автореферат диссертации по архитектуре, 18.00.01, диссертация на тему:Подмосковная дача в советской архитектуре

Введение. Общая характеристика работы.

Литературный обзор. История возникновения и развития явления Дача в России.

Глава 1. Подмосковная дача в 1920 - 1980-е годы.

1.1 Градостроительная эволюция подмосковного дачного строительства.

1.2 Подмосковное дачное строительство 1920 - 1980-х гг. Анализ и систематизация.

Глава 2. Социо-культурный аспект дачных поселков Николина Гора, НИЛ, Советский Архитектор, Переделкино, Мозженка в 1920 - 1980-е гг.

2.1 Культурологический феномен дачных поселков творческой и научно-технической интеллигенции.

2.2 Дачные поселки Николина Гора, НИЛ, Переделкино и др. История создания.

2.3 Дачные поселки Николина Гора, НИЛ, Переделкино и др. 1941 - 1950-е годы.

2.4 Дачные поселки Николина Гора, НИЛ, Переделкино и др. 1960 - 1980-е годы.

Глава 3. Архитектурный и градостроительный аспекты дачных поселков НИЛ, Николина Гора, Советский Архитектор, Переделкино, Мозженка в 1920 -1980-е гг.

3.1 Расположение изучаемых поселков в системе московской агломерации.

3.2 Градостроительное решение (планировка) поселков.

3.3 Архитектура дачных домов. Анализ и систематизация.

3.4 Планировка дачных участков.

3.5 Влияние личности владельца на внешний облик и интерьер дома, планировку участка.

Актуальность темы. Исследование подмосковной дачи в советский период интересно и актуально, так как тема эта практически не освещалась. Существуют работы по истории Дачи в России, по дореволюционной Даче. Но за исключением нескольких общих публицистических статей, коротко останавливающихся на дачном строительстве советского времени, автором не было обнаружено никаких работ, где подробно бы исследовалась Дача советского периода.

В 1920-е годы, в загородном строительстве возникло явление, определенное автором как «Новая Дача». Введение понятия «новая» мотивируется его популярностью в означенный период. Вместе с тем, в каждом из своих аспектов — архитектурном, градостроительном и социо-культурном, Новая Дача базировалась на традициях русской дореволюционной дачи, адаптированных к новым общественно-политическим условиям. Воплощалось это явление в дачных поселках, которые строила творческая и научно-техническая интеллигенция, политическая элита, профессиональные сообщества. Развиваясь и сохраняя при этом основную форму и атрибутику (в каждом из трех названных аспектов), Новая Дача просуществовала вплоть до начала 1990-х годов. Но основной этап в ее истории следует датировать 19201950-ми годами. Так как на рубеже 1950-1960-х начинается смена «активного поколения». Основатели дачных поселков уходят, а с ними принципы и традиции Новой Дачи. Эти рассуждения определили разделение временных границ исследования предложенной работы на два этапа, 1920-1950-е гг. и 19601980 гг.

В каждый период своего существования, Дача значительна и интересна. Она представляет собой немаловажную часть культурного (в том числе архитектурного) наследия нашей страны. Перемены последнего десятилетия затронули различные аспекты жизни общества. Коснулись они и Дачи. Многое из привычного, традиционного сегодня видоизменяется, многое физически уходит, многое уже утеряно. «А между тем, в России была создана своеобразная дачная культура. Исследовать ее необходимо» (Д.С.Лихачев).

Объект исследования. В представленной работе освещается подмосковная дача в целом, и более подробно дачные поселки Николина Гора,

Переделкино, НИЛ, Советский архитектор и Мозженка. Выбор именно этих поселков обусловлен следующими факторами: перечисленные поселки основаны и построены в 1920-1950-х годах, в основном представителями творческой и научно-технической интеллигенции. Среди выбранных поселков и мало известные, и знакомые широкому кругу. Т.о. рассмотрение именно Переделкино, Советского Архитектора, Николиной Горы, Мозженки и НИЛа позволяет всесторонне проанализировать явление, опираясь на «чистые», пользуясь терминологией фундаментальной науки, исходные данные.

Предмет исследования. Изучение социо-культурной ситуации, градостроительных решений и архитектуры Дачи советского периода являются предметом исследования в работе. Архитектура дачи неотъемлема от широкого, культурологического понимания этого явления, от его прошлого и настоящего. Загородное строительство второй половины XIX - начала XX века — значимая и яркая составляющая нашей истории. Не менее интересны и послереволюционные поселки, градостроительные решения, постройки, проблемы дачного сада.

Границы исследования.

Временные рамки исследуемого материала охватывают начало 1920-х — 1980 годы. Выделен первый этап исследования — 1920-1950-е гг. Он рассматривается наиболее подробно, как основополагающий в судьбе явления. Второй этап охватывает 1960-1980-е гг.

Пространственные границы исследования охватывают пригороды Москвы. Десять железнодорожных направлений структурируют общий анализ развития Дачи, т.к. железные дороги были основным транспортным средством и, соответственно, основным градообразующим фактором.

Цель исследования. Фиксация различных аспектов явления «Дача» в 1920-1980-е годы, создание его историко-культурного и архитектурно-типологического описания, доказательство значимости этого периода загородной жизни для отечественной культуры.

Основные задачи.

