экспертиза пушно-меховых товаров / А.Ф. Шепелев, И.А. Печенежская Ростов-на-Дону.: МарТ,2001.-111 с.

88. Шмойлова Р.А. Практикум по теории статистики / Р.А Шмойлова, В.Г. Минашкин, Н.А. Садовникова. М.: Финансы и статистика, 2006.-416 с.

89. Шмойлова Р.А. Теория статистики: Учебник / Р.А Шмойлова, В.Г. Минашкин, Н.А. Садовникова.-М.: Финансы и статистика, 2006.- 656 с.

90. Штукатурова И.Б. Товароведение и экспертиза меховых шкурок кроликов: Лекция / И.Б. Штукатурова М.: ФГОУ ВПО МГАВМиБ им. К.И. Скрябина, 2005,34 с.

91. Штукатурова И.Б. Шкурки кроликов акселератов - меховое сырье с улучшенными потребительскими свойствами / И.Б. Штукатурова // Кожа и обувь. - 2005. - № 2 (14). - С.20 - 22

92. Шувалов А.А. Кролиководство/А.А.Шувалов.-М.: Колос, 1975.-C.33-34

93. Cheeke Rabbit feeding and nutrition / Cheeke, Peter. Acad, press, 1987.- 376 c.

94. Tao Y.R. Studies on quality rex rabbit fur / Y.R. Tao //World Rabbit Science, 1994.-2(1).- P. 21-24

95. Petersen A. The influens of feeding on the chemical composition of carcasses and on pelt quality in the castor rex rabbit / A. Petersen // World Rabbit Science, 1995.-3(3).-P. 141-145

96. Allain D. The inheritance of wool quantity and live weight in the French Angora rabbit / D. Allain, H. Rochambeu, J. Vrillon // Animal Science, 1999. -№ 68.-P.441-447.

97. Colin M. Rabbit production in east European countries / M. Colin // World Rabbit Science, 1993. № 1. - P. 37 - 52.

98. Herrmann S. Characteristics of angora rabbit fibre / S. Herrmann, K. Lange //World Rabbit Science, 1996.-№4.-P. 155- 158.

99. Regulation Governing the Voluntary Grading of Poultry Products and Rabbit Products and U.S. Classes, Standards and Grades. US Departament of Agriculture, 1990. - Part 7.

100. Szendro Z. Abstracts of papers presented during the 11 hungarian conference on rabbit production / Z. Szendro, F. Bleyer //World Rabbit Science, 1999. №7. - P. 183 - 189.

101. Schlolaut W. The evaluation of the quality of angora rabbit wool / W. Schlolaut//Nyul tenyesztesi tudomanyos nap, 1991. - № 3. - P. 13-17.1. Интернет сайты •119 http://info.tatcenter.ru/6001print.htm

102. Необычный бизнес: кролики это не только ценный мех 120http://mirograd. kroupnov.ru/archives/2004/03/000034. html Способ разведения кроликов - акселератов121 http://www.rabbit.ru/sravnen.htm

103. Продукция агрофирмы Саратовский кролик получила Всероссийский сертификат соответствия, 22.01.2002127 http://donviacom.narod.ru/aboutas.htm

104. Неверов А. Новое в сертификации меховой продукции, 2006130 http://www.flirs.rU/zhurnal/arc/010320016.htm

105. Обязательная сертификация меховой продукции должна быть сохранена, 20051. Нормативные документы:

106. Сырье пушно-меховое. Основные понятия, термины, определения. М.: Издательство стандартов, 1972. - 65 с.

107. ГОСТ 2974-75 Шкурки кролика меховые выделанные. М.: Издательство стандартов, 1982. - 7 с.

108. ГОСТ 2136-87 Шкурки кроликов невыделанные. М.: Издательство стандартов, 1992. - 7 с.

109. ГОСТ 22596-77 Определение физико механических свойств. - М: Издательство стандартов, 1988.- 4 с.

110. ГОСТ 22294-Сельское хозяйство. Кролиководство. Термины и определения,- М.: Издательство стандартов, 1992.-7 с.

111. Сборник методик «Оценка свойств полуфабриката, вспомогательных материалов и процессов меховой промышленности». М.:НИИМЕХПРОМ, 2004.- 67 с.

112. ГОСТ 4.420-86 «Шкурки меховые выделанные. Система показателей качества продукции. Номенклатура показателей». М.: Издательство стандартов, 1986.- Юс.

113. ГОСТ 938.12-70 «Кожа. Метод подготовки проб к физико -механическим испытаниям».- М.: Издательство стандартов, 1988.-Зс.

114. Сборник стандартов «Сырье пушно меховое».- М.: Издательство стандартов, 1992.-176с.