• Общий анализ и систематизация дачного строительства 1920-1980 годов на примере московской агломерации;

• определение архитектурных, градостроительных и социо-культурных характеристик Дачи исследуемого периода на примере вышеперечисленных поселков;

• Сопоставление полученных результатов с материалами по дореволюционной даче для выявления преемственности в различных аспектах явления;

• обоснование правомерности определения исследуемого периода загородной жизни, как Новая Дача, и подтверждение его значимости для отечественной культуры;

Методы исследования. Натурное обследование, изучение профессиональной литературы по теме, графических и архивных материалов, воспоминаний очевидцев, художественной литературы. Общий разносторонний анализ и систематизация собранного материала.

Состояние вопроса. Привлеченные источники могут быть классифицированы по следующим блокам:

1. Исследования по истории дачного строительства конца XIX начала XX веков, по истории усадьбы. Статьи, касающиеся дачного строительства советского периода. (Работы Ю.Шамурина, Т.Каждан, Т.Синеоковой, М.Нащокиной и М.Беляевой, статьи С.Мержанова, Д.Лихачева, Е.Розенблюма, В.Илларионова, Г.Ревзина и Г.Забелыпанского)

2. Архивные материалы по планировке поселков, архивные материалы по планировке дачных участков, архивные проекты дачных домов, обмеры дачных домов и участков, материалы БТИ, архивные и современные фотоматериалы. Для привлечения перечисленных источников потребовалась работа в архивах: Историческом г.Москвы, Московской области, Историко-архитектурном, Российской Академии Наук, Союза Писателей; правлений кооперативов РАНИС (поселка Николина Гора), НИЛ, Советский Архитектор, поселков Переделкино и Мозженка; 82 личных архивах владельцев дач в исследуемых поселках.

3. Альбомы проектов дач, особняков, служб и т.п., изданные в 1890-1910-х годах. (Альбомы В.Залесского, В.Сторн, А.Тиминского, Г.Судейкина).

4. Воспоминания очевидцев — деятелей науки, искусства, литературы, политики. (В.Качалов. Сборник статей, воспоминаний, писем; В.Вересаев.

Воспоминания). Неопубликованные воспоминания: В. Барсовой, А. Неждановой, С.Прокофьева, П.Юдина, В.Шебалина, А.Безыменского, Н.Асеева, А.Кравченко, С.Капицы, А.Яковлева, Н.Матеранского, О.Бройдо и др).

5. Художественная литература. В качестве основных источников по этому направлению исследования были взяты произведения знаменитых русских поэтов и писателей (М.Горького, Б.Пастернака, М.Пришвина, А.Гайдара, В.Маяковского, Ю.Нагибина). В качестве литературных источников произведения (А.Чехова, Л.Толстого, И.Тургенева, И.Бунина, В.Ходасевича, Ю.Анненкова, Ф.Сологуба, А.Белого, В.Набокова, М.Волошина).

Упомянутые выше работы, описывающие дачу советского периода скорее можно назвать публицистическими, нежели научными. Т.о. архитектурный и градостроительный аспект дачного строительства советского периода исследователями практически не затрагивался. Социо-культурный аспект можно проследить по художественной литературе. Но это всего лишь один из источников информации по данной проблеме. Поэтому необходимо комплексно исследовать весь спектр вопросов, связанных с дачным строительством советского периода.

Научная новизна и практическое значение работы.

В работе впервые подробно рассмотрено и систематизировано загородное строительство 1920-1980 годов, на конкретных примерах сделано его историко-культурное, градостроительное и архитектурно-типологическое описание, что дополняет историческое знание об архитектуре этого времени и подтверждает значимость загородной дачной жизни для понимания всей полноты отечественной культуры исследуемого периода.

Результаты исследования определяют возможность использования работы для теоретической разработки современных проблем загородного строительства, в качестве документальной базы для реального строительства, в трудах по истории архитектуры, при атрибуции сооружений этого периода, постановке выявленных объектов на учет в качестве памятников истории и архитектуры, проведении охранных мероприятий, реставрации или реконструкции, при проведении дальнейших исследований дачных поселков советского периода.

На защиту выносятся.

• Анализ и систематизация подмосковного дачного строительства 1920-1980-х годов;

• Историко-культурное, градостроительное и архитектурно-типологическое описание основных типов дачных поселков;

• Сравнительный анализ архитектурных, градостроительных и социокультурных характеристик дачи советского периода и дачи дореволюционной;

• Подтверждение существования в изучаемый период явления «Новая Дача» и его значимости для отечественной архитектуры и культуры в целом;

Структура диссертации. Диссертационная работа представлена в одном томе. Включающем введение, три главы, заключение (126 страниц), библиография (42 наименования), перечень архивных источников (92 наименования), графические таблицы, карты-схемы, материалы фотофиксации (106 листов), приложения.

Литературный обзор. История возникновения и развития явления Дача в России.

В силу того, что основная часть работ, касающихся темы дачи и дачного строительства, охватывает период до 1917 года, а количество работ освещающих дачу послереволюционную, невелико и носят они, в основном, публицистический характер, данная глава представляет собой краткий очерк об истории явления Дача. Помимо рассмотрения различных источников (на базе которых и описывается судьба явления до 1917 года), автор позволил себе провести небольшой анализ ряда архивных материалов вне своего периода исследования. В результате была получена информация, дополняющая общую картину.

Дача - явление чисто русское. Слово «дача» упоминалось уже в XVI веке. Обозначало оно давать, дарить. Использовалось для обозначения земельных участков, полученных от государства. Во второй половине XVIII века слово дача стало обозначать небольшую усадьбу или загородный дом, расположенный недалеко от города. [3]

Если в 40-х годах прошлого столетия дача еще привилегия дворянства — высокопоставленные особы, жившие в городе и не имевшие жилья за городом, «арендовали» часть приусадебной земли, снимали на лето флигеля и жили как бы в усадьбе, то во второй половине XIX века дачи уже строят купцы и промышленники, разночинная интеллигенция, мелкие служащие. [3]

Дачная жизнь отличалась от усадебной. В первую очередь по материальным признакам — небольшая площадь участка, отсутствие каких-либо угодий, дворовых служб. Усадьбе требовался доход от проданного леса, сено и дрова на зиму, кузнец, дворовые и т.д. Одним словом, все необходимое для того, чтобы жить круглый год. Если говорить о купеческой усадьбе, то устройство жизни в ней было совершенно иное. Городские мещане и богатые крестьяне приобретали обнищавшие усадьбы и формировали их по образу и подобию дворянских, но материальное обеспечение происходило не за счёт эксплуатации крестьян, а за счёт прибыли от заводов и мануфактур, зачастую строившихся неподалёку. Но и в купеческой усадьбе хозяева жили постоянно. На дачу же выезжали в основном летом. Зимние дачи хоть и имели место, но широко распространены не были.

Но главное, путь от города до дачи занимал не более трех часов (учитывая близость дачи от города или железнодорожной станции и наличие нескольких поездов, ходящих по расписанию), в отличие от усадьбы, до которой зачастую «три дня пути». Вот воспоминания Михаила Васильевича Сабашникова, описывающие дачную жизнь в подмосковной Жуковке. «За домом в Москве родители завелись для летнего жития собственной дачей на 8-й версте от Москвы по Можайскому шоссе в Жуковке, между Кунцевом и Сетунью. Там проводили лето, причём отец ежедневно ездил на пролётке в город по делам. Жуковка ещё не была так населена и застроена как теперь. Дачи Ивачёва, хирурга Басова (впоследствии Хлебникова), Катуар, Бауэр и несколько подальше Пешкова, перекупленная Ровинским, - вот и все соседи. Промышленных заведений в округе было только два - пешковская ковровая фабрика да примитивный кирпичный завод. Все дачи имели более или менее значительные, отгороженные участки. Так, у нас был парк в 8 десятин. Несмотря на близость к городу, это была настоящая деревня тогда. На дачу ездили на своих лошадях, что брало около часу времени.» [19, стр.37].

По сравнению с усадебной, дачная жизнь предполагала более широкий круг общения. Число человек на единицу площади было куда больше, да и соседи менялись чаще.

И по архитектуре дача отличалась от усадьбы — примером тому могут служить и многочисленные подмосковные усадьбы (большинство из них построено в классическом стиле), описанные чрезвычайно подробно Ю.Шамуриным в его книге «Подмосковные», и альбомы проспектов различных архитекторов, изданные в конце XIX - начале XX веков [11-15]. Также нельзя не отметить различия в составе построек с функциональной точки зрения.

Общим же между дачей и усадьбой была свобода: более гибкое, по сравнению с городским, пространство существования, больше площади, иной внешний облик и стиль общения. Ведь усадьба, а за ней и дача, была просторнее и архитектурно затейливее, чем городское жилье. Она давала ни с чем не сравнимое наслаждение созидания сада, прелесть домашнего дилетантского творчества, и, наконец, прикосновение к жизни пригородного крестьянства, ее укладу, традиционным ценностям, уходящим поверьям, языку [3, стр. 77].

Е.Розенблюм в статье [5, стр.8] отмечает, что «по существу, дача пришла на смену разорившейся усадьбе». «Я купил имение, прекрасней которого нет ничего на свете. Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки узнают тут новую жизнь.».

Вишневый сад — хотя точнее было бы сказать «усадебный парк» — вырубают под строительство дач. Запирают двери усадебного дома, забыв в нем умирающего Фирса, слышен стук топора. Однако ситуация не так уж трагична — готовится лишь переезд на одну из строящихся Лопахиным на месте вишневого сада дач. К реплике Раневской: «Уедем, и здесь не останется ни души» Лопахин добавляет: «До самой весны». Чехов написал «Вишневый сад» в 1901 - 1903 годах, но сама ситуация - «Вишневый сад» - сложилась значительно раньше. Как упоминалось выше, к 1850-м годам аренда и строительство летних дач стали распространенным явлением среди различных слоев городского общества. В окрестностях Москвы, а именно в Царицыно, Сокольниках, Останкино, на Воробьевых горах стали вырубаться парки и строиться временные летние дачи, которые хозяева усадеб сдавали в наём. [5]

Дальше - больше: наступает строительная мания, мужики превращают свои избы в дачи, надстраивают 2-й этаж, городят террасы. Обедневшие дворяне в результате поиска новых доходов сдают земельные участки. Набеги горожан на свежий воздух приобретают тотальный характер, безразличие к удобствам и стремление влиться в негородскую жизнь ведут к популяризации дачной жизни. В рассказе А.П.Чехова «Кулачье гнездо» с юмором описывается новоявленный дачный поселок: «Вокруг заброшенной барской усадьбы средней руки группируются десятка два деревянных, на живую нитку состроенных дач. На самой высокой и видной из них синеет вывеска «Трактир» и золотится на солнце нарисованный самовар. Вперемешку с красными крышами дач там и сям уныло выглядывают похилившиеся и поросшие ржавым мохом крыши барских конюшен, оранжерей и амбаров» [17, стр.6].

Тем не менее, исследуя вопросы загородного строительства второй половины XIX - начала XX века, М.Нащокина указывает, что оно «составляет значительный культурный пласт в нашей истории. Причем мы имеем в виду не только высококлассные произведения ведущих зодчих того времени, но и всю среднюю, так сказать, «мещанскую» застройку пригородов, ярко отражающую материальные и художественные приоритеты «обыкновенного» человека». [1, стр.27]. Безусловную ценность представляют также градостроительные решения дачных поселков, их функциональное и социальное развитие. [1]

Существенным моментом является то, что широкое распространение железнодорожных путей сделало пригороды крупных центров, и, прежде всего Москвы и Петербурга, легко доступными. Это обусловило бурный всплеск массового загородного строительства (дач, вилл, усадеб, коттеджей и т. п.) [1].

На этом новом витке исторического развития происходит процесс фактически полного культурного единения усадьбы и дачи, сглаживания вышеназванных различий усадебной и дачной жизни. Не случайно, подчеркивая преемственность традиций, Александр Блок называет свою скромную дачу усадьбой: «.у меня сожгли библиотеку в усадьбе» — говорит он В.Маяковскому в поэме «Хорошо» [5].

И не обязательно покидать усадебный дом, чтобы переехать «на дачу». Дом имения, проданный в покрытие долгов его владельцев, сам превращался в дачу. Часто усадебные земли не продавались, а сдавались в аренду под строительство дач владельцами усадеб. Бывали случаи, когда сами помещики строили дачные поселки на территории своих имений: поселок Кучино был основан семьей Рябушинских, Ильинское — Е.Ильиной, Княж-Мещерский поселок — князем С.Мещерским. Таких примеров множество. [3]

Таким образом, в конце XIX - начале XX века два различных понятия — «усадьба» и «дача» — наделяются общим смыслом, хотя функциональные отличия между ними сохраняются.

Если ввести периодизацию дачного строительства XIX - начала XX веков, то первый период (период хаотичного, нерегулируемого строительства дач) датируется 1850- 1890 годами. Таким образом, дача, усадьба, вилла, загородный дом как типы жилья сложились до эпохи модерна. Но именно на 1890- 1900-е гг. приходится период массового строительства дачных поселков, типологическая разработка которых связана с градостроительными идеями конца XIX в. 1900- 1913 гг. — третий период, который можно считать моментом расцвета дачного строительства в России. Именно в эти годы наблюдаются попытки привнести в практику теоретические основы организации городов-садов, сложившиеся в Западной Европе. [1]

М.Нащокина в работе [1, стр.28] пишет: «Дачные местности вокруг обеих столиц — древней и новой — начинались сразу за городскими границами (Петровский парк или С.-Петербургское шоссе), а иногда существовали и внутри города, как Сокольники в Москве или Каменный остров в Петербурге. Эти ближайшие к столичным центрам дачные местности были наиболее обжитыми, фешенебельными. Привлекало петербуржцев и северное побережье Финского залива, имеющее очень удобное сообщение по Финляндской железной дороге. Подмосковные окрестности достаточно равномерно заселялись во всех направлениях, и особенно плотно — вдоль линий железных дорог. Наиболее популярными были местности по Северной (Ярославской) дороге — Болшево, Мамонтовка, Кисель-Загорянский поселок, Рязанской (Казанской) дороге — поселки Удельная и Малаховка, по Белорусской дороге— Немчиновка, Баковка, Одинцово и Николаевской (на Петербург) — поселок Крюково. Таким образом, в эпоху модерна основополагающим градообразующим фактором для дачных поселков явилось развитие железнодорожной сети».

Возможно, интенсивное дачное строительство «было вызвано также перенаселением обеих столиц, отсутствием достаточного количества дешевого жилья, дороговизной жизни. Эти причины повлияли на организационные формы устройства дачных поселков в России, а также способствовали появлению первых русских городов-садов, таких, например как Прозоровка по Казанской железной дороге» [1, стр.28] .

Правила застройки дачных поселков конца XIX - начала XX века специально предусматривали сохранение на участках леса, запрещали вырубку деревьев, чтобы местность не утрачивала своего «лесного» вида. Нельзя было застраивать более трети их территории и устраивать глухие заборы, нарушающие естественные визуальные связи». «Первоначально поселки застраивались достаточно хаотично, без каких-либо регламентации. Дачи разбрасывались по местности в беспорядке, то шли сплошной массой, то отделялись полянами и рощами; между ними образовывались проезды и проходы; то широкие, то узкие. Таковы Перловка, Тарасовка, Мамонтовка, Богородское. Когда же количество дачных местностей стало быстро расти, земства разработали правила о предварительной разбивке застраиваемых территорий на кварталы, с дорогами шириною 10 саженей (несколько больше 20 метров), что обеспечивало и пожарную безопасность, и удобство проезда. Наиболее простая для землемера разбивка на прямоугольные кварталы примерно одинаковой величины применялась очень широко, что придавало однообразие их планировкам. Однако оно в значительной мере компенсировалось разнообразием архитектурного решения каждого участка в отдельности, богатством стилистики дачных построек, обилием зелени». [3, стр.81] Разбивка участков в этот период (1890- 1900-е годы) зависела от ограничений в размерах, принятых земством, и от особенностей рельефа. Центром поселков был чаще всего общественный парк или железнодорожная станция.[3]

Таким образом, дачные поселки «во многом соответствовали требованиям, предъявляемым к городам-садам. Они располагались в живописных местах недалеко от крупных городов и преимущественно рядом с железными дорогами, имели небольшую плотность застройки, и, что самое главное, в них начинали укрепляться новые формы общественной организации». [1, стр. 29]

Эти новые формы — Общества благоустройства, создававшиеся в конце XIX - начале XX в для совместного решения всех вопросов жизнедеятельности поселков, были первыми шагами на пути к тем социальным преобразованиям, которые пропагандировались сторонниками городов-садов. К 1910 году в Подмосковье было организовано уже около 60 таких обществ (например, в поселках Клязьма, Лосиноостровская, Малаховка и др.). [3] «В их задачи входило решение различных вопросов: благоустройство, мощение дорог, вывоз мусора, электрическое освещение улиц, проведение водопроводов (в отдельных случаях и канализации), строительство учебных заведений, театров, библиотек.». [3, стр.82] Как важный момент отмечается, что «в состав обществ нередко входили архитекторы, являющиеся консультантами по архитектурным вопросам, а иногда безвозмездно составляющие проекты необходимых для поселка сооружений. К примеру, в общество подмосковного поселка Серебряный бор входил опытный архитектор И.Машков». [3, стр.83]

Общества благоустройства дачных местностей издавали свои уставы и ежегодные отчеты о проведенной работе, некоторые из них имели свои печатные периодические издания, которые не только знакомили жителей с планами и деятельностью Обществ, но и с историческим прошлым дачных местностей, с литературными и поэтическими, чаще всего шутливыми, нередко пошловатыми произведениями на темы дачной жизни. В начале XX века в Подмосковье издавались «Вестник поселка Лианозово», «Лосиноостровский вестник», «Малаховский вестник», журналы «Дачник», «Дачный вестник», «Постройка» (издание, в основном посвященное так называемой «дачной архитектуре»); в Петербурге выходили журнал «Дачный курьер», газета «Поселковый Голос» и т.д. В них имелись разделы, где печатались шарады, ребусы, описывались всевозможные игры, публиковались рисунки маскарадных костюмов, последние моды. Общества проводили действительно большую работу, их усилиями большинство дачных местностей приобрели высокий уровень благоустройства и комфортности». [3, стр.82]

Каждый дачный поселок рубежа XIX - XX веков имел свою «изюминку», нечто такое, что отличало его от всех остальных. Это могло быть природное своеобразие местности, какая-либо отличительная черта в обслуживании дачников. [3]

Индивидуальность поселков, непохожесть их друг на друга нередко получали развитие и в топонимике. В Томилино все улицы были названы в честь писателей-классиков, в Клязьме — в честь писателей, поэтов и художников, например, Тургеневская, Сологубовская, Лермонтовская, Репинская и т.д. В Малаховке главной достопримечательностью был «Невский проспект», соединяющий Малаховку и Красково. Вечерами он был полон музыки, сюда собиралось все многочисленное дачное общество. Особенностью дач в подмосковном Ильинском были собственные названия каждого участка — «Александрия», «Мариино», «Валентиновка» и т.д.». [3, стр.81]

Чрезвычайно интересен вопрос арендной платы. В работах С.Мержанова [2] и Т.Синеоковой [6] подчеркивается, что она зависела от удаленности поселка от города, от размеров снимаемого участка, возможно, от рельефа участка и расположения его относительно железнодорожной станции. В качестве примера можно привести поселок Горки по Ярославскому направлению [2]. На ил. 1 приведено объявление о продаже участков, относящееся к 1900 годам. Надо отметить, что вышеозначенная территория представляет собой плато, то есть с точки зрения рельефа, участки (здесь они прямоугольной нарезки) вполне равноценны. Видимо поэтому назначается жесткая арендная плата. Обратным примером может служить дачная местность Удельная (близ станции Малаховка по Казанскому направлению) [6]. Т.Синеокова отмечает, что эта местность довольно разнообразного рельефа [6]. По спискам Удельного ведомства за 1907 год участки одного и того же размера — 1 дес 120 саж стоили 72 р., 24 р., 38 р. 50 коп, 8 р. 80 коп, 13 р. 20 коп. Те же 13 р. 20 коп стоили участки по 1 дес 200 саж. Они же — 72 р., 36 р., 10 р. 65 коп, 39 р. 60 коп и т.д. Участки по 1 дес 120 саж и 1 дес 200 саж повторяются, остальные же имеют различные размеры. Простого принципа, по которому осуществляется арендная плата, не отмечено. [2,6]

Особый интерес представляет вопрос стиля в загородном строительстве. В работе [1, стр.18] подчеркивается, что «стилистическая характеристика загородного строительства России чрезвычайно разнообразна, о чем свидетельствуют многочисленные альбомы типовых проектов, издававшиеся в то время. Рубеж веков характеризуется проявлением в загородных сооружениях стиля модерн. Свобода от регламентированности городской застройки позволяла архитекторам создавать экстравагантные произведения этого направления. Таковы, например, дача Семенова в Вешняках и дача Пфеффер в Сокольниках (архитектор А.Зеленко, 1910-е годы)».

Развивая эту тему, М. Нащокина пишет: «В начале XX в. продолжала свое развитие и архитектура ориентирующаяся на образцы европейского средневекового зодчества. Однако в эти годы интерес перемещается в сторону функционально обусловленных, выразительных в своей простоте и единстве внешнего облика, скупых в применении декоративных деталей сооружений западноевропейской средневековой жилой архитектуры, в первую очередь английской и немецкой. Разнообразную трактовку получил в загородной архитектуре и неорусский стиль. (Как пример можно привести дачу И.Александренко в поселке Клязьма или проект дачи в русском стиле, сделанный В.Стори в 1913 году» [1, стр.18].

Исследуя различные аспекты Дачи второй половины XIX - начала XX века, нельзя не остановиться на таком уникальном явлении, как дачи меценатов. Это особый тип дачи — своеобразный культурный центр — центр творческого общения людей искусства, писателей, художников, актёров. В конце XIX - начале XX века такие центры возникали в пригородах крупных городов, в основном Москвы и Петербурга. Под Москвой одним из центров было Абрамцево. Не менее интересным явлением (с точки зрения культуры, в первую очередь) являются дачи — центры творческого общения. [17]

Следует вспомнить и дачу Ф.Шаляпина в Ратухино во Владимирской губернии. Вот воспоминания Коровина [17] о строительстве этого дома: «Я сделал для Шаляпина проект большого дома. Серов, взглянув на него, с улыбкой сказал:

Строить хотите терем высокий?

Да, — ответил я, — на верху крутой горы жил боярин по прозванью Карачун».

Ф.Шаляпин вспоминает: «Да, признаюсь, была у меня во Владимирской губернии хорошая дача. И при ней было триста десятин земли. Втроем строили мы этот деревенский мой дом. Валентин Серов, Константин Коровин и я. Рисовали, планировали, наблюдали, украшали. Был архитектор, некий Мазырин, — по-дружески мы называли его Анчуткой. А плотником был всеобщий наш любимец, крестьянин той же Владимирской губернии —

Чесноков. И дом же был выстроен! Смешной, по-моему, несуразный какой-то, но уютный, приятный» [17, стр.12].

Место, где строили дом Шаляпина по моему проекту, называлось Ратухино. Шаляпин принимал горячее участие в постройке, и они с Мазыриным сочинили без меня конюшни, коровники, сенной сарай — огромные скучные строения, которые Серов называл «слоновники». Потом прорубали лес, чтобы открыть вид. Над рекой построили помост для рыбной ловли, огромную купальню» [17, стр.13].

Закономерно задаться вопросом: что же это за явление — «дачная культура»? «Литература в свое время создала ее образ, и теперь она ждет своей культурологической энциклопедии типа лотмановского комментария к «Евгению Онегину». Дачный образ жизни — это специально подготовленные к дачному сезону туалеты. Длинные пестрые платья с кружевами, рюшами и оборочками; шляпы с широкими полями, лентами и букетиками искусственных цветов, кружевные перчатки, туфли на тонких каблуках и обязательно зонтики — солнечные зонтики, пестрые, как и платье, с кружевными оборками, цепляющиеся за все и всех по воле или против воли хозяйки: по ее воле зонтик «подцепит» кавалера, против воли запутается в кустах и ветках. В таком туалете в лес не пойдешь — только мощеные дорожки с лампионами, крокетные площадки и обязательные стриженые полянки с ракушками военных духовых оркестров. Серсо, лото, шарады, крокет, теннис и даже футбол, дачные романсы и романы, костюмированные вечера, фейерверки. Славились летние маскарады в Баковке, летние балы в Подосинках, спектакли театральных кружков в Быково и Болшево, праздники Первого подснежника в Лосиноостровской. Журнал «Дачник» сообщал о праздниках в подмосковной Баковке: «.в театре, расположенном в двух шагах от станции, устраиваются маскарады, и тогда пустынная платформа оживает. Мелькают домино местных субреток и плащи тореадоров, которыми драпируются приезжие сюда из города «неизвестные». И, наконец, основа дачной культуры, ее сущность — это театр». [5, стр.9]

Важно, что многие «дачные начинания» сделались впоследствии событиями в культурной жизни России. Яркий пример этому — любительские постановки Алексеева (Станиславского), создававшиеся на даче близ подмосковной Тарасовки, в которых получил начало феномен Московского

Художественного театра. «Чайка», как эмблема Художественного театра, — гимн самодеятельному театру Треплева и Заречной, гимн дачному театру — ведь Нина Заречная дебютировала именно в дачном театре в Малаховке». [3, стр.80]

Дачным был не столько сам спектакль, сколько репетиции, аромат кулис, пошив костюмов, изготовление реквизита и декораций. Для дачного театра, как и для дачных развлечений, главным была не сама игра, а ее сотворение — создание масок и украшений, предметов карнавального шоу, оформление места праздничного действа, разработка сценария этого представления. Одним словом, деятельность была важнее результата. В этом и средоточие ценности дачного образа жизни». [5, стр.9]

Первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, изменила обычный ход событий. Безусловно, не сразу, но столь активная и беспечная загородная жизнь начала затихать. Революция 1917 года внесла кардинальные изменения в жизнь общества. Она фактически уничтожила «дачную жизнь» в той форме, с той атрибутикой, которые столь подробно описывались выше. В течение пяти лет — с 1917 по 1922 годы, дачная жизнь, как и само понятие «Дача», оставались в забвении.

В 1920-е годы, с возникновением Новой Экономической Политики, из небытия возвращается и понятие «дача». И вот на основе сочетания «старых традиций», хранителем которых являлась, в первую очередь, интеллигенция, и «новых идей» возник феномен «новой дачной жизни». Наибольшее развитие это явление получило в поселках научной, творческой и политической элиты, так как истеблишменту того времени была дозволена определенная свобода, в том числе и свобода строить дачную жизнь, хотя и в рамках доминанты общего, но по собственному усмотрению. Ярким примером тому могут служить дачно-строительные кооперативы творческих организаций и деятелей науки и искусства — союза писателей в Переделкино, журнально-газетного объединения в Болшево, Художественного и Малого театров в Валентиновке, деятелей науки и искусства в поселке НИЛ, на Николиной Горе и ряд других.

Определение «новая дачная жизнь» или, если угодно, «Новая Дача», характеризует явление, возникшее в России в 1920-е годы. (Введение понятия «новое» кажется вполне оправданным, так как оно было чрезвычайно популярно в вышеозначенный период). Подобное предположение, основанное на архивных материалах, художественной литературе и свидетельствах очевидцев, требует твердых доказательств. Сегодня существует ряд статей, касающихся проблем дачного строительства в советский период. Например, Г.Забелыпанский в одной статье рассмотрел загородное строительство советского периода во всем его многообразии. Это и дачные поселки «сталинского истеблишмента» 1920- 1930-х годов, и знаменитые «6 соток», и трансформации деревни. Он пишет: «дача — это не столько второе жилище горожанина, сколько увольнительная заключенного, что и делает её советским феноменом. В этом пространстве следует искать специфику того, что с известным усилием можно назвать архитектурой дачи». [9, стр.37]

Историческая рядовая застройка всегда развивается без архитектора. Но в таком случае его роль исполняет традиция. Логично было бы предположить, что типологически наиболее распространённой формой дачного дома или, во всяком случае, его прототипом станет традиционное русское крестьянское жилище сруб-пятистенок. Но этого не случилось. Почему — остаётся скорее вопросом. Видимо, здесь роль сыграло то, что деревня с традиционными избами в советское время тоже стала «обобществлённым пейзажем». И, с одной стороны, государство следило за тем, чтобы дачные посёлки ни в коем случае не смешивались с деревнями. А с другой стороны, городской дачник менее всего желал уподобляться во время своего отпуска пейзанину. Ибо статус этих пейзан в советское время был приближён к статусу заключённых, а дома их не служили образцом достатка». [9, стр.37] Приведенные доводы кажутся вполне убедительными. Тем не менее, если подробно рассматривать застройку дачных поселков (например, 1920- 1930-х годов), то не сложно заметить, что большая часть дачных домов основана именно на срубе-пятистенке.

Далее Г.Забелыпанский пишет: ««Вольница» дачного существования, неоднократно описанная в художественной литературе и кино (скажем, «Сердца четырех»), дозволена ограниченному кругу. Это высшие и средние звенья советской и партийной номенклатуры, «служилый люд» советского государства, а также представители творческой интеллигенции. Постоттепельные дачи куда демократичнее — их в принципе могут иметь все. Однако же мера дозволенной «приватности» оказывается иной: ограничения распространяются и на размер участка, и на тип дома, и на отопление и долговечность конструкции и т.д. Дачи сдвигаются от «дачного поселка» к «садово-огородному кооперативу». Правда, в отличие от сталинских дач, с этих уже нельзя выселить при снятии с должности.

Архитектура дач первого этапа еще несет на себе печать остаточной профессиональности. Дачи возводились централизованным порядком государственными строительными организациями. Если судить по поселку советских писателей «Переделкино», строители опирались на дореволюционные прототипы — типовые проекты дач эпохи модерна, упрощенные до состояния «пространственно-планировочная схема минус декор». Впрочем, сюда же могли попасть и проекты Академии архитектуры для сельской местности.

На втором этапе, государство выделяло землю (сначала 12, потом 6 соток) и предоставляло владельцу самому решать проблему дома, строго ограничивая его лишь максимальной мизерабельностью. Если дачи первого этапа следует рассматривать, как деградацию дореволюционного типового проектирования, то дома второго этапа — это деградация идеи заводского домостроения до статуса пилорамы, штампующей сараи». [9, стр.38]

Действительно, послереволюционные дачи были, с архитектурной точки зрения, менее затейливы и разнообразны, нежели дореволюционные образцы. Для ряда поселков, в том числе и Переделкино, специально разрабатывали типовые проекты дачных домов, что приводило к некоторому единообразию застройки. Тем не менее, суждения Г.Забелыпанского по этому вопросу, кажутся излишне безапелляционными для беглого обзора.

Г.Забелыпанский продолжает: «Поскольку дачное строительство было одновременно и областью свободы, и областью пристального внимания государева ока, оно, это строительство, старалось выглядеть как можно более конформным и непритязательным. Все, что демонстрировало социальное или имущественное неравенство, пряталось от глаз или обносилось глухим забором. Мало-помалу именно сам глухой забор, его длина и высота стали универсальным статусным признаком дачной постройки.

Стандартные размеры участков и глухие заборы там, где это возможно, отучили хозяев и строителей дач от ландшафтного взгляда на дачную архитектуру. Большинство дачных домов существуют не в ландшафте, а вопреки ему. Это стало особенно заметно теперь, когда мы сталкиваемся с новыми процессами в дачном строительстве. На наших глазах дача начинает уступать место загородному дому. Процессы эти еще не набрали силу, но уникальный в масштабах архитектурно-строительной практики всего мира советский «дачный эксперимент», по-видимому, закончился». [9, стр.40]

Последние мысли автора данной статьи кажутся абсолютно верными. Тем не менее, послереволюционная дачная жизнь требует должного уважения и пристального внимания и, пожалуй, более глубокого изучения.

Основные выводы: 1. Выделено три основных типа «воплощений» Новой Дачи: поселки кооперативов научно-технической и творческой интеллигенции, ведомственные поселки, а также государственные дачи. Перечисленные типы имеют следующие закономерности размещения в системе московской агломерации:

• Кооперативные поселки располагались уединенно, на почтительном расстоянии от ж/д станций, обычно в районе популярных до революции дачных местностей;

• Ведомственные поселки использовали уже развитую инфраструктуру, строились в продолжении дореволюционных поселков, создавая градостроительные конгломераты, или в непосредственной близости от ж/д станций;

• Общим для обоих типов являлся живописный неосвоенный участок, выделенный под строительство поселка;

• Государственные дачи обычно «привязывались» к новым дачным поселкам или возникали как часть их градостроительной ткани;

2. Градостроительные решения поселков, даже при отсутствии предъявленного автора планировки, имели жесткую улично-просековую структуру, фиксированные размеры участков, общественные зоны или локальный общественный центр и, в большинстве случаев, незастроенные лесопарковые территории. Анализ проектных решений показал существование в исследуемый период трех архитектурных типов дачных домов — дача-изба, дача-дом и дача-усадьба. Сформулированы принципы организации дачных участков, характерные для явления Новая Дача: фронтальный и диагональный, с выделением четырех логических зон, и продуманной парковой планировкой дли типа Усадьба. И в кооперативных, и в ведомственных поселках дачная жизнь уникальна персоналиями и возможностью творческого созидания.

3. В ходе сопоставления показана взаимосвязь дачи дореволюционной и Новой Дачи во всех аспектах. Традиции культурной и общественной жизни, принципы управления новыми поселками сходны с бытом старых дачников и деятельностью существовавших в поселках Обществ Благоустройства. В планировках новых поселков практически полностью отражены дореволюционные правила застройки дачных поселков. Сопоставление архитектурных решений дач, элементов декора с дореволюционными образцами также показало их сходство между собой.

4. Рассмотрение на примере вышеперечисленных поселков различных аспектов подмосковного дачного строительства советского периода показало существование явления Новая Дача, возникшего на базе старых дореволюционных традиций строительства домов и дачного образа жизни, модифицированных в новых общественно-политических условиях. Эта новая форма загородной жизни, благодаря создававшим ее личностям, решениям дачных домов, участков, градостроительным решениям, во всех своих аспектах является важным этапом для отечественной истории, архитектуры, культуры в целом. Перемены последнего десятилетия

Заключение.

В ходе работы систематически изучены и классифицированы дачные поселки, относящиеся к явлению «Новая Дача». На примере поселков Николина Гора, НИЛ, Советский Архитектор, Переделкино и Мозженка рассмотрены архитектурный, градостроительный и социо-культурный аспекты Новой Дачи в период от его возникновения, через развитие и вплоть до заключительного этапа. Полученные результаты сопоставлены с материалами по дореволюционной даче — правилами застройки поселков, проектами дачных домов, описаниями общественной и частной жизни в поселках. Доказано существование Новой Дачи.

Важно отметить, что этапы развития Новой Дачи совпадают с основными вехами в истории нашей страны. Вместе с тем, история советской архитектуры никак не повлияла на судьбу явления, что говорит о самодостаточности Дачи как таковой. Вышесказанное актуально и для основного периода исследования 1920 - 1950-х годов, и для 1960 - 1980-х гг. В 1990-х ситуация меняется. Одновременно появляются и новые социальные, и новые архитектурные веяния. Все это отражается на состоянии явления Дача. Как и в начале XX века, возникают определения «старое» и «новое». Тогда это дореволюционная и послереволюционная Дача. Теперь «старое» — это уже Новая Дача, а «новое» — плоды перемен.

Престижность перечисленных поселков и тяжелое материальное положение старой интеллигенции способствует активному притоку «новых лиц». Изначальные градостроительные принципы, характерные для Новой Дачи, нарушаются высокими заборами и, зачастую, практически полным заполнением участка домом. На смену традиционной деревянной постройке приходят кирпичные и блочные дома. Их стилистика и высотность разрушают визуальный образ поселков.

В результате вырисовывается осознанная необходимость дальнейшего изучения явления «Новая Дача», и проведения разнообразных охранных действий. Необходимо сделать предложения о постановке на охрану, как исторических памятников, отдельных дач. Уже существует опыт организации музеев на дачах именитых — Б.Пастернака, К.Чуковского в Переделкино, В.Вересаева на Николиной Горе. Возможно также создание охранных зон на территории дачных поселков, присвоение им статуса заповедного места, как, например в Переделкино. Это позволит хотя бы частично регламентировать новое строительство, раздел и передел участков, и другие новшества и изменения, которые претерпевает сегодня Новая Дача